Взаперти (гет)

Сентябрь 2025 года

Золотая шотландская осень засыпала кладбище тишиной и покоем. Воздух был прозрачным и холодным, пах прелой листвой, хвоей и далеким морем. По гравийной тропинке медленно шли четверо.

Гарри Поттер, с проседью на висках, вел под руку Мари-Виктуар, супругу крестника. За ними шагал сам Тэдди Тонкс-Люпин, а на его руках сидела маленькая девочка, укутанная в теплый шарфик, ее глаза, меняющие цвет от синего к зеленому, с любопытством провожали взглядом пролетающие желтые листья.

Они молча обошли несколько старых могил, останавливаясь, чтобы поправить засохшие цветы. Дольше всего задержались у простого камня с именем «Эдвард Тонкс». Мари-Виктуар, не отпуская руки Гарри, другой рукой ладонью коснулась прохладного камня. Они стояли так несколько минут, слушая ветер в ветвях старого дуба.

Наконец, Тэдди передал дочку жене и сделал несколько шагов в сторону. К большому, темному, отполированному временем и дождями камню, на котором были высечены три имени:

«Сириус Орион Блэк 03.11.1959- 19.06.1996 любящий муж, самый лучший друг»

«Кэтрин Эллен Блэк 13.12.1968-29.06.1996 (29.03.1998), возлюбленная жена и незаменимая подруга»

«Джейми Блэк 19.06.1996 наш маленький ангел»

— Привет, тетя Кэт, — тихо сказал Тэдди, опускаясь на колени на влажную землю. Его голос был ровным, но в нем слышалась давняя, затянувшаяся боль. — Я пришел познакомить тебя кое с кем.

Он аккуратно, почти с нежностью, сгреб ладонью опавшие листья с основания камня, обнажив высеченную строку ниже: «Где бы вы ни были, вы вместе».

Мари-Виктуар подошла и опустилась рядом, усадив малышку на траву. Девочка, широко раскрыв глаза, потянулась к холодному камню и тронула имя «Кэтрин» пухлой ладошкой.

— Смотри, Кэти, — Тэдди положил руку на маленькую спинку дочери. — Здесь нашли покой два самых храбрых человека, благодаря которым ты и твоя мама, и я, и дядя Гарри… все мы могли жить. Дядя Сириус был лучшим другом твоего дедушки Римуса. А тетя Кэтрин… — его голос дрогнул, и он на секунду замолчал, глядя в пустоту, будто вспоминая что-то очень далекое и очень важное, — она оберегала твою бабушку Дору, меня… всех нас. До самого конца.

Мари-Виктуар вытерла навернувшиеся слезы изящными пальцами. Она мягко подняла с травы крошку Кэтрин и отошла к Гарри, давая мужу возможность побыть наедине с памятью. Тэдди Тонкс-Люпин наклонился ближе к камню.

— Я не знал тебя, тетя. Видел только на фотографиях у бабушки Андромеды. — Его пальцы коснулись высеченных букв имени. — Видел твои записи, твои книги в доме. Видел память, которую ты оставила в каждом, кто тебя помнит. — Голос Тэдди дрогнул, но стал тверже. — И мне не передать словами, как я благодарен тебе. За то, что ты была там, в самой гуще тьмы. За то, что оберегала мою семью. Маму и папу. Дал им шанс... дал мне шанс.

Гарри, оставшийся стоять под дубом, прикрыл глаза. Ему, как часто бывало в такие моменты, вспомнились они: Сириус — его дикий, яростный смех, и она — Кэтрин — ее последний взгляд, полный печали и решимости, и жаркое прикосновение ее губ ко лбу. «Сириус любил тебя больше жизни. Выживи, Гарри. Ради него». Он выжил. Они все выжили. Они могли выстоять в самой гуще тьмы. И этот тихий, осенний мир над могилами был самым главным их памятником.

Тэдди поднялся, взял на руки маленькую Кэтрин, и они, уже втроем, присоединились к Гарри. Они постояли еще немного, молчаливые и спокойные, а потом так же медленно пошли назад по тропинке, унося с собой память и оставляя позади себя тишину, покой и три имени на камне, которые навсегда остались частью той великой истории, что подарила им всем этот хрупкий, драгоценный мир.