Офицерская дочь (гет)

Время по-прежнему, пролетало быстро, не останавливаясь ни на долю секунды. Приближался день подписания приказа о демобилизации, или, как говорил Гуня, министр обороны уже готовился обмануть перо в чернильницу и подписать этот самый приказ. Судя по этой витиеватой фразе, иногда Гуня все-таки открывал книги, которые брал в библиотеке для вида.

Тем временем, Юля и Самсонов пытались разобраться в своих чувствах. Несмотря на мой разговор с Юрой, он по-прежнему продолжал ухаживать за моей подругой, и даже заявил мне, что Терешкова ему очень сильно нравится. Да и Юля с радостью принимала его знаки внимания. Видя, как на лице моей подруги снова появилась улыбка, которая исчезла после расставания с предыдущим парнем, я пообещала себе, что больше не буду вмешиваться в их отношения.

А пока до выхода приказа оставалось все меньше и меньше времени. Гуня уже объявил молодым солдатам, что первый из них, кто принесет газету с приказом, поест в чепке за счет дембелей. И тут среди будущих черпаков началась суета, ведь что ни сделаешь, чтобы поесть на халяву. А днем в библиотеку неожиданно зашел Лавров.

— Александра Николаевна, а у вас есть старая газета с приказом о демобилизации?

— Зачем тебе? — ответила я вопросом на вопрос?

— Александра Николаевна, ну очень надо, — ответил солдат, так и не объяснив ничего толком.

— Лавров, зачем тебе эта газета? — снова спросила я, уже начиная сердиться.

— Просто там мне одна статья нужна для доклада на занятии.

Вскоре я все-таки отдала Лаврову эту газету и на время забыла об этом происшествии.

А тем временем в части происходили не менее интересные события. Например, Эвелина и Смальков готовились к свадьбе. А вот Ваня хотел узнать, где была прошлым вечером его девушка Катя. Та наврала матери, что была с Вакутагиным, хотя он был в то время в казарме.

— Стой, а как ты об этом узнал? — спросил я, когда Ваня рассказал мне все это.

— Да Староконь сегодня к себе вызвал и начал обвинять меня в самоходе.

— Стоп, а мой крестный здесь причем?

Тут Ваня понял, что сболтнул лишнего.

— Хорошо, Саш. Я тебе все расскажу, только ты никому.

Так я с удивлением узнала, что Староконь встречается с матерью Кати.

Освободившись, я зашла в казарму, где увидела странную картину. Мои друзья кормили Папазогло черствыми кексами и прокисшей сметаной.

— Ой, а что у вас здесь происходит?

— Да вот Папазогло нас обломал. Принес нам газету с приказом, а она оказалась за 2003 год. Знаешь, как мы с Соколом обрадовались сначала. А потом разглядели. Знаешь, какой облом был, — объяснил Гуня.

— Скажи, Папазогло. Откуда ты вообще взял эту газету? — спросил его Кузьма.

— Мне Лавров дал. Сказал, что здесь приказ и, чтобы я отдал вам, так как у него болит живот.

Тут у меня случилось озарение:

— Постойте-ка. Ну-ка дайте мне эту газету.

Это действительно была та газета, которую я сегодня утром отдала Лаврову.

— Точно, он у меня сегодня просил эту газету. Сказал доклад надо сделать, — объяснила я.

Вскоре в бытовку выбежали молодые солдаты.

— Товарищ сержант, приказ вышел.

Гуня вырвал у солдат газету и, на всякий случай, проверив дату выхода газеты, начал читать приказ.

— Ура! — крикнул Гуня, поцеловал меня и полез обниматься к друзьям. — Приказ вышел.

— Товарищ сержант, а как же чепок? — вспомнил Лавров.

— Идите все. Мы оплатим, — разрешил на радостях Гуня, но тут же вспомнил о проступке Лаврова, — Хотя ты, Лавров, останься.

— Товарищ сержант, за что?

— А за газету, которую ты, якобы, взял для доклада и подсунул Папазогло, — ответила я.

— Так я же пошутить хотел. Антох, да это шутка была, — быстро отмазался Лавров.

— Ах, так это шутка была? — с издевкой спросил Гуня. — А мы то с тобой, Антош, и не поняли. Какие же мы двое тупые. Так, все в чепок. А ты, Лавров, садись на место Папазогло.

Проводив довольную толпу молодых солдат, которым сегодня вечером предстояло стать черпаками, я вернулась на свое рабочее место. Там меня уже ждал Вакутагин с очередным вопросом. Он выяснил, что Катя была в тот вечер с подругой, попавшей в беду. Теперь Ване предстояло придумать для возлюбленной отмазку от ее матери.

— А ты скажи, что она записалась в секцию карате. А от матери скрыла, потому что испугалась, что ей это не понравится.

— Саш, спасибо тебе. Ты — настоящий друг, — искренне поблагодарил меня Ваня.

— Да не за что. Для друзей мне ничего не жалко.

А в конце рабочего дня мы с отцом зашли в чепок. Там нас ждала необычная картина. Смальков примерял свой свадебный костюм. Причем рукава у костюма были намного длиннее, чем руки лейтенанта. Судя по тому, как Эвелина со злостью смотрела на сидящего за столиком Шматко, в этом был виноват именно старший прапорщик. Всё это выглядело настолько забавно, что я не выдержала и захохотала.

— Что у вас здесь происходит? — наконец-то заговорил мой отец.

— Да мы свадебный костюм мерим, — ответил смущенный Смальков.

— У вас что, свадьба в цирке что-ль будет? — спросил папа и засмеялся.

Вскоре я что-то наврала отцу и отправилась к Гуне, ведь мы так и не побыли с ним наедине. Времени у нас было немного. Через полчаса должна была начаться церемония перевода духов в черпаки. Рядом с Гуней заветные секунды растаяли без следа, поэтому я недовольно вздохнула, когда солдат сказал, что ему уже надо идти.

— Саш, ну что такое?

— Ничего, просто мой жених, вместо того, чтобы провести со мной лишние пять минуток, торопится. Ему надо шлепнуть табуреткой по голым мужским задницам.

— Саш, ну это традиция. К тому же ты знаешь, что мужские задницы меня не интересуют. Ну ладно, Саш, до завтра.

Гуня еще раз поцеловал меня и отправился в казарму.

Когда-то, год назад Гуню тоже переводили в черпаки. Странно, прошел всего лишь год, а моя жизнь сильно изменилась, а скоро в ней произойдут еще большие изменения. Я покину родной дом и родной город и отправлюсь вслед за Гуней. Если честно, мне было немного страшно. Но без Гуни свою жизнь я больше не представляла.