Война Драконов: секреты Дурмстранга (гет)

* * *

Она ожидала, что застанет его здесь, хотя шла сюда вовсе не для того, чтобы с ним встретиться. В принципе, она ни с кем не хотела встречаться: голова болела со вчерашнего дня, вопросов было много, но на них могли ответить только два человека, и, конечно, ни одного из них она не смогла найти ни до завтрака, ни после.

— Утро удалось,— голос Роберта Конде звучал глухо, в полумраке ниши его глаза казались черными.

— Ты чего здесь прячешься?— она присела на скамью рядом с хогвартчанином, опуская сумку на пол.— Из-за того, что сегодня приедут родители Чемпионов?

— Нет. Просто в гостиной слишком много стало народа.

— А тех, кто нужен, нет,— кивнула понимающе Элен.— Скучаешь по ним?

Роберт пожал плечами, и девушка не знала, просто ли не хочет он отвечать или действительно не знает. Возможно, когда лучшего друга и любимой девушки нет рядом, Конде не так сложно переносить свои безответные чувства.

— К тебе кто-нибудь приедет?— Арно помнила, как ребята говорили, что Роберт убил своего отца за то, что тот лишил жизни его мать, но, возможно, у парня остались другие родственники.

— Думаю, родители,— хмыкнул Конде и продолжил, не дожидаясь вопроса, который почти сорвался с губ девушки:— Меня усыновили, когда мне было двенадцать.

— Ты к ним привязан, к новым родителям,— проговорила Элен, услышав теплые нотки в голосе парня, когда он заговорил о приемной семье.— Они хорошие?

— Таких бы я желал своим детям,— пожал плечами Роберт.

— Ну, все в твоих руках.

— Надеюсь, что, если ребенку не повезет быть зачатым мной, то его мать будет умна и найдет ему хорошего отца,— как-то очень холодно заметил Конде, и Элен даже поежилась от этих слов, потому что они казались ей твердо обдуманными, трезвыми. Роберт не шутил и не играл — он действительно так считал, и Арно стало не по себе.

— Ты бы хотел оградить своих детей от себя? Боишься, что им придется пережить то, что случилось с тобой?— шепотом спросила девушка, подавляя в себе желание коснуться руки Роберта.

— У детей не должно быть родителя, в котором хотя бы на каплю живет желание человеческой крови,— спокойно и как-то отрешенно заметил хогвартчанин.— Ни вампиров, ни оборотней, ни прочей нечисти...

Элен промолчала, понимая, что нет смысла сейчас вступать с ним в спор, ведь она вряд ли может в полной мере понять то, что творилось в душе этого полукровки, пережившего в раннем возрасте трагедию.

— Ты носишь фамилию новых родителей?— решила девушка сменить тему: ей нравилось разговаривать с Робертом, просто нравилось его тяжелое, но какое-то успокаивающее присутствие.

— Нет,— парень усмехнулся, она слышала в его голосе если не улыбку, то намек на нее,— вокруг было слишком много тех, кто носил их фамилию, решил не сливаться с толпой.

— Такая популярная?

— Нет, просто Поттеров в моей среде очень много, так что я решил остаться Конде.

— Тебя усыновили родители Альбуса?— поразилась Элен, постигая еще одну грань в отношениях Роберта и его друга.— Ты, получается, его брат?

— Ну, да, в каком-то смысле, и далеко не единственный,— хмыкнул он, приглаживая челку, которая частично скрывала безобразный шрам на его лице.

— Я даже не стану спрашивать, как так получилось, что тебя усыновили родители твоего друга,— улыбнулась в полумраке Элен. Все это было удивительным и странным: одни родители, один дом, одна любимая девушка... Что еще связывало двух таких разных парней?

— Просто однажды утром Альбусу было особо скучно, и он решил найти себе новое занятие: превратить дикого полувампира в еще одного примерного представителя своего семейства, поскольку его старший брат вырос и освободил комнату в родительском доме, а Альбус не любит, когда дом пустует — ему не хватает объектов, на которые он выливает свою гениальность.

Элен рассмеялась — таким тоном Роберт рассказал историю своих отношений с Поттерами.

— Ты избавилась от страха?— внезапно спросил Конде, показывая, что он не забыл их прошлого разговора.

— Нет, скорее, я к нему привыкла,— тихо ответила Арно, опуская взгляд.— Все так запутанно и странно, что некогда думать еще и том, что может случиться из-за того, что я избавилась от Империо...— она вспомнила вчерашний вечер и их попытку приструнить Яшека, не дать ему взять власть в Ордене в свои руки, не дать таинственным противникам еще глубже войти в их сердца, снова запудрить мозги Драконам Запада. Гай был прав: их темные покровители почувствовали, что теряют контроль, что их чары рассеиваются, члены Ордена поднимают голову и начинают задавать вопросы. Но Яшек оказался хитрее, видимо, он предвидел поворот событий, когда ему нужно будет удрать. От его заклинания у Элен до сих пор болела голова.

— Если вы все ходите вот так, поодиночке, то ничего удивительного, что боитесь. Сила в целостности, в единстве. Гарри, отец Альбуса, как-то сказал очень хорошую фразу: человек не опасен, если он один. Так вот ты сейчас не опасна, потому что одна, прячешься вот здесь и боишься...

— Я просто собиралась подготовиться к контрольной, искала Гая, чтобы вместе позаниматься, но не нашла,— возмутилась Элен, показывая сумку, которую положила у скамейки,— вот и пришла сюда, везде сейчас слишком шумно.

— Ты поняла, о чем я,— хмыкнул Роберт, а потом резко повернул голову, словно услышал что-то, что его заинтересовало.

— Что?

— По-моему, Гай нашелся сам собой,— Конде вскочил и поспешил из ниши в Зал Святовита. Элен тут же последовала за ним, подхватив сумку.

Они вышли из ниши, сощурившись от яркого света, что пропитал камни Зала. Казалось, что здесь собралось полшколы, и все ученики стали свидетелями странной сцены, понять которую не могла даже Элен.

— Отойди, Ларсен!

Феликс Цюрри был готов накинуться на Гая, и только руки Марии не пускали его. Девушка пыталась остановить разгневанного друга, но Ларсену, кажется, было плевать: он не смотрел на Ящера, взгляд его был прикован к Марии, а в протянутой к ней руке он держал какой-то свиток, перевязанный лентой.

— Возьми!

— Гай, ты с ума сошел?— почти прошипела Истенко, но в гробовой тишине ее было прекрасно слышно.— Что ты творишь?

— Возьми Скрижали! Ты поймешь, что я на твоей стороне! Мне важно, чтобы ты мне верила,— также тихо проговорил Ларсен, почти умоляя, пытаясь всунуть девушке свиток, но между старостами стоял Феликс, который не позволял Главе Запада даже на шаг приблизиться к Марии.

— Отойди, Ларсен!— снова прорычал Цюрри. Он смог вырвать руку у подруги — и выбил из протянутой к ним ладони Гая свиток. Пергамент упал и с тихим шелестом прокатился по каменному полу, застыв в стороне, у самых ног испуганных зрителей, которые боялись вмешаться, или же просто хотели узнать, чем же все это закончится, ведь стычки Драконов были редким и уникальным зрелищем.

— Мария, поверь мне!— Гай все-таки кинулся к девушке, и Феликс не заставил себя ждать, одним резким ударом откинув соперника, как тряпичную куклу. Ларсен упал, пролетев пару метров по воздуху, и остался лежать. Зал тут же ожил, кто-то закричал, несколько учеников бросились прочь из Зала, кто-то кинулся к лежащему на полу старосте, оглядываясь на Феликса.

— Что за Скрижали?— побелевшими губами спросила шепотом Элен, посмотрев на Роберта, стоявшего рядом с ней. В ее голове никак не укладывалось то, что сделал Ларсен: он на глазах половины школы, а главное — членов Ордена, предал своих товарищей. И это после того, как они с таким трудом убедили всех во лжи Яшека.— Он сошел с ума...

В Зал буквально влетели преподаватели: Яновских был в ярости, казалось, что он сейчас просто растерзает Цюрри, которого держали уже не только Мария, но и Лука с Яковом, подоспевшие на помощь. Павлов присел возле все еще бессознательного Гая, волшебная палочка быстро из ничего сотворила носилки, а зрители все стояли, наблюдая за тем, как пострадавшего уносят.

— Истенко! Ко мне в кабинет! Сейчас же!— прорычал Яновских, даже не посмотрев на старосту.

— Она тут ни при чем,— холодная ярость сквозила в голосе Феликса. Он попытался сбросить с себя руки друзей, но те выстояли, боясь, что у Цюрри опять снесет голову.— Наказывайте меня!

— Обязательно накажу, не сомневайся. Но сейчас ты пойдешь со своей сестрой, и попробуй ослушаться!

Элен снова посмотрела на Роберта, пытаясь понять, что вообще происходит: впервые она видела, чтобы зачинщик маггловой драки в школе отделывался только обещанием кары. Да сам Конде знал, как крут в этом вопросе директор: Роберта отчислили именно по этой причине, без всяких условий.

— В осажденном городе начались волнения,— горько усмехнулся хогвартчанин.— И пугать не надо: вы сами друг друга перебьете...

— Как думаешь, куда Эйидль пытается увести Ящера?— Арно следила за тем, как девочка робко в чем-то убеждает брата, а тот на нее даже не реагирует.

— Эй, Роберт!— к ним подошел один из учеников Хогвартса, не дав Конде ответить на вопрос подруги.— Иди к учительской — приехали родители Чемпионов.

— Ну, вот тебе и ответ,— хмыкнул Конде, кивнув на Цюрри и его сестру.

* * *

— Святовит, они оба сошли с ума!— в сердцах проговорила Мария, когда вышла из кабинета директора и в ярости посмотрела на ожидавших ее Айзека и Луку.— Я пропустила вирус всеобщего сумасшествия?! Кто ударил по голове Ларсена?

Айзек еще никогда не видел Марию в таком гневе, казалось, попадись ей сейчас под руку Феликс и Гай, она бы одним взмахом руки приложила обоих о стену.

— Директор был вежлив и приятен?— хмыкнул Барнс, идя вслед за старостой по коридору к Залу Святовита. Он не разделял пламенных чувств девушки просто потому, что поведение Цюрри ему было вполне понятно, а о поведении Гая он не думал, его это не касалось, это сугубо личное дело двух Глав Орденов.

— Да гном с ним, с директором,— отмахнулась Истенко, идя вовсе не к своей комнате, а по боковому коридору к выходу в сеть ходов, которые, как мог подозревать Айзек, приведут их к старой библиотеке. Видимо, туда же, куда и директор, подруга послала сегодня занятия по Высшим Заклинаниям, которые у нее были до обеда. Нет, «гном» был вовсе не против прогулов — ему-то что? Часом больше каторжных работ, часом меньше, все равно пахать и пахать, а вот «драконов» за прогулы не очень-то хвалили, к тому же на самом кончике носа уже улыбались широкой и приветливой улыбкой выпускные экзамены. Но что такое экзамены, когда они буквально неслись по Пути к Тайне? Это как встать голой грудью посреди дороги, по которой несутся, состязаясь, так любимые Франсуаз единороги...— Ларсену жить надоело?!

Ах, вот оно что, тут не только гнев за драку и страх за любимого Ящера, тут еще и страх за жизнь Главы противников! Ну, или за какую-то тайну, которую они с Гаем любовно хранили, а уж чего-чего, а тайн вокруг Марии было достаточно. С другой стороны, одной больше, одной меньше — кто заметит? А вот Гай точно решил подразнить своих бывших покровителей и попытаться исполнить фокус «иду по пути Димитрия, но постараюсь выжить».

— Может, что-то случилось, что Ларсен так поступил?— спокойно спросил Лука, шедший почти бесшумно по пятам за Марией. Айзек хмыкнул, но постарался скрыть свое веселье: Винич с каждым днем становился все бледнее и все сильнее худел, но пытался не показывать этого, и «гном» почти гордился другом. Непросто это — любить тысячелетнюю красавицу, да еще дочь Святовита, да еще наполовину Юварку, а самое главное — мечтающую найти труп своего кузена-любовника, вскрыть его, извлечь сердце и сжечь его, а там и на покой, в гроб... Чудесную возлюбленную выбрал себе Лука, даже круче Марии!— Я ходил в госпиталь, но Павлов никого туда не пускает. Яшек сказал, что Гая несколько дней продержат там, лекарь опасается, что у него сотрясение мозга, а еще нервный срыв...

Приехали: у Главы Запада сдали нервы! С каждым днем все радостнее жить. Сначала нервы бы лечил, а потом бы уже на людей бросался с какими-то там свитками!

— Что это были за скрижали?— задал интересовавший его вопрос Айзек, когда они осторожно миновали узкий проход и вышли в коридор возле заложенной стены.— Ну, которыми Гай тряс перед носом Цюрри?

— Я не знаю, никогда о них не слышала,— пожала плечами Мария, видимо, немного успокоенная длинными темными коридорами школы. Правда, глаза ее все еще обещали заслуженную кару всем, кто посмеет снова перед ними подраться.— Может, это какой-то важный документ Ордена Запада? Раз уж он так пытался этим доказать мне свою преданность.

— Я пытался под шумок их подобрать, но их нигде не оказалось, наверное, кто-то из западных успел припрятать,— проговорил Лука, а потом застыл, глядя за спину Айзеку, и «гному» не пришлось даже оглядываться, чтобы понять, кто же пожаловал на их маленькую стачку. В принципе, он и так догадался, зачем они пришли к библиотеке, куда пока что никто, кроме Марии, более не допускался с тех пор, как оттуда вытащили Феликса. Лучше бы, наверное, не вытаскивали — проблем бы меньше было. Хотя, кажется, Цюрри придает Марии сил, а без нее им пока что будет трудновато...

— В этом не было необходимости,— тихо проговорила профессор Сцилла, остановившись и коснувшись рукой повязки на своих глазах. Из-за спины женщины кивнул друзьям Яков, приведший дочь Святовита сюда. Это даже хорошо, что она не может видеть Луку, который буквально переливался разными цветами: то зардеется, то позеленеет, то побледнеет. Не человек, а радуга. Что делает любовь к красивым старухам с нормальными тихими парнями!

— Осторожность до сих пор хранила нас,— твердо ответила Мария, рядом с которой уже завис Хелфер с весьма недовольным лицом. Хотя какое лицо может быть у мужика, который крутит любовь с Кляйн? Айзек даже в кошмарном сне не мог себе представить, как бы он переносил эту взбалмошную женщину, пусть она и была размером с его ладонь.— Яков, останешься.

— Я пойду первым,— «гном» вышел вперед и протянул руку к Хелферу, но смотрел на Марию. Девушка кивнула, и Айзек в очередной раз порадовался их взаимопониманию с Главой Ордена.

В библиотеке все было так же, как они оставили это место, когда выносили окровавленный полутруп Цюрри. Он знал, что Мария бывала здесь каждый день в надежде найти новую зацепку или подсказку, но девушка не оставила следов своих посещений.

Он зажег факелы к тому моменту, когда в опаленную огнем комнату вошли Мария, Сцилла и Лука, замыкавший шествие. Дочь Святовита, стянув повязку, оглядывалась, глаза ее иногда застывали, словно она пыталась что-то рассмотреть или вспомнить.

— Я никогда не была здесь,— произнесла она,— но в этом нет ничего удивительного: гномы и мужчины мало что доверяли человеческим женщинам, тем более детям.

— Но вы знали о библиотеке?

— Слышала,— пожала плечами профессор Сцилла,— на занятиях преподаватели часто говорили о том, что в свитках гномов хранятся великие знания и память о магии прошлого. О магии сфинксов, о перевертышах, о мороках...

— Но вы и без свитков гномов хорошо знакомы с мороками, не так ли?— спросил Айзек, чуть улыбнувшись и глядя прямо в прекрасное лицо профессора. Она вопросительно подняла бровь, и «гном» все с той же улыбкой пояснил:— Мы видели вас той ночью, когда сфинкс дунул-плюнул и из волчонка получился новый морок. Вы ведь возвращались из пещеры, разве нет?

Сцилла некоторое время молчала, но взгляда не отвела.

— Мне иногда позволяют присутствовать на церемонии Воцарения,— наконец, призналась дочь Святовита.— Это я вернула ритуал на остров. Секрет ритуала хранился в Академии, я привезла с собой Сфинкса Ата, который еще помнил, как рождались мороки. Ата передал свои знания здешним сфинксам, научил мороков выбирать щенков для Воцарения, нашел подходящее место для ритуала. Если бы не это, мороков на Острове уже бы давно не осталось, и только души метались по подземельям... Иногда я помогаю морокам искать души, если они в растерянности уходят от тел погибших волков...

— Они говорят с вами? Мороки,— Мария подошла к выемке в полу и осторожно присела рядом с ней.

— Нет, не говорят, мороки давно не говорят с волшебниками,— покачала головой Сцилла, не открывая, впрочем, ничего нового для ребят: они уже много раз слышали о том, что умные волки слишком обиделись на магов, чтобы теперь снизойти до разговора с ними. Но Сцилле вот неизвестно, что с Эйидль они говорили, к тому же еще и неизвестно, что Эйидль — потомок ее тетки Елень, но зачем сообщать все и сразу?

Айзек с легким омерзением смотрел на то, как Мария достает из кармана мантии пузырек с темной жидкостью на дне, откупоривает его и слегка наклоняет, позволяя вылиться крохотной капле. «Гном» не стал думать и воображать, как Эйидль отдавала Главе Ордена свою кровь. Что поделать, если без этого им не попасть в настоящую библиотеку гномов?

Створки разошлись на этот раз мягко и без шума, словно заманивая волшебников внутрь, приглашая окунуться в мир, полный отгадок тайн и древней мудрости. И все-таки как умно было со стороны гномов сделать вид, что они все увезли, а на самом деле просто никому не сказать, что настоящая библиотека спрятана не хуже, чем могила Святовита. Не в первый раз Айзек гордился тем, что учится в классе «гномов».

— Посмотрите, может, вы поймете, каков должен быть наш следующий шаг, ведь Путь привел нас именно сюда, значит, где-то тут скрывается подсказка. Я так и не смогла ничего найти,— Мария пропустила вперед Сциллу и шагнула за ней. Айзек по-дружески хлопнул по спине затихшего Луку и тоже вошел в библиотеку, тут же начиная осматриваться, ведь в прошлый раз ему особо было не до этого.

Огромное помещение могло бы вместить в себя Зал Святовита и Трапезную одновременно, потолок был высоким, покрытым узорами из драгоценных камней. Сколько хватало глаз, вглубь шли стеллажи, полки которых были полны свитков и старых книг в деревянных обложках. Айзек осторожно взял одну такую книгу с ближайшей полки — обложка была покрыта золотом и камнями, «гном» боялся представить, сколько одна такая книжка может сейчас стоить. Он не стал открывать ее, понимая, что вряд ли поймет хоть что-нибудь, да и не рвался он к обладанию древними знаниями.

Айзек оглянулся: Сцилла медленно шла вдоль стены с рисунками, руки ее чуть подрагивали. Мария тоже обходила небольшое свободное пространство возле входа. Тут и там попадались низкие скамеечки и столики, видимо, за ними работали гномы-писцы или проводили долгие вечера гномы-читатели. Лука застыл возле широкого стола у самых стеллажей — на столешнице был толстый слой пыли.

— Они изобразили историю Симарла,— глухо проговорила Сцилла, и ребята тут же подошли к ней.— Это его путь из Академии на спине морока, видите? А вот там,— они показала на рисунки почти у самого потолка,— строительство зверинца... Гномы стремились все записать, чтобы ничего не исчезло в веках... А это была моя история,— тонкие красивые пальцы коснулись камня, на котором явственно были видны следы труда каменотесов.— Они стерли меня даже отсюда,— она смотрела на единственную оставленную гномами память о дочери Святовита — изображение девочки, которой обрезали крыло.

— Нам нужно найти хоть что-то, что подскажет, куда идти дальше,— напомнила Мария. Айзек перехватил недовольный взгляд Луки, который тот пытался скрыть. Ну, да, ты бы хотел попросить, чтобы твоей любимой дали время похандрить и повспоминать прошлое, только ведь у нее на это был десяток сотен лет, так что не стоит затягивать визит.

— Я не знаю, что вы ищете,— напомнила Сцилла, не выказывая никакого недовольства по поводу того, что ей не дали предаваться воспоминаниям.

— Мы ищем свиток,— улыбнулся Айзек, широко разводя руками в сторону стеллажей. Если гномы хотели пошутить и спрятать свой договор со Святовитом, то лучшего места они не могли найти: понадобятся века, чтобы перебрать все и найти то, что нужно.

— Мне кажется, что вы знаете, что мы ищем,— Мария пресекла шутливое настроение друга одним суровым взглядом. Хорошо-хорошо, перестаю веселиться и становлюсь серьезным заместителем Главы Ордена, простите, не переоделся вовремя.— Вы не могли не знать о сделке вашего отца с гномами...

Сцилла некоторое время молчала, ребята ожидали, не торопя ее.

— Я не знаю многого. Просто ходили слухи, что гномы что-то нашли в недрах острова, что-то очень ценное, ценнее всех драгоценных камней,— тихо проговорила дочь Святовита.— О том, что они нашли, никто не знал, никто даже не догадывался. Но все знали, что это что-то важное, и оно скрыто глубоко в недрах этого камня-острова...

— Я знаю, что это, но не Тайна гномов сейчас самое главное. Айзек прав: мы ищем Свиток, договор гномов с волшебниками, от лица которых выступал ваш отец.

— Вы должны были найти его в могиле моего отца,— недоуменно заметила Сцилла.

— Так гласила легенда, об этом говорила скульптура на поверхности,— кивнула Глава Ордена,— но в склепе Свитка не было. Мы нашли и палочку, и портрет, но договора там не оказалось. Думаю, гномы перепрятали его...

— Здесь?— Сцилла, как и Айзек, явно пришла к выводу, что лучшего места для сокрытия свитка найти в школе было нельзя.

— Если он здесь, гномы должны были оставить подсказку, как и раньше. На каждом этапе Поиска были подсказки, которые направляли нас. Я уверена, что здесь они тоже есть.

— В рисунках?— предположила Сцилла, но в голосе ее не было уверенности. Айзек был склонен согласиться с ней: слишком просто.

— Вам виднее, вы лучше нас знали гномов,— Мария обводила взглядом библиотеку, словно надеясь увидеть то, что натолкнет ее на мысль о следующем шаге. Барнс улыбнулся про себя, подумав о том, что гномы-то жили сотни лет, поэтому могли себе позволить провести лет десять в поисках какой-то неведомой зацепки, а вот у юных волшебников такого запаса времени не было. — Вы были здесь, в школе, когда гномы строили этот Путь...

— Я не знаю, я слишком мало знала о жизни школы, я была всего лишь маленькой девочкой,— покачала головой Сцилла.— Вы же видите, что я тысячу лет не могла отыскать могилу семьи, а вам это удалось...

— Драконы Востока почти столько же времени искали эту могилу,— напомнила Мария,— и теперь мы не можем сдаться, когда почти достигли цели.

— Но зачем вам это? Не проще ли уничтожить возможность войти сюда, уничтожить все вехи вашего Пути? Тогда никто и никогда не доберется до Свитка и до Тайны, которую вы так охраняете?

Айзек прищурился: вопрос Сциллы давно назревал в головах некоторых из Драконов, «гном» видел это на лицах друзей. И ему казалось, что Мария должна была приготовить ответ на него, потому что однажды ей придется на него отвечать. И Барнсу казалось, что в тот момент Марии придется открыть истинный смысл Поиска, который они ведут.

— Наша миссия не в том, чтобы сокрыть Тайну,— отрезала девушка,— наша миссия в том, чтобы найти ее и уничтожить, если это возможно. Навсегда. Потому что, пока Тайна существует, охота за ней не закончится. Гномы совершили ошибку, сохранив ее, они были уверены, что однажды им снова придется прибегнуть к Тайне, чтобы спасти свой народ, но они не думали о том, что на кону оказалась не только их судьба. И мы должны эту ошибку исправить. Найти их Тайну и уничтожить.

* * *

— Феликс, я прошу тебя, хотя бы не причиняй им боли,— шептала Эйидль, пока они шли к Залу Наград, где их ждали приехавшие родители. Девочка была очень рада, что сможет увидеть отца и мачеху, но опасалась того, как поведет себя брат. У нее даже мелькала мысль о том, чтобы вообще не дать ему встретиться с родителями, но как она могла это сделать, если именно к Чемпионам взрослые и приехали?

В Зале уже была Франсуаз, что-то тихо говорившая маленькой худой женщине, обнимавшей девушку за плечи. Тут же был и Роберт Конде. Эйидль подумала о том, что хогвартчанин не похож на своего отца, скорее, на мужчину в очках был похож Альбус, но девочка не додумала эту мысль, потому что увидела родителей, шагнувших навстречу.

— Привет!— Эйидль кинулась в объятия отца, ей казалось, что прошла целая вечность с того момента, как он оставил ее на причале среди незнакомых ей ребят в красных мантиях. Да, что уж говорить, целая вечность и прошла, ведь столько всего случилось за эти девять месяцев!

— Ты похудела,— с беспокойством заметил отец, потрепав девочку по плечу и мягко улыбнувшись.— И повзрослела. Не балуют вас тут?

Эйидль ничего не ответила, потому что повернулась к матери Феликса, которая пристально смотрела на парня. Сам Цюрри застыл в нескольких шагах от родителей, глядя куда-то в район правого уха мамы.

— Феликс,— тихо выдохнула миссис Хейдар и подалась вперед, но Феликс тут же отшатнулся, было видно, как сжались его челюсти.— Как ты, сынок? Выглядишь хорошо,— робко заговорила женщина, взглядом буквально ощупывая парня. Наверное, она боялась найти в нем новые изменения, которые бы подтвердили, что зараза, изувечившая его тело, продолжает распространяться.— Я так горжусь тобой, Феликс. Ты Чемпион Турнира!

— Это я бросила его имя в Кубок,— тихо призналась Эйидль на ухо отца,— я хотела, чтобы Кубок не дал ему умереть.

Отец серьезно кивнул, прижав к себе дочь, и исландка впервые за много месяцев почувствовала покой и ощущение защищенности. На какой-то краткий мир в ее мыслях появилась сумасшедшая идея попросить, чтобы отец прямо сейчас забрал ее из этой школы. Она бы рассказала ему о том, что здесь происходит, о Димитрии, о страхе, который все сильнее проникал в души Драконов, не давая ни на минуту забыть о том, что они ходят по краю пропасти. Он бы понял ее, выслушал — и увез, и больше не нужно было бы бояться...

Но это были лишь мгновения, потому что потом Эйидль вспоминала о том, чья кровь течет в ней, о том, какую роль она сыграла во всем, что в последнее время произошло в стенах школы — и понимала, что не сможет уже просто взять и уехать. А еще она понимала, что ее найдут, что за ней придут те люди, о которых говорил Гай Ларсен, говорила Мария, которые ни перед чем не останавливались, чтобы найти Тайну гномов.

Молчание затянулось, но ведь родители должны были предполагать, что вряд ли Феликс за несколько месяцев настолько оправился, что кинется в их объятия.

— Здравствуйте.

Эйидль вздрогнула и подняла глаза на Марию, которая тихо вошла и приблизилась к семье, встав справа от Феликса. Тот долго смотрел на нее, но не отдернул руки, когда пальцы старосты переплелись с его, покрытыми чешуей. Исландка поймала на себе вопросительный взгляд отца, но лишь пожала плечами. Но, видимо, знакомить всех придется именно ей, потому что брат явно не собирался прояснять ситуацию.

— Папа, Ханна, это Мария, староста школы,— со вздохом произнесла Эйидль,— подруга Феликса.

— Очень приятно,— мать парня протянула руку, и Мария с теплой улыбкой ее пожала. Исландка заметила, что миссис Хейдар прямо как-то расслабилась, обрадовалась, видимо, наличие у Цюрри девушки давало ей надежду, что сын вернулся к нормальной жизни.— Феликс не писал нам о тебе.

— Феликс вообще вам не писал,— фыркнула Эйидль, не сдержавшись, но родители сделали вид, что она ничего не говорила.

— Ну, рассказывайте, что у вас нового? Чем вы тут занимаетесь?— весело спросил отец, и девочка знала, что веселость эта не наигранная. Отец с интересом оглядывал зал и форму ребят, ведь он никогда не бывал в Дурмстранге и мало что знал о школе.— На поверхности часто бываете?

— Нет, нечасто,— покачала головой Эйидль, отводя глаза.

— Там слишком холодно, преподаватели тщательно следят за тем, чтобы мы не подходили к выходам, особенно после случая с Димитрием,— помогла девочке Мария. Эйидль теперь была благодарна старосте, что та пришла, по крайней мере, она заменяла в разговоре молчавшего Феликса. Ну, и пусть молчит, лишь бы не грубил и не говорил вещи, из-за которых его мама опять будет плакать. А еще было бы здорово, если бы никто не проболтался, что Феликс прыгнул с башни, а совсем недавно едва не погиб и пролежал несколько дней в госпитале с травмой позвоночника...

— Бедный мальчик,— вздохнула Ханна, с сочувствием посмотрев на сына. Наверное, она задавалась вопросом, как Феликс пережил смерть лучшего друга, но вряд ли она смогла найти ответ на этот вопрос на лице парня. Феликс вел себя как каменная статуя, и Эйидль злилась все сильнее. Он бы мог быть хотя бы вполовину таким же живым с родителями, каким он был рядом с Марией. Не отвалилось бы от него куска, зато его маме было бы намного легче!

— Как твоя подготовка к экзаменам?— отец решил сменить тему, и Эйидль поддержала его.

— Ну... Готовлюсь,— неопределенно ответила девочка. Лучше бы папа выбрал какую-то другую тему. Думать об экзаменах совсем не хотелось, потому что, если она доживет до начала следующего года, то явно окажется в классе «гномов». С другой стороны, возможно, у нее будет шанс не действовать активно в рядах Ордена. Хотя, судя по Айзеку, это вряд ли поможет.

— Ты была в зверинце? Говорят, тут водятся удивительные существа.

— Думаю, что их не пускают к самым удивительным, они уж слишком опасны,— вступила в разговор Ханна Хейдар, видимо, осознав, что не дождется ответов от сына.

Эйидль и Мария переглянулись: лучше родителям даже не догадываться о том, что ребята не раз бывали в самых опасных отсеках зверинца и встречались лицом к лицу с отнюдь не доброжелательными существами.

— Тут недавно в газетах писали, что на побережье Англии видели большого ядовитого ящера,— улыбнулся отец Эйидль, и девочка увидела, как напряглась Мария, а Феликс вскинул голову.— Волшебники, вызванные из их Министерства, несколько часов ловили его, и все-таки смогли загнать в клетку.

— И что?— впервые заговорил Феликс, отчего его мама даже подалась вперед, словно желая утешить парня.

— Так ничего: отправили зверя домой, в его среду обитания. Англичане пытались найти шутника, который вывез из Южной Америки этого опасного хищника, но, если верить газетам, так и не нашли...

— Значит, он вернулся в Южную Америку?— выдавил Феликс, левая часть его лица побледнела. Мария крепко сжимала его руку, чуть поглаживая большим пальцем.

— Ну, конечно, а куда его? Он же не поддается дрессировке,— пожал плечами отец Эйидль.

— Может, мы покажем вам школу?— предложила Мария, и Эйидль посчитала, что сделала она это весьма кстати.— Думаю, вы учились в Хогвартсе, мистер Хейдар?

— Нет, в Шармбатоне, но от этого Дурмстранг не становится менее любопытным,— улыбнулся мужчина и сжал руку Эйидль.— Ну, показывайте свои подземелья.

Исландка рассмеялась и посмотрела на брата, благодарно кивнув ему: по крайней мере, он все не испортил, и это уже немало.