Отдел по Мистическим Преступлениям снова в деле (гет)

Сахем проснулся и долгое время не мог понять, что с ним и где он находится.

Головой поворочал, определил, что вокруг белые стены, белый потолок, а в потолке лампы дневного света, тоже белые, а в одной из стен — широкое окно, открытое, и в него вливается запах травы и океана, а во второй стене — дверь… белая…

— Господин Аджари! Мистер Аджари? Вы меня слышите? — повернул голову на голос; медсестра в ослепительно белом халате наклонилась над ним.

— Где я? — хрипло спросил Сахем.

— В больнице Dignity Health — California Hospital Medical Center, — ответила медсестра, — меня зовут Сью Шифтс, я ваша сиделка.

— В больнице? — переспросил Сахем, — а как я сюда попал?

— А что вы помните? — сестра Шифтс внимательно посмотрела на него блеклыми голубыми глазами, по привычке поправила электронные часы на нагрудном кармане.

— Кажется… — Сахемхет потер голову, — в меня стреляли… или нет? Какие-то странные обрывки…

— Вы попали сюда, потому что в Южно-Калифорнийском университете, где вы читали лекцию, был теракт, — объяснила ему медсестра, — и вы первый, кто очнулся.

— Какое сегодня число? — испуганно забормотал египтянин.

— Второе июня 2064 года, вы пролежали в состоянии сна ровно два месяца, — последовало объяснение, — теракт произошел второго апреля…

— Я ничего не помню, — страдальчески простонал современный фараон Древнего Египта, — ой… А моя жена и мой ассистент?

— Миссис Аджари-Карнарвон и мистер Шери еще спят. А сейчас вас осмотрит доктор, — медсестра ушла, а профессор начал вспоминать, что произошло до теракта, но так ничего и не вспомнил существенного. По сознанию бродили какие-то обрывки цветных снов про Нил, Египет, Исиду, но они были несвязны и мутны.

— Очнулись, — в палату вошел низенький дяденька с рыжей окладистой бородой в сопровождении разнообразного народу, — вот и славненько. Сейчас мы вас обследуем и начнем постепенно восстанавливать.

Посмотрел горло, реакцию глаз, молоточком постучал, дыхание прослушал, показания сердца и мозга снял.

— Ну всё, патологий нет, но из больницы мы вас пока не выпустим, — доктор радостно потирал руки, — вы тут два месяца на физрастворах спали, пора вас на нормальную пищу переводить. Первую неделю супы, протертые кашки, пюре, много чаю, а потом уже начнете есть нормально.

— Спасибо, доктор, — проскрипел египтянин, — а воды можно?

— Конечно, голубчик. Медсестра, принесите больному стакан воды. А вы пока лежите и особо никуда не дергайтесь.

* * *

Оставшись один в палате, египтянин принял полусидячее положение, откинулся на подушки и принялся разглядывать окружающий мир. Хотя, какой мир мог быть в белой палате… Долго он один не просидел, потому что дверь приоткрылась и в палату вошел молодой мужчина со встрепанной темно-русой шевелюрой, в светлой клетчатой рубашке с коротким рукавом, темно-серых джинсах и сандалетах на босу ногу. Он подошел к Сахему и протянул ему стакан воды.

Тот мгновенно осушил его и облегченно выдохнул.

— Как вы себя чувствуете, профессор? — спросил гость, забрал стакан и поставил его на прикроватную тумбочку.

— А ты кто такой? — сварливо произнес Сахемхет, удивляясь такому странному тону в своем голосе.

— Полиция Лос-Анджелеса. Специальное подразделение по мистическим преступлениям, лейтенант Мик Меллоун, — отрекомендовался гость, присаживаясь на стул около кровати, — я пришел вас поспрашивать…

— Допросить?! — взвился было профессор, мучительно вспоминая, где он этого копа видел и почему на него такая сильная аллергическая реакция.

— Нет, я просто хочу выяснить правду, — мягко разъяснил полицейский, — у нас спит две тысячи человек, пятисот студентов уснули на вашей лекции вместе с вами, а остальные — уже в самом здании университета… Может вы что-нибудь припомните, — слегка сжал руку бывшего главы Службы древностей, а ныне читающего лекции ученого, — только не волнуйтесь…

— Не смей меня трогать! — профессор быстро отдернул руку, заметив, как вмиг отвердело лицо копа. — Шасу паи абу!

— Ну что же, не хотите сотрудничать — не надо, — лейтенант встал и быстро вышел из палаты.

Если бы Сахем видел через стену, то он бы увидел, как коп обессиленно прислонился к больничной стене, но об этом не знал, но почему-то ему стало стыдно за свой поступок, хотя такое поведение он и сам не мог объяснить.

* * *

— Мик? — Макс быстро подбежал к напарнику, — что случилось?

— Пусть с ним Джо разговаривает, — процедил сквозь зубы Меллоун, — фараон недобитый. Ему тут услугу оказываешь, пытаешь помочь, а он еще и обзывается…

— Как он тебя назвал? — посуровел Макс.

— Грязным хеттским рабом, — манерным голосом ответил лейтенант, — как же, я дотронулся до его священной особы…

— А почему так?

— Терпеть египтяне хеттов не могут — те поставили их на колени когда-то. Скинули они захватчиков и гордились непомерно. Не хочу про это… пошли отсюда. С этим типом я не собираюсь больше разговаривать, а остальные еще не проснулись…

Ближе к вечеру в палату к профессору пришла молодая женщина в жемчужно-сером костюме и высокой прической пепельных волос.

— Нехорошо, профессор, себя так вести, — погрозила она пальчиком, усаживаясь на стул, — полицию уважать надо.

Египтянин посмотрел на неё и вдруг подумал о том, что, наверное, гостья хороша в постели, и представил её голую в своих объятьях. И откуда только в его ученой голове появились такие развратные мысли? Карма не заставила себя ждать; его пах скрутила такая боль, что он враз побледнел, покрылся потом и вцепился в простыню.

— Какой же вы, Сахем, распутный египтянин, — гостья очистила манго и принялась его поедать, — выбросите эти мысли из головы и боль пройдет.

— Кто вы такая? — прошипел Аджари между приступами боли.

— Джорджина Холмс, — ответила гостья, — журналистка на вольных хлебах. Зря вы так с Меллоуном, он действительно о вашей троице беспокоится, а вы так отвратительно себя повели.

— Я начал раскаиваться, — сказал на это Сахем, выбросив из головы все неприличные мысли и, с удивлением, чувствуя, как боль пропадает, — что вы хотели узнать?

— Правду, — Джо протянула ему пакетик с финиками в сахаре — его любимым лакомством, — учтите, что я ЗНАЮ, что там произошло, но вы — свидетель…

— Я не помню, — пробормотал бедняга, — вроде я читал лекцию по истории Древнего Египта, внезапно повалил дым, стало трудно дышать… я побежал к Эмилии и Ахету с противогазом… а потом… не помню…

— Ваш враг распылил в университете Пыль, смешанную с Радужными Снами и Волшебными бобами… и все благополучно уснули. Негодяй хотел выкрасть вас и ваше семейство, вывезти и прикончить, но не успел, потому что кто-то из преподавателей успел-таки нажать сигнал тревоги. Вот поэтому вы и оказались здесь под усиленной охраной полиции, но после того, что вы сегодня ляпнули, думаю, охрану можно снять…

— Почему? — удивился Сахемхет Неферефкара Хор Ахет.

— А зачем полиции охранять неблагодарных высокомерных скотин? — вопросом на вопрос ответила Джо

— Я очень сожалею… Я не понимаю, как такое произошло…

— Поздно, раньше думать надо было…

* * *

Через три дня к нему пришел полицейский, но другой — высокий, широкоплечий, темноволосый, синеглазый и с улыбкой во все тридцать три зуба.

— Младший лейтенант Макс Тански, — представился он, — Специальное подразделение по мистическим преступлениям.

— А ваш лейтенант где? — поинтересовался профессор.

— А он с вами общаться не желает, — объяснил детектив, — вы какой рукой пишите?

— Правой.

— Давайте сюда левую.

Сахем протянул левую руку и полицейский надел на запястье лазуритово-ониксовый браслет.

— Всё, теперь пока не помрете, браслет на вас останется, — ухмыльнулся Макс, — выдерживает попадание термоядерной бомбы и выстрел из иглолучевика с близкого расстояния…