У Шэнь Юаня новый план (джен)

Ретроспектива. О чае и не только.

Всё началось с чашек.

Распоряжение Шэнь Цинцю словно открыло двери в мир азарта и махинаций. Старейшины, наставники, учителя пика оказались вовлечены в сложную игру под названием: «Выбери наилучшее время для духовного чая или останься с неудачниками». Учеников отодвинули в сторону. Их можно и ночью разбудить, молодёжь не переломится, а вот наставникам, учителям и старейшинам нужно наилучшее время для принятия духовного чая.

Старейшины вдруг осознали, что именно от них зависит, будет ли пить чай некий Чан Вэй в приличествующем обществе таких же приятных и уважаемых людей в удобный полдень, а потом спокойно часик помедитирует и даже сможет вздремнуть после, дабы чай наилучшим образом оздоравливал организм, или ему придётся вскакивать ни свет ни заря и торопливо выхлёбывать чашку между завтраком и всеобщей тренировкой.

А ведь ещё можно было исхитриться вкусить чаю вместе с главами пика Цинцзин и прикоснуться к их мудрости.

Первыми это осознали на Цюндин.

Пик дипломатов внимательно наблюдал за всеми нововведениями Цинцзин и неспешно внедрял удачные практики. В то время как взмыленные старейшины бамбукового пика пытались со всей возможной скоростью успеть выполнить распоряжение, ведь Шэнь Цинцю ничего не забывал. И как показывала практика, вспоминал о задании в самый неподходящий момент.

Когда главный старейшина Цинцзин осознал проблему, было уже поздно. Пик охватили склоки и свары, а за удачное время чаепития стали предлагать совсем уж неприличные взятки.

Ещё бы, на пике жило около полутора тысяч человек, одних старейшин было пятеро, двадцать наставников, пятьдесят учителей⁽¹⁾, а времени в сутках всего лишь двадцать четыре часа — даже если разделить на всех, получается очень плотное расписание.

Тогда-то встала во весь рост следующая проблема — чайники и чашки. Духовный чай — это не обычные сушёные плоды, его не всыпешь горстью в котёл и не сваришь сразу на пятьдесят человек. Это сложный, медленный, многоэтапный процесс заваривания водой определённой температуры, с вливанием ци на определённых стадиях. Заваривать обычный чай требовалось учиться, чего уж говорить о духовном.

Понятно, что старейшины умели его заваривать, некоторые учителя и наставники тоже. Но как же уважение? Духовный чай не терпел спешки, его требовалось заварить при гостях и неспешно вкушать, как изысканное лакомство. Не самим же старейшинам бегать и подносить его. Только один молодой дворянин сказал, что умеет. Его проверили, убедились в правдивости и приставили подавать чай уважаемым людям.

Но чайников и чашек всё равно не хватало. Путём сложных обманных схем удалось выманить пару чайных наборов на Цяньцао и Кусин, а на остальных пиках чашек не оказалось. Их уже выменял Цюндин, на претензии и главный вопрос: «Зачем? Ведь Цюндину никто не предлагал духовный чай.», — главный старейшина пика дипломатов уклончиво заметил, что он готовится заранее.

Да, на Цюндин не терпели спешки, поэтому, посмотрев на суету бамбукового пика, заранее раздобыли чашки и чайники для духовного чая в нужном количестве, неспешно составили списки и расписания принятия чая для всех важных людей пика и самого Юэ Цинъюаня не забыли.

В отношении себя глава Юэ был прискорбно скромен, он даже ел ту же пищу, что готовили ученикам. В таком вопросе лучше проследить, в конце концов, глава не откажется от чаепития со старейшинами своего пика. К тому же, нельзя будет сказать, что они не радеют о благополучии ордена и думают только о своей выгоде. Духовный чай полезен всем, даже сильнейшему заклинателю поколения Цин.

И разумеется, духовный чай провели по спискам общих закупок. Никто не хотел, чтобы глава заметил нестандартный заказ и вычеркнул чай как лишнюю ненужную покупку. Цюндин многому научился у Шэнь Цинцю и вовсю это использовал. К своей пользе.

Второй проблемой оказались купальни. У Цинцзин не было нехватки в купальнях, но ни одна из них не была предназначена для принятия ванн и настоев. И вообще ни старейшины, ни наставники не собирались принимать лечебные ванны вместе с учениками.

Пришлось пройтись по соседним пикам — вот у кого не было нехватки в купальнях — это у Цюндин, привычный к приёму важных гостей пик имел множество мест, где можно насладиться настоями. Хоть в одиночестве, хоть небольшой группой на пять-шесть человек.

Цинцзин же таким похвастаться не мог. Старейшины сразу прошли мелким чёсом⁽²⁾ по другим пикам и забронировали время, чтобы всякие там дипломаты не успели их опередить, но теперь стало очевидным: Цинцзин ждёт большое строительство. Купальни нужны всем.

Больше всего старейшин пика Цинцзин, да и Цюндин тоже, раздражал Байчжань.

«Любимчики!» — злобно думали про себя все вовлечённые лица.

Старейшины воинственного пика не утруждали себя сложными интригами, они любили драться и, несмотря на свой солидный возраст, занимались именно этим. Единственный приличный человек, которого подобрал и пригрел Шэнь Цинцю, не мог разорваться и закрыть все дырки, а проблем у байчжаньцев накопилась масса.

Но распоряжение Шэнь Цинцю было однозначным: с Байчжань придётся делиться духовным чаем. Ещё и купальни им строить. Эти дикари для тренировки физического совершенствования мылись в реке.

Скрипя зубами, старейшинам Цинцзин пришлось отдать распоряжение о постройке на Байчжань большой, просторной и современной купальни.

Байчжаньцы же и так были особо милы и исполнительны по отношению к адептам⁽³⁾ Цинцзин, теперь же они и вовсе растекались патокой⁽⁴⁾.

* Вэй Цинвэй *

«Любимчик!» — раздражённо думал глава Ваньцзянь, поглядывая на Лю Цингэ.

Вэй Цинвэй не был дураком, он всё понял сам. И не нужно было старейшинам приходить к нему по одному и настойчиво просить, заглядывая в глаза, помириться с главой пика Цинцзин. Или кем сейчас стал Шэнь Цинцю? Главой ордена?

Сейчас он не понимал, где были его глаза, всё же было перед ним, но он в своей гордыне не заметил множества знаков. Дождался, пока Шэнь Цинцю потеряет своё и так невеликое терпение.

Что вообще он сделал не так?

Чем он его спровоцировал?

Не стал помогать делать струны? Это такая мелочь! Поддержал Лю Цингэ в интригах дворян? Так Лю Цингэ вообще простили, его никто иначе, чем любимчиком Шэнь Цинцю, теперь и не называет!

«Чем же я заслужил такое строгое наказание, такое унижение?» — вопрошал он, гулко ударяя молотом по острию будущего меча.

Шэнь Цинцю одной рукой ухватил его за бороду⁽⁵⁾ и низверг с пьедестала. Уже сейчас некоторые ученики подходят и спрашивают, не снимут ли его с должности.

Вэй Цинвэй знал: никто его не снимет — он сам уйдёт. И он бы ушёл, если бы не надежда — ученики Цинцзин не бросили пик, они продолжали приходить и очищать от демонической ци, любимый ученик Шэнь Цинцю постоянно толкался на пике и даже спрашивал советов.

Поэтому он ещё держался, а семейка Лю, как всегда, выкрутилась, и только он — честный оружейник — один пострадал.

Шэнь Цинцю всего лишь публично избил Лю Цингэ. Потом взял под своё крыло и решил все его проблемы: байчжаньцы теперь щеголяют в новой одежде, все приставлены к делу, так им теперь ещё и купальню строят, питание пересмотрели. Видите ли, Шэнь Цинцю считает такую еду неполезной.

Вэй Цинвэй был согласен даже на такое: пусть победит, пусть унизит, лишь бы это презрительное пренебрежение закончилось и старший боевой брат перестал таить на него злобу.

Только у дворца Хуаньхуа Вэй Цинвэй понял, как выглядит настоящее неудовольствие главы пика Цинцзин. Он благодарил всех богов, что вложили в его голову немного разума — он, услышав о войне Шэнь Цинцю, не стал раздумывать, а просто взял меч и полетел к Хуаньхуа.

Шэнь Цинцю оказалось двое. И никто: ни главы пиков Цанцюн, ни Юэ Цинъюань, ни старый хозяин дворца Хуаньхуа — и вида не подали, как будто их всегда было двое.

Вэй Цинвэй дёрнулся было спросить, но решил не вмешиваться. Целее будет. Он уже вылез со своим длинным языком и помешал Шэнь Цинцю, до сих пор расплачивается, хватит с него.

Теперь он прекрасно видел разницу между наказанием своего провинившегося брата и чужого главы ордена. Да и глава Юэ Цинъюань слишком уж демонстративно встал за спиной обоих Шэнь Цинцю, чтобы назвать это случайностью.

Сила глав Цинцзин изливалась потоком, а когда они одним движением снесли защиту дворца, Вэй Цинвэй понял, что его присутствие нужно номинально — показать поддержку главам Цинцин и единство Цанцюн.

Только двоих не было на этой демонстрации силы и власти теневого владыки ордена: глав Аньдин и Сяньшу, вот им-то он точно не завидовал. Про Аньдин было сложно сказать, вдруг поставка важная или глава пика на очередном аукционе? А вот прекрасная Ци Цинци заигралась — судя по взглядам холодных зелёных глаз, оба Шэнь Цинцю заметили её отсутствие.

Какое наказание придумает изобретательный стратег ордена?

Мужчину передёрнуло.

1) По мнению автора, «наставник» — более высокий титул, чем «учитель».

Вернуться к тексту

2) От слова «чесать». Похожее выражение «чесать мелким гребнем». То есть вычёсывать вшей или блох. Синоним "тщательно"

Вернуться к тексту

3) Адепт — приверженец, последователь учения. С появлением фэнтези стало также относиться к ученикам магических школ и к состоящим в магических орденах. Здесь — это все, кто относятся к Цинцзин, и все, кто выполняют поручения глав Цинцзин, даже с других пиков.

Вернуться к тексту

4) Похожа на мёд, тягучая и сладкая, делается из кукурузного крахмала, нечто среднее между сиропом и мёдом.

Вернуться к тексту

5) Мне кажется, у всех кузнецов-оружейников должна быть борода.

Вернуться к тексту