Wise as an Old Qrow / Мудрый как старый Кроу / Мудрый как старый ворон (джен)

Примечания:

Пр. Автора: Поехали!

Оказалось, что они не имели права посетить Гиру в полицейском участке. Формально ему не были предъявлены обвинения, а это означало, что у него не было права на посещения, что были у преступников. Это была какая-то мутная схема с подвешенным статусом, подобные которой должны дать предполагаемому преступнику время для найма адвоката, но которая слишком часто использовалась в качестве предлога для удержания людей вне рамок закона.

Во всяком случае, именно так понял ситуацию Кроу, но остальные, со всем жизненным опытом подростков, смотрели на это гораздо проще.

— Бред собачий! — тыкнула Рейвен в полицейского. — Ты несешь полную ахинею!

— Я офицер, — ответил мужчина за стойкой, явно не желавший иметь дело с разъяренными подростками. — Я не устанавливаю законы, а лишь обеспечиваю их соблюдение. Кстати, если кто-то из вас решит устроить здесь переполох, то я буду вынужден его арестовать.

— Попробуй, толстозадый, — скрестила руки на груди Рейвен.

— Простите?..

— Она извиняется, толстозадый! — встряла Саммер, оттаскивая Рейвен назад с неловким смехом, не замечая свое небрежное повторение оскорбления. Но офицер лишь хмыкнул и закатил глаза, решив, что попытка привести к ответу подростков не стоит потраченных усилий. — Идем, Рейвен. Пока милый мистер толстозадый не арестовал тебя.

— Ему пришлось бы отодрать себя от стула, чтобы попытаться.

Кроу помог оттащить свою сестру, в то время как Уиллоу пассивно-агрессивно извинялась перед наблюдавшими за происходящим полицейскими. Тайянг остался не у дел, но у него хватило ума не создавать проблем. Например, не пытаться помочь оттащить Рейвен, чтобы потом не получить удар по яйцам.

— Гребаные подонки! — материлась Рейвен во весь голос. — Все во имя закона, но что-то никто о нем не вспоминал, когда ублюдки нападали раньше на протестующих.

— Такова жизнь, — ответил Кроу. — Пойдем к Кали. Послушаем, что она скажет.

Им не потребовалось много времени, чтобы найти Кали. Как будто могло быть иначе. Девушка возглавляла митинг прямо перед полицейским участком, протестуя против незаконного ареста Гиры Белладонны и нескольких других ведущих членов организации. Рядом с ними проходил контрпротест, хотя сказать, что они протестовали против чего-либо, было бы неправильно.

— Возвращайтесь в Менаджери!

— Прекратите создавать проблемы!

— Арестуйте их! Арестуйте их всех!

Кали, встав на ящик из-под мыла, вытянула руки с оттопыренными средними пальцы и проорала:

— ИДИТЕ НАХУЙ!

— Молодец, девочка, — нежно улыбнулась Рейвен.

— Люди! — предупредил один из фавнов, заметив их приближение.

— Нет, они хорошие, — ответила Кали, спрыгивая со своего ящика.

По-видимому, не все фавны в это поверили, и Кроу четко слышал, как один из них пробормотал себе под нос: «Ничего подобного». Похоже, ненависть уже пустила корни в Белом Клыке. Несколько фавнов шепталось за спиной Кали, хотя качали головами и указывали в сторону протестующих.

Может быть, у него была паранойя. Может быть, они просто обсуждали, кто они такие. Может быть, они переговаривались о чем-то совершенно невинном. Все это могло быть правдой, но, зная, чем они станут в будущем, было легко прийти к выводу, что эти фавны уже начали отворачиваться от мирного пути Гиры и Кали.

Хотя Кали нельзя было назвать пацифисткой.

— Спасибо, что пришли, — пожала она руку Рейвен и всем остальным. — Они и вам не позволили с ним увидеться? Заставляет задуматься, что они с ним делают.

— Думаешь, его пытают или хотят убить?!

Кали сначала поперхнулась, а затем фыркнула.

— Нет! Боже, девочка. Нет. Я думаю, они хотят скрыть, какой ущерб они ему нанесли. Полиция сильно нас подставила, когда в нас полетели камни. Гира призывал к спокойствию, но они повалили его на землю, чтобы арестовать. Вероятно, сильно избили. Это будет выглядеть не очень хорошо, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Остальные не поняли. Кроу ввел их в курс дела.

— Она хочет сказать, что они ждут, пока сойдут синяки и заживут порезы, прежде чем его отпустить, чтобы он не мог подать заявление о нанесении вреда.

— Это смешно! — огрызнулась Уиллоу. — Он должен подать в суд.

— Не сработает, — ответил Кроу, качая головой. — У них есть определенный иммунитет, — он узнал об этом в прошлом. В некоторых случаях охотники и полиция действительно использовали иммунитет, когда применяли насилие для предотвращения преступлений. Другие были придурками, желавшими отмазаться от своих собственных неверных решений. Плохих полицейских всегда было столько же, сколько и хороших. — Поскольку ущерб был причинен сгоряча, они могут начать утверждать, что желали предотвратить преступление, что является частью их работы. У него не будет ни единого шанса, если только они не перегнут палку и не убьют его, — Кроу повернулся к Кали. — И это было оправдано?

— Кроу! — огрызнулась Рейвен. — Вот черт.

Несколько фавнов рядом с Кали ощетинились, сильно покраснев от ярости.

Кали отмахнулась от них.

— Все в порядке. Он лишь спросил. Я не буду врать, что мы не отвечали, стараясь защититься, но я гарантирую, что не мы начали первыми бросать камни. На самом деле мы не бросили ни одного. Вейл не построен посреди карьера. Эти люди, — она кивнула в сторону протестующих, — принесли камни заранее и начали швыряться ими. Сначала мы пытались переждать шторм, ожидая, что полиция остановит их, но они ничего не делали.

— Они проигнорировали это? — ахнула Саммер.

— Они пытались нас убедить, что ничего не видели. Они никогда ничего не видят, — сплюнула на пол Кали. — Чушь собачья. Там были фавны, по чьим лицам текла кровь. Были избитые дети. Но, конечно, в тот момент, когда мы начали сопротивляться, полиция резко прозрела. Они кинулись к нам так быстро, словно только и ждали удобного случая.

Вероятно, так оно и было. В свои сорок лет Кроу знал достаточно о мире и о том, как он устроен, чтобы понимать, что «справедливость» означает всего лишь соблюдение законов, установленных коррумпированными людьми. Это не означало, что все в правительстве были коррумпированными монстрами, но каждое правительство было организацией, которая взвешивает все «за» и «против» перед каждым своим действием. Они были корыстным организмом, который заботился о своих собственных интересах, потому что в конечном счете цель политика заключалась в том, чтобы оставаться у власти.

И местные избиратели, взбешенные защитой каких-то наглых иностранцев, прибывших к ним с жалобами на правила их королевства — это не то, что поможет победить в выборах. Ни один из политиков не стремился оттолкнуть всех фавнов в городе, выгнав их из королевства, но Совет был не против проигнорировать нескольких головорезов, высланных из их города. О, они будут оплакивать насилие «с обеих сторон», но это будет все, что они сделают. Проще позволить плебеям самим разобраться с этим и сосредоточиться на экономических выгодах Горы Гленн.

Если это случилось в его первой жизни — Кроу предполагал, что так оно и было, и он просто тогда недостаточно интересовался правами фавнов, чтобы заметить это, — то, скорее всего, все последствия события были поглощены и забыты после падения Горы Гленн. Что значили небольшие гражданские беспорядки по сравнению с подобной трагедией? Кроме того, практически все политики в городе подали в отставку, сбежали или были изгнаны после катастрофы Горы Гленн. Падение города и гибель всех его жителей — это не та политическая ошибка, от которой просто отмыться.

— Итак, — сказала Рейвен. — Каков наш план?

— Мы протестуем.

— А кроме этого.

— Ну, мы делаем это здесь, перед полицейским участком, — Кали махнула рукой в сторону здания. — Помимо того, что мы выводим их из себя, у нас есть много фавнов с камерами. Если контрпротестующие снова прибегнут к насилию, полиция ни за что не сможет сказать, что они ничего не видели. Если они решат ничего не предпринимать, мы обнародуем видеозапись. Поднимется шум.

— Значит, вам нужно, чтобы мы от их лица начали драку? — улыбнулась Рейвен.

— Нет! — Саммер хлопнула её по затылку. — Плохая Рейвен! Плохая!

— Забавная идея, но нет. Вы, как известно, наши союзники. Это никогда не сработает. Но спасибо за предложение, — Кали протянула руку, и Рейвен стукнулась с ней кулаками. — Честно говоря, будет лучше, если вы просто уберетесь отсюда. Не то чтобы мы не ценили вашей помощи, но присутствие группы вооруженных охотников, похоже, слишком пугает этих расистов-мудаков, чтобы они решились на нас напасть. Лучше, если мы будем выглядеть милыми и уязвимыми.

Кроу окинул взглядом толпу. На этот раз, как он заметил, здесь не было детей. Молодежи тоже не было. Здесь были только взрослые фавны, и выглядели они довольно мрачно. Каждый из них понимал, что сегодня они играют роль приманки. Кроу не мог не восхититься их решимостью. Но как же ему хотелось, чтобы мир был менее поганым местом.

Озпин тоже этого желал. Количество жалоб Озпина на мелочность расизма и на то, как сильно он мешает его усилиям объединить человечество против Гримм, было невозможно сосчитать. Озпин был всеми руками за то, чтобы остановить Салем, а восстания фавнов, войны и террористы не помогали, а только мешали, например, когда последние присоединились к Салем для атаки на Бикон.

«Тем больше причин для меня прикладывать усилия, чтобы предотвратить появление Белого Клыка. Агрессивного Белого Клыка, — напомнил он себе, поскольку эти фавны уже называли себя Белым Клыком. — Мне просто нужно быть осторожным, чтобы не убить партнера Янг».

Не то чтобы он ее даже видел лично. После падения Бикона эта сучка сбежала, бросив Янг с отрубленной рукой и с целой кучей незаживших травм. Кроу был в ярости, но Янг со слезами переубедила его не делать из мухи слона. Что у этой девушки по имени Блейк, должно быть, были свои причины. Брюнетка, сбежавшая от своего сокомандника-блондина, пробудила у Кроу слишком много воспоминаний, чтобы он просто от этого отмахнулся.

Он надеялся позже хорошо поругаться с Блейк и сказать ей пару слов о том, что является ответственным поведением по отношению к товарищу по команде и лучшей подруге, которая рисковала своей жизнью, чтобы защитить ее от террориста. Не то чтобы у него еще были шансы.

«Ах, забудь. Может быть, без террористов она вырастет чертовски ответственным человеком. Это было бы неплохо».

— Ты уверена, что мы ничем не можем помочь? — спросил Тайянг. — Просто мне кажется неправильным ничего не делать. Гира и наш друг.

В разговор вступил один из фавнов, стоявших рядом с Кали.

— Они могли бы раздавать листовки в Биконе, не так ли? Чем больше людей услышит, тем лучше.

— Хм. Я полагаю, они могли бы. Вы не возражаете?..

Они не возражали. Несколько фавнов ушли, чтобы вернуться с коробкой буклетов, и Тайянг предложил понести их. Рейвен тем временем пообещала раздать листовки всем студентам или заставить их съесть кусочек бумаги, если они откажутся взять хотя бы одну. Саммер спокойно заявила, что не позволит Рейвен этого сделать, поскольку материал должен быть усвоен глазами и разумом, а не в буквальном смысле.

— Хех. Спасибо, — Кали подмигнула Рейвен, давая ей понять, что она не против ее трактовки понятия «усвоение материала». — Я напишу, если мы что-нибудь узнаем о Гире. Они не посмеют ничего с ним сделать, учитывая, насколько широко мы это афишируем. С этим огромным идиотом все будет в порядке. Честно говоря, будь моя воля, я бы оставила его там, но это нападение на Белый Клык, а все мы должны держаться вместе. А если серьезно, то я собираюсь хорошо посмеяться на ним, когда он выйдет на свободу. Я не дам ему это забыть еще долгие годы.

— Вы двое идеально подходите друг другу, — закатил глаза Кроу.

— Какого черта? Фу, нет. Рейвен, отведи своего брата к врачу. У него явные проблемы с головой.

— Он безнадежно плохо понимает чувства женщин, — сказала Рейвен.

Ха. Он еще посмеется над ними. Он помнил, что в будущем Кали и Гира полюбят друг друга и поженятся. И он собирался напомнить ей об этом, когда свадьба, наконец, состоится. Кроу пока отпустил это, приняв дружеское похлопывание по спине от Тайянга. Когда Кали и остальные фавны вернулись к протесту, он отметил, что несколько фавнов прекратили перешептываться. Любому другому могло показаться, что они просто старались уделять ей внимание.

Но Кроу видел, как один из них хлопнул другого по руке, прежде чем Кали подошла ближе. Без сомнения, один из них шикал на другого, чтобы Кали не услышала, о чем шла речь. С какой бы стороны он ни смотрел на происходящее, это выглядело как начало конца одного Белого Клыка и рождение другого.

Террористическое движение должно было начаться только через десять лет, но было очевидно, что перерождение организации не произошло в одночасье. Если подумать, это должно было затребовать довольно много времени. Должно было состояться множество тайных встреч и найдена сильная поддержка в рядах, чтобы они смогли заявить о себе и вызвать раскол, вынудивший Гиру и Кали уйти в отставку.

Это не было похоже на раскол в идеологии в соотношении пятьдесят на пятьдесят. Чтобы подгрести под себя весь Белый Клык, им нужно было привлечь на свою сторону большинство фавнов. И план Кали позволить забросать себя камнями ради моральной победы нисколько ей не поможет. Это могло бы заставить полицию действовать, но экстремисты среди фавнов воспользуются этим как примером того, что пацифистский подход приводит только к тому, что они вынуждены страдать от еще большего унижения.

Трудно было не согласиться с такой логикой.

А родилась ли уже Сиенна Хан? Если и так, то она все еще была ребенком, и вряд ли ее убийство что-то изменит. Он все равно не собирался убивать детей, но исключение такого варианта помогло почувствовать себя немного лучше, хотя и не приблизило к решению проблемы.

«Вот чёрт… Я действительно во всем полагался на Озпина?»

Неудивительно, что Рейвен всегда издевалась над ним.

* * *

Согласно обещанию, они начали раздавать листовки в Биконе, вручая их всем, кто соглашался их принять. В Биконе было несколько фавнов, но по иронии судьбы они желали получить их не больше, чем люди. Кроу ожидал, что некоторые из них поблагодарят первокурсников или покажут признательность, но они с такой же вероятностью могли получить резкий комментарий от фавна, как и от человека.

С другой стороны, фавнов, поступивших в Бикон, можно было считать счастливчиками. Расизм — по крайней мере, агрессивный расизм — обычно не был направлен против тех, кто был способен дать отпор. Возможно, они и сталкивались с некоторой долей предрассудков, но даже самый обкуренный мудак не стал бы пытаться бросить камень в вооруженного охотника. В результате этим фавнам было легко просто поверить в то, что Белый Клык преувеличивает, и что все не могло быть настолько плохо, потому что сами они этого не испытывали.

По сути, это ошибка выжившего. Кроу часто сталкивался с этим в своей карьере, в основном от людей, живущих за стенами, которые утверждали, что угрозу Гримм преувеличивают, так как им не нужно было бояться за свою жизнь. Счастливчикам, живущим в Вейле, было легко жаловаться на высокие налоги и помощь, выплачиваемую приграничным деревням, и что лучше бы деньги были потрачены на ремонт дорог в Вейле и тому подобное, потому что было очевидно, что деревни, пережившие атаку Гримм, просто притворялись, чтобы получить компенсацию.

Каждый человек был центром своей маленькой вселенной, редко обращая внимание на мир за ее пределами. Кроу знал, что он ничем не отличается от других, тем более что, вернувшись в прошлое, он также перестал обращать внимание на что-либо, кроме своей команды.

— Учитесь, мистер Бранвен? — Озпин, выходя из учительской, преградил ему дорогу, на что Кроу кинулся к нему с листовкой. — Что это? А, Белый Клык. Рад видеть, что вы начали поддерживать их более продуктивно, чем раньше, — он любезно принял предложенную листовку. — О чем она?

— Лидер мирного Белого клыка был арестован, но обвинения ему не предъявлены, — пояснил Кроу. — Мы повышаем осведомленность о несправедливости, учитывая, что полиция не предоставила никаких оснований для его заключения под стражу, а также потому, что видеозаписи показывают, что люди были виноваты не меньше, чем протестующие фавны, но не столкнулись с какими-либо судебными исками.

— Хм-м-м… — Озпин поправил свои очки и вчитался в листовку. — Вы подчеркнули слово мирный. Почему?

Это произошло по большей части случайно или потому, что Кроу подсознательно считал Белый Клык немирной организацией, от которой он считал важным отличать Белый Клык Гиры. Будь сейчас Белый Клык Сиенны Хан, то он мог бы просто сказать: «Белый Клык». Однако вопрос Озпина натолкнул его на идею. Кроу не знал, как решить все проблемы, но Озпин умел их решать, а что Кроу умел хорошо делать, так это говорить со своим старым боссом.

— Потому что я беспокоюсь, что Белый Клык перестанет быть мирным, если так будет продолжаться и дальше.

— Хм? — вскинул голову Озпин.

— Гира — лидер мирного движения. Тот, кто выступает против насилия, но я видел, как фавны пытались добиться более активного подхода. Они злы, — ответил он. — Злы, обижены, маргинализированы. Не помогает и то, что город пытается выставить их плохими парнями. Этого достаточно, чтобы заставить фавнов начать думать, что если уж на них навешивают ярлык преступников, то почему бы не воспользоваться этим.

— Вы слышали, как они это обсуждали?

— Нет. Но это очевидно. Гира заключен в тюрьму, и фактически Кали сейчас является лидером. Она делает все возможное, чтобы продолжить его дело, но я слышал, как фавны перешептываются за её спиной. Я видел, как они с ненавистью смотрели на протестующих людей. Кажется, я даже видел пару ножей.

— Это вызывает беспокойство, — озабоченно нахмурился Озпин.

— Мне сказали, что в детей бросали камни, — подчеркнул Кроу. — Какой родитель не почувствует, что ему нужно вооружиться, чтобы защитить своего ребенка? Я беспокоюсь, потому что Гира — голос мира. Именно он удерживает их вместе как группу ненасильственного протеста, когда очевидно, что многие из них хотят выместить свой гнев на людях, бросающих в них камни, и, возможно, даже на полиции, которая притворяется, что не замечает происходящего.

— Насилие — это не выход.

— Это ответ.

— Я скорее ожидал такого ответа от вашей сестры, чем от вас, мистер Бранвен.

— Я не говорил, что это хороший ответ, — ответил он, пожимая плечами. — Но ты должен признать, что это ответ. Если вопрос в том, как мне остановить людей, бросающих камни в моих детей, то самый непосредственный ответ: причинить боль людям, которые это делают. Настолько сильную, чтобы никто больше не посмел это повторить. И знаешь, не похоже, что родители будут принимать разумные решения, когда они видят, как их дети рыдают и истекают кровью, окруженные разъяренными людьми, угрожающими указать животным их место.

Озпин был человеком, многое повидавшим на своем веку. Кроу всегда видел его спокойным и собранным, но он не был, как часто говорила Рейвен, бесчувственным. Рейвен просто никогда не утруждала себя поиском признаков. Кроу заметил, как Озпин сжал листовку пальцами, слегка сминая ее. Мужчина делал необычные для себя глубокие и уверенные вдохи.

Он не был расистом. Кроу давно подозревал, что он присутствовал при рождении расы фавнов и что у него, вероятно, на протяжении тысячелетий было много друзей и компаньонов среди фавнов. Возможно, даже у него были с представителями фавном отношения и семьи.

Может быть, даже дети…

— Я не хочу, чтобы они впали в бешенство, потому что тогда они нарвутся на еще большие неприятности, и это разозлит их еще сильнее, — поддакнул Кроу. — И так далее и тому подобное. Достаточно одного фавна, который почувствует, что ему нечего терять, и все заканчивается трагедией.

— Спасибо, что обратили на это мое внимание, — Озпин, сложив листовку, сунул ее в карман пиджака. — Я свяжусь с некоторыми своими старыми учениками, сейчас работающими в полиции, и поговорю с ними от имени вашего друга. Если, как вы говорите, ему не было предъявлено официальное обвинение, то у них нет законного права задерживать его. Это может быть просто случай, когда чрезмерно усердный начальник перегнул палку. Рядовым офицерам сложно задавать вопросы своему начальству.

Вежливые извинения, адресованные ребенку, который должен быть достаточно наивен, чтобы поверить сказанным словам.

Кроу изобразил свою лучшую улыбку в стиле Руби Роуз.

— Спасибо, сэр. Это было бы здорово.

* * *

Озпин видел тонкие манипуляции, которые пытался проделывать молодой человек. Это были неуклюжие попытки, видные за километр, что успокаивало, поскольку хорошие навыки в интригах беспокоили бы гораздо больше. Устроившись в своем кабинете, Озпин снова развернул листовку. Он сделал глубокий глоток кофе, обдумывая информацию.

Ситуация попахивала политикой. В частности, политикой, при которой власть имущие принимали удобное решение, а не правильное. Приближались выборы, и партия хотела привлечь внимание не только Горы Гленн, но и более патриотичных групп Вейла, показав свою жесткую позицию в отношении преступности.

Протест не был преступлением, но его можно было представить как таковое, чтобы фавны стали козлами отпущения. В конечном счете не-фавнов вполне устраивал существующий статус-кво, поэтому протестующие фавны воспринимались как неблагодарные и недостойные. Просто люди всегда заботились только о себе.

Фавны ничем не отличались.

Как безошибочно предположил мистер Бранвен, фавны, которых таким образом делали козлами отпущения, разочаруются в своем мирном образе жизни, и некоторые из них неизбежно зададутся вопросом, может ли насилие привести к лучшим результатам. Многие откажутся от этой идеи, продолжив мирную жизнь, в то время как некоторые уступят жестокой неизбежности и апатии, но, как заметил Кроу, достаточно одного отчаявшегося, чтобы вызвать кризис в городе как для фавнов, так и для людей.

— Политики, как обычно, недальновидны, — заметил он. — Они списывают это как проблему, с которой придется разбираться следующей администрации. Им не придется собирать по кусочкам мирную организацию, которая в будущем превратится в насильственную, — Озпин вздохнул. — Но мне — да. Как будто без этого у меня не достаточно проблем.

Ему следовало бы поздравить мистера Бранвена с тем, что он так удачно разыграл свои карты. Вместо этого он просто сделает то, что хотел от него мальчик, и поможет в этом деле. В любом случае, это послужит его целям, а молодой мистер Бранвен станет невероятной перспективой на будущее. Возможно, он даже станет будущим директором академии Бикон, когда нынешнее тело Озпина состарится и вынудит его уйти на пенсию.

Возможно, так или иначе. Хотя у Озпина уже был на примете другой человек, способный занять эту должность.

— Вы звали меня, сэр? — открылась дверь, впуская претендента на кресло директора.

— Да, мисс Гудвич, — Озпин с улыбкой положил руки перед собой на стол. — Полагаю, нам надо продолжить наши частные уроки, но у меня есть важное дело, в котором я хотел бы получить вашу помощь.

Молодая девушка изо всех сил пыталась скрыть свою гордость и волнение, стараясь выглядеть профессионально и отстраненно. Он говорил ей, что в этом нет необходимости, но она ненавидела все, что делало ее похожей на подростка, какой она и была на самом деле.

— Конечно, сэр. Я с удовольствием выслушаю.

— Превосходно. Скажите, вы были знакомы в Сигнале с молодым человеком по имени Кроу Бранвен?..

— Сэр, могу вас заверить, что я не беременна и никогда не была беременна от него, — холодно ответила Глинда с нервно подергивающимся глазом.

— Что?.. — вскинул брови Озпин.

— … — девушка густо покраснела. — Разве не в этом все дело?..

— Нет.

— О… Эм… Дви… Двигаемся дальше?..