В твоих самых диких фантазиях (гет)

Монстры атаковали то ли небольшой городок, то ли еще какое-то из тех поселений, что не могли похвастаться гигантскими стенами, как, например, в Вейле. Да и сухой кустарник с пожухлой травой невольно наводили на мысль о том, что дело происходило совсем не рядом с Биконом.

Жон стоял посреди груды тел чудовищ с обнаженным Кроцеа Морс в руке. Не так уж и далеко от него незнакомая женщина бросилась вперед, взмахнув хлыстом. Тот обвился вокруг лапы ближайшего Беовульфа, а электрический разряд завершил начатое, поджарив монстра.

С другой стороны от Жона мускулистый мужчина ухватился обеими руками за шею еще одного Беовульфа и, используя свою невероятную силу, сломал тому позвоночник, прежде чем швырнуть тушу в кучку собравшихся неподалеку тварей.

Ополченцы поддерживали их огнем из-за спин, пользуясь тем, что Охотники стояли редкой цепью.

"Или не Охотники?.."

Жон внезапно осознал, что женщина с хлыстом носила белую маску с характерным красным узором.

"Белый Клык..."

Все вокруг, если, конечно, не считать монстров, являлись членами Белого Клыка. Да и из-за мешков с песком сейчас стреляли тоже именно они.

— Ты! — крикнула женщина, указав на Жона.

Ну, или сквозь него...

— Вон там прорыв! — продолжила она. — Останови его!

— Сделаю! — отозвался мужчина, находившийся у Жона за спиной.

Его фигура размылась в черно-красную линию, а сам он кинулся к Урсе, что рвался к позициям стрелков. Сверкнул алый клинок, и туша монстра с легкостью была разрублена. Второй удар отделил от нее голову вместе с плечами.

Но всё это оказалось проделано недостаточно быстро.

— Твою же... — выругался Адам Таурус, бросившись мимо мертвого и уже начавшего испаряться темным дымом Урсы к лежащему на земле стрелку Белого Клыка. — Нет-нет-нет! Ты слышишь меня?

Он опустился на колени и пробормотал:

— С тобой всё будет в полном порядке. Ты выживешь.

— Я... я... — прохрипел захлебывающийся кровью стрелок. — У меня жена... и дочь...

Адам вздрогнул, ухватив его за руку.

— Что им сказать? — спросил он.

— Я... л-люблю...

Но договорить стрелок так и не сумел. Его глаза закатились, с сам он осел на сухую землю. Адам тяжело вздохнул, снял со стрелка маску и провел ладонью по лицу, закрывая глаза. После этого он поднялся, повернулся и недоуменно уставился на направленный ему в грудь меч Жона.

— Что это значит? — прошипел Адам, выхватив собственное оружие. — У меня нет времени на твой идиотизм! Куо Куана нужна наша помощь...

Его взгляд полностью сфокусировался на Жоне, рот открылся от удивления, но затем Адам все-таки сумел взять себя в руки, фыркнул и неторопливо убрал клинок обратно в ножны.

— Здесь всё не по-настоящему, так? — уточнил он. — Просто еще один кошмар.

Жон не спешил отводить в сторону Кроцеа Морс.

— Значит, ты знаешь, — произнес он.

— Синдер нас всех предупредила, — пожал плечами Адам. — Можешь меня убить, если хочешь. Я всё равно не сумею тебя здесь остановить. Но допрашивать даже не пытайся — это абсолютно ничего не даст. К тому же всем в лагере известно, что если утром кто-либо не проснется, то нужно срочно отходить подальше.

Белый Клык разрабатывал планы противодействия конкретно Жону...

Наверное, подобное отношение вполне могло бы польстить, но у него оно вызывало лишь искреннее беспокойство. В конце концов, самым лучшим вариантом избавления от такого рода угрозы было физическое устранение ее источника, а это, как совсем недавно доказала Синдер, легко проворачивалось прямо посреди Бикона.

— Ты подозрительно спокоен, учитывая твое положение, — сказал Жон, стараясь выиграть побольше времени на обдумывание ситуации.

Адам вновь фыркнул и снял с лица маску, демонстрируя жуткое клеймо поверх левого глаза. И пусть буквы не были особо крупными, его текст довольно хорошо читался: "ПКШ".

Жон ни на секунду не поверил бы в то, что Вайсс об этом знала. Скорее всего, она бы пришла в ужас, увидев такое. Даже Жак Шни вряд ли был в курсе, поскольку бессмысленная жестокость его не интересовала, а личное участие в издевательствах над фавнами он бы счел лишь пустой тратой времени.

Вероятно, клеймо поставил какой-то расист, сумевший сделать карьеру в ПКШ и воспользовавшийся своим положением для сокрытия такого рода преступлений.

Вот только легче на душе от этого почему-то не становилось...

— Ты знаешь, сколько раз в день в среднем моргает человек?

Вопрос Адама оказался довольно неожиданным для Жона.

— Эм... нет, — честно признался он.

— От пятнадцати до девятнадцати тысяч. Каждый раз, когда я моргаю, изуродованное веко скребется по обожженной сетчатке и причиняет мне боль. Кто-то может забыть о своих невзгодах и двигаться дальше, но я получаю весомое напоминание о них почти двадцать тысяч раз в день. В таких условиях трудно о чем-то позабыть. Я умер, когда это со мной сотворили. Второй раз я умер, когда Блейк посмотрела на меня так, будто видела перед собой настоящее чудовище, — усмехнулся Адам, кивнув на меч Жона. — Ты считаешь, что я до сих пор боюсь смерти?

Жон предпочел промолчать. Ему было совершенно очевидно, что никакой смерти Адам не боялся.

— А не добиться своих целей ты не боишься? — не став затягивать паузу, решил он поменять тему разговора.

— Моих целей? — переспросил Адам. — Ты говоришь о деле Белого Клыка или о мести? Если о первом, то для них не имеет особого значения, жив я или мертв. Что же касается второго, то коли вдруг умру, любая месть меня интересовать перестанет. Кроме того, у ПКШ хватает врагов. Кто-нибудь другой им точно отомстит. Рано или поздно семья Шни заплатит за свои преступления.

— Не все из них виновны в преступлениях! — не удержался Жон.

— Само собой, — закатил глаза Адам, пусть это наверняка и принесло ему немалый дискомфорт. — Ты наверняка имеешь в виду ту девчонку, с которой учишься. Вайсс Шни, правильно? Певица, Охотница и просто красавица, так не похожая на серую массу. Так не похожая на свою родню.

Он насмешливо фыркнул, после чего продолжил:

— Но скажи мне, сколько раз Вайсс Шни пользовалась своими привилегиями, чтобы помочь фавнам? Сколько раз она стояла на сцене перед миллионами зрителей и призывала их проявить понимание друг к другу?

"Ни одного..."

Жон это точно знал, потому что помнил, насколько враждебно Вайсс была настроена по отношению к Белому Клыку и какие разногласия из-за этого возникали между ней и Блейк...

— Вайсс не сделала абсолютно ничего плохого, — произнес Жон.

— Возможно, так и есть, — пожал плечами Адам. — Но ведь пользовалась плодами угнетения моего народа, правильно? И разве она за это извинилась?

— Да.

— Перед кем? Перед Блейк? Ладно, пусть Блейк ее простила. Передо мной Вайсс Шни извинилась? Перед другими фавнами?

Молчание Жона само по себе послужило прекрасным ответом.

— Не извинилась, — констатировал очевидное Адам. — Ты говоришь о добре и зле, но упускаешь ключевой момент. Добро — это не отсутствие зла. Это присутствие добра. А что доброго она сделала, чтобы компенсировать всё то зло, благодаря которому получила свои славу и богатства?

— Стала Охотницей, — ответил Жон.

— Еще не стала, — покачал головой Адам. — Шни пока что только учится в Биконе, и никто не знает, чем это в итоге закончится. Возможно, она займется семейным делом, записав титул Охотницы в длинный список своих достижений. Ты в курсе, что ее мать тоже училась на Охотницу?

Таких подробностей Жон не знал.

— Не в курсе, — вздохнул Адам. — Но глядя на нее, этого и не скажешь. С момента окончания обучения она ни разу не вставала на защиту какого-либо поселения, просто вернувшись обратно в Атлас и наслаждаясь роскошной жизнью.

Жону очень хотелось заявить, что Вайсс не такая, но он неоднократно слышал ее собственные слова о том, что она возглавит семейную компанию. Что обязательно изменит всё к лучшему. И в искренность намерений Вайсс Жон верил безоговорочно, но вот в том, что у нее каким-то образом получится совмещать должность главы ПКШ с образом жизни Охотницы, серьезно сомневался.

— Вайсс собирается изменить ПКШ к лучшему, — вслух произнес он.

— И если она это сделает, то я первым назову ее святой, — кивнул Адам. — Но до сих пор фавны слышали от Шни чересчур много пустых обещаний. К тому же нельзя сказать, добьется ли она успеха. Неужели будет лично посещать каждую шахту? Накажет всех виновных, а не просто уволит, деньгами заткнув им рты, чтобы они не пятнали репутацию ПКШ? Даже если ее намерения чисты и благородны, силенок для их осуществления вполне может не хватить, поскольку придется еще и отчитываться перед советом директоров. Должность-то вовсе не равнозначна наличию власти.

Жон стиснул зубы.

— Ладно, всё равно наш разговор бесполезен, — произнес Адам. — Убивай меня или не убивай. Тебе нужно выбрать одно из двух, и мое мнение на этот счет никакого значения не имеет. Я — твой враг, и если бы мы сейчас находились в реальности, колебаться бы точно не стал. Или... ты никогда раньше не убивал, так?

— Ну...

— В этом нет ничего сложного. Подойди к делу творчески: лиши меня кислорода, посади на воображаемый электрический стул или останови сердце силой мысли. Тогда и от проблемы избавишься, и в крови не перепачкаешься, а заодно потренируешься, чтобы с Синдер в нужный момент рука не дрогнула.

— Ты... хочешь, чтобы я тебя убил? — удивленно уставился на него Жон.

— Я хочу, чтобы ты уже что-нибудь выбрал, поскольку в ожидании крайне мало приятного, — ответил ему Адам. — Как и в твоих вторжениях в мой разум.

— Боишься, что я увижу нечто секретное?

— Что тут может быть секретного? Наши старые планы по нападению на Бикон во время Фестиваля Вайтела? Ты их и без меня уже знаешь. То, что мы с Блейк работали вместе и любили друг друга? Это никогда и не было секретом, — сложив руки на груди, проворчал Адам. — Хотя некоторые вещи о ней я, несмотря на всю свою "чудовищность", показывать тебе не собираюсь. Наша любовь — наше и только наше дело.

— Меньше всего мне хочется видеть, как вы с ней занимались любовью! — воскликнул Жон. — И не надо втягивать в это Блейк.

Адам ухмыльнулся.

— Почему бы и не втянуть? — спросил он. — Или считаешь ее такой уж невинной?

Жон прикусил губу.

— Я знаю, что Блейк вовсе не невинна, но до тебя ей далеко.

— Правда? Это даже немного забавно. Понимаю, что ты тут всё контролируешь, но мне интересно, получится ли кое-что показать...

Адам закрыл глаза и сосредоточился, но пейзаж вокруг них ничуть не изменился.

— Похоже, что нет, — пробормотал он. — А ведь я помню тот момент. Монстры регулярно угрожают Куо Куана — это столица Менаджери, если ты не знал. Члены Белого Клыка всегда встают в первую линию обороны.

— Почему не Охотники? — поинтересовался Жон.

— Я бы спросил, не тупой ли ты, но понимаю, что тебе просто промыли мозги, — вздохнул Адам. — Академий Охотников существует ровно четыре штуки. Королевств — тоже. Бикон, Атлас, Хейвен и Шейд обучают тех, кто должен защищать от монстров и людей, и фавнов. Вот только на них же лежит обязанность координировать действия Охотников в своем регионе. К примеру, Леонардо Лайонхарт из Хейвена помогает определять, в какие из районов Мистраля следует отправить подкрепления. Генерал Айронвуд занимается тем же самым в Атласе.

И Жон уже начал понимать, к чему всё шло.

Само собой, школы сосредотачивались на обороне собственных регионов. Не специально, кроме, может быть, Атласа, а в силу своего географического расположения. Как бы ни хотелось тому же Озпину обратного, Охотники физически не могли быстро добраться, например, из Вейла в Мистраль, чтобы решить возникшую там проблему, а потому занимались истреблением чудовищ поближе к дому.

Получилось так, что Менаджери никто не стал бросать на съедение монстрам намеренно (кроме опять же Атласа с его политикой), но и не помогал из-за удаленности, маловажности и просто принадлежности к чужому государству. У всех хватало своих требующих защиты поселений.

— В Менаджери имеются несколько вышедших в отставку Охотников-фавнов, но собственной школы нет, — продолжил Адам. — Нам остается сдерживать монстров при помощи силы духа и храбрости обычных мужчин и женщин. В твоих глазах мы, возможно, и террористы, но это не значит, что нам не следует защищать невинных фавнов. Или, по-твоему, мы обязаны бросить гражданских на съедение этим тварям?

— Нет, — покачал головой Жон.

— Блейк тоже где-то тут сражалась, — снова вздохнул Адам. — А вот вести о смертях защитников вместо нее их родным обычно доставлял я. У Блейк слишком большое сердце, и мне было больно смотреть, как оно каждый раз разрывалось. Я старался по возможности избавить от этой боли и ее, и себя.

Адам поглядел на тело фавна, что до сих пор лежало у него под ногами, и добавил:

— Его дочь, кстати, очень тяжело переживала весть о гибели отца. Нет ничего удивительного в том, что этот момент преследует меня в кошмарах.

— Честно говоря, я ожидал процесс нанесения клейма, — произнес Жон. — Или того дня, когда Блейк от тебя сбежала.

Адам усмехнулся.

— Клеймо давным-давно стало моей неотъемлемой частью. Что же касается Блейк, то твои ожидания вполне объяснимы, но я никогда не винил ее за то, что она покинула Белый Клык. Это всего лишь искреннее заблуждение с ее стороны. Блейк я винил только в том, что она бросила нас, не поговорив предварительно со мной. В том, что вынесла свой вердикт, даже не попытавшись разобраться.

— И в чем разница? — поинтересовался Жон.

Адам в очередной раз вздохнул и посмотрел в небеса.

— Чем мы тут занимаемся, Арк? — спросил он. — Ты совсем не из тех, перед кем хотелось бы выворачивать душу. Просто убей меня и избавь от всяческих "дружеских" бесед. Мы с тобой не настолько близки.

Жон опустил меч.

— Разве так уж плохо то, что я желаю понять тебя и разобраться в вопросе?

— Ох... ладно. Только измени, пожалуйста, декорации. Ты же здесь всем управляешь. Ночной Атлас, шахтерский лагерь, где вокруг ничего нет.

— Никогда не бывал в подобных местах, — признался Жон.

— Я бывал, — сказал Адам. — И раз уж ты вторгся в мое подсознание, то сам достань оттуда нужные воспоминания.

Его идея показалась Жону довольно любопытной. К тому же шанс попрактиковаться на ком-либо выпадал не так уж и часто, а потому он задействовал ауру и сосредоточился на словах Адама. Шахтерский лагерь ПКШ Жон представлял себе слабо, но вставить подобную концепцию в сон попробовать мог.

К некоторому его удивлению, мир вокруг изменился.

Стояла глубокая ночь, ниже по холму виднелась сетка забора, спускавшаяся к самому провалу огромного карьера. Прожектора на вышках освещали лагерь и явно были поставлены туда для того, чтобы фавны не бродили вне бараков после отбоя.

Расстояние в половину километра и темнота скрадывали многие детали, но похожее на бункер строение и довольно крупные механизмы Жон отлично различал.

— То самое место, — кивнул Адам. — Иди за мной. Мы сейчас как раз должны готовиться к атаке.

Ведомый любопытством, Жон двинулся вслед за Адамом по заросшему деревьями склону. Здесь ему ничего не грозило, но расслабляться и убирать защиту ауры он всё же не собирался.

Да, Жон не был способен хладнокровно лишить кого-либо жизни, а вот убийство во время самообороны было ему вполне по силам, и Адам это, видимо, понимал.

Вскоре они вдвоем оказались на полянке с небольшим костром, вокруг которого столпилось около сотни фавнов в масках. В самом центре на крупном ящике стояла Блейк в точно такой же одежде, как и у Адама...

— Это наш шанс! — крикнула она. — Там внизу находятся наши братья и сестры! Голодные и избитые братья и сестры, которых держат в ужасных условиях и используют в качестве дешевой рабочей силы! В этом лагере несчастные случаи происходят в пять раз чаще, чем где-либо еще! Целые штреки обваливаются, оставляя шахтеров в ловушке, и всем наплевать! Люди в Атласе, слыша о подобных трагедиях, лишь пожимают плечами и делают вид, будто ничего не произошло!

Блейк обвела взглядом фавнов и продолжила:

— Я знаю, что вы боитесь, но им еще страшнее! Они не ожидают нашего появления! У них под рукой нет оружия. Двигаемся быстро, бьем точно и не даем им возможности нам ответить!

— Да! — дружно рявкнули фавны.

— Не забывайте, что перед нами враги! Они убьют вас без каких-либо колебаний! — воскликнула Блейк, вскинув над головой Гэмбол Шрауд. — Это даже не люди — настоящие чудовища, ничем не лучше тех, что бродят за оградой! Так поступайте с ними соответствующе! Пленных не брать!

Жон в шоке уставился на нее.

— Честно говоря, — произнес Адам, глядя вслед отправившимся в атаку фавнам, — это было ее первое настоящее дело. Легко проявлять кровожадность, когда твои враги далеки и безлики. Вернувшись обратно, Блейк оказалась настолько потрясена, что мне потребовалось ее утешать и успокаивать.

То, что Адам оправдывал Блейк, несколько удивило Жона.

— А мне всё это зачем потребовалось показывать? — поинтересовался он.

— Ты же хотел меня понять, так? — усмехнулся Адам, подойдя к воображаемому, но всё равно излучающему приятное тепло костру. — Именно здесь я осознал, что готовность Блейк идти на жертвы не настолько непоколебима, как она сама считала. И я ее в этом не виню. Блейк попробовала переступить через себя. У нее не получилось. Но даже неудачный шаг достоин куда большего уважения, чем полное бездействие. Если бы она пришла ко мне и сказала о своем желании покинуть Белый Клык, то я бы ее отпустил.

— А что именно сделала Блейк?

— Для начала она передала мне обязанности лидера, чтобы сражаться, но не руководить. Само собой, я ей это позволил. Мы с Блейк были партнерами и любовниками — всё делали вместе. Я же, в свою очередь, старался избавить ее от наиболее неприятных моментов нашей работы.

— Неожиданно... тактично с твоей стороны, — пробормотал Жон.

— Нет тут ничего неожиданного, — покачал головой Адам. — Ты всего лишь плохо себе представляешь, что такое на самом деле "терроризм". Белый Клык — это прежде всего организация. Руководство любой ячейкой требует ничуть не меньшего количества соответствующих навыков, чем твоя должность лидера команды. И разумеется, нам с тобой жизненно необходимо понимать, кто из наших подчиненных на что способен.

Вероятно, так оно и было. В конце концов, Адам занимал в Белом Клыке немалый пост и потому взвалил на себя огромную ответственность — пожалуй, куда большую, чем у Жона. Да и подготовка от него явно требовалась не только боевая: логистика, снабжение, разведка, вербовка и даже некоторые познания в психологии.

Далеко не каждый член Белого Клыка являлся рядовым бойцом, способным лишь выполнять чужие приказы. Кто-то должен был эти самые приказы отдавать. А кроме командиров наверняка имелись врачи, администраторы и прочие специалисты, которые в боях никогда и не участвовали.

Не так уж и сложно оказалось представить, каким образом Адам умудрялся находить для Блейк не связанные с пролитием крови задачи.

— После этого рейда Блейк занялась вербовкой, — произнес Адам, подтвердив мысли Жона. — Она всегда умела подбирать ключик к сердцам и душам фавнов. Я довольно неплохо могу мотивировать тех, кем движет гнев, но до умений Блейк мне далеко. Тут она пошла в своего отца.

Адам усмехнулся, а затем продолжил:

— Ты не поверишь, сколько молодежи Блейк привлекла в ряды Белого Клыка. Сколько народу заманила страстными речами, чтобы потом всех их бросить на произвол судьбы. Некоторые до сих пор гадают о причинах ее предательства. Я лично знаю одну девчонку, которая восхищалась Блейк и присоединилась к нам лишь потому, что та ее уговорила. Вот только поставить Илию в известность о своем уходе Блейк нужным не сочла, как и убедить уйти вместе с ней. Нет, ответственность за судьбы всех этих фавнов она, как и обычно, эгоистично перевалила на мои плечи.

— Блейк... — пробормотал Жон. — Ты не можешь винить ее во всём.

— Я и не виню, — пожал плечами Адам. — Вряд ли ты в это поверишь, но у меня нет ненависти к Блейк. В вину я ей ставлю только одно — лицемерие. На том поезде она смотрела на меня, будто на чудовище, но почему-то игнорировала всю кровь, что сама пролила: прямо, как вот здесь, или косвенно, убедив многих вступить в наши ряды. Честно говоря, сам ее поступок выглядел довольно странно — словно бы она ожидала, что я не прислушаюсь к ее словам. Мы выполняли задание. Блейке знала, что в поезде находились люди, и внезапно завела разговор о моральной стороне наших действий, как будто у нас для этого имелось лишнее время. Такие беседы стоит начинать перед заданием, а не в самую последнюю секунду.

— И всё же ты сделал неправильный выбор, — заметил Жон.

— Не было у меня времени для размышлений! — сердито воскликнул Адам. — Блейк могла бы поделиться своими сомнениями и пораньше, чтобы мы успели изменить план. Но она дождалась момента, когда бомбы уже были установлены. Зачем?

— Возможно, не доверяла тебе.

— Возможно, и не доверяла, — согласился с Жоном Адам. — Но в том-то и заключается ее главная проблема, так? Мы с Блейк присоединились к Белому Клыку в одно время. Я взвалил на себя наиболее грязную часть нашего дела, избавляя ее от этого бремени. По сути, Блейк сама меня об этом попросила и сама же приложила руку к моему становлению чудовищем. Могла бы просто поговорить со мной, убедить остановиться, а не воображать из себя невинную жертву моего гнусного влияния, единственно достойную искупления, несмотря на заляпанные по локоть кровью руки.

Жон прикусил губу.

Ему очень хотелось встать на защиту Блейк, и даже необходимые аргументы для этого имелись. В конце концов, ее раскаяние было искренним. Но...

Адам тоже совсем не выглядел тем, кто творил зло ради зла.

Пожалуй, в мире таких и вовсе не существовало.

Это были просто два фавна со своими достоинствами и недостатками, ошибками и успехами, историей и мечтами.

Да, за Адамом тянулся кровавый след, и Жон прекрасно понимал, что нынешний рассказ ему преподносился с вполне определенного ракурса — с точки зрения Адама, который сам себя воспринимал жертвой. Но ведь раньше доводилось слышать лишь версию Блейк, где той самой жертвой была как раз она.

Впрочем, другие люди и фавны в данном плане мало чем отличались от этой парочки. Все гораздо внимательнее относились к тому, что происходило непосредственно вокруг них.

— Разве нет способа всё это прекратить? — спросил Жон. — Чтобы вы с Блейк сели и поговорили?

Адам покачал головой.

— Мои руки тоже в крови, но в отличие от нее, я готов принять на себя последствия. Я готов нести ответственность за тех, кто идет за мной следом, Арк. За тех, кто умирал по моему приказу. За храбрых мужчин и женщин, отдавших жизни ради приближения справедливой кары за совершенные против нас преступления. Я верю, что сейчас они смотрят на меня, и уж точно не стану плевать на их жертву, внезапно переметнувшись на другую сторону.

Он улыбнулся и добавил:

— Но даже если бы я вдруг пожалел о собственном прошлом, осознал свою чудовищную сущность и раскаялся, то... всё равно бы их не предал. Не после того, как они умирали у меня на руках. Не после тяжелых разговоров с их родственниками. Здесь, во мне, находятся гнев и ярость всех погибших членов Белого Клыка, и когда-нибудь я присоединюсь к ним с гордо поднятой головой, чем бы в итоге ни закончился мой путь.

— Смертью он закончится, Адам.

— Скорее всего, — кивнул тот. — Но ведь и Блейк тоже умрет — пусть даже от старости. Как она будет смотреть в глаза тем, кого убедила вступить в Белый Клык? Тем, кому всё это стоило жизни? Тем, кого бросила, убежав играть в героев? Что Блейк им скажет, Арк? Что ей жаль? Что она этого не хотела? Что они сами виноваты, раз ей поверили? Что не понимала, насколько мы плохие, но раскаялась и убежала, спасая свою шкуру и даже ни разу не подумав о них?

Жон вздохнул, ощутив, как у него начала болеть голова.

Существовали фавны, которые погибли, поскольку Блейк уговорила их вступить в Белый Клык. Существовали и другие фавны, что до сих пор были живы и успешно выполняли задания террористической организации.

Помнила ли о них Блейк?

Задумывалась ли хоть раз об их судьбе?

Жону очень хотелось ответить на свои вопросы утвердительно. В конце концов, он точно знал, какие угрызения совести испытывала Блейк, поскольку успел побывать в ее кошмарах. Но никакие угрызения совести не вернут родственникам погибших и не компенсируют всё то зло, что уже совершили и еще совершат выжившие.

Иногда хорошего ответа попросту не существовало.

Блейк осознала свои ошибки и решила их исправить. Но поступив так, она бросила тех, кто ей доверился. Адам осознал чудовищность своего пути, но сворачивать с него отказался, продолжая нести ответственность за тех, кто ему подчинялся. Он понимал, что совершает ошибку, но упрямо шел вперед, движимый верностью по отношению к павшим соратникам.

Оба имели свои мотивы.

И оба ошибались.

Блейк поступала правильно, Адам — нет.

Блейк бросила своих друзей на смерть, Адам остался верен им до самого конца.

Блейк была лицемеркой, Адам — чудовищем.

Честно говоря, если бы состоялся суд, то обоих признали бы виновными, но по разным обвинениям. Блейк получила бы меньший срок за помощь следствию и хорошее поведение, Адам — больший за отсутствие раскаяния.

Вот только никакого суда не было.

Вместо него Блейк разгуливала на свободе и училась на Охотницу, пока Адам собирался умирать. Возможно, его жизнь окончится не здесь и не сейчас, не этой ночью. Скорее всего, ее и вовсе оборвет рука Блейк.

Но у Жона почему-то возникло такое ощущение, что Адаму на это было наплевать.

— Итак, — нарушил затянувшееся молчание Адам, глядя на резню, которую Блейк с фавнами учинили среди сотрудников охраны лагеря. — Ты собираешься меня убивать, Арк? Заодно избавишь Блейк от необходимости это делать. Разумеется, моя смерть ничего не изменит, поскольку у заместителя есть все необходимые инструкции на такой случай. Но я ведь и сам по себе очень сильный боец. Поступи мудро и снизь угрозу для Бикона, пока я не способен защищаться.

— Не могу, — покачал головой Жон.

Адам вздохнул.

— Ты совершаешь ошибку, — сказал он. — На тебе лежит ответственность за благополучие твоей команды, с каждым из членов которой я потенциально могу встретиться. Уверен, что потом не пожалеешь о своем решении?

— Скорее всего, пожалею, но... просто не могу.

— Хм. Ты такой же, как и Блейк. Много слов, благие пожелания, но очень мало действий, — устало произнес Адам, натянув на лицо маску и скрыв под ней свое клеймо. — Терпеть не могу подобных вам. Фавны вроде Гиры и Кали хотят изменений к лучшему и надеются, что люди согласятся на это, если они станут вести себя хорошо. Ну, или что хватит одних только мирных протестов. Лидерам приходится принимать трудные решения, и тебе не стоит об этом забывать, Арк. Правильно было бы убить меня и справляться с угрызениями совести самостоятельно, не переваливая проблемы на членов своей команды.

— Именно так ты и поступил в случае с Блейк, Адам, — напомнил Жон. — И как тебе последствия твоего решения?

— Не слишком приятные. Но альтернативой было бы только топить Блейк в крови до тех пор, пока она не превратилась бы в еще одного меня, — ответил Адам, наполовину от него отвернувшись. — Ты считаешь, что я бы мог так с ней поступить?

"Нет..."

Правильного ответа тут попросту не существовало — только пара паршивых.

— Прощай, Арк.

Адам повернулся спиной, давая Жону шанс с легкостью его убить, если бы тот набрался мужества нанести удар.

Наверное, так бы и стоило поступить. Да, потом Жону предстояло бы еще не раз встретиться с Адамом уже в своих кошмарах, но это сохранило бы немало жизней, а Охотникам следовало быть готовыми получать травмы ради защиты невинных людей и фавнов. Вот именно такую травму он бы и получил, только не на теле, а на душе.

Но Жон не ударил.

— Будем надеяться, что твое сегодняшнее решение не станет преследовать тебя в кошмарах...