Берег моей надежды (гет)

Долго ли, коротко ли, но на дворе наступило 31 декабря. Каждый человек ждет окончания старого года и встречи с новым, всякий раз надеясь на волшебные перемены, которые принесет с собой юный январь. Яков и Анна были знакомы всего лишь четыре месяца к этой дате, два из которых — встречались. Вначале их встречи носили попеременный успех, но под конец года двое любящих людей стали совершенно неразлучны. Яков, как человек деловой, всегда считал, что вовсе не обязательно в ожидании перемен тянуть до самого нового года, а как человек влюбленный, и вовсе предпочитал не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. А что день грядущий нам готовит? Разговор с Мироновыми!

Но только не с утра. С утра они с Анечкой будут спать, отдыхать и заниматься глупостями. Сегодня Штольмана, едва он, еще затемно, покинул дом вместе с лабрадором, посетила озорная мысль: зачем подниматься с постели так рано, если можно позволить себе оставаться в кровати почти до обеда? Эта мысль показалась ему крайне заманчивой. Хоть валяться без дела и не в его привычках, но 31 декабря — приятное исключение. Сейчас он вернется в квартиру, чтобы снова уютно устроиться на подушках рядом с самой прекрасной девушкой на земле.

В холодном утреннем воздухе Яков уверенно шагал по начинавшим просыпаться улицам, вдыхая прохладу нового дня. По его наблюдениям, вокруг было процентов 10 от привычного в это время количества прохожих. Все по домам, все спят, и лишь немногие проигравшие в новогоднюю офисную лотерею торопятся на работу.

Дворник, бросив лопату, ваял младшего снеговика в компанию старшему, слепленному накануне.

— С наступающим! — кивнула спешащая на работу соседка. Она владела несколькими магазинами с текстилем и канун нового года был для нее временем активных продаж.

Яков приветливо поздоровался:

— И вас с наступающим!

Малыш радостно рыл под сформированные дворником аккуратные квадратики сугробов. Яков, от греха подальше, потянул его в сторону от квадратных шедевров. В "Академии Здоровья" тоже новогодние продажи, но о них клиника трубила из каждого утюга еще с ноября: "Городской курорт" с программами, включающими в себя ванны, сауны, фитобочки, грязелечение и прием врача-физиотерапевта, суперпредложение от отделения реабилитации и другие хорошие акции. Сегодня клиника работала только до обеда.

Их неспешная прогулка со щенком длилась не долго — достаточно, чтобы немаленький друг удовлетворил свои потребности и понюхал парочку заснеженных кустов. По утрам Малыш сильно мерз и начинал умильно проситься домой, к матрасику и миске. Длительные прогулки он предпочитал совершать с обеда, когда на улице ощутимо теплело.

Так что они оба — человек и пес радостно вернулись в тихую квартиру, где Анна все еще мирно спала. Мужчина осторожно заглянул в спальню. Еще бы, они прокувыркались полночи! От этих сумасшедших ночей Яков заряжался как батарейка.

Облачившись в теплую фланелевую рубашку, он тихонько прокрался в комнату и сразу же нырнул к любимой под бочок. Анна чуть шевельнулась во сне и улыбнулась, почувствовав его присутствие и чуть колючий и холодный поцелуй на щеке.

Яков хотел еще погладить ее, но не стал, вспоминая с улыбкой ночную просьбу девушки: "Я тебя умоляю, давай спать, пожалуйста!". Он тогда смутился, что же, как маньяк, в самом деле, а Аня тут же свернулась у его груди и моментально заснула. Пусть спит.

Видимо, такова природа полов, мужчинам всегда нужно немного больше.

На улице было тихо. На мгновение показалось, что весь мир замер, пытаясь не потревожить их уютный кокон тепла и взаимной нежности.

В просветах меж штор пробивались все те же сумерки, очерчивая мягкие контуры их тел. Аня сонная, но такая счастливая, улыбнулась, обняла его покрепче, коротко поцеловала и вновь уснула, утопая в тепле их большого одеяла. Хм...

Якову не спалось. Мужская природа требовала своего. Как тут устоять, когда рядом такая девушка? Он не смог. Яков начал осторожно целовать ее, сонную, растерянную и вместе с тем отвечающую ему взаимностью.

Каждый их поцелуй, каждое прикосновение были переплетающейся нитью одной истории, богатой взаимной страстью и любовью. Им не нужно было слов, чтобы понять друг друга в моменты близости — каждое движение, каждая взволнованная улыбка говорили за них. Время словно не существовало, когда они были вместе. Не существовало его и сейчас.

Штольман позаботился заранее, чтобы им никто не докучал. Звонки телефонов и шум городской новогодней суеты отступили перед их тихим счастьем. Ему не хотелось покидать это теплое гнездышко, где царила гармония и покой.

Мир подождет. Мир всегда может подождать, пока есть такое утро. Время неумолимо шло, светало все сильнее.

— Анечка, — шептал ей на розовое ушко Яков.

— Что? — сквозь дремоту спрашивала девушка.

— Петушок пропел давно! — улыбнулся Штольман, целуя ее туда же, куда-то под мочку уха.

— Я не сплю, — бормотала Аня, утыкаясь в подушки.

Он, видя ее в стенах института, каждый раз страстно мечтал зацеловывать этот деликатный румянец и вот, дорвался до этих скул, щек, губ.

* * *

Рассвет. Лучи зимнего солнца тихо проникают сквозь полузакрытые занавески, играя на их смятой постели орнаментами бликов. В всем многоквартирном доме все еще тихо, только слышно, как на улице редкие прохожие оставляют свои звонкие следы на свежем снегу.

Нежное дыхание сплетается в такт. Слушая его, Яков думал о согласии между ними двумя, об интимности и безмятежности. Под одеялом, словно в закрытом от всех коконе, слушая Аню, чувствуя ее, он находил ответы на вопросы, которые и не задавались — достаточно лишь одного прикосновения, чтобы мир растворился, уходя в далекое эхо их любви.

Волшебная искра, освещающая его утро, зажигает каждую клеточку, каждый нерв, — и вновь, словно по невидимой спирали, Яков возвращается к ее красивому лицу, растворяясь в безвременье. Его любовь не имеет сейчас языка слов, но говорит языком тела, что жаждет присвоить и подчинить ту, что рядом. Но...Аня спит, и он не решается окончательно разбудить ее. Для Якова радость в том, что он здесь и сейчас, без оглядки назад, без мучительных сожалений о прошлом. Что там было? Совершенно неважно.

Каждая ночь с Ней для него — бескрайнее поле, где он сеет свои мечты, взращивая изящные тайны, что принадлежат лишь ему. Да какие там тайны? Он почти все рассказал ей. Осталась последняя.

Проснулась все-таки? Опять будет молить о пощаде? Анна, весело смеясь, чувствуя его желание, зарывается в подушки, чувствуя, как тяжесть века, уходящего в ночь, тает, оставляя лишь сладкое мгновение взаимной близости. Девушка тянется за поцелуем. Ну все, попалась!

За окном город готовится встречать праздник, но в этой комнате настоящее волшебство — их нежные объятия. И, зная это, они вновь отдаются друг другу.

Настенные часы отсчитывают невидимые минуты, но для Якова и Анны это не имеет значения. Их личное время продолжает течь за пределами понятных законов. В эти утренние мгновения все заботы уходят, оставляя лишь музыку их душ, тревожащую только струны нежности.

Аня накрыла их одеялом. Из-под одеяла выглядывает лучик света, словно приглашая их продолжить день, но они остаются в своей крепости любви, даря друг другу моменты чувственности.

Яков не мог насытиться своей невестой. Он дорвался до ее тела, как восемнадцатилетний мальчишка. Каждое прикосновение было словно откровением, каждый взгляд открывал новые глубины, которые ранее оставались тайной. Её стоны звучали для него как музыка, поцелуи девушки были нежными, как шелк.

Анна была для Якова всем — мечтой, сбывшейся в реальность, лучом света в его обычной сумрачности. Он вообще людей не особо жаловал и относился к ним сурово. Теперь же Яков не мог насытиться обществом девушки, её образом мышления, её теплом. Когда они проводили время вместе, мир вокруг терял значение, оставаясь где-то на периферии их собственного, сокровенного мира, где была одна лишь любовь во всем многообразии ее красок. Какое это счастье — встретить своего человека.

Штольману хотелось знать о ней всё — самые сокровенные мечты, самые глубокие страхи, самые яркие воспоминания. Яков любил Аню по-настоящему, переплетаясь с ней в каждом звуке, в каждом отражении светлого дня. Её присутствие было для него как запах свежих цветов весной, как любование восходом солнца. Но больше всего Якова удивляло и завораживало, как рядом с Аней он становился лучше, как будто она являлась для него зеркалом, отражающим его истинную сущность. Нет, он не злой, не язвительный, не порочный. Он нормальный мужчина и семьянин.

Неопытная в своей чувственности девушка чутко прислушивалась к ощущениям в своем теле. Ей очень нравилось то, как обращается с ней Яков. Его прикосновения были мягкими, но уверенными, словно он понимал, что именно она хочет почувствовать в этот момент. Анна закрывала глаза, погружаясь в вихрь новых эмоций и ощущений, которые, отзываясь волной тепла, разливались по ее телу.

Из-за плотных штор в комнате царила полутьма, а прорвавшийся солнечный свет лепестками ложился на их переплетенные фигуры, создавая атмосферу уюта и безопасности. Яков медленно наклонился к Анне, его дыхание едва касалось ее щеки, заставляя сердце девушки биться быстрее. Все вокруг теряло значение, оставляя только тихую музыку их совместного момента.

Аня чувствовала, как каждый миг наполняется значением, затаенная нежность раскрывалась в ней, как распускающийся бутон. Как много, оказывается, она может чувствовать!Она просто отдалась своим ощущениям, позволив себе забыть обо всем, кроме настоящего. Теперь для нее существовал только Яков, его терпеливые руки и голос, шепчущий что-то почти неразличимое, но важное — как зов сердца, которому она охотно отзывалась. Довериться своему мужчине, что может быть правильнее? Неужели она Якова когда-то отвергала и не доверяла ему?

Время словно остановилось, и каждое их прикосновение становилось чистой магией. Анна осознала, что ее восприятие мира изменилось, обогатившись новыми гранями чувственности — и все благодаря тому, что рядом был человек, чьи прикосновения могли так нежно и бережно открыть ей этот неизведанный ранее мир чувств.

Взаимное влечение становилось чем-то большим, чем просто физической связью и страстью. Это было глубокое понимание, основанное на доверии к мужчине и уважении к женщине, на погружении в самые сокровенные уголки душ друг друга. Они хотели дать друг другу все.

* * *

Время уже было вставать, пора было заняться делами, но влюбленные не смогли разлучиться ни на минуту. Яков стоял в полумраке комнаты, ощущая каждое прикосновение Анны как нечто волшебное. Девушка хотела надеть пижаму, но он перехватил ее руки, продолжив целовать. Каждый поцелуй, который он дарил её персиковой коже, был наполнен нежностью и восхищением. Её чуть приподнятые плечи и изгиб шеи привлекали его, словно магниты, и он не мог удержаться от того, чтобы снова и снова обнимать её, изучая, запоминая каждую линию тела.

Анна, закрыв глаза, полностью отдалась этому моменту. Тихое дыхание Якова стало для неё успокаивающей мелодией. Зачем им утро и новый день? Нет, ей нужен лишь этот мужчина рядом. Она была уверена в его любви и это наполнило её душу непередаваемым чувством покоя и счастья.

Через минуту его девушка убежала в душ. Новый день, хоть и с опозданием, начался.

* * *

— Я хочу включить музыку, — спустя полчаса сказала Аня и прямо в махровом халате потянулась к колонке.

Яков, сидя на краю дивана и не сводил с нее глаз. Ее движения, плавные и веселые, смешались с мелодией, наполняя комнату атмосферой легкости и непринужденности. Анна стряхнула чуть влажный халат прямо в руки обалдевшему жениху и теперь надевала одежду с такой непринужденной грацией, будто перед ней не стоял ни малейший выбор — белье, колготки, платье, цепочка с кулоном — находили свое место, подчеркивая ее природную красоту. Казалось, даже солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь занавески, играли с ней в такт, освещая ее волосы золотистым сиянием.

— Иди ко мне танцевать! — попросила Аня и он уступил ей. Хочется любимой танцевать, надо соглашаться.

Яков позволял ей вести, играться, кружиться и лишь ловил и подавал то руку, то подставлял здоровое предплечье.

Они танцевали долго. У Ани, оказалось, в телефоне был сборник новогодних мелодий.

— Куда мне до тебя! — выдохся на третьей быстрой мелодии Яков. — Игрунья.

— Главное — настроение! — не согласилась Аня и включила что-то медленное.

Так продолжался их танец, полный нежности и стремления быть друг с другом. Их история могла быть незаметной для всего мира, но для них двоих она значила всё. Влекомые неутолимым желанием и нежностью, они продолжали свой путь, не задумываясь о том, что будет через пару часов, ведь сейчас они были только вдвоем. Все остальное потеряло всякий смысл. Незаметной для всего мира танец не остался. Их слышал сосед снизу...

* * *

Яков предвкушал предстоящую неделю отдыха. Все, никаких студентов и пациентов! Замы предупреждены, начальство тоже, и его, если и будут беспокоить, то только в экстренных случаях. Штольман очень надеялся, что таких случаев не будет.

Яков, размышляя об Анне и о том, что она значит для него, начал понимать, что дело не только в её физической привлекательности, на которую он клюнул моментально. Это была смешанная пряность её ауры, её редкое сочетание нежности и силы, что так его вдохновляло. Эта девушка как весна, она наслаждалась каждым моментом, и это зажигало в Якове желание прожить жизнь более ярко и насыщенно. Ради нее. Ради их совместных моментов счастья.

Он тоже переодевался. Знал, что Аня смотрит. Пусть смотрит!

— Ты очень красивый! — с нежностью сказала она и поцеловала его в обнаженное плечо. — Молодой и красивый. Фактурный. С тебя можно скульптуру лепить!

— Должен же я соответствовать своей девушке, которая моложе меня на 15 лет? Я стареть не собираюсь! Буду спать в холодильнике! — улыбнулся Яков.

— А вчера там... много девушек было?! — вдруг нахмурилась Анна.

— Да не было почти никого! — замахал руками Яков. — Семен привел с собой двоих знакомых, и то все было довольно прилично.

— А папа? — с подозрением сощурилась Аня.

— Сидел, надутый, как мышь на крупу, пока я не предложил ему обсудить будущую свадьбу, признался Яков.

— Без меня обсудить!? — изумилась Аня.

— Это был тактический ход, чтобы Виктор Иванович перестал нервничать! — сказал Яков. — Аня, ну мы же мужчины. Решим деловые вопросы, а потом ты будешь помогать выбирать все, что положено...

— И что же папа? Что он сказал? — не терпелось узнать Анне.

— Виктор Иванович готов выделить тебе финансовые ресурсы, чтобы мы обзавелись совместным жильем. Но взамен хочет брачный контракт, — усмехнулся Штольман.

— А без договора нельзя пожениться? И без больших денег? — нахмурилась Анна.

— Можно. Я так и хочу сделать. Мне важно привести жену в собственный дом, — заверил Яков. — Важно, что мне по силам сделать такую покупку самому. Это вопрос принципа, вопрос мужской чести.

— Очень категорично, — внимательно посмотрела на жениха девушка.

— Ничуть. Я тебя беру от мамы с папой готовенькой, красивой, взрослой, с перспективной профессией... хм... хорошо воспитанной и даже невинной, хотя современные нравы этого не предполагают! А что могу предложить тебе я?!

— Себя! — быстро сказала Аня. Тоже хорошо воспитанного перспективного и харизматичного хирурга. Не невинного, но современные нравы этого и не предполагают! — передразнила его девушка.

— В моем мире этого мало, малышка, — улыбнулся Яков. — Ценность мужчины, в первую очередь, определяется деньгами, которые он может заработать и репутацией, авторитетом, поэтому недвижимость я хочу купить сам, без помощи будущего тестя. Хотя помощь предложена внушительная.

— Делай, как считаешь нужным, Яша! — честно сказала Аня. — Только я за себя скажу. Я бы не хотела подписывать перед свадьбой никаких брачных контрактов. Мне кажется, что нехорошо начинать семейную жизнь с документа о возможном расставании.

Яков привлек девушку к себе.

— Значит не будем. Перед Виктором Ивановичем как-нибудь выкрутимся.

Разговор был прерван звонком Анне.

— Это мама, — шепнула девушка.

Яков начал целовать невесту в шею, нарочно мешая разговаривать с родительницей. Аня вяло отпихивалась и смеялась.

— Да, мам. Нет, не заняты... Мы только встали, — замерла от смелого поцелуя девушка.

— Ну и когда же вы явитесь? Отец мне тут все уши прожужжал, что наша дочь замуж выходит. Сегодня же Новый год! Нужно встретиться, обсудить...

— Что обсудить? — весело спросила Анна.

— Подготовку к свадьбе! — ангажированно сказала мама.

— Мы сами только начали обсуждать! — заявила дочь.

— Вот вместе и обсудим, — не сдавалась Мария Тимофеевна.

— Сейчас пойдем гулять по городу и пить горячий глинтвейн, — поцеловал Яков Аню за ушко.

— Мы приедем к обеду? — предложила Анна, вопросительно глядя на Якова. Штольман пожал плечами и кивнул.

— Ждем! — осталась довольной Мария Тимофеевна.

— Вы помирились? Все хорошо? — осторожно спросила Анна, чувствуя как Яков зарылся носом в ее волосы.

— Все отлично! — заверила мама.

— Ну тогда до скорого! — попрощалась дочь, наблюдая за женихом.

Якоа в это время что-то достал, а потом взял Аню за руку и положил на ладошку аккуратные сережки с маленькими бриллиантами.

Анна опустила телефон, полностью сосредоточив внимание на женихе и его подарке. В воздухе возникло особое тепло, которое не требовало дополнительных слов. Аня аккуратно надела сережки и, притворившись, что не знает, где найти зеркало, попросила Якова взглянуть, как они выглядят.

— Все отлично, заверил своим бархатным голосом Яков, и, как всегда остроумный, прильнул к ней ближе и шепнул:

— Это лучшие новогодние украшения, которые только мог подарить. Я знал, что тебе будет к лицу.

— У меня тоже есть подарок. Только я его спрятала дома, — пообещала Анна.

— Лучший мой подарочек — это ты! — пробормотал Штольман.

В этом волшебном настроении Анна и Яков начали обсуждать планы на Новый год. Они мечтали о тихом вечере вдвоем, чтобы насладиться друг другом без суеты и шума.

Аня, с присущей ей заботливостью, предложила компромисс: сначала

обед с родителями, а затем — прогулка.

— Вечером поедем на смотровую площадку смотреть на фейерверки над городом, — пообещал Яков. — А потом посидим только вдвоем.

На том и договорились.

По пути в Мироновым Яков все размышлял: каково жениться на девушке, чьи родители практически твои ровесники? Виктор Иванович его старше лет на десять, Мария Тимофеевна чуть моложе своего импозантного супруга.

Яков бы сказал, что опыт интересный. С Мироновыми-старшими он был на равных и жизненный опыт они все имели более-менее соответствующий, чего не сказать об Анне.

Аннушка, как и положено юной деве, была наивна, чиста и непорочна. Так непорочна, что дух захватывало от такой красоты души.

Разговор о брачном контракте и будущей свадьбе обещал быть интригующим. Но что бы не захотели Мироновы, Яков решил, что сделает все так, как думал сам и единственное мнение, которое он учтет, это мнение Анны. Другое дело, что сама невеста впала в состояние нежной девичьей влюбленности и не выдвигала совершенно никаких требований.

— Так когда же ваша свадьба? — испытующе спросила Мария Тимофеевна, едва они сели за стол.

— В апреле, — тут же ответила Анна. — Или в мае, чтобы как следует отдохнуть на длинных майских.

— В январе пойдем подавать заявление и выберем дату, — кивнул Яков.

— Почему так долго? — подозрительно спросила мама. — Не забывайте, Аня посещает занятия. Лишнее время до регистрации — это пересуды за ее спиной!

— Мама, сейчас не девятнадцатый век! вспыхнула дочь. — Какие пересуды?!

Я хочу, чтобы было тепло и красиво. Чтобы был праздник... для всех! Вспомни, как выходила замуж дочь наших соседей — зима, они всем кортежем продрогли как ледышки, а невеста больше всех. Потом болела. Не хочу ходить с красным носом... дрожащей ледышкой на фоне сугробов.

— То есть, это твой каприз со сроками? — подняла брови мама, а Анна насупилась.

Яков сидел и хитро щурился. Он заранее предугадал реакцию Марии Тимофеевны. Будущая теща не подвела.

— Ну да, — растерялась Анна. — Не такой уж это и каприз.

— Нет, ну это ни в какие ворота! — возмутилась Мария Тимофеевна. — Яков?

Виктор Иванович посмотрел на дочь, потом на Штольмана и тоже улыбнулся.

Яков положил ладонь на руку невесты и предположил:

— Все дело только в условно "летних" фотографиях на природе?

— Не только! Да зимой выходят замуж только глубоко беременные, те кто до лета не дотянет! — фыркнула Аня.

— Зимой женятся те, кто любят друг друга и не хотят долго ждать, — хмуро парировал Яков.

Мария Тимофеевна довольно кивнула. Слова Якова ей понравились. Какой мудрый мужчина!

— Но фото? — загрустила Аня.

— Возьмем в аренду павильон ботанического сада, я уже узнавал. Это несложно. А там есть все, что захочешь. Все климатические зоны и растет все, от розария до суккулентов, — предложил Яков. — Сделаем фото в стиле Дикого Запада на фоне гигантских алое.

Виктор Иванович усмехнулся.

— Как мне это сразу в голову не пришло, изумилась Анна.

— Дикий Запад? — засмеялся ее жених.

— Ботанический сад. Но ты, похоже, вообще не горишь желанием фотографироваться, — с подозрением сказала Аня.

Яков вдруг подумал, что его невеста абсолютно права, но он не настолько эгоистичен. Сфотографируются в лучшем виде.

— Ну что ты, я и в мыслях не могу допустить оставить нас без семейного альбома, — честно сказал жених.

— С кактусами? — не унималась Аня.

— Там растут огромные азалии, сделаны ажурные белые беседки. Фотографии будут достойными, — пообещал Яков.

— Теперь о контракте, — решительно начал разговор Виктор Иванович. — Мы с супругой вносим 50% стоимости на вашего жилье. Взамен прошу оформить брачный договор.

— Папа, мы с Яковом поговорили и все решили. Я не хочу никакой договор и Яков тоже! — категорично замотала головой Анна.

— Аннушка, тут речь о серьезных суммах, — нахмурился папа.

— Виктор Иванович, у меня есть небольшие накопления, — признался Яков. — Мы сами.

— Ну, сами, так сами! — надулся адвокат и задумался над другими аргументами для Штольмана.

— Яков, а сколько вы зарабатываете? — в лоб спросила Мария Тимофеевна.

— Мама! — возмутилась Аня.

— Это не праздный вопрос! — покачала головой женщина. — Вы возьмете огромный кредит. Я пытаюсь понять, насколько у вас упадет уровень жизни, все-таки Аня еще студентка.

— Это все неважно! — всплеснула руками Анна.

— Ань, все нормально, — шепнул Яков и чуть помедлил с ответом, назвав сумму примерно соответствующую доходам Мироновых. Так оно и было.

— Ну вот, почему бы не принять сумму, которую мы накопили для дочери, — хмурился Виктор Иванович.

— Вы можете потратить их на Анну, — несколько нервно кивнул Яков. — Или еще как-то распорядится по своему усмотрению. Брачный контракт мы подписывать не будем.

— Мне ничего не нужно! — возмутилась Аня. — Папа!

Виктор Иванович покраснел, встал и зашагал по комнате.

— Яков, мне не понятно ваше упрямство. Пока вы рассчитываетесь за кредит, траты придется урезать. С нашей помощью... — начала уговаривать будущего зятя Мария Тимофеевна.

— Я хочу привести жену в собственный дом, вот и все. Я сам в состоянии Анну обеспечить и помогать мне не нужно, — буркнул Яков. — Остальное дело ваше. Могу дать слово, что средства, подаренные ей родителями, я оставлю в ее полном распоряжении.

Аня ясно видела, насколько ему дискомфортно. Штольман с напряжением тер лицо.

— Ну хватит, пожалуйста! Мама! Папа! Яков! — просила она.

Ее жених сразу встрепенулся и смущенно ей улыбнулся.

— Ладно, Яков! — хмуро согласился Виктор Иванович. — Пусть у Анны будет некая финансовая подушка. Как оформить, решим...

* * *

Ну не злись, пожалуйста, — упрашивала Аня Якова в перерыве.

Они вышли во дворик чтобы помочь родителям с прогулкой расшалившейся Тосечки. С собой они взяли все для лепки снеговика. Морковку, ведерко, старый шарфик.

— Я не злюсь! — сердился Штольман. Просто у твоего папы профессиональная деформация! Еще дату выбрать не успели, а уже...

Яков не договорил, покосившись на окно, откуда выглядывала любопытная мама Анны.

— Какой есть. Другого нет, — рассердилась Анна. — Папа хотел как лучше.

— Да хороший он, — тут же поправился Яков. — Просто я хочу сказать... Аня, все, что у меня есть и будет — это твое. Я не буду считать. И не потому что я такой добрый и щедрый, а просто я живу тобой и дышу тобой, и мне ничего без тебя не нужно. Все что я сейчас приобретаю, это тебе и нашим будущим детям. Контракты нам для этого не нужны.

— А я тебе не Нина! — с обидой сказала Аня.

— Ты зачем ее вспомнила?! — нахмурился Яков.

— Затем. Все что ты заработал и заработаешь — это твое, и не нужно бросать свою жизнь и достижения на алтарь семьи. Я и так с тобой. Тоже буду работать, помогать тебе. Ты купишь нам дом — я буду там хозяйкой, буду вить гнездо и воспитывать наших детей. Никаких "мне" и "мое" мне не нужно. Только "наше".

— Наше, — кивнул Яков. — Да ты у меня просто находка для брачного афериста.

Аня с досадой пихнула смеющегося Штольмана в бок.

— Кстати, о нашем: вот мой новогодний подарок! — радостно вспомнила девушка.

Аня вытащила из пальто красочные билеты. Билеты на самолет и билеты на концерт.

— Русский рок. Рождественский квартирник. Как догадалась? — восхитился Яков.

— Посмотрела твой плейлист... — широко улыбнулась девушка. Она была рада, что угодила.

Яков поймал ее и закружил в импровизированном танце. Молодые не переставали обниматься.

— Подумать только, отказался! — бурчал Миронов, наблюдая вместе с женой за дочерью и ее женихом в окно.

— Ну Штольман же тебе не мальчишка, он знает чего хочет, — фыркнула Мария Тимофеевна. — Только бы все не оказалось, как говорила про него Сонька — "Быстро вспыхивает и быстро остывает". Вдруг он раздумает жениться? Они встречаются пару месяцев.

— Вряд ли. Разговор у нас с ним был обстоятельный.... Ладно, сделаю Анне дарственную, — решил адвокат. — Аннушка тоже хороша. Взъелась, как только услышала про договор. А что я такого сказал?!

— Влюблена, — махнула рукой мама, с удовольствим наблюдая, как младшая дочь, бросив снеговика, тоже присоединилась к объятиям. Будущий зять, теряя перед ее дочерьми свою привычную заносчивость, выглядел расслабленным и счастливым.