Четыре способа убить систему (гет)

Все словно помешались на маленькой Эмме Поттер. Джеймс, едва оказываясь дома, практически не выпускал её из рук, нося по дому, показывая картины и рассказывая какие-то глупости, на которые она лишь сонно моргала. Ремус с Сириусом в любую свободную минуту приходили к ним домой, чтобы помочь или просто потискать ребенка, который у них самих вызывал детский восторг.

Лили была отличной матерью. Каким-то непостижимым образом она оставалась собранна, в доме царил почти музейный порядок, и никто из друзей не понимал, как ей вообще это удаётся. Особенно с учётом того, что выспаться удавалось далеко не каждую ночь.

Девочка с каждым днем становилась все больше похожа на Джеймса. Её тёмно-русые волосы, казалось, уже с рождения унаследовали его знаменитую непокорность — они торчали во все стороны.

Доркас оставалась единственной, кого не затягивала эта всеобщая суета. Она всё глубже уходила в войну, с головой погружаясь в работу. Её тихое, настойчивое расследование, связанное с Барти Краучем, наконец начало давать первые успехи. Она жила в ожидании того дня, когда в Министерстве магии ей организуют секретное слушание. Целыми вечерами она просиживала над записями с камер, вглядываясь в каждый кадр, что-то нервно записывая в потрёпанный блокнот и безостановочно перебирая в голове все факты, складывая их в единую картину.

Так прошло три месяца. Уже настало лето. Мародеры как-то под вечер вернулись с изматывающего дежурства и, едва переставляя ноги, устало ввалились на кухню штаб-квартиры. Помещение было непривычно оживлённым: за столом сидели несколько незнакомых девушек, а в углу над разложенными бумагами о чём-то спорили Марлин и Доркас. Последняя, заметив Ремуса, тут же бросилась к нему, а остальные девушки с нескрываемым интересом уставились на Сириуса.

— Я словно невидимка, — с преувеличенной обидой закатил глаза Джеймс, заваливаясь на свободный стул.

— От тебя просто несёт детскими слюнями, — пожал плечами Сириус, садясь рядом с ним и с лёгкой ухмылкой кивая девушкам вместо приветствия. — Откуда тут столько новеньких?

— Грюм собрал, — пожала плечами Марлин, отрываясь от карты. — Как у вас сегодня всё прошло?

— Всё вполне терпимо, — Сириус тяжело вздохнул и прикрыл лицо руками. — Но хотелось бы уже домой...

— Мечты сбываются, Блэк, — раздался хриплый, узнаваемый голос Грюма в дверях. — Ты, Поттер, Люпин и Медоуз свободны до понедельника. Остальных жду в тренировочной через десять минут. Не опаздывать.

— Ты не шутишь?! — счастливо, почти выдохнул Джеймс. — Ну наконец-то...

— Хорошего выходного, — едва заметно усмехнулся Грозный Глаз и так же внезапно вышел из комнаты.

— Сириус... — с напускной невинностью начал Джеймс, тут же разворачиваясь к другу. — А какие у тебя планы?

— Планы? — задумчиво откидываясь на спинку стула, проговорил Сириус, глядя в потолок. — Ну... Когда закончится война, я планирую стать бас-гитаристом в какой-нибудь панк-рок группе, ездить с ней по всему миру, бухать каждый день до потери пульса, пускать по венам героин и в итоге красиво умереть от передоза где-нибудь в подворотне...

— Очень... оптимистично, — с лёгкой опаской сказал Ремус.

— Я про сегодняшний вечер, а не про твоё далёкое и пугающее будущее, — усмехнулся Джеймс. — Посиди с Эммой, а? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

— Я?.. Один? — удивлённо протянул Сириус, выпрямляясь на стуле. — А может, Рем...

— Мы с Ремом не будем сидеть с ребёнком! — чуть не взвизгнула Доркас, обнимая Ремуса за плечи. — У нас с ним выходной совпал в первый раз за месяц!

— Так, ну они-то ладно, — сдался Сириус. — Джим, а ты-то куда собрался?

— Лили хочет выйти из дома, — взмолился Джеймс. — Хоть куда-нибудь. Мне ее жалко! Она очень хочет на свободу...

— Я не против посидеть с ней... — неуверенно, почти с испугом сказал Сириус. — Только я не очень уверен, что у меня это получится. Я не очень хорошо во всём этом разбираюсь...

— Да брось, Бродяга! — Джеймс закатил глаза. — Ну ты ведь сам должен был стать отцом!

— Неужели ты всерьёз думаешь, что мне бы кто-то доверил ребёнка? — скептически поморщился Сириус.

— Зная Браун, только ты бы с ребенком и сидел, — закатил глаза Джеймс. — Прости... Ну мы ведь ненадолго. Всего на несколько часиков, хорошо? Она с тобой обычно хорошо себя ведет.

— Ну хорошо... — Сириус сдался, тяжело вздохнув. — Только телефон не отключай, а то я тебя знаю...

— Хорошо! — Джеймс тут же бросился его обнимать. — Спасибо! Сириус, я люблю тебя! Ты лучший мужчина в моей жизни!

— Джим, успокойся, хватит меня целовать, — поморщился Сириус, но похлопал его по спине. — Я и так прекрасно об этом знаю.

— Вы ужасно милые, — давясь смехом, сказала Доркас.

— А вы... вы встречаетесь? — с внезапным интересом спросила одна из незнакомых девушек, робко поднимая руку. — Я просто... хотела пригласить тебя куда-нибудь... Сириус, да?

— Мы встречаемся, — тут же, не моргнув глазом, заявил Сириус, сильнее обнимая Джеймса за плечи. — Куда приглашать, ты о чём вообще!? Он ужасно ревнивый, и дома нас ждёт наша общая жена с ребёнком... Пошли, милый.

— Да, дорогой, — с мёртвой, невозмутимой серьёзностью кивнул Джеймс. — Идем скорее...

Они вышли из комнаты в обнимку, театрально помахав всем на прощание.

— Клоуны, — закатила глаза Марлин.

— И не говори, — усмехнулась Доркас, провожая их взглядом.

— А, так они не вместе? — выдохнула та девушка. — Это шутка такая была? Ну слава богу.

— Я бы на твоём месте ни на что не надеялась, — с лёгкой брезгливостью поморщилась Марлин, окидывая её оценивающим взглядом. — Знаешь, девчонки и получше тебя пытались к нему подкатить... Бесполезное занятие.

— Как-то тут жарковато стало, — устало протянула Доркас, поглядывая на них с лёгкой опаской. — Пошли отсюда, Рем.

— Наконец-то... Валим быстрее, — кивнул он с довольной улыбкой, ловко перекинул Доркас через плечо и вышел из комнаты.

— Тоска... — грустно протянула какая-то из оставшихся девушек, подпирая щёку рукой. — Никакую личную жизнь здесь не устроишь... Одни занятые и идиоты!

Парни быстро трансгрессировали прямо к подъезду дома Сириуса и поднялись на шестой этаж. Джон уже был дома и на кухне с загадочным видом готовил что-то очень странное.

— Привет! — радостно крикнул он, услышав их. — Круто, что вы пришли, я как раз сделал какую-то пасту, но боюсь её пробовать. Джим, иди сюда, тебя не жалко.

— Откровенно, — обиженно протянул Джеймс, снимая мантию. — В мои планы на сегодня точно не входит отравление.

— Джон, что ты выберешь? — задумчиво спросил Сириус, быстро скидывая мантию мракоборца на ближайший стул. — Играть в приставку целый вечер или слушать детский плач и менять подгузники?

— О! Мы что, едем к Эмме? — счастливо воскликнул мальчик, чуть не подпрыгнув на месте. — Круто! Пойду найду чистую одежду...

— Ну вот видишь, — с довольной улыбкой сказал Джеймс, поворачиваясь к Сириусу. — Ты будешь не один. Всё точно будет круто.

— Да, с Джоном как-то уже поспокойнее...

Вскоре они вышли из дома и забрались на мотоцикл. До дома Джеймса лететь было довольно долго, и они наслаждались ощущением свободы, тёплым летним ветром и беззаботностью момента.

Лили встретила их на пороге с дочкой на руках и светлой, немного усталой улыбкой. Она быстро обняла каждого, задерживая взгляд на каждом чуть дольше обычного, будто проверяя на целостность.

— Все живы? — осторожно, понизив голос, спросила она.

— Да, всё в порядке, — успокаивающе кивнул Джеймс.

— Привет, Эм, — улыбнулся Сириус, уже наклоняясь к девочке.

— Не трогай её, пока не помоешь руки, — резко и по-деловому сказал Джон, указывая пальцем в сторону ванной.

— Ты даже сознательнее, чем Джеймс, — удивлённо протянула Лили, глядя на мальчика. — Чем сегодня займемся?

— Мы сегодня даём вам вольную, — торжественно вздохнул Сириус, уже возвращаясь с вымытыми руками и осторожно забирая у неё крестницу. — Делайте что хотите и где хотите. А мы с Джоном станем самыми красивыми и квалифицированными нянями во всей вселенной.

— Что?.. Серьёзно? — тихо, почти шёпотом переспросила Лили, и на глазах у неё тут же выступили слёзы. — Сириус, ты правда посидишь с Эммой!?

— Не ори так, а то ей сейчас станет страшно, — закатил глаза Сириус. — Беги давай, надевай всё самое красивое и валите отсюда.

Лили, сияя, побежала вверх по лестнице, а Джеймс с Сириусом с улыбкой проводили её взглядом.

— Как мало человеку надо для счастья... — покачал головой Сириус, глядя на её удаляющуюся спину.

— Сказал человек, которому для полного счастья нужно просто поспать шесть часов подряд, — закатил глаза Джеймс.

— Слышь, ты-то чего тут стоишь? Иди натягивай на себя смокинг.

— Дай мне хоть дочку подержать! — обиженно протянул Джеймс, протягивая руки.

— Ты в грязном, не прикасайся к ней, — с деловым видом отстранился Сириус, прижимая девочку к себе.

— Ой, ладно... — Джеймс пошел вверх по лестнице вслед за Лили.

Вскоре они вдвоём спустились вниз по лестнице, уже переодетые и сияющие.

— Сириус, её надо будет кормить через полчаса, — тараторила Лили, в последний раз поправляя макияж у зеркала в прихожей. — Ты же сумеешь приготовить смесь? Всё на кухне, в шкафчике над раковиной.

— Смесь... Ага, конечно, — неуверенно сказал он. — Там же есть инструкция?..

— Есть.

— Тогда точно смогу.

— Дочь, ты тут за главную, — с пафосом сказал Джеймс, подкидывая девочку на руках. — Веди себя хорошо.

Эмма поморщилась, её личико сморщилось, и она громко расплакалась, обиженно глядя на отца. Сириус тут же строго посмотрел на друга и забрал у него девочку, после чего она почти мгновенно успокоилась и засунула палец в рот.

— Незачем её так резко швырять, — резко сказал Сириус, прижимая малышку к плечу. — Видишь, ей не нравится!

— Эмма, какого черта? — поморщился Джеймс. — Я твой папа!

— Не выражайся при ней, — шикнула Лили. — Всё, всем пока, не скучайте!

Они выскользнули за дверь, и в доме воцарилась тишина. Сириус с Джоном переглянулись с одинаковой, нарастающей опаской.

— Ты знаешь, как готовить смесь? — с слабой надеждой в голосе спросил Сириус.

— Без понятия... — протянул Джон. — Но мы вроде как не идиоты. Должны разобраться.

Сириус бережно приподнял девочку так, чтобы их взгляды встретились на одном уровне, и с искренним интересом принялся её разглядывать. Её непослушные, торчащие в разные стороны волосы были русыми, чуть светлее, чем у Джеймса, а огромные, выразительные глаза сияли тёплым карим цветом. Она что-то выкрикивала на своем языке, и Сириусу казалось, что она пытается улыбаться.

— Ты такая хорошенькая... — не удержался он, улыбаясь ей в ответ. — Правда выглядишь в точности как твой папаша. Но я уверен, когда вырастешь, ты будешь куда красивее него.

— Конечно. Она же девчонка, — пожал плечами Джон, подходя ближе.

— Именно. Она будет королевой, — твёрдо кивнул Сириус. — А хочешь, мы тебя сейчас нарядим, Эм? Сделаем из тебя самую настоящую принцессу.

— Давай найдем, где лежат ее платья, — с азартом предложил Джон.

Они поднялись на второй этаж и открыли верхний ящик высокого комода, доверху забитый детскими вещами.

— Нифига себе, сколько тут всего, — удивлённо протянул Сириус, окидывая взглядом горы одежды.

Он аккуратно уложил девочку в центр большой кровати, и они с Джоном с серьёзным видом принялись выбирать ей достойный наряд.

— О, смотри, какое милое! — радостно воскликнул Джон, показывая платьице в розовых тонах.

— Не-не... Розовый — это полный отстой.

— Сириус, так она ведь девчонка, — закатил глаза мальчик.

— Сегодня она в нашем обществе, так что должна выглядеть не как кукла Барби, а как настоящая королева, — с напускной важностью заявил Сириус, доставая из груды вещей маленькое чёрное платье. — Во, идеально..

— А я ей тогда сделаю причёску, — мечтательно протянул Джон, хватая с тумбочки детскую расчёску.

Сириус принялся неловкими движениями переодевать ребенка, а Джон тем временем старательно расчёсывал её тонкие волосы и завязывал их в два аккуратных, торчащих в стороны хвостика. В итоге, закончив, они оба отступили на шаг и остались крайне довольны результатом своих трудов.

— Ну что, Эм, кушать уже хочешь? — мягко спросил Сириус, когда они спустились обратно на первый этаж. — Сейчас я... Попробую что-то приготовить. Надеюсь, это можно будет есть. Джон, присмотри за ней пока что.

Сириус бережно уложил её в детскую кроватку, стоявшую рядом с диваном в гостиной. Джон тут же склонился над бортиком и принялся лёгкими движениями качать её. Сириус тем временем прошёл на кухню, взял со стола банку со смесью и с сосредоточенным видом начал читать инструкцию. Едва он успел поставить на огонь кастрюлю с молоком, как из гостиной раздался громкий, требовательный плач.

Он вернулся в комнату, где Джон в растерянности пытался одновременно читать девочке какую-то детскую сказку и одной рукой качать кроватку.

— Я не понимаю, почему она не успокаивается, — растерянно проговорил мальчик.

— А почему дети вообще могут плакать? — спросил Сириус, подходя ближе и с тревогой глядя на ребёнка.

— Откуда я знаю? — беспомощно скривился Джон.

— Ну, ты был ребёнком не так давно, в отличие от меня, — беспомощно протянул Сириус. — Может, помнишь?

— Не помню я!

— Чёрт...

Сириус быстро, почти инстинктивно поднял девочку на руки — и она успокоилась в ту же секунду, лишь тихо всхлипывая.

— О, сработало... — с облегчением выдохнул он. — Так, Джон, бери её, держи, а я быстренько закончу делать ее еду.

Джон осторожно принял Эмму из его рук, но едва Сириус сделал шаг к выходу, как девочка снова скривила личико и залилась громким криком.

— Да что же это такое?.. — в отчаянии спросил Сириус. — Ладно, ладно, давай её сюда.

Он снова взял девочку, посадив её поудобнее, и направился с ней на кухню.

— Бля! Всё по пизде пошло... Оно не должно было закипеть! — вскрикнул он испуганно, уставившись на переливающуюся через край кастрюлю. — Прости, солнышко... Не говори маме, что я говорил при тебе плохие слова, хорошо?

Эмма посмотрела на него своими огромными глазами, и ему почудилось, что в них мелькнула самая настоящая улыбка — отчего по спине побежали мурашки.

— Ты всё уже понимаешь?.. — с лёгким подозрением прищурился он. — Сейчас я переделаю твою еду, не расстраивайся.

— Давай я помогу, — уверенно сказал Джон, уже подходя к раковине. — Сейчас такую смесь тебе сварим, Эм. Ты офигеешь!

Девочка внимательно следила за его действиями, сжимая в крошечной ручонке прядь черных волос Сириуса. Тут Джон уронил ложку на пол с громким звоном — и она вдруг залилась звонким, чистым смехом.

— Она... Она уже умеет смеяться? — удивлённо прошептал Джон, поднимая ложку и бросая её в раковину.

Как только металл звонко стукнулся о дно, Эмма залилась ещё более громким и радостным смехом, снова принявшись дёргать Сириуса за волосы.

— Видимо, наши с тобой действия могут вызвать только смех, — усмехнулся Сириус, поправляя её на руке. — Даже у ребенка.

— Так круто же! Смотри, — Джон принялся специально кидать ложку в раковину раз за разом, а Эмма, не сводя с него восторженного взгляда, заходилась в счастливом хохоте.

Сириус, глядя на неё, не смог сдержаться и тоже рассмеялся.

— Бля! Опять молоко убежало! — вдруг вскрикнул он, спохватившись. — Сука, да какие же мы тупые! Прости, Эм... Ты ничего не слышала, хорошо? Забудь.

— Так, уйдите-ка вы оба отсюда, я тут всё сам сделаю, — с внезапной решимостью заявил Джон, снова выливая испорченную смесь.

Вскоре мальчик вышел с кухни, торжественно неся в руках бутылочку с тёплой смесью.

— Вроде бы всё по инструкции... — неуверенно протянул он, вручая её Сириусу.

— Ну что, будешь пробовать наше творение? — с опаской спросил Сириус у девочки. — Поешь, пожалуйста... Так, а как её вообще кормить-то?

— Лили обычно грудью её кормит, — напомнил Джон.

— Ага, спасибо, — скривился Сириус. — Я-то не умею так. Я имею в виду, она должна лежать или сидеть?

— Ну, сидя, наверное. Лёжа неудобно ведь есть, — предположил Джон, вертя в руках бутылочку.

— Давай я ее буду держать вертикально, а ты ее корми, — сказал Сириус, садясь на диван и беря девочку поудобнее.

Джон осторожно наклонил бутылочку и поднёс её к губам Эммы. Та со знанием дела взялась за нее обеими ручками и принялась есть.

— Она в этом и сама неплохо разбирается, — пожал плечами Сириус. — Слушай, а сколько она съесть должна?

— Наверное, пока не наестся... — задумчиво протянул Джон. — Я откуда знаю?

Они с лёгкой тревогой наблюдали, как девочка методично опустошает бутылочку и не собирается останавливаться.

— Ей плохо не станет? — растерянно спросил Сириус.

— Да с чего бы? — скривился Джон. — Это же специальная детская еда.

— Ну много как-то... Нет?

— Нормально.

Наконец, когда бутылочка опустела, они убрали её, и Эмма посмотрела на них с очень довольным видом.

— Больше испытаний нет? — спросил Джон.

— Ну... Наверное, ее теперь надо уложить спать, — пожал плечами Сириус. — Время девять вечера, думаю, ей пора спать.

— Ну, у меня на руках она сразу орёт, так что иди укладывай, а я пока посмотрю, какие у Джима тут игры есть, — кивнул Джон, уже направляясь к телевизору.

Сириус поднялся в спальню и принялся осторожно переодевать девочку в пижаму. Она спокойно лежала, внимательно следя за его движениями своими огромными глазами. Ему было до странности непривычно видеть свои зататуированные руки рядом с этим хрупким, чистым существом. Казалось, он совершенно не сочетался с ребёнком. И всё же где-то глубоко внутри он чувствовал незнакомое, безграничное тепло и странное, щемящее счастье, просто находясь рядом с ней.

Сегодня, впервые оставшись с Эммой наедине, он позволил себе осторожную мысль — представить, что бы было, если бы это был его собственный ребёнок. Наверное, он любил бы его ещё сильнее, хотя сейчас казалось, что сильнее уже невозможно. И он не знал, что он так сильно любит детей, никогда особенно об этом не задумывался. Когда-то давно он просто знал, что станет отцом, и знал, что будет рад этому. Но насколько приятно почувствовать себя родителем, он даже не представлял.

Сириус задумчиво застёгивал крошечные пуговицы на пижамке, стараясь представить, что укладывает спать свою собственную дочь.

Тут девочка повернула голову набок и срыгнула.

Сириус в ужасе вытаращился на неё, застыв на месте.

— Ты... Чего? Тебя тошнит? — испуганно выдохнул он, лихорадочно хватая салфетки с тумбочки. — Господи... Мы всё-таки тебя отравили... Вот чёрт...

Он быстро, но бережно подхватил её на руки и почти сбежал вниз по лестнице.

— Джон, её вырвало! — вскрикнул он, влетая в гостиную. — Ты точно всё правильно сделал с той смесью?

— Что?.. — Джон побледнел и бросился на кухню. — Я сделал всё строго по инструкции... Она не могла отравиться! Надо проверить, может, смесь была просроченной...

— Как ты себя чувствуешь, солнышко? — прошептал Сириус, прижимая Эмму к себе и проверяя лоб ладонью. — Температуры нет... Ты выглядишь весёлой вроде.

— Слушай, вроде всё нормально, — неуверенно прокричал Джон, выбегая из кухни. — Может, её просто на руках укачало? Смотри, опять! Её опять тошнит!

— Так... Надо... Надо звонить Джиму, — в панике проговорил Сириус, разглядывая пятно на своей футболке.

— Сейчас, — закивал Джон, уже доставая телефон из кармана и лихорадочно набирая номер. — Джим! С ней что-то не так! Её тошнит! Да... Ела. А... Да? Ну ладно... Всё, тогда развлекайтесь. Пока-пока.

— Ну что!? — тут же выдохнул Сириус, не сводя глаз с Джона.

— Ну, оказывается, это её не тошнит, — с облегчением выдохнул Джон, опуская телефон. — Просто у детей еда не всегда до конца переваривается, а потом... Ну, обратно выливается. Это нормально.

— А... Чёрт, — обречённо проговорил Сириус, проводя рукой по лицу. — Каким бы я был убогим отцом. Даже этого не знаю... Ладно, подержи её пару секунд, надо снять эту футболку.

Они вместе поднялись укладывать Эмму в её комнату. Однако спать она, судя по всему, совершенно не собиралась. Стоило им выйти за дверь и потушить свет, как тут же раздавался обиженный плач. В итоге они спустились на первый этаж, выключили основной свет, оставив только мягкое свечение гирлянды. Сириус уложил её посередине дивана, сам лёг с одной стороны, а Джон улёгся с другой. Вскоре ровное дыхание Эммы указало на то, что она наконец заснула. Они лежали в тишине, разглядывая её спящее лицо в призрачном свете огоньков.

— Джон... — тихо и очень осторожно начал Сириус. — Ты помнишь своих маму с папой?

— Помню немного, — так же шёпотом ответил мальчик. — А что?

— Ну просто, когда с ними случилось это... — прошептал Сириус. — Мы с твоей сестрой выглядели точно так же, как мы с тобой сегодня, только по отношению к тебе. — Он сделал небольшую паузу, глядя в потолок. — Я так рад, что у этой девочки есть мама, которая точно знает, что нужно делать, как её успокоить, как накормить... И что она скоро вернётся, и всё снова встанет на свои места. Я очень надеюсь, что ты не будешь вспоминать своё детство только с ужасом.

— Нет, ты что... Я, конечно, пару раз по ошибке выпил виски, думая, что в стакане сок. Но я же прекрасно знал, что вы старались изо всех сил, — тихо улыбнулся Джон. — Я люблю своё детство. Даже сейчас, когда мы с тобой остались вдвоём.

— Твоё детство давно закончилось, — грустно усмехнулся Сириус. — Ты уже давно ведёшь себя и мыслишь, словно взрослый, самостоятельный человек... И ты молодец.

— Прости, что я скажу это сейчас, но... — Джон замялся, подбирая слова. — Думаю, что ты был бы очень хорошим отцом. Серьёзно. Ты бы видел, как всё должно делаться с самого начала, поэтому у тебя не было бы таких проблем, как сегодня. Мне виднее всех, потому что... Ты ведь мне практически отец. И вы с Эммой были бы самыми крутыми родителями на свете. Прости, я знаю, что ты не любишь об этом говорить.

— Тебе можно о ней говорить, — слабо, но искренне улыбнулся Сириус. — Ты очень скучаешь по ней? По ним всем?

— Очень... — тихо вздохнул Джон. — Я иногда пытаюсь просто вычёркивать их из памяти, чтобы было не так больно. Но потом понимаю, что неизвестно, что на самом деле хуже. Я почти не помню лицо мамы... И от этого иногда становится очень грустно. Я помню только отдельные моменты, а её образ... будто смазан.

— Сейчас, — Сириус быстро приподнялся на локте и достал из кармана волшебную палочку. — Акцио, мантия!

Мантия мракоборца легко вылетела из коридора и оказалась у него в руках. Он осторожно порылся во внутреннем кармане и вытащил стопку потрёпанных, но бережно хранимых фотографий. Перебрав их, он протянул одну мальчику. Тот взял её дрожащими пальцами и поднёс к самому лицу, вглядываясь в ожившее изображение.

На фото была запечатлена вся его семья. Они сидели у наряженной ёлки, все в дурацких, но уютных новогодних свитерах. С одного края сидел папа — он смотрел прямо перед собой с той самой лёгкой, спокойной усмешкой, которую Джон помнил смутно, но тут же узнал. Он держал на руках ещё совсем маленького Джона, который заливисто смеялся, пытаясь вырваться из его крепких объятий. С другого края была мама. Она выглядела абсолютно счастливой, её лицо светилось улыбкой, а глаза смеялись, глядя на детей. Она была такой невероятно красивой... Эмма с Сириусом сидели между ними в позе лотоса, а мама с игривым видом пыталась подтолкнуть их друг к другу, а те только закатывали глаза и делали вид, что сопротивляются. Джон смотрел на каждого, чувствуя, как сердце замирает в груди, и кусая губу до крови, чтобы не расплакаться тут же. Через мгновение он молча протянул карточку обратно Сириусу.

— Оставь себе, — мягко покачал головой Сириус, внимательно глядя на мальчика.

— Спасибо... — едва слышно выдохнул Джон, изо всех сил сжимая фотографию в руке и стараясь не расплакаться.

— Джон... — тихо, почти шёпотом начал Сириус. — Никогда не забывай их. Как бы ни было сложно, они — твои родные люди. Храни память о них, хорошо?

— Хорошо, — кивнул мальчик, чувствуя, как комок подступает к горлу.

— Молодец, — слабо, но с теплотой улыбнулся Сириус. — Я очень тобой горжусь. Ты у меня такой крутой...

Джон задумчиво улыбался, глядя в потолок, пока слёзы потихоньку высыхали на его щеках. Вскоре они все заснули рядом с Эммой, прямо на диване, под мягким светом гирлянды.

Среди ночи в полутемную гостиную тихо вошли Джеймс с Лили. Они удивлённо застыли, глядя на эту компанию.

— Круто, мы сегодня спим одни, — радостным, заговорщическим шёпотом проговорил Джеймс.

— Нет, ты что... Надо забрать Эмму, переложить её в кроватку, — растерянно прошептала Лили, делая шаг вперёд.

— На фига? — Джеймс скривился, мягко удерживая её за руку. — Давай просто тихо уйдём... Я постоянно, когда сплю, боюсь случайно лечь на неё или толкнуть. Давай просто порадуемся, что сегодня наша кровать полностью принадлежит только нам.

— Ну... Это как-то неправильно, — неуверенно покачала головой Лили, но в её голосе уже звучала усталость.

— Это офигенно. Иди сюда, — уверенно сказал Джеймс и, обняв её за плечи, мягко поволок за собой наверх.

* * *

Время летело быстро. Война всё не заканчивалась, затягиваясь в изматывающую, серую полосу. Все уже изрядно вымотались, но словно перестали это замечать. Это вечное напряжение, истощение и бессонница стали их новой нормой, привычной оболочкой, без которой жизнь уже казалась бы пустой и странной.

Доркас наконец-то добилась своего. Кропотливая, опасная работа увенчалась успехом — у неё были все неопровержимые доказательства, что Барти Крауч-младший — Пожиратель смерти. Ей устроили тайное слушание, о котором не знал Барти Крауч Старший, чтобы она могла предоставить все улики, и Барти-младшего наконец официально объявили в розыск, как и остальных Пожирателей.

С утра она собиралась с особой тщательностью. Все папки, документы, расшифровки записей и камера лежали аккуратной стопкой на кухонном столе, ожидая своего часа.

— Рем, как думаешь, что мне лучше надеть? — озадаченно протянула она, недовольно критически разглядывая своё отражение в зеркале.

— Что-нибудь... строгое и официальное? — неуверенно предложил Ремус, заходя в комнату. Он был странно бледен и немного нервничал.

— Ты какой-то... странный? — прищурилась Доркас, резко оборачиваясь к нему. — Заболел, что ли? До полнолуния ещё ведь довольно долго...

— Нет, я не заболел, — Ремус нервно замотал головой, теребя руками край футболки. — Послушай... Мы тут с Сириусом и Джеймсом недавно сидели в баре... И мы разговаривали о чем-то очень серьёзном...

— Серьезном? Вы? — Доркас фыркнула, но в её глазах мелькнуло любопытство. — Смешно... Ну и о чем же таком вы говорили?

— О... о семье, — сдавленно выдохнул Ремус. — И после этого, в три часа ночи, мы ограбили ювелирный магазин... И... — он замялся, затем осторожно, почти благоговейно достал из кармана своих пижамных штанов маленькую коробочку, а из неё — изящное золотое кольцо.

Доркас резко изменилась в лице. Она прикрыла рот ладонью и судорожно, для опоры, прислонилась к стене, словно у неё подкосились ноги.

— Доркас, я безумно люблю тебя... — продолжил Ремус, его голос дрогнул. — И я прекрасно понимаю, что сейчас, возможно, не самое подходящее время для такого. Но мне почему-то именно сегодня утром, перед твоим таким важным днем, захотелось задать тебе этот вопрос... Ты хочешь стать моей женой?

Она задохнулась, всё ещё не в силах вымолвить ни слова, глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Ну... может, всё-таки что-нибудь скажешь? — неуверенно, почти шёпотом спросил Ремус, замирая в ожидании.

— Я... да, — наконец выдохнула она, кивая и не отрывая от него влажного взгляда. — Хочу...

— Круто... — с облегчением выдохнул Ремус, и на его лице расплылась самая мягкая, самая искренняя улыбка.

Он осторожно, почти с благоговением, надел кольцо на её палец и счастливо посмотрел ей в глаза. Доркас, всё ещё не способная вымолвить ни слова, просто прижалась к нему, крепко обняв, и поцеловала, так, словно пытаясь передать всё, что не могла сказать.

— А... я, кажется, поняла... — она вдруг отстранилась, с подозрением прищурившись. — Вот откуда у Сириуса на пальцах появились все эти кольца! Я уж думала, он решил уйти в цыганский табор...

— Они просто не снимаются, — рассмеялся Ремус. — Он был нашей подопытной моделью. А ты же... рада, да? — Он посмотрел на неё с лёгкой тревогой. — Просто ты... так своеобразно всегда относилась к семейной жизни, что я до конца не был уверен, что тебе это вообще нужно.

— Я просто не слишком люблю детей, — откровенно вздохнула Доркас. — Я очень хочу, чтобы мы стали семьёй, но рожать такого же демона, как у Поттеров, я категорически отказываюсь.

— Да, я заметил, как ты предпочитаешь обходить Эмму за три метра, — усмехнулся Ремус. — Не волнуйся, я никогда в жизни не хотел заводить детей. Это рискованно.

— Ну да, — Доркас кивнула. — А ещё они противные, вечно орут, а все вокруг почему-то от них в восторге.

— Тебе не нравится Эмма? — расстроенно спросил Ремус. — Она же... хорошенькая.

— Хорошенькая, — согласилась Доркас. — Но мне вполне хватает видеть её раз в неделю. Можно и реже.

— Ну... ладно, — Ремус пожал плечами, принимая её условия. — Так... чёрт, я уже опаздываю!

Он бросился в спальню, на ходу стаскивая с себя пижамную футболку, а Доркас с нервным, счастливым смешком следила за его метаниями.

Уже через минуту Ремус вылетел из комнаты, уже облачённый в мантию мракоборца.

— Ну... короче, вечером отметим, — бросил он на бегу, на ходу целуя Доркас в щёку.

— Хорошо, — улыбнулась она ему вслед, всё ещё задумчиво разглядывая кольцо. — Вина не забудь взять!

— Хорошо! Огромной удачи тебе сегодня в министерстве!

Он выскочил из квартиры, а Доркас медленно, словно в замедленной съёмке, пошла обратно на кухню, не переставая смотреть на кольцо на своём пальце. Она бросила рассеянный взгляд на аккуратную стопку документов на столе. И впервые за последние несколько лет всё это показалось ей таким... незначительным. Она чувствовала, как изнутри разливается тёплое, щемящее счастье, и уверенность в сегодняшнем успехе в Министерстве вспыхнула с новой силой.

Из прихожей послышался сдавленный шорох, а затем — чёткие шаги. Доркас вздрогнула и с лёгкой усмешкой обернулась.

— Рем, что ты забыл? — крикнула она, неспешно выходя в коридор. — Опять ключи...

И тут она подняла голову и замерла, будто врезалась в невидимую стену. Перед ней стоял Волдеморт. Он был облачён в свой чёрный плащ с низко надвинутым капюшоном, из-под которого горели красные глаза. Доркас инстинктивно выхватила палочку из-за пояса и тут же нацелила её на него.

— Что ты тут делаешь? — выдохнула она, и её голос прозвучал тише, чем она планировала.

— Да вот... — Волдеморт лениво растягивал слова. — До меня дошли слухи... Что некая юная, чрезмерно амбициозная леди собирается подставить моего верного... практически лучшего соратника.

Доркас резко взмахнула палочкой, посылая в его сторону невербальное заклинание, но Волдеморт лишь тихо расхохотался — сухим, безжизненным смехом — и отразил его одним небрежным движением.

— Почему вдруг Крауч так важен для тебя? — прошипела Доркас, отступая на шаг и чувствуя, как дрожь пробирает руки. — Не думала, что ты будешь лично являться для чьей-то защиты...

— Он слишком полезен, чтобы я мог позволить себе его потерять, — спокойно, почти интеллигентно пояснил Волдеморт. — С такими связями в Министерстве... У меня полностью развязаны руки. — Он внезапно потерял всё своё показное спокойствие, молниеносно ринувшись вперёд и с силой вдавив её в стену, сжав пальцы на её горле. — Как давно ты знаешь?

— Уже больше года, — с вызовом прошептала Доркас, пытаясь вырваться из железной хватки. — Вы так мило болтали с ним в том кафе... Я всё видела.

— Кто ещё знает? — его голос прозвучал низко и угрожающе, а красные зрачки сузились в щёлочки.

— Ты не выбьешь из меня ни слова, — с ненавистью прошипела Доркас, глядя ему прямо в глаза. — Даже не надейся...

— О... я непременно постараюсь, — прошептал Волдеморт и одним резким движением швырнул её на пол. — Но, признаться, не люблю действовать самостоятельно... Фенрир, прошу вас.

Входная дверь с тихим скрипом отворилась, и в проёме возникла высокая, сгорбленная фигура оборотня, которого Доркас узнала мгновенно. Она инстинктивно сжала палочку крепче, сердце бешено заколотилось в груди.

— Какой, по-твоему, мнению, есть риск, что о предательстве Крауча станет известно? — тихо, почти задумчиво спросил Волдеморт, медленно отодвигая её волосы с лица носком своего ботинка.

Доркас молчала, пытаясь нацелить палочку и на Сивого, и на Тёмного Лорда одновременно, пятясь к стене. Она посылала заклинания в Сивого и в Волдеморта попеременно, но они отражали удары без малейшего усилия, словно отмахиваясь. Наконец, Сивый с раздражением закатил глаза, сделал мощный прыжок и с силой выбил палочку из её руки. Дерево с сухим треском отлетело в угол.

— Я помню тебя, — прошипел Сивый, припадая к самому её лицу. — Девчонка, что спит с тем оборотнем...

— Именно поэтому я и позвал тебя, — равнодушно пояснил Волдеморт. — Ты, я полагаю, будешь работать с особым удовольствием, возясь с той, кто живёт Люпином... Он и его дружки уже порядком мне надоели.

Доркас, пользуясь моментом, бесшумно поднялась с пола, затаив дыхание и стараясь двигаться как тень.

— Так я с не меньшим удовольствием займусь и самим Люпином, — оскалился Сивый, обнажая жёлтые клыки.

— Превосходно... — протянул Волдеморт, уже бесцеремонно листая документы о Крауче. — Мальчишкой Блэком займётся Белла... Ты — Люпином. На кого же спихнуть Поттера?

В этот момент Доркас, схватив с полки массивную хрустальную вазу, со всей силы швырнула её в голову Сивого. Тот пошатнулся и рухнул на пол без сознания.

— Браво, — сухо кивнул Волдеморт, даже не оторвавшись от бумаг. — Довольно неплохой компромат ты собрала. Барти был крайне неосторожен. Надо будет его... предупредить.

Он вдруг небрежно ткнул палочкой в стопку папок, и та моментально занялась синим, холодным пламенем по краям.

— НЕТ! — в ужасе вскрикнула Доркас, бросаясь вперёд. — Нет... нет... Что ты наделал!?

— Не волнуйся так... — мягко, почти ласково произнёс Волдеморт, наблюдая, как огонь пожирает её труд. — Тебе всё равно ничто из этого уже не понадобится.

— Я просто так тебе не сдамся, — прошипела Доркас, сжимая кулаки и изо всех сил стараясь не расплакаться, глядя на искажающиеся в огне улики.

— О, это прекрасно... — кивнул Волдеморт, вставая из-за стола. — Не люблю, когда мне не сопротивляются. Обожаю наблюдать за тем... как вы сдаётесь медленно... Как в ваших глазах постепенно гаснет этот отвратительный, живой огонь сопротивления и заменяется чистейшим, беспомощным ужасом.

Доркас с Волдемортом замерли, с мёртвой, безмолвной ненавистью вглядываясь друг в друга, когда Сивый, придя в себя, внезапно повалил её на пол, подкравшись сзади совершенно бесшумно.

— От тебя так и несёт оборотнем... — с удовольствием прохрипел он, прижимаясь своим оскаленным лицом к её щеке. — Отвратительным... прирученным, цивильным оборотнем.

— А теперь продолжим наш разговор о Барти, — с ледяным, абсолютно невозмутимым видом проговорил Волдеморт, выпрямляясь и вновь принимая деловой, отстранённый вид, будто ничего не произошло.