Берег моей надежды (гет)

Нина уныло стояла в очереди на кассу, окруженная предпраздничным хаосом. Извилистая змея покупателей растянулась аж до соседнего отдела с алкоголем. Не в силах вынести это торжество мещанства и пошлости, она добавила в корзину по случаю бутылочку модного шампанского. Настроение было мрачно-издевательским.

Трудно было поверить, что она оказалась здесь — пусть и в модном супермаркете, но в далекой провинции, приобретая банальное мясо, или, вернее, гадкий жирный фарш. Как ей удалось попасть в столь нетипичное для нее положение? Все оказалось просто. Нынешний избранник Нины, Вадим, был родом из далекой Сибири, из мест еще более глухих, чем этот милый городишко. До ужаса смешно, что на Новый год его охватило желание поесть домашние пельмени. Как можно больше пельменей!

Уж что-что, а пыль в глаза Нина пускать умела. Пельмешки? Да на здоровье, пусть одавится мукой с холестерином. Но лепить она их, разумеется, не собиралась. Ручной труд — прерогатива для не особо умных.

Вместо этого Нина изучила местную группу в мессенджере, приобрела на развес у фермеров крафтовые пельмени с лососем, обваляла их в муке, искусно разложила на противне и с гордостью предъявила своему гражданскому мужу-затейнику.

— Вот, дорогой, сейчас будем варить! — мурлыкнула она, демонстрируя обсыпанные мукой руки своему питательному.

Вадим довольно кивнул, но не тут-то было.

Спустя полчаса, едва попробовав первый пельмень, мужчина сперва нахмурился, взглянул исподлобья на Нину, а потом рассмеялся. За свои шутовские уловки она была безжалостно осмеяна мужем.

— Ой, Нинок, не могу! Ну ты и авантюристка! Криминальный талант! Думаешь, я не отличу домашнего теста от покупного? Скажи честно, поленилась? — притворно строгим голосом спросил он.

— Я не умею, — потупив глаза, тихо ответила Нина, отошла к окну, изображая слёзы. — Ты же знаешь, я росла в интернате, домашней еды не видела.

Так искусно Нина манипулировала окружающими, что Вадим тут же поверил ей.

— Не плачь, Ниночка. Не умеешь — научим, не хочешь — заставим! Невелика наука, я покажу, что да как.

— Ты? — удивлённо вскинулась Нина. — А может быть, мы с тобой вместо… — она кокетливо указала пальчиком на его подбородок и губы.

— А сладкое прямо после ужина! — расплылся в широкой улыбке мужчина и поцеловал её. — Помню, мы с мамкой зимой всегда целыми противнями лепили пельмени, выставляли на трескучий мороз и потом ели всю зиму. Не хмурься! Вернётся твой парень из поездки, и тоже будет наворачивать, за уши не оттащим.

Да, только Егора, с его скептическим мальчишеским взглядом, и не хватало Нине для полного счастья.

* * *

Нет, она искренне не понимала, что такого волшебного в куске теста с вонючим чесночным фаршем? Чтобы Вадиму с его крестьянскими вкусами пусто было!

Теперь она вынуждена была переться в супермаркет, чтобы купить мясо и все такое. Приправы какие-то, чеснок. Муж обещал научить. Будто ей нужно это мещанство. Каменный век! Почему если сильно богатый и властный (все как она любит) мужчина, то с каким-нибудь прибабахом?! Этого экземпляра на старости лет повернуло на семейственность. Все маму вспоминает, обычаи семейные, вот сентиментальный дурак! Но деньги и комфорт Нина любила, и подстроиться под мужчину обеспеченного тоже могла. Зато Вадим сразу купил ей все, что она хотела, украшения всякие, шубку новую. Правда, все покупки он оплатил своей карточкой и чеки забрал, но это не беда, она подумает, как правильно оформить свое.

И вот перед Ниной в супермаркете предстала нынешняя пассия Штольмана. Нина узнала её мгновенно и безошибочно, что ещё больше разожгло её гнев.

Шикарный натуральный цвет волос, крупные завитки. Анне в свои 20-25 лет помощь салона красоты и косметолога понадобится нескоро. Минимум макияжа — так, лениво прошлась копеечной тушью по ресницам. Фигуру девчонки подчёркивала дорогая, небрежно наброшенная парка. До Ниного носа донёсся тонкий аромат духов. Нужно признать, вкус на женщин у Якова есть. Настроение у Анны, похоже, весьма праздничное — так весело она щебечет с ребёнком! Ей не нужно спешить домой и портить руки дурацким липким тестом.

При мысли о том, что Штольман, вероятно, делит с этой девчонкой постель, Нине становилось нестерпимо обидно. Казалось бы, небогатый по ее меркам Яков, и даром бы ей не был нужен, и бросила она его давно, но всё равно болезненно осознавать, что он, так долго любивший её, смог полюбить другую. О том, что Штольман опять влюблён, она поняла сразу, почти интуитивно. Теперь этой провинциалке он дарит всю палитру своей страсти и нежности.

Нина не могла смириться с мыслью, что кто-то другой получает то же внимание, те же взгляды, которыми когда-то одаривал её Яков. А может быть, эта Анна получает даже больше! А ведь когда-то Нина считала Штольмана своей неприложной собственностью!

Девчонка тем временем азартно прижимала к себе небольшие аккуратные коробочки с роллами. Надо же, Анна купила любимые роллы Нины, с камчатским крабом. Женщина, глядя на эту возмутительную картину, надулась. Игристое вино служило бы идеальным сопровождением к роллам, но его в корзинке не оказалось. Конечно, откуда простолюдинке из далёкого Алтайского края знать о подобных тонкостях вкуса?

Ухом девчонка Штольмана зажала смартфон.

— Да, Яков. Нет, нас забирать не нужно. — щебетала Анна, весело поглядывая на своего ребенка. Животные наши уже дома. Я гуляла его. Полчаса, даже больше. Да не жирный он, у него небольшая щенячья пухлость! Мы выбираем что-нибудь к ужину. Что? Видеосвязь? А зачем? Да ладно, ладно включаю! — засмеялась Анна.

Стоящая рядом белокурая девочка прижимала к себе огромное, сантиметров эдак на двадцать, яйцо с сюрпризом.

— Я, пожалуй, возьму еще такое же — вдруг загорелись глаза у девушки. Недолго думая, она потянулась за яйцом.

Нина неодобрительно посмотрела на парочку дев, беззаботно тративших деньги ее бывшего.

(На самом деле, в данный момент Аня тратила собственные деньги, у нее были зарплата и стипендия. Почему бы не побаловать окружающих, когда все текущие траты закрывают папа и Яков? А яйцо гигантских размеров Аня взяла для Егора. Ведь всем известно: сколько бы ребеночку ни было лет, от шоколадного яичка размера макси он не откажется!)

Сама Нина Егору вообще никогда таких яиц не покупала. Вот еще! Парень ее откровенно бесил, она его не баловала. Яков что-то брал, но он сам непритязательный и сына растил таким же аскетом. Нина держала пари, Штольман вообще не в курсе, что существуют шоколадные яйца по двадцатке долларов за штуку. А эти девицы! Суши, киндеры... Тьфу. Смотреть противно!

Словно смеясь над мыслями Нины, подумав, девчонки закинули в корзину еще и третье яйцо. Она хотела съязвить, но сдержалась, боясь выдать свое присутствие. Может быть, у Штольмана пунктик на дамах с детьми? Своих-то нет! Но эта мелкая белокурая бестия, ничего не скажешь, хорошенькая и хотя бы здоровая! Не то что Егор.

Тем временем Анна установила обещанную видеосвязь.

— Аннушка. Покажи мне вашу корзину, будь добра, — раздался вкрадчивый, немного смеющийся голос Штольмана.

— Вот! — с готовностью продемонстрировала она тележку.

— Так.. я такое не ем, — смущаясь, признался Штольман.

— Может, попробуешь роллы? — предложила Аня.

— Нет уж, уволь, — смеялся своим бархатным голосом Яков. — Яйца? Вы столько с Тоней не уговорите. Боюсь, кладка слишком внушительна для двух девочек.

— Одно Егору, — поправила его Анна.

— Анечка, а что-то посущественней? Я толком без обеда, — серьезно сказал Штольман.

— Мы уже в курсе твоих предпочтений, Яша, — пропела Анна. — Все будет. Ты, главное, приезжай поскорей.

— Ладно, девочки, надеюсь, вы меня без ужина не оставите, — вздохнул Штольман. — У меня сейчас еще короткая встреча и я выезжаю.

— Мы заказали тебе рыбу на гриле. Уже готовят, — призналась Аня.

— И себе тоже возьми, — велел Яков. — И Тоне. Вдруг вам понравится здоровая еда? Только без меня не начинайте. Я скоро буду.

Маленькая девочка оживилась и запела:

— А я рыба, я рыба, я рыба!

Не плачу и не смеюсь. Не говорю спасибо...

А я рыба, я рыба, я рыба!

Тоня пела, используя вместо микрофона гигантское яйцо.

Нина завистливо посмотрела вслед молодой девушке. Ну вот, в Штольмане что-то есть! Он никогда не заставлял ее кашеварить. Все было у них так, как хотела она. Полная свобода. А теперь у Штольмана так, как хочет эта недоделанная медичка с кудрями.

* * *

По дороге домой Яков вспоминал, как впервые познакомился с шестилетним Егором, сыном своей девушки Нины. Мальчишка в основном сидел, ходил только с поддержкой. Его тело было откровенно слабым. Суставы сковали конрактуры. Хотя больным дцп он был вполне перспективным, вот только запущенным! Если бы реабилитации начали раньше! К счастью, интелект у мальчика был вполне сохранным. Егор оказался очень умным и скромным. Он даже сам вполне за собой ухаживал. Яков пришел в ужас от этой картины и немедленно расписал мальчику курс реабилитации, физиотерапии, массажа, лечебной физкультуры. Они с Егором начали наверстывать упущенное. Штольман набрал ему книг, начал заниматься прописями.

Егор отчаянно принимал любую заботу. Штольмана бесконечно трогало то, как мальчик старался. Егор напоминал Якову росток, поломанный и брошенный выживать в плохую, скудную почву, но все же стремящийся к жизни.

За десять лет сын выровнялся. Догнал и во многом перегнал сверстников. Особенно, конечно, интеллектуально, эмоционально. Теперь, главное, сына не упустить. При всей тяге Егора к самостоятельности, не нужно ему пока жить отдельно. Он еще недостаточно вырос. То занятия прогуляет, то спорт и реабилитацию забросит. А так мальчишка получился хороший, самое главное, порядочный и добрый. Вот, он, к примеру, помог Ане на первом этапе выходить сбитую собаку. Другой бы отмахнулся, но только не Егор. Яков потому и согласился принять щенка домой. Человечность в подростке нужно поощрять. Быт устаканится, а вот любящее, милосердное сердце дорогого стоит.

Сестра Аннушки была другой. Нет, Тонечка вовсе не плоха. Просто у ее личности были другие вызовы и другие задачи. Балованная девочка, которую истово лечили всей семьей, и которая выросла такой, что палец в рот не клади. Но тоже запущенная, только немного по-другому. Старшую сестру и вовсе почитает за собственность.Тоня вообще очень любила внимание. При наличии такого количества опекающих взрослых, ей внимания отчаянно не хватало. Девочка всегда была не прочь поговорить, рассказать о своих играх. Он прекрасно видел, как она привязана к Анне и не ему эту связь разрушать. Делать нечего, придется мириться с периодическим присутствием в их будущей семейной жизни этого маленького человечка. Они будут брать ее погостить, не отрывать же Тоню от сестры.

Яков, возвращаясь из клиники, купил девочке книжку по возрасту — чтобы почитать на ночь.

В эту ночь сестра Анны, вдоволь наигравшись с лабрадором, устроилась на большой кровати Якова ровно посередине. Когда ребенок уснул, вцепившись в сестру, мужчина лежал, задумчиво поглаживая любимую за руку. Приходилось тянуться, огибая белокурую головку девочки.

— Что там у вас произошло? — спросил, наконец, Штольман.

Аня задумалась. Мама никогда особо свою дружбу с Алексеем Егоровичем не скрывала. Это не секрет.

— В общем, у мамы есть давний поклонник, хотя она отрицает, и говорит, что это не так, и он не поклонник, а просто друг. На самом деле... все неоднозначно. Мужчина одинокий, тоже творческой профессии. Они вроде как дружат. На днях папа открыл их переписку и многое там его не устроило. Теперь дома перемежающиеся боевые действия.

— А сама что думаешь? — внимательно посмотрел на девушку Штольман.

Вроде как даже подозрительно посмотрел, и тон стал чуть холоднее.

— А это уже дело родителей. Яйца курицу не учат! — попыталась увильнуть от ответа Аня.

— А ну-ка говори, — поднял брови Яков.

Аня нахмурилась.

— Я думаю, папа прав, что обиделся, — призналась, наконец, девушка. Он довольно справедливый и мягкий человек. Если ему не приятна эта дружба, значит что-то тут не то. И стоит уважить его мнение.

— Думаю, все исправится, — ответил Яков.

Он сказал это более мягким голосом.

— Я в твоих родителей верю, — продолжил он.

— Исправится, но когда? Новый год на носу, — вздохнула девушка.

— До Нового года точно должно все наладится. В крайнем случае, пойдем к вам домой, мирить семью, — заявил Яков.

Тоня во сне заерзала и начала буквально выпихивать Якова из кровати. Он и так не собирался мешать девочкам засыпать, но хотелось поговорить.

— Извини, — смущенно сказала Аня. — Я опять привела за собой Тоню. Могла оставить дома, но не захотела.

— Ну что ты. Это же твоя сестра. Мне тоже ее жаль. Боевые действия под Новый год... В общем, не буду вам мешать, — кивнул Яков. — Я пойду в комнату Егора? Боюсь, на трети кровати не высплюсь. Если будет желание и настроение, жду тебя у себя. Я тебе место согрею.

Аня молчала.

— Придешь? — с надеждой спросил Штольман, усмехаясь. — Я тоже, может быть, не хочу спать один, мне тоже страшно...

— Конечно приду, — тихо прошептала Аня.

* * *

На следующий день, 30 января, после утреннего, нервного звонка Марии Тимофеевны, Аня привезла Тоню домой. Няня девочки вышла на работу и сразу заняла расшалившуюся воспитанницу кубиками.

— Вы помирились, было же время? — тихо спросила Аня у мамы.

— Не знаю, он молчит! Делает оскорбленное лицо! — дернулась Мария Тимофеевна.

Женщина украшала елку. Анна же со своим непутевым дядей повесили только гирлянду! Поленились заняться игрушками!

— Мама, мне кажется, ты должна извиниться, — поделилась своим мнением Анна. — Даже если ты не считаешь себя виноватой, ты же видишь, папу эта ситуация очень задела. Да и я считаю, ходить в ресторан и в музей с другим — это ...

Она не стала договаривать.

Мария Тимофеевна упрямо вскинула голову и сказала:

— Завтра Новый год! Давай лучше пельменей домашних налепим, а?

Говорила мама все так же нервно и с каким-то надрывом.

— Пельменей? — с сомнением спросила Аня.

— Ну да. Лепка меня успокаивает, — всплеснула руками Мария Тимофеевна. Мои родители всегда так делали. Все равно у меня выходной!

— Давай. Давно не лепили. Года четыре, наверное. Тоню научим, — подхватила Аня.

— Твой отец увидит, какая я хозяйственная домашняя женщина и перестанет сердиться, — задрала подбородок мама.

— Папа перестанет сердиться, если ты пообещаешь, что больше ничего такого не будет! — мягко укорила маму Анна.

— А ничего и не было! — упрямо стояла на своем Мария Тимофеевна. — Это ему нужно успокоиться!

К обеду Анне позвонил Штольман.

— Дааа? — смеясь спросила Аня, активно скручивая особо непослушный пельмень.

— Аня, ты у мамы? Чем занимаетесь? — деловито спросил мужчина.

— Лепим пельмени... — загадочно сказала девушка. — Тебе от меня пельмень с секретом достанется.

— Очень хорошее занятие, я надеюсь, пельмени без монетки, хотя... если золото, то можно. Анечка, я звоню предупредить, что у меня на вечер планы изменились. Здесь у нас намечается небольшой мужской междусобойчик. Проведешь вечер без меня? Собаку я погулял. Дуться не будешь? — быстро спросил Яков.

— Эээ, ну разумеется нет.. тебе не нужно у меня отпрашиваться, — хихикнула Аня, а Штольман сердито засопел в трубку. — Хочешь провести вечер в компании друзей, я понимаю. Буду ждать у родителей.

Честно говоря, она немного испугалась такой резкой перемене планов, оттого и хорохорилась.

Яков смутился.

— Это не моя идея, просто сегодня так надо. И я не знаю, насколько поздно вернусь. Просто не теряй и не волнуйся, — попросил он.

— А девушки там будут? — выдохнула Аня свой главный вопрос.

— Возможно. Но это не должно тебя беспокоить. В моей жизни одна девушка, и никто больше меня не интересует, — категорично сказал Яков.

— Зная какой у тебя друг.. а он, руководствуясь внутренними убеждениями, не переманит тебя... ммм на темную сторону, так сказать? — вопреки заверениям Штольмана, беспокоилась Аня.

— Аня, я же не идиот. Если уж я на темную сторону, будучи холостяком не перешел, то теперь тем более! Все, жди меня и не придумывай лишнего.

— Отдыхай, — пропела Аня, со всей силой ущипнув край пельменя.

— Я не столько отдыхать... Короче, нужно, дорогая. Позже расскажу, — немного с усмешкой ответил ей Яков и положил трубку.

Аня нахмурилась. Что ему смешно? Ее ревность?

Спустя три часа на кухне, окутанной ароматом чеснока и муки, развернулось эпическое действие, достойное пера Гоголя, с примесью абсурда и наставительных замечаний.

Ах, какая же это классическая сцена: взрослая дочь, стремящаяся к независимости, и её мама, несменный гуру кухни и нравоучений, собрались вместе для сокровенного обряда — изготовления пельменей!

Тонечке тесто понравилась. Немного покраснев, она лепила свой десятый пельмень, который больше напоминал десятую загадочную скульптуру острова Пасхи.

Мария Тимофеевна вместе с няней очень хвалили девочку, ведь всем известно, не в том дело, чтобы пельмени были идеальной формы, а все дело в семейных узах и чувствах с которыми это блюдо готовится. С чувствами у Тони проблем не было.

Женщины знали, что их время на кухне — это нечто большее, чем простой процесс приготовления еды. Это ритуал, который передаётся из поколения в поколение, связывая старших и младших в круговороте жизни.

Тонечка делилась своими радостями и переживаниями, Аня рассказывала об экзаменах и мечтах о будущем.

Мария Тимофеевна, не прерывая легкой улыбки, погруженной в рутины лепки, уютно наставляляла дочерей, особенно старшую.

-Ты вспомни, как мы когда-то впервые вареники готовили. Тогда ты, Аннушка, тоже переживала, но всё же с усердием старалась. Все обязательно получится! Не только с пельменями, но и со всеми начинаниями!

— И у меня? — робко спросила младшая дочь.

— И у тебя, моя золотая! — просияла мама.

Здесь безмятежное времяпрепровождение женщин было нарушено несколько бесцеремонным визитом.

В дом Мироновых ураганным ветром ворвалась Софья Елагина.

Подруга Марии Тимофеевны, широко жестикулируя, влетела в гостиную так стремительно, что даже шубу снять забыла. Вместо привычного "Привет!", из её уст послышался крик:

— Машка, караул! Пельмени лепите? Наши благоверные иной рельс выбрали — буквально ушли на пар!

Мария Тимофеевна, обнимая противень с пельменями, неверяще смотрела на подругу.

— В каком смысле "на пар?" — спросила она, не совсем понимая, к чему клонится ситуация.

Точно также, недоумевая, на Софью Николаевну смотрела и Анна.

Елагина, словно актриса в разгар драматической репетиции, пояснила:

— В сауне обитают, представляешь! С румяными рябинками под боком!

— Подожди-подожди, — не желала впадать в панику мама Анны. — С чего ты взяла?!

— Сема несколько дней сам не свой. Он после корпоратива гуляет уже неделю подряд. А тут мне хозяйка банного комплекса звонит, ну того, на Авиационной, где мы были.

Мы приятельствуем. Так вот. Наши мужья сняли VIP -отделение и квасят себе. Едем немедленно, пока ситуация не вышла из-под контроля! У меня водитель ждет!

Мария Тимофеевна, отчаянно предпринимая попытку выглядеть серьёзно, чтобы поддержать подругу, всё же не удержалась от усмешки.

— Софья, да ты не переживай! Наши мужчины не такие люди. Мой Витенька даже в компании красивых девушек может часами обсуждать уголовный кодекс и забыть, что кто-то скучает!

Но Елагина, не переставая размахивать руками, как будто собиралась взлететь, присела на диван и прошептала, вытаращив глаза:

— Думаешь, там все столь невинно?!Сейчас столько молодых охотниц за чужими мужчинами и их кошельками!

— Я не собираюсь охранять Виктора. Если он захочет изменить, то и без всяких саун найдет способ! — задрала носик Мария Тимофеевна. — Современные, прогрессивные, а главное, гордые женщины своих мужей не караулят, — заявила она. — Это будет темой одной моей передачи...

Вид при этом у Марии Тимофеевны стал такой несчастный и покинутый, что Анна нахмурилась.

— Дура ты, Машка, да если их не охранять, особенно пьяных, другая уведет идиота и спасибо скажет. Я поеду! А ты сиди тут, такая принципиальная, гордая, прогрессивная женщина! Но не удивляйся, если у твоего адвоката заведется молодая красивая...

— Я передумала, — сказала изменившимся голосом Мария Тимофеевна. — Едем.

— Мама, не нужно, — решила вмешаться Аня. — Папа — человек благоразумный.

— Он сердился на меня, ты помнишь?! Он обещал что-то эдакое учудить... — вспыхнула Мария Тимофеевна.

Аня посмотрела на ее лицо, полное переживаний, и ей стало маму очень жалко.

— Ладно. Мы с Тоней вас дома подождем, — согласилась Анна.

Елагина посмотрела на Анну таким взглядом, будто знала что-то о девушке такое, чего Анна и сама не знала. Софья иронично и даже как-то злорадно припечатала:

— Между прочим, твой Штольман тоже там. Развлекается в компании моделей!

— Если там Штольман, я спокойна, — заявила Анна.

— Ой, зря ты спокойна, твой Штольман еще тот... — всплеснула руками Софья. — Так ты не с нами?

— Это без меня, — ответила Анна. — Еще чего.

— Аня, поехали! — вдруг попросила мама.

— Но зачем? — изумилась дочь.

— Я боюсь, Витя меня не послушает. Откажется ехать домой. Но если ты поедешь...

"То будет оперетта".

— Мама! — отвела Аня в сторону Марию Тимофеевну и сердито зашептала:

— Мне кажется, вот так ехать, в ночи, это позор. Это некрасиво. Вроде как ты папе совсем не доверяешь. Давай останемся дома? Ну какие модели?!

— Сидеть в такой ситуации сложа руки, вот что позор! — возмутилась Мария Тимофеевна.

— Вот такие модели! — сунула Софья Анне в руки телефон, чтобы та убедилась, что Семен Федорович действительно находится в компании молодых и красивых дам.

По прибытии в банный комплекс Мария Тимофеевна и Софья выскочили из машины и решительно отправились к одному из домиков. Аня выходить отказалась категорически, оставшись с водителем. Музыка из домика тут же стихла. Минут через пять оттуда вышел Яков и, беспокойно оглядевшись, безошибочно направился к машине, где сидела Анна.

Девушка осторожно вышла ему навстречу, смущенно улыбаясь.

— А ты зачем здесь? — резко спросил Штольман.

— Точно не за тобой, — фыркнула Анна. — Должен же был кто-то взывать маму и Софью Николаевну к уму-разуму? Но они не послушали.

— Ну и я за тем же, — вздохнул, смягчившись, Яков. — Единственный трезвый на всю компанию. Да и шов мочить мне нельзя. Думал, хоть пригляжу.

Из банного комплекса вышла донельзя сердитая Мария Тимофеевна. Она быстро села в подъехавшее такси.

Следом за ней выскочил Виктор Иванович.

— Маша, ну постой! — всплеснул руками он и тоже, в последний момент, сел в отъезжающее такси супруги.

Молодым он едва кивнул на прощание.

Яков внимательно посмотрел на Анну.

— Ты небрежно одета, — упрекнул он, — запахивая ее палантин по-своему.

— Софья была настроена панически... Я одевалась впопыхах, — объяснилась Анна.

— Может, и не зря... — пробормотал Штольман, не став распространяться.

Спустя полчаса они остановились возле дома Якова.

Возле подъезда стоял сосед из квартиры снизу. Аня уже успела с ним познакомиться. Странный тип. То ли музыкант, то ли работник театра. Мужчина на вид лет пятидесяти обладал капризностью принцессы на горошине, подозрительностью бдительной бабушки, занудливостью голодной комарихи, и только накануне устроил им натуральную истерику из-за того, что в квартиру вернулся Малыш.

- Ваша собака топает как слон! Воет в одиночестве! Я буду жаловаться! - кривя тонкие губы заявил этот тип.

— Тут такая звукоизоляция, в этом доме даже репетиция балетной труппы у вас над головой может пройти незамеченной, не то, что спокойные перемещения по квартире одного воспитанного пса, — тут же рассердился Штольман.

Аня замерла. Она не хотела ссориться с соседом, хоть, возможно, в скором времени и бывшим.

— Мы скоро съедем, — пообещала ему Анна.

— Да? А мне показалось, вы еще топающего ребенка подселили, — фыркнул сосед и скрылся в недрах подъезда.

Аня с Яковом молча шли ко второму лифту.

— Значит, мне на девичники тоже можно? — задрав подбородок, вдруг уязвленно спросила Аня.

Яков вздохнул.

— Нет, Аня, никаких девичников и мальчишников у нас не будет. Сегодня исключение. Какие девичники? Ищи тебя потом, беспокойся. В крайнем случае, отвезу и привезу назад.

— Да? — с сомнением спросила Анна. — Ну ладно. Я, честно говоря, немного испугалась сегодня. Куда, зачем... Потом еще Софья Николаевна к нам приехала.

— Софья, — усмехнулся Яков каким-то своим мыслям, но промолчал. — Это была ее идея с экокурортом. Она много где была, в Карловых Варах, к примеру. Решила сделать что-то подобное. Семен очень надеется, что она займется делом по душе.

"И не будет ходить за ним по пятам".

Они дошли до двери и услышали сначала истошный вой, а потом радостное повизгивание Малыша, почуявшего приближение хозяев.

— Да, про спокойного, воспитанного пса я, кажется, погорячился...