Хорошие дети плачут молча (джен)

А в целом Магическую Британию ожидала ещё одна веселуха, но знали о ней только немногие посвящённые. Возвращение Гарри Поттера.

Но ещё до этого эпического события Ясен решил переделать кучу дел. Во-первых, он навестил Петунью и Дадли. Новоиспечённые Джейн Буханько и её сын Джон поселились не в самом респектабельном районе Лондона, в большом многоквартирном доме, похожем на человеческий муравейник. Некоторого количества вырученных денег и немногих сбережений им хватило на скромную квартирку с двумя крошечными спальнями, ванной и кухней, совмещённой с небольшой гостиной-столовой. То есть совсем уж крошечный кухонный закуток при необходимости можно было прикрыть ширмой.

Жильё в Лондоне вообще не из дешёвых, собственный дом — признак некоторой респектабельности, так что, получается, переехав сюда из тихого Литтл-Уингинга, Петунья и Дадли сделали сразу несколько шагов вниз по социальной лестнице. Впрочем, всё было не так плохо — район им попался довольно спокойный, в нескольких кварталах был расположен промышленный колледж, куда собрался поступать Дадли, неподалёку от дома был разбит скверик, где собирались молодые мамы с детьми, рядом была и спортплощадка, и было немало небольших магазинчиков и кафешек, в которых всегда можно было найти подработку. И, что было немаловажно, в этом районе было довольно много иммигрантов, так что нестандартные фамилии матери и сына не вызывали никаких вопросов. Почтовые ящики на первом этаже украшали фамилии и покруче — например Ылдырым, Тьен, Рабинович или Луц-Перепечко, совершенно для английского выговора непроизносимые. И ещё одно достоинство было у это района — вряд ли кто-то из прошлой жизни Петуньи мог оказаться здесь и встретить её или Дадли.

Петунья с её талантом готовить торты и пироги довольно быстро нашла себе работу в кондитерской напротив, и её владелец уже дважды повышал старательной даме зарплату — пусть ненамного, но повышал. Да и Дадли, которого всё произошедшее здорово тряхнуло, не висел у матери на шее и старался тоже нести деньги в дом. Днём он подрабатывал в магазинчике братьев Чо, которые торговали зеленью, овощами и фруктами, а вечером — помощником тренера по боксу в местном спортзале. Ну, и потихоньку грыз гранит науки. Аттестат за среднюю школу ему Ясен раздобыл вместе с остальными документами, но аттестат — это аттестат, а знания — это знания. К счастью, подержанные учебники можно было купить за углом через две улицы в магазинчике старых книг за совершенно смешные деньги. Вот Дадли и старался. Он теперь прекрасно понимал, что рассчитывать ему, кроме матери, больше не на кого.

Ясен отыскал жилище бывших Дурслей без труда, он прекрасно знал, что его ждут, так как договорился о встрече накануне. У англичан не принято делать визиты без предупреждения, а добавлять лишних проблем бывшей родне Гарри Ясен не хотел.

Дверь открыла Петунья, и Ясен отметил, что она выглядит куда лучше, чем в их прошлую встречу. Петунья немного набрала вес, но при её прежней почти концлагерной худобе это был скорее плюс, чем минус, к тому же она теперь стала красить волосы в тёмно-русый цвет, превратившись из блондинки в шатенку, и это тоже ей шло. Да и выражение вечного недовольства жизнью исчезло с её лица. Даже чересчур длинная шея, сильно её портившая, казалось, стала чуть короче. Теперь перед Ясеном стояла приятная женщина лет сорока, практически ничем не похожая на прежнюю Петунью. И Ясену она улыбнулась вполне искренне.

— Здравствуй, Гарри. Рада тебя видеть. Проходи.

Ясен протянул женщине букет кремовых роз и бутылку вина и прошёл в небольшую гостиную-столовую, где уже был накрыт стол. Дадли, превратившийся в подтянутого спортивного парня, тоже довольно симпатичного, сделал шаг навстречу, а потом как-то неуверенно замер, словно хотел протянуть руку, но боялся, что его рукопожатие не примут.

— Привет, Дадли, — улыбнулся Ясен и протянул руку сам. — Как вы здесь?

— Справляемся, — коротко ответил Дадли. — А ты как? Победил своего преступника?

— Даже двух, — усмехнулся Ясен. — Только не сам. Сам я — так, погулять вышел. И без меня нашлись желающие…

— Садитесь за стол, мальчики, — сказала Петунья, внося в комнату блюдо с совершенно потрясающе выглядящей и пахнущей уткой, — за трапезой поговорим.

И они поговорили. Ясен рассказал Петунье и Дадли то немногое, что он мог рассказать им без серьёзных последствий, выслушал рассказ об их нынешней жизни и подумал, что Дадли прав. Они справляются. И им точно совершенно не нужен магический мир. Возможно, когда-нибудь магия войдёт в их семью, воплотившись в детях Дадли, но пока от неё им были только неприятности. Так что пусть живут мирно. А он их отпускает, как наверняка отпустил бы и настоящий Гарри.

После ужина Дадли быстро взглянул на часы, сказал, что был рад увидеться, но у него вот прямо сейчас есть одно срочное дело, так что ему нужно уйти. Ясен только кивнул и попрощался с Дадли.

— На подработку? — спросил Ясен Петунью, когда дверь за Дадли закрылась.

— На свидание, — улыбнулась Петунья. — Влюбился в дочку хозяина цветочной лавки. Красивая девушка. Кажется, сенегалка…

Ясен удивился такому спокойствию Петуньи, а та пожала плечами и тихо сказала:

— Этого всего могло бы не быть вообще. Так что пусть будет сенегалка, вьетнамка, китаянка… Да кто угодно. Лишь бы мой мальчик был счастлив. Спасибо тебе, Гарри. Если бы не ты… Знаешь, мне до сих пор снится, как мы с тобой обходились. И я всякий раз просыпаюсь с чувством стыда. Ты сделал для нас с Дадли больше, чем кто-либо на свете — подарил нам новую жизнь. И я не знаю, как я могу отблагодарить тебя за это. Подозреваю, что никак.

— Не стоит, — вздохнул Ясен. — А отблагодарить вы меня сможете просто. Если у Дадли появится ребёнок… такой же, как я…

— А может? — тихо спросила Петунья.

— Может, — кивнул Ясен. — Обещайте любить его, тётя. Просто любить. Даже если он будет волшебником. Хорошо?

Петунья посмотрела на Ясена и часто-часто закивала. В её глазах стояли слёзы.

* * *

А на следующий день Ясен получил сову от Алекто Кэрроу, которой наконец-то удалось узнать, к какому Роду имела отношение Лили Эванс. Ясен немедленно написал ответ, приглашая женщину на Гриммо. Нет, он и сам бы мог навестить Лестрейндж-мэнор, но отчего-то у него было такое чувство, что новости, которые ему расскажет Алекто, лучше узнать не там. А своим чувствам Ясен привык доверять.

Алекто аппарировала почти сразу же после того, как получила ответ, и Ясен, увидев её, убедился только в одном — женщина похорошела ещё больше, даже в скромном синем платье с белым воротником и манжетами без всяких украшений и вышивки она выглядела ослепительно. Что-то тихонько кольнуло сердце, когда он здоровался, а сама Алекто, поймав его взгляд, смутилась и покраснела. Правда только на миг, благородных девиц умению владеть собой обучали с детства.

— Простите, что так непозволительно задержалась с вашей просьбой, Наследник Поттер, — вздохнула Алекто. — Но найти сведения о происхождении вашей матери оказалось сложнее, чем я думала.

— Но вы нашли… — сказал Ясен. — Благодарю…

— В этом заслуга не моя, а Амикуса, — пояснила Алекто. — Ему пришлось сделать несколько вылазок в маггловский мир, чтобы окончательно убедиться, что все ритуалы сработали, как надо. Что они показали истинную правду…

— Кхм… всё так плохо? — удивился Ясен.

— Это смотря с какой стороны посмотреть… — протянула Алекто. — Дело в том, что свои способности ваша матушка несомненно унаследовала от своей матери, вашей бабушки. И Петунья Дурсль всё-таки ваша родственница. Она, как и Лили — родная дочь Камелии Доре, сироты, которую удочерили Джордж и Глэдис Эванс. А вот Камелия Доре — сирота, о которой известно на удивление мало. Если верить моим расчётам, Камелия была отрезана от своей настоящей семьи ещё в младенчестве, что не дало её магии полноценно развиться, и в магическом мире её считали бы сквибом. На самом деле всё это следствие ограничителей, которые на девочку надели перед тем, как бросить её на пороге приюта. Так что с магическим миром Камелия не соприкоснулась, её удочерила состоятельная семья, она выросла, вышла замуж, родила двух дочерей… Дальнейшее тебе известно, Гарри.

— Мутная история… — поморщился Ясен. — Кто и за что так обошёлся с моей бабушкой? Надо рассказать Сириусу, возможно он сможет помочь…

— Не надо, — улыбнулась Алекто. — Помнишь, ты давал мне свою кровь для Поиска?

Ясен кивнул, и Алекто продолжила:

— Так вот, я провела Ритуал Подобия. Запрещённый, само собой. К тому же, он не является точным и сработать правильно сможет только в одном месте Магической Британии…

— В Замке Мастеров Геральдики?

— Именно. Поскольку Мастерам часто приходилось составлять родословные и находить весьма далёких предков, Дары и Наследия.

— Но если бабушка была отречена… Неужели возможно установить её родню?

— Можно, но это сложно и долго, — кивнула женщина. — И только магическую родню. Родных-магглов таким способом найти невозможно. Но матушка вашей бабушки точно была волшебницей… Её звали… Гарри, ты только не волнуйся, ладно?

— Вы меня пугаете, Алекто, — невольно вырвалось у Ясена. — Что же у меня за родня такая?

— Да, родня… — вздохнула Алекто. — Точнее, они вам уже не родня… Бабушкой вашей матери, Гарри, была Ариана Дамблдор.

— Кхх… Что? — вырвалось у Ясена. — Как? Быть не может!

— Я подумала о том же самом, — кивнула Алекто. — И Амикус предложил хорошенько расспросить того, кто остался единственным свидетелем тем давним событиям. Аберфорта Дамблдора.

— Аберфорт сейчас в Европе, — механически ответил Ясен. — Его Альбус послал в МКМ вместо себя.

— Да, я в курсе, — кивнула Алекто. — Они так похожи с Альбусом, что никакого оборотного не нужно, а для имитации магической ауры Альбус дал ему какой-то артефакт из своих запасов. И ещё один, с помощью которого Аберфорт должен был устроить диверсию в МКМ. Никому бы мало не показалось, поверь. Но Аберфорт устал быть пешкой в руках Светлейшего. Прибыв во Францию, он рассказал всё и сдался магическим властям. Они и будут решать его судьбу.

— Удивительная осведомлённость… — восхитился Ясен.

— Ну, Гарри, ты же в последние дни был немного занят, — улыбнулась Алекто. — А я написала Люциусу… У него везде связи, так что Амикус получил возможность встретиться с Аберфортом и задать ему пару вопросов… наедине. Многого тот сказать не мог — там и стены имеют уши, но дал координаты тайника в «Кабаньей голове», где хранились его записи. Похоже, что он записал эту давнюю историю именно для такого случая.

— И… и эти записи нашлись? — с волнением в голосе спросил Ясен.

— Нашлись, — кивнула Алекто. — Ты уж прости меня, Гарри, но я их прочла. Больше никому не дала — ни белобрысому, ни брату. И я готова дать Непреложный Обет, что от меня никто не услышит ни слова без твоего разрешения. Нехорошая это история, Гарри… Вот, возьми. А я, с твоего позволения, пойду. Такие вещи лучше узнавать в одиночестве. А с этим… Делай, что хочешь. Твоё право.

И Алекто протянула Ясену пожелтевший и какой-то затрёпанный пергаментный свиток.

— Я могу прислать сову, если… — начал было Ясен, но осёкся, почувствовав, что краснеет.

— Если с чем-то не разберёшься? — улыбнулась Алекто. — Конечно. Я очень хочу помочь тебе, Гарри. До свидания.

— До свидания, мисс Алекто, — отозвался Ясен. — Спасибо вам.

Алекто кивнула и покинула библиотеку. А Ясен развернул свиток и углубился в чтение.

* * *

Ариана Дамблдор, на своё несчастье, уродилась очень сильной волшебницей. Но что-то с ней было не так с самого начала. Девочка росла физически, но взрослела очень медленно и практически не могла контролировать собственную магию. Персиваль, отец Альбуса, Аберфорта и Арианы обращался к целителям, но все только руками разводили. Только один, осмотрев девочку, заявил, что это редкое и практически необнаружимое наследственное проклятие, и что получила его Ариана за грехи предков. Проклятие, схожее с проклятием Предателей Крови, но какой-то иной природы. И что пока снять его невозможно, можно только попытаться сделать это в день пятнадцатилетия девушки, не раньше. Да и то нет никакой гарантии.

Персиваль помрачнел, а маленький Аберфорт догадался, что отец знает, откуда у Арианы могло взяться это проклятие, но сделать с этим ничего не может. Но с этого момента всё в жизни семьи пошло наперекосяк. Отец стал отлучаться из дома всё чаще и отсутствовать всё дольше, мать нервничала и злилась, они с отцом стали чаще ругаться… И Ариану пришлось оставить якобы на домашнем обучении… честно говоря, с ней никто особо не занимался. Способная разбушеваться в любой момент магия девочки была слишком опасна.

Всё произошло, когда Альбус и Аберфорт уехали в школу. Персиваль по-прежнему отлучался из дома по своим загадочным делам, Кендра всё чаще оставалась дома наедине с дочерью, она всё больше переживала и злилась. Неудивительно, что девочка стремилась вырваться из-под строгого материнского надзора, и однажды ей это удалось.

Ариане оставалось совсем немного до пятнадцатилетия, но выглядела она уже почти взрослой девушкой, при этом во многих отношениях оставаясь ребёнком. Сбежав из дома, она просто гуляла по лесу, потом вышла на большую, покрытую яркими цветами луговину и в полном восторге принялась гоняться за бабочками. Тут-то её и приметили трое молодых магглов, которые перебрали малость с горячительными напитками. Ну, и полезли знакомиться с симпатичной девчонкой.

(Ясен предполагал, что эти трое оказались на лугу не просто так, и что дальнейшие их действия были насквозь внушёнными, только вот проверить это сейчас было решительно невозможно. А Аберфорт о подобном даже не догадывался).

Ариана высказалась о таком способе знакомства, а также о самих парнях весьма нелицеприятно, юные самцы, оскорблённые в лучших чувствах, решили проучить чужачку. Перепуганная девушка выдала магический выброс, сваливший ближайший дуб, но парням вреда не причинивший. Все трое заорали:

— Ведьма!

Ну, и решили эту ведьму проучить, благо после выброса бедняжка была беспомощна, как котёнок. Так что трое юных поганцев без труда скрутили хрупкую девушку, и… Дальнейшее понятно. А когда троица негодяев закончила своё чёрное дело, Ариана была без сознания. Насильники решили, что ненароком прибили девушку, и не нашли ничего лучше, как сбросить тело в ближайший овраг и забросать валежником.

К тому времени обеспокоенная Кендра уже разыскивала дочь, к ней присоединился вернувшийся Персиваль. Ариана кое-как пришла в себя, сумела выбраться из оврага… и тут её нашли родители, которым вид дочери рассказал лучше всяких слов, что с ней случилось.

Для мага Персиваля не составило большого труда найти обидчиков дочери, и он разобрался с ними по-свойски, а потом стал спокойно ждать прибытия авроров, почитая себя в своём праве. Собственно говоря, так оно и было. Обидчикам Арианы не поздоровилось бы, даже будь они магами, так что Персиваль спокойно полагал, что отделается штрафом за нарушение Статута.

Увы, всё пошло не по плану. Персиваль был арестован, осуждён и препровождён в Азкабан, Кендра пребывала в отчаянии и растерянности… а у Арианы начал расти живот. На каникулах братья старались поддержать сестру, как могли, но общее состояние девушки было подавленным, она так и не поняла до конца, что с ней сотворили, но стала бояться людей и большую часть времени проводила, забившись в свою комнату. А получившая пуританское воспитание Кендра только добавляла масла в огонь, обвиняя дочь.

Аберфорт пытался поддержать сестру, он просил Альбуса повлиять на мать, говорил, что Кендра должна смягчиться, тем более что ребёнку Арианы нужны будут забота и ласка.

Но тут Альбус выдал:

— Аби, ты что, всерьёз считаешь, что это отродье маггла должно расти рядом с нами?

— Но ведь это будет ребёнок нашей сестры… — возразил Аберфорт.

— Это будет полукровка, зачатый тупым магглом, — прошипел Альбус. — Я не хочу взваливать на мать ещё и это! Ей хватает забот с одной Арианой! Как только ребёнок родится, его стоит подкинуть к магглам. Так будет лучше для всех.

Аберфорт пытался возражать, но Кендра и Альбус встали единым фронтом, твердя, что их семье и без того хватит позора. Так что малыш Арианы исчез в маггловском мире почти сразу после того, как родился. Точнее — малышка, ибо это была хорошенькая рыженькая девочка… А вот фамильный голубой цвет глаз она не унаследовала — глаза малышки были зелёными.

И это было всё, что успел запомнить о своей племяннице Аберфорт. Потому что девочка исчезла спустя несколько дней после своего рождения. И перед тем, как избавиться от малышки, Альбус и Кендра отрекли её от семьи, так что никакой надежды найти племянницу у Аберфорта не было. А на Ариану Альбус наложил Обливиэйт, сестра вроде бы всё забыла, но стала вести себя ещё более странно. Совершенно детское поведение перемешивалось у неё с приступами агрессивности, один из которых и стоил жизни Кендре Дамблдор…

Ещё в своём дневнике Аберфорт писал о том, как ему пришлось бросить Хогвартс после смерти матери, чтобы присматривать за Арианой, о своём потрясении, когда он узнал, кому поколениями служила семья Дамблдор, об Альбусе и Геллерте… О том, как вынужден был подчиняться требованиям брата… Но многое об этом Ясену было известно и раньше, поэтому он отложил дневник. Вот и всё, никаких таинственных древних Родов в родословной Лили, никаких сейфов с сокровищами и парящих в воздухе роялей.

Интересно, знал ли Дамблдор о том, кем ему приходится рыжая гриффиндорка? Скорее всего — не знал. Её мать отрекли от Рода, значит, Кровную связь проверить было невозможно. И тут Ясен подумал, что этим Дамблдор оказал дочери Арианы невольную услугу. Кто знает, что придумали бы Дреххнотты, попади им в руки девушка с унаследованной вассальной клятвой. А о своеобразном мышлении гоблинов Ясен уже знал больше, чем достаточно.

А потом Ясен подумал — интересно, отступился бы Дамблдор от семьи Поттер, если бы знал, что Лили и Гарри — его родственники? Отложил бы свой великий план? Пожалел бы?

И сам себе ответил — вряд ли. Дамблдор был из тех особей, для кого кровные связи ничего не значат, а имеют значение только его хотелки. Так что в топку такую родню. И не будет он никому про это рассказывать. Так что пусть славная девочка Лили так и останется магглорожденной. Таких предков точно не пожелаешь никому.

Ясен встал, сделал плавный жест рукой — и в камине загудело пламя. Он бросил записи Аберфорта в огонь и молча смотрел, как старый пергамент темнеет, корчится и, в конце концов, рассыпается невесомым пеплом.

Уфф… Следующая часть — совершенно точно — последняя!

Примечания:

Следующая глава в воскресенье.

Здоровья вам, мои дорогие!