Dark sky, bright stars | Тёмное небо, яркие звёзды (гет)

Леди Блэк выглядела уставшей.

Нет, внешне она всё ещё была безупречна — ледяная королева с аристократической осанкой, с холодным, как февральский ветер, взглядом. Её пальцы, обтянутые чёрными кружевными перчатками, лежали на рукояти волшебной палочки с той же непринуждённой грацией, что и всегда. Платье, сшитое из самого дорогого бархата, ни единой складкой не выдавало слабости.

Но если осмелиться взглянуть чуть дальше, чуть пристальнее...

Там, в глубине её стальных глаз, где обычно плескалась лишь надменность и презрение, теперь мерцала тень. Усталость. Не та, что приходит после бессонной ночи, а та, что копится годами — тяжелая, как свинцовое покрывало.

Она всё так же держала голову высоко, но, казалось, если бы не этот железный стержень гордости в её позвоночнике, она бы рассыпалась, как пепел на ветру.

Один факт того, что я это заметила, говорил о многом.

Разве леди Блэк позволила бы кому-то увидеть свою слабость, если бы не… допустила этого? Она, чей холодный расчёт был острее лезвия, чья маска безупречности не давала трещин годами.

Доверие? Нет, это слово слишком теплое, слишком мягкое для таких людей, как она. Скорее — молчаливое признание. И это было настолько удивительным, что я на мгновенье зависла.

Она заметила мою заминку. Взгляд её, ещё секунду назад отстранённый, внезапно стал острым, как клинок, приставленный к горлу. Это меня немного отрезвило.

Леди Блэк медленно провела пальцем по краю бокала, следя за отблеском на отполированном хрустале. Я даже не заметила, когда он здесь появился. Её взгляд, ещё мгновение назад пронзающий, теперь стал рассеянным — нарочито обычным.

— Демонстрировать противнику своё владение окклюменцией, — её голос струился, словно дым от дорогого ладана, — равносильно подписанию собственного смертного приговора.

Она отставила бокал в сторону и резким движением подняла руку. Я почувствовала, как её ментальное присутствие скользнуло по краю моего сознания — лёгкое, как паутина. Оно не вгрызалось глубже, только лишь поскрёбывало по периферии.

— Разделение сознания — один из методов продвинутой окклюменции. Один поток мыслей — твой, основной. Другой — обман, — продолжила она, обводя комнату взглядом, полным холодного величия.

— Буду откровенна — это довольно сложная практика. И мне пока не вполне ясно, хватит ли твоих навыков для её усвоения. Однако я сочла должным посвятить тебя в эти тонкости.

Она прошлась по светлой гостиной, резко контрастируя с обстановкой своими темными одеяниями, шлейф её мантии мягко скользил по паркету.

— Ибо невежество может погубить тебя куда скорее.

Ведьма сделала паузу, позволяя своим словам повиснуть в воздухе.

— Вампиры, с их высокоорганизованным разумом, овладели этим искусством инстинктивно. Быть может, кто-то из них соблаговолит поделиться с тобой своим опытом.

Здесь её голос приобрел лёгкий, почти музыкальный оттенок, пальцы медленно вычерчивали узор на рукояти палочки.

— Что же до наших сегодняшних упражнений... — губы дрогнули в чём-то, что могло сойти за утончённую усмешку, — будь добра не обольщаться преждевременными ожиданиями.

С этими словами она встала напротив меня, сидящей в кресле, смотря сверху вниз.

— Правильно ли я все поняла? Речь о способности поддерживать параллельные, независимые мыслительные процессы. Но я даже представить себе не могу, как это возможно! — против воли в голос прокрались обиженные нотки, которые так часто возникали не к месту и напоминали всем вокруг, что я еще подросток.

Она подалась вперёд, с неожиданной резкостью наклоняясь ко мне. От неё пахло холодом и чем-то дорогим. Ледяные глаза пронзили моё лицо, будто что-то с нём искали.

— Слушай внимательно, девочка, — прошептала она. — Тебе стоит постараться. Я сделала ставку на тебя в этой войне, и лучше бы тебе не разочаровать меня.

Стайка мурашек пробежала по всей спине. Я почувствовала, как сжимается горло. Знакомая тяжелая ноша ответственности еще больше придавила к земле. Я даже физически почувствовала, как плечи незримо опустились под её словами.

Главный страх моей жизни — разочаровать тех, кто в меня верит.

Тех, кто нуждается во мне.

И, кажется, этот ужас проскользнул в моих глазах — потому что её взгляд вдруг стал ещё острее. Она оттолкнула меня с такой силой, что кресло едва удержалось от падения. Когда я подняла голову, передо мной снова стояла привычная леди Блэк — безразличная в своей неприступной красоте.

Она указала на письменный стол, где уже лежал лист бумаги и ручка. Рядом, на полке, тихо заиграло радио — какая-то попсовая радиостанция.

— Напиши письмо. — приказала она. — Внимай словам этой мелодии. И параллельно предавайся размышлениям... ну, скажем, о Хогвартсе.

Лёгкое касание — шелест молодой листвы прошелся по восприятию. Ведьма контролирует процесс с первых рядов — изнутри моего сознания. Почти неощутимо, но всё внутри сразу напряглось: мысли — как спугнутые птицы, вспорхнули в разные стороны.

Я зажмурилась на долю секунды. Ручка коснулась бумаги.

...уютно. В каком-то смысле это место напоминает мне...

...«all along I knew you were a phony girl»...

...про кого это он поёт, интересно?

01.10

Дорогие Рон и Гермиона...

Рука дрогнула. Музыка. Письмо. Хогвартс. Все мелькает в голове, не желая образовывать структуру. А песня всё тянется. Что-то про маски и про тех, кто играет на публику.

...интересно, а ведьма передо мной понимает, как эти строки подходят ей...

...Мерлин...

Не получается делать всё одновременно, только по очереди. Приходится прерываться с одного дела, чтобы продолжить другое.

...ваши подарки на рождество надежно спрятаны в моей кладовке. Не поверите, но мне здесь нравится.

Большой зал... золотые тарелки... запах жареной картошки...

— Ты пытаешься прыгать между ними, — заметила леди Блэк прямо изнутри моей головы, заставив выронить ручку. — Это не многозадачность.

«...you sit around and I watch your face...»

Зал с высокими потолками... шум студентов... смех...

Песня перешла в припев, письмо превратилось в неразборчивые каракули, а мысли о Хогвартсе по цепочке понеслись дальше — через гостиную Гриффиндора, мимо шумных близнецов, прямиком к Сириусу. Тут что-то слегка дрогнуло, но быстро вернулось в норму. Вытолкнуть не сопротивляющуюся ведьму оказалось до боли просто — ещё пару месяцев назад такое мне даже и не снилось.

И когда Леди Блэк подняла взгляд — мне показалось, будто я на мгновение увидела там нечто — боль? — промелькнувшее и исчезнувшее так же быстро, как и появилось. Этого она точно не собиралась показывать, и как бы меня сейчас не прибили за то, что я увидела чужую слабость.

Жалость — жгучая и противоречивая — вспыхнула в груди на долю секунды. И что удивительно, я не почувствовала за неё вины.

— Достаточно на сегодня.

Нет-нет-нет! Не сейчас.

— Пожалуйста, можем ли мы позаниматься еще?

В её глазах промелькнуло что-то нечитаемое — может, раздражение, может, что-то ещё. Но мне не хотелось её отпускать сейчас, чтобы немного остудить чувства от этого инцидента. Ведьма слегка помедлила. Затем, словно что-то для себя решив, отвернулась и подошла к камину. Пламя отражалось в чётких линиях её профиля. Некоторое время она молчала, а потом, не оборачиваясь, обронила:

— Хорошо. Раз уж у тебя так много энтузиазма...

Она развернулась на каблуках, её мантия с шелестом разрезала воздух.

— Тогда займёмся чем-то, что тебе уже знакомо. Ты ведь испытала Империус на собственной шкуре, не так ли?

— Да, — выдохнула я. Неприятные воспоминания заполнили мысли. — от Барти Крауча, когда он претворялся профессором Грюмом. И от Вол...

— Ш-ш-ш! — шипение раздалось так пронзительно и неожиданно, что я прикусила себе язык. — Не произнести этого имени при мне!

— Простите... — я вздрогнула, зябко поежившись и исправившись. — от Него на кладбище...

Леди Блэк стояла недвижимо, словно вытесанная из камня. Только тонкое движение в уголке губ, почти незаметное, выдало напряжение.

— Дважды, — медленно проговорила она. — И каковы... итоги?

— Мне удалось сопротивляться.

Пламя за её спиной отбрасывало вытянутую тень на пол.

— Значит, зерно есть, — голос её был низким, чуть вкрадчивым. — Посмотрим, что из этого получится...

При этом выражение её лица не сулило мне ничего хорошего. Я почувствовала, как внутри начало подниматься то знакомое, глупое ощущение тревоги, которое всегда возникает на секунду позже, чем нужно. И я уже потихоньку начала жалеть, что остановила её от ухода после совсем недавнего расстройства. Краем глаза я заметила движение — похоже, эта ведьма насторожила не только меня.

Вампиры не прониклись к ней безусловным доверием — естественно. Именно поэтому на каждом занятии рядом всегда кто-то присутствовал — обычно в тени, не вмешиваясь, но готовый вмешаться в любую секунду. И вот сейчас из полумрака шагнул Джаспер. Его появление, казалось, обрадовало Блэк сверх всякой меры — в её взгляде промелькнул почти восторг. Я уже не понимала, что происходит. Сам вампир тоже бросил на неё настороженный взгляд. Чуть позже в гостиной показался и Эдвард.

— Как вовремя вы пришли! У Фелиции будет больше мотивации к обучению. — ухмылка на её лице показалась почти зловещей. Мне не стоит забываться: то, что мы союзники, не отменяет того, кто она такая.

…всё произошло слишком быстро.

— Imperio.

Я почувствовала, как что-то — холодное, гладкое и обволакивающее, как шёлковая ткань, которую натягивают на глаза — проскользнуло в мой разум.

Мир стал… лёгким. Как будто туман обволакивает всё вокруг и голосов больше нет — только один, единственный, нежный, как сон, как покачивание на волнах. Надежный, как голос матери.

— Пусти себе кровь.

...порежь себе руку, девочка...

Мысль не была пугающей. Она даже не была моей. Я просто услышала её — как внутренний шёпот, как добрый совет. Казалось, так нужно.

Без задней мысли я подняла свою палочку.

Где-то — далеко, будто из другой галактики — я уловила паническое движение. Меня это сейчас совсем не волновало. Но какой-то знакомый, раздражающий голос помешал моим грезам, почти насильно заставив отвлечься от так необходимого сейчас занятия и поднять взгляд. Эдвард. Вампир застыл, и я тоже — как будто на секунду смогла осознать происходящее.

...а зачем мне резать себя?

Боль — где-то на краю сознания, как слабая судорога. Я прикусила губу, пытаясь зацепиться за эту мысль. Где я, и что происходит? Где-то в памяти всплыло похожее состояние. И оно было чем-то нехорошим.

И всё же…

Сейчас было как-то иначе.

...я же в доме с вампирами...

...сделай это. Всё хорошо. Просто порежь. Только чуть-чуть...

Это казалось таким правильным, но что-то во мне говорило, что это ошибочное впечатление.

...точно... мне нельзя пускать кровь, здесь же Джаспер...

Внезапно стало так тяжело. Очень тяжело.

Тьма.

Давление, как будто всё пространство сжалось. Или это моя голова? Кажется, даже коленки подогнулись. Мысли начали рассыпаться, как сухие листья.

А дальше только водоворот.

* * *

— Imperio, — шепот громом прозвучал в гостиной.

Лили стояла, словно загипнотизированная, взгляд её стал стеклянным. Она не моргала. Дыхание выровнялось, чересчур спокойное — неестественное. Мягкий, почти незаметный свет от камина отражался в её расширенных зрачках, в которых больше не было ни тревоги, ни сомнений — только пустота.

— Что вы делаете? — слова Джаспера казались лишними в этой оглушающей тишине.

— Пусти себе кровь, — голос Блэк обрёл странную, гипнотическую мелодичность.

Рука Лили медленно поднялась, пальцы дрогнули, сжимая палочку.

— Лили! — Эдвард рванулся вперёд, но не успел сделать и двух шагов. Его пальцы сжались в кулаки, сухожилия выступили под кожей.

— Назад. — она не повысила голоса, но в нём была сталь, от которой даже пламя в камине будто на секунду дрогнуло.

Лили повернула запястье, словно в хрупком балете, и кончик палочки аккуратно подвела к собственной коже.

— Пусти себе кровь, — тихо повторила Леди Блэк, а потом обратилась уже к ним: — Её разум должен научиться сопротивляться.

— Чёрт возьми... — Эдвард замер, вглядываясь в такие знакомые и любимые глаза, в которых на мгновенье ему показалась искра осознания. — Но не таким же образом!

Джаспер отступил к двери, спиной нащупывая ручку. Скрыться, убежать отсюда как можно дальше. Но дверь не поддалась. Он толкнул сильнее — ничего. К ведьме тоже не подойдешь — просто нет мочи. Будто тело не слушается. Всё какое-то неправильное.

— Она хорошо сопротивляется, вот что я вам могу сказать, — произнесла женщина с таким редким для неё одобрением. — Это можно было бы назвать чудом… с учётом её общих навыков.

Эдвард с рыком оскалился, клыки обнажились — но ведьма даже не взглянула в его сторону. Она снова развернулась к Лили — теперь её глаза сощурились, придавая лицу что-то лисье.

Пространство сжалось. Свет из камина угасал, хотя пламя не исчезло — просто уступило место чему-то иному.

Тёмному. Сгущающемуся.

Аура ведьмы начала разрастаться, заполняя собой всё. Этого было не видно, но чувствовалось кожей — будто на лицо сыпали пепел, а в грудную клетку вдавливали что-то тяжёлое и ледяное.

Всякое просветление исчезло из глаз Лили. И тут она снова подняла руку.

Капли крови начали стекать по запястью. Алые, как рубины, и кап-кап — упали на пол.

Первая. Вторая. Третья.

— Нет, — выдохнул Эдвард, пытаясь схватить брата. Но куда там...

Он бросился вперёд, как снаряд.

Резкий взмах палочки — и он отлетает назад. Окно разлетелось вдребезги, деревянная рама треснула с громким хрустом.

Одним плавным движением ведьма остановила кровь, закрыв порез, оставив лишь тонкий, бледный след, который исчез на глазах. Вторым взмахом убрала капли с пола, а также весь остальной беспорядок.

Только тогда она заговорила:

— Я же не изверг какой.

Эта женщина ещё имела наглость допустить в свою интонацию упрек и издёвку. Эдвард метнул в неё такой взгляд, который мог бы испепелить её на месте.

— На сегодня достаточно, — бросила она. И привычно исчезла, не попрощавшись.