На краю бездны (гет)

Все сведения, которые Гарри получил от Скиттер, он, естественно, подверг тщательной проверке и сделал это сам лично и в минимальный срок, так как уже не доверял никому. Всё без исключения подтвердилось — везде было доказано сплошное враньё Маклаггена от начала и до конца. Связь с журналисткой под псевдофамилией Рей означает то, что распространение лживых слухов о пророчестве — его рук дело. Эскортница была ему нужна, чтобы она изобразила роль его девушки. Да, красавица отлично отработала свой гонорар, любовь напоказ у них явно неплохо получилась. Кормак хотел этим убедить всех, что его сердце занято и он без пяти минут примерный семьянин. Кто на такого посмеет хоть что-нибудь подумать? Тем более Маклагген — аврор!

Последним для проверки Гарри оставил дом Кормака. На закуску, так сказать, но увиденное там не шло даже в сравнение с тем, что предоставила ему в качестве доказательств Скиттер. Вживую это всё выглядело гораздо страшнее. У себя в комнате Маклагген устроил настоящий культ Грейнджер. Её образ был абсолютно везде. Фотографии с изображением Гермионы висели на стенах непременно по соседству с фотоснимками самого Кормака. А вот на коллаж было вообще страшно смотреть. Поттер едва сдерживал себя от того гнева, который его сейчас переполнял. Гарри даже не мог себе представить, что было на уме у этого безумца, когда он творил такое. На коллаже были приклеены картинки влюблённых, лица везде заменены на лица Кормака и Гермионы, а в центре этой экспозиции можно было увидеть Грейнджер в свадебном платье, стоящую под руку с Маклаггеном.

"Не могу в это поверить, что я столько времени провёл рядом с сумасшедшим и даже не заподозрил в нём никаких отклонений! — про себя возмутился Гарри, сжимая свою палочку в руке. — Сложно в это всё поверить... Хотя... Вполне себе ожидаемо. Эти его резкие изменения говорили не о его степенности, а о том, что он стал сам себе на уме. Странно, а как же он прошёл медкомиссию при устройстве на работу? Неужели колдомедики ничего у него не обнаружили? Ведь психику в нашей работе проверяют прежде всего, — негодовал Поттер. И тут в его голове закралось сомнение:

— А что, если сама Скиттер спланировала всё это и специально свела вместе Маклаггена и эту журналистку, чтобы сфотографировать? Да и их родство можно притянуть за уши. В магмире столько однофамильцев. А эти фотографии в спальне Кормака могла тоже развесить Рита, зная, что я тут же брошусь это проверять".

Гарри сейчас рассуждал, как истинный аврор, сомнения во всём — это самый настоящий путь к постижению истины. Именно при таком подходе к работе преступления раскрываются гораздо быстрее, а с невиновных снимаются подозрения.

— А вот одно я проверить могу точно, и, если окажется, что эти коллажи здесь появились меньше месяца назад, то я Скиттер сам лично упеку в Мунго! — Гарри направил свою палочку перво-наперво на большое панно с вырезками и произнёс "Таймис", он замер в ожидании результата. Объект засветился ярко-алым с оранжевым отливом. Это означало, что коллаж занял своё место здесь около полугода назад. Остальные проверки выдали и того больше, некоторые фото Гермионы провисели в спальне Маклаггена больше года. Всё это просто не оставило Кормаку шансов на оправдание. Да Гарри и не собирался их ему давать... Самое время переходить к решительным действиям.

"Теперь мне всё стало понятно. Он просто до потери пульса ревновал меня к Гермионе и всё, что Маклагген сделал, было исключительно для того, чтобы добиться её, — глаза Поттера наконец-то открылись, и теперь многое связывалось воедино. — Он подозревал, что мы с Гермионой начинаем сближаться, и именно Маклагген начал нам всячески мешать. Скорее всего, Кормак следил за нами с самого начала. И тогда на метле за окном был именно он. После того, как подслушал нас, Маклагген заметно притих, чтобы не выдавать себя", — от каждого нового открытия Поттер испытывал всё большее негодование. Он поражался тому, насколько можно доверять людям, чтобы не замечать такие очевидные вещи. Но тогда Кормак действовал предельно аккуратно, всячески обеляя себя, помогал ему во всём, давал советы, поддерживал.

"Он следил за нами в том числе и в кафе "Феникс", при первом удобном случае помешал моему признанию Гермионе и организовал такую заварушку, чтобы надолго меня отвлечь от отношений с ней. Ведь я, правда, после этого виделся с Гермионой лишь украдкой и при любом удобном случае перед нами возникал он, чтобы помешать. Я тогда в шутку думал об этом, а выходит, что всё именно так и было. Его план с Оборотным зельем тоже сработал, он даже Лаванду привлёк на свою сторону. Надо же, я от неё такого совсем не ожидал. Уж не знаю, знала ли она наверняка, с кем имеет дело? Это нам ещё предстоит выяснить".

Гарри тяжело было всё это осознавать. Сейчас найти какую-то логику во всех его действиях было очень сложно, так как понять больного на голову человека, одержимого своей идеей, не просто сложно, а невозможно. Но одно было ясно точно — всё это задумано, чтобы Гермиона по своей воле, а если всё пойдет не по плану, как это и вышло, то уже не по своей воле, стала его трофеем. — "Скорее всего, похищение изначально Кормак не планировал, хотел шаг за шагом идти к своей цели, а когда сам план стал рушиться, как карточный домик, прямо у него на глазах, то перешёл к крайним мерам", — чем дальше рассуждал Гарри, тем картинка для него становилась яснее, но от этого она не становилась менее ужасной. Сложно было даже передать, что сейчас чувствовал Гарри. Если бы к нему поднесли в этот момент спичку, то он бы тут же вспыхнул синим пламенем. Всё просто горело у него в груди.

— Так и знай, Кормак, если с головы Гермионы хоть один волосок упадёт, я, без преувеличения, разорву тебя на мелкие кусочки, а прах твой развею по ветру!

Поттер ни на секунду больше не хотел здесь задерживаться, вся эта обстановка просто угнетала его, он намеревался сейчас сделать всё необходимое, чтобы открыть окружающим глаза на Маклаггена так же точно, как они открылись сейчас у него. Закончив кое-какие дела, которые он никак не мог отложить на потом, Гарри незамедлительно отправился в Министерство. Как только он предоставил все доказательства вины Кормака, с этой самой секунды его уже искали не как пропавшего сотрудника, а уже как подозреваемого по самому громкому делу этого десятилетия!

Вот только поиски желаемого результата, к сожалению, не приносили, весь штат авроров был задействован в этом и всё без толку. Большая надежда у Гарри была на Кикимера, которому, кроме Гермионы, было поручено ещё обнаружение Маклаггена. Сам Поттер, используя всевозможные аврорские приспособления, пытался выйти на след изувера, который не только придумал и реализовал этот чудовищный план, но и похитил его Гермиону. Теперь ему не будет покоя, пока он его не найдёт.

* * *

Поттер не любил оставаться в долгу. Рита Скиттер заслужила свою награду, так как её помощь была неоспоримой. Ответное письмо Гарри отправил практически сразу, как закончил с проверками, и сделал это ещё до того, как отправился в Министерство, и уже через несколько часов её сенсационная статья вышла в свет, опередив все остальные издания, которые так же, как и Рита, вынюхивали новости, касающиеся громкого расследования. И прямо на первой полосе все волшебники и волшебницы могли прочитать следующее:

"Дорогие мои читатели, и вновь вас приветствую я — ваша несравненная Рита Скиттер. Я прекрасно знаю, что все уже соскучились по сенсациям, и наконец я могу сообщить вам новость. Произошёл неожиданный поворот в деле о происшествиях в школе Чародейства и волшебства Хогвартс. Как оказалось, отпрыск того самого Маклаггена, фамилия которого в последнее время у всех у нас на слуху, выделился похлеще своего блудного папаши. Он умудрился расследовать дело, которое сам и организовал. Как вам такой поворот? Он спланировал буквально всё: от лжепророчества, касающегося самого Хогвартса и его нынешнего директора, до жуткой истории про смещение защитных полюсов школы, которые и стали основной причиной трагедий, произошедших со студентами. Следствию ещё предстоит выяснить истинные мотивы Кормака, и я уверена, что это вы узнаете одними из первых от меня. С любовью к своему делу, ваша Рита Скиттер."

Не стоит даже говорить о том, что наделала эта статья во всём магическом мире. Только ленивый не обсуждал эту новость. Рита добилась чего хотела — как же давно она не сообщала миру сенсационных новостей. Её труд окупился с лихвой. Каждый в этой ситуации получил по заслугам, а кое-кому ещё предстоит получить...

* * *

— Не переживай, моя красавица. Они никогда нас с тобой не найдут. Мы сейчас находимся в самом надёжном месте. Так и знай, я буду бороться за тебя! — молодой человек, один в один похожий на Поттера, склонился сейчас над Гермионой.

Грейнджер лежала сейчас на большой и просторной кровати. Одета она была в свадебное платье, кипенно-белое, сшитое из дорого атласа, складки которого меняли цвет в зависимости от освещения. Сама Гермиона лежала неподвижно, бледна, прямо в тон своего наряда. Судя по всему, действие зелья, которым её напоили в Мунго, уже закончилось, и силы ей больше неоткуда было черпать, так как от стен замка она была очень далеко. А Бенджамин и Милисента пока ещё не смогли ничего сделать с защитой Хогвартса.

Парня от Поттера было практически не отличить, только вот постоянное прикладывание его к фляжке выдавало в нём нервозность. Оборотка — её действие приходилось постоянно обновлять. А это ещё то удовольствие. К этому отвратительному вкусу Кормак никак не мог привыкнуть, но он не хотел так сразу пугать Гермиону, представ перед ней в истинном своём обличии. Ведь Маклагген с минуты на минуту ждал её пробуждения, подумав, что это от Мунговских лекарств она так долго спит. Кормак даже понятия не имел, какой опасности он сейчас подвергает Грейнджер, сначала организовав смену полюсов в защите замка, а потов выкрав её. Его спонтанные и плохо спланированные действия всегда приводили к промаху, но он, не теряя надежду, вновь что-то придумывал.

— Если бы не этот Поттер, то ты бы уже давно была моей, — Кормак, который принял облик своего напарника, сел на кровать рядом с Гермионой и стал гладить её по волосам, смотря на неё, как заворожённый, хотя стеклянный взгляд всё равно выдавал безумие того, кто именно сейчас находился внутри этого тела. — Я так хотел стать тем самым спасителем от той беды, которая нависла над тобой. Но этот мерзкий Поттер мне помешал! — он скривил лицо, лишь вспомнив о Гарри. Кормак делился с Гермионой своими откровениями, так как был уверен, что она сейчас крепко спит, а излить свою душу ему было сейчас некому.

Маклагген продолжал говорить тихо, словно просто беседовал сам с собой:

— Если бы он не напросился вести это дело, то уже всё давно было решено. Жертвы. Я очень сожалею о них. Но я не знал, что так получится. Правда, не знал! Эти подростки что-то напутали, и замок стал жить своей жизнью. А потом эти недоноски просто сбежали, не только из школы, но и из страны, не забыв получить немаленький гонорар за работу, которую, по сути, не выполнили. То есть сделали, но совсем не так, как надо было, — лицо Поттера, которое служило лишь маской для Кормака, тут же помрачнело. Тут сложно было не поверить в его слова, боль отразилась как на лице, так и в его голосе.

Минута тишины, и Маклагген вновь заговорил:

— Я, правда, не знал, как это можно было изменить. Поиском этой шпаны и их родителей мне заниматься было некогда. Решил оставить всё, как есть, да и пророчество быстро подогнали под происходящее. Вышло всё просто замечательно! Ты должна была страдать от всего этого. И ведь так и было. Но это я должен был быть рядом с тобой и поддерживать тебя, а не Поттер! — вновь в голосе Маклаггена просквозила внутренняя боль, хоть он и был очень похож на голос Гарри, только вот та нотка безумия, что проскакивала в его словах, подтверждала тот факт, что говорящий находится не в себе. Безумная идея завладела им, похоже, уже давно, и на реализацию плана у него ушёл ни один день.

Кормак склонился над лицом Гермионы, приблизившись к ней прямо вплотную:

— Как же я долго о тебе мечтал, грезил даже во сне. Если бы ты только знала, сколько раз я представлял тебя рядом со мной, моей женой. Возлюбленной! В моих мечтах ты была со мной так нежна, заботлива. А как ты умеешь возбуждать. Мммм... Все наши ночи с тобой были просто бесподобны. Очень скоро ты и сама убедишься в этом. Все свои мечты я, наконец, воплощу в жизнь. Тебе понравится, я уверен в этом, — он облизнул свои губы, сгорая от желания впиться в Гермиону прямо сейчас и ласкать её, ласкать и делать всё то же самое, что он проделывал каждый раз, когда оставался один на один со своими мыслями. Буквально в миллиметре от её губ он остановился, всё-таки решил дождаться её пробуждения. Хотел, чтобы всё было так же красиво, как и в его мечтах.

— Я тебя настолько сильно люблю, что поверь, моей любви хватит на нас двоих. Но я уверен, что где-то в глубине души и ты любишь меня, и если бы не этот Поттер, то ты бы гораздо быстрее осознала это, — Кормак едва справлялся со своими желанием и даже кулак закусил зубами, настолько он уже изголодался по любви. Видимо, его грёзы не приносили ему желаемого расслабления. Немного успокоившись, он отвлекал сам себя монологом:

— Вот увидишь, у нас с с тобой всё будет хорошо. Я увезу тебя далеко-далеко. Со временем ты тоже полюбишь меня и забудешь этого Поттера. А если не забудешь, я заставлю тебя это сделать! — звериные нотки неожиданно проявились в голосе Кормака, похоже, одно упоминание о Поттере и их любви друг к другу вызывали у него приступ бешенства.

— Как я ни старался, но так и не смог помешать вам сблизиться, — он резко встал с кровати и зашагал по комнате. Эта была спальня и, судя по тому, что окон здесь не было и горел приглушённый свет, можно было смело судить о том, что это место находилось где-то под землёй. Маги нередко делали свои убежища в подвальных помещениях, зачаровывая их, чтобы маглы не могли узнать о том, что они на самом деле живут у них прямо под носом. Или, вернее сказать, под ногами. Скорее всего, в подвале одного из магловских домов Кормак и Гермиона сейчас и находились. Он хоть и был безумен, но разум всё-таки не потерял, и, организовывая похищение Грейнджер, заранее продумал всё, чтобы их не нашли. Сам он, как и планировал, спасался Обороткой, подменяя свою энергию с мнимой и иллюзорной энергией Поттера, тем самым ни одним способом его, в таком случае, невозможно было найти, в том числе и домовикам это было не под силу. Ведь они тоже нападают на след, ориентируясь на энергию. С Гермионой дело обстояло сложнее, ведь чтобы и её опоить Обороткой, нужно было очень постараться. Но ему очень повезло, и всё это не понадобилось. Кормак выкрал Грейнджер из больницы, она уже была настолько слаба, а её энергия чуть уловима, что делать что-либо для её маскировки уже не имело смысла. Маклагген проверил это, как только обманным путём привёл в так называемое укрытие, где Гермиона буквально у него на глазах растеряла свои последние силы и упала без чувств.

— Поттер, как же я тебя ненавижу! Все мои неудачи только из-за тебя. Не влезь ты в это дело, моя мечта давно бы сбылась и всё прошло легко и гладко. Как для меня, так и для Гермионы, — Кормак стоял у шикарной кровати с высоким изголовьем и богатым балдахином в тёмно-сиреневых тонах и продолжал беседовать уже скорее всего с собой, так как Гермиона и не была его потенциальным слушателем. — Ты, как пиявка, присосался к моей любимой. Был ей другом, вот бы и оставался им! Нет, она тебе тоже почему-то понадобилась. Всё это мне на зло! Я ведь хотел стать для неё героем, тем спасителем, о которых все девушки так мечтают. Пусть всё это спланировано было мной. Ну и что! Это ничего не меняет. Для достижения желаемого все средства хороши.

Даже под Обороткой нутро Кормака сейчас очень меняло облик Гарри. Выражение лица злобное, настолько искажено гримасой ненависти и боли, которые скрыть было просто невозможно.

— Вот откуда ты взялся у дома Гермионы? Это мне предназначалось спасти её, героически поймав в свои объятия. Я бы был рядом с ней в такой непростой момент её жизни, когда она, чувствуя свою вину и для того, чтобы исполнить предначертания пророчества, попыталась бы свести счёты с жизнью, чтобы избежать новых жертв среди детей, — Маклагген немного прищурился, пусть и глазами Гарри, едва вспомнив, как именно ему удалось это организовать. — Эх, Поттер, если бы ты только видел, как она, бедная, рыдала. Гермиона была безутешна. Она в последнее время стала настолько сентиментальна, что сразу поверила в то, что пророчество на самом деле существует. Представляешь, что она чувствовала в этот момент?

Кормак разговаривал сейчас, словно перед ним по-настоящему находился Гарри, и он делился с ним своими впечатлениями. Выглядело это более, чем странно. Хотя, что можно было ожидать от безумца, чьи идеи и их исполнение не могут вписаться ни в одни рамки разумного. Перед ним на стене висело сейчас зеркало, может, поэтому его желание поделиться своими успехами с Поттером было настолько острым.

— Спасибо Лаванде, она, сама того не ведая, была втянута в эту историю. Вот, честно, не планировал использовать сторонних третьих лиц. Но вот так вышло, — улыбнулся Маклагген, похоже, он был доволен своим умением манипулировать людьми. — Бедняжка Браун, надеюсь, она простит меня когда-нибудь. Хотя, она навряд ли вспомнит, что сослужила мне неплохую службу, — прямо в голос рассмеялся он. — Ещё одна жертва любви. Лаванда, в попытках спасти своего возлюбленного Адамса, помогла мне перетянуть твоё внимание на происшествие, которое я организовал сам. Давно ничего в школе не происходило, и я должен был отвлечь тебя от Грейнджер. Твоя навязчивость в этом вопросе уже начала меня напрягать.

Кормак обернулся, посмотрев на Гермиону. Она всё так же лежала неподвижно, и он вновь стал говорить с воображаемым собеседником, словно так делает каждый третий.

— Так, на чём я остановился? — задумался Маклагген. — Ах, да! Лаванда. Когда ты раскрыл мой так называемый обман, который я умело замаскировал под важное дело по разоблачению Милисенты. Ты приказал изменить память Лаванды об этих событиях, а вот я этого делать не стал. Как знал, что эта малышка, до дрожи боящаяся, что её возлюбленный узнает обо всём, мне ещё пригодится. Так и вышло, твоему фееричному романтическому признанию я просто обязан был помешать, — Маклагген на полном серьёзе рассказывал это своему отражению, представляя, как бы отреагировал бы на его речи настоящий Поттер. Он был уверен, что Гарри пришёл бы от этого в бешенство. Но настоящий Поттер был сейчас далеко и сбился с ног в поиске его и Гермионы. А он может сейчас позволить себе немного над ним поиздеваться, пусть и воображаемо, но всё же...

— Лаванде пришлось мне помогать. А иначе уже к вечеру милый Арнольд бы возненавидел её. Вот так чужая любовь была использована мне во благо, — не своим голосом заржал при этом Кормак, едва вспомнив о том, как он сам отыграл роль ненавистного для него Поттера. — А вот с организацией попытки самоубийства Гермионы возникли большие проблемы. Браун ни в какую не хотела на это соглашаться, пришлось воспользоваться Конфундусом, иначе эта истеричка не увела бы Гермиону из Хогвартса и не сделала того, что она сделала. Гермиона ей доверяет, потому ушла с ней спокойно. А подружка-то оказалась волком в овечьей шкуре. Успокоительные подействовали на Гермиону довольно быстро, даже больше, чем я того ожидал, и картина истинного самоубийства едва не сорвалась. Хотя, чего я вру, она полностью пошла прахом. Моя любимая летела вниз, уже ни в чём не отдавая себе отчёт, и, к сожалению, не я стал тем, кто заключил её в свои спасительные объятья. Ну да ладно... Не хочу вспоминать об этом. И как ты так быстро её нашёл? — возмутился Маклагген. — Пришлось опять выигрывать время и заморачиваться с врачами из Мунго. Видишь, Поттер, я всё равно смог тебя обвести вокруг пальца и буквально у тебя из под носа увёл Гермиону. Потому что она будет только моей!

Кормак настолько завёлся от этого разговора, что немедленно отвернулся от зеркала, видимо, решил, что Поттер в отражении больше не заслуживает общения с ним. Он попытался успокоиться и медленно стал подходить к кровати. Гермиона не пробуждалась, а желание внутри него при виде Грейнджер нарастало с новой силой и сдерживаться ему было всё сложнее. Особенно в тот самый момент, когда его кровный враг, посягнувший на любимую, смотрел на это всё в зеркальном отражении. Ему немедленно захотелось отомстить ему прямо сейчас.

— Я тебе уже говорил, что этой женщиной буду обладать только я. Она не достанется тебе. Я этого не допущу! — Маклагген на самом деле планировал это сделать чуть позже, когда Гермиона привыкнет к мысли о том, что её счастье именно с ним. Да-да, он самоуверенно надеялся на это. Ведь глубоко внутри себя ощущение своей неповторимости у него до сих пор никуда не делось, и он был просто уверен, что своим присутствием уже делает Грейнджер счастливой.

— Ты только посмотри, Поттер, как она прекрасна в белом. А знаешь, этот цвет ей оказался к лицу. Жаль только, что это платье на ней больше не задержится, и ты никогда не увидишь её в нём, — Кормак почему-то подумал, что вот таким образом он должен отомстить Гарри прямо сейчас, даже не дожидаясь пробуждения Гермионы. Бороться с желанием он больше не мог и не хотел. Маклагген прямо на ходу стал расстёгивать китель, который быстро полетел на пол, затем Маклагген так же быстро избавился от рубашки, следом полетели и штаны. И вскоре Поттер оказался в чём мать родила, ведь Оборотка до сих пор ещё действовала. Кормаку это даже было на руку, так как если Гермиона неожиданно очнётся, то не будет сильно сопротивляться, если увидит перед собой любимого Поттера. Именно на это и рассчитывал Маклагген, пытаясь удовлетворить свою похоть, а заодно реализовать разом все свои мечты.

Кормак буквально задыхался от желания, он быстро оказался на кровати и примкнул губами сначала к выступающей венке на шее Грейнджер, начав ласкать. Дрожащими руками он провёл вверх, скользя по гладкому атласу, давая себе возможность касаться обнажённой кожи. Платье сейчас было той самой преградой, что мешала познакомиться, как следует, с её телом. Он столько раз раздевал Гермиону в своих мечтах, но сейчас не время для прелюдий. Ждать уже не было сил. Магией она была в него облачена, а вот снимет его он уже, не прибегая к волшебству. Именно так, как Кормак всегда и грезил сделать. То есть неистово разорвать его прямо на ней. Немного усилий, и ткань с треском стала расходиться по швам.

Если бы Гермиона только могла хоть что-нибудь сделать, она непременно помешала этому. Но её тело настолько было обессиленно, что едва только поддерживало жизнеспособность. Она ничего не слышала и не чувствовала, находясь в каком-то пограничном состоянии, и даже не подозревала, в какой опасности сейчас находилась. Ведь последним перед её глазами был именно Гарри, который обещал решить все её проблемы и спасти.