В твоих самых диких фантазиях (гет)

— Надо было снять такую фигуру с доски.

Генерал Айронвуд воздержался от слова "убить", но явно его подразумевал, и Жона это ничуть не радовало.

Экстренное собрание было организовано сразу же после того, как он сообщил о своем сне мисс Гудвитч. На самом деле, Жон отчитывался перед Озпином, но поскольку доктор Ублек не знал о настоящей сути Освальда, то официально события сна пересказывались директрисе Бикона и ее доверенным преподавателям.

Или же доктор Ублек знал об Озпине? Честно говоря, Жон понятия не имел, как у них там обстояли дела, и интересоваться этим не собирался.

— Ни в коем случае! — к его немалому облегчению, отреагировал на заявление генерала Айронвуда доктор Ублек. — Мистер Арк — студент, еще даже не закончивший свое обучение. Он может оказаться вынужден лишить противника жизни в рамках самообороны, но превращать его Проявление в оружие я не позволю, особенно если у него самого подобного желания нет. Откровенное подталкивание кого-либо к убийству — это вообще крайне безответственное поведение!

— Согласна, — кивнула мисс Гудвитч, тем самым заставив генерала Айронвуда раздраженно вздохнуть. — Джеймс, мы все понимаем плюсы устранения такой одиозной фигуры, как Адам Таурус, учитывая его фанатичную преданность идеалам Белого Клыка. Но останавливать террористов — это наша работа, и мы не станем перекладывать ответственность за нее на плечи студента, который, к слову, поступил совершенно правильно, придя сюда и предоставив нам всю известную ему информацию.

— Да, ладно. Приношу мои извинения, — не особенно-то и искренне произнес генерал Айронвуд, явно не желая во второй раз получать запрет на посещение территории Бикона. — Я всего лишь имел в виду, что ситуация бы заметно упростилась, если бы нечто такое произошло. Не стоит переживать из-за неслучившегося.

Жон ему ни капельки не поверил, но всё равно кивнул.

Адам говорил то же самое. Вряд ли бы генерала Айронвуда обрадовал тот факт, что его мнение полностью совпадало с таковым у известного террориста, но честно говоря, Жон считал, что схожий менталитет у них выработали боевые действия. Различались только методы, на которые свой отпечаток накладывало их отношение к закону.

Если немного упростить, то на закон плевать хотели оба, но с противоположных сторон. Цель для них практически всегда оправдывала средства.

"Чем больше изучаю свое Проявление, тем меньше верю в общепринятые вещи. А ведь совсем недавно мне казалось, что хуже психологических травм моих друзей уже ничего не встречу..."

По крайней мере, с преодолением этих самых травм Жон своим друзьям всё же помог.

— Меня куда больше тревожит, что Белый Клык знает о Проявлении мистера Арка, — произнес Освальд.

Манера его речи заметно отличалась от таковой у Озпина, что само по себе намекало на присутствие тут непосвященных.

— Стоит ли нам волноваться о его безопасности? — продолжил Освальд. — Пусть я и не сомневаюсь в том, что здесь нет сочувствующих делу Белого Клыка, среди студентов такие обязательно найдутся.

— Готов разместить в Биконе своих людей, — моментально предложил генерал Айронвуд.

Доктор Ублек и мисс Гудвитч дружно поморщились.

— В этом нет никакой необходимости, — заявила последняя. — Мы справимся своими силами. Само собой, мистеру Арку придется воздержаться от попыток покинуть территорию школы, за что я приношу-...

— Всё в порядке, мисс Гудвитч, — перебил ее Жон. — Всё равно на меня, скорее всего, нападут, едва я окажусь в Вейле. Вот уж не думал, что Проявление, которое закидывает в чужие сны, способно создать такую ситуацию...

— Никто из нас ничего подобного и предположить не мог, — кивнул доктор Ублек. — И я тоже скучаю по тем временам, когда вы испытывали проблемы со сном и старались сохранить в тайне секреты своих друзей. Наверное, ничего бы и не изменилось, если бы не Синдер Фолл, а потому винить себя в произошедшем всё же не стоит. Вы раскрыли ее планы и тем самым спасли множество жизней.

— Несмотря на причиненные неприятности, от такого Проявления имеется и кое-какая польза, — неохотно признал генерал Айронвуд. — Можешь собой гордиться.

"Кое-какая польза?.."

Даже произнося похвалу, генерал Айронвуд не мог удержаться от возможности поддеть Жона. Но тот всё равно кивнул и продолжил молчать, пока шло обсуждение необходимых мер по поиску и поимке Адама Тауруса.

Ситуация оказалась бы гораздо проще, если бы во сне ему встретился настоящий монстр, а не, по сути, обычный фавн, что не мог остановиться, поскольку тогда бы подвел всех тех, кто на него рассчитывал.

"Кажется, это называется ошибкой невозвратных затрат..."

Если кто-то уже вложил в дело слишком много сил и средств, то ему будет очень сложно бросить свое начинание.

Жону хотелось бы сказать, что на месте Адама он поступил бы совершенно иначе, но если бы, к примеру, члены его собственной команды погибли, даруя ему шанс стать Охотником, то найти в себе силы бросить всё и сменить профессию уже вряд ли бы получилось.

"И сколько еще я буду сочувствовать Адаму?"

Скорее всего, ровно до момента, когда тот убьет одного из друзей Жона, чтобы место сочувствия вновь заняла ненависть.

"Как же это сложно. Я его одновременно уважаю и ненавижу, но всё равно отпустил живым, так что все убитые им после этой ночи люди действительно лягут тяжелым грузом именно на мою совесть".

Жон поморщился.

"Видимо, мне же и придется встречать его, когда он появится в Биконе".

К сожалению, посоветоваться с Блейк Жон не мог, поскольку тем самым обязательно бы выдал себя. Но честно говоря, советоваться с ней ему и не хотелось. Скорее всего, Блейк нашла бы выход из ситуации, но в данный момент эмоции Жона представляли собой настолько запутанный клубок, что добавлять в него дополнительные ниточки ни малейшего желания не имелось.

Доктор Ублек явно что-то заметил, поскольку положил ладонь Жону на плечо.

— Мистеру Арку обязательно здесь присутствовать? — спросил он у остальных. — Потому что нам с ним найдется, о чем поговорить.

Мисс Гудвитч кивком отпустила их, и доктор Ублек проводил Жона к лифту.

— Тебя что-то тревожит, — произнес он, когда двери закрылись. — Не хочешь зайти ко мне в кабинет?

— Если вас не затруднит, — ответил ему Жон.

— Не затруднит, — улыбнулся доктор Ублек.

Путь до кабинета прошел в полной тишине, но едва они оказались внутри, а замок двери щелкнул, Жона прорвало. Поток вопросов, сомнений и всего прочего настолько его поглотил, что он и сам не заметил, как оказался в кресле с кружкой кофе в руках.

Перерыв на то, чтобы ее опустошить, вряд ли занял больше секунды.

Доктор Ублек позволил Жону говорить добрых полчаса, ни разу не попытавшись его прервать.

— ...и я просто не знаю, — закончил он. — С одной стороны, согласен с Адамом, когда тот утверждает, что его дальнейшие действия лягут именно на мою совесть, а с другой — не могу не восхититься его преданностью Белому Клыку. И это какой-то бред! Они же монстры, которых необходимо остановить. Но если Адам уйдет от них, то наплюет на жертвы всех тех, кто ему доверился.

— Хм-м... — сделав глоток кофе из собственной кружки, протянул доктор Ублек. — Давай попробуем разбить твою проблему на составные части, ладно? И начнем с конца — с мотивов Адама. Думаю, прежде всего тебе стоит уяснить, что чьи-либо действия можно понимать, а можно поддерживать. Например, голодный человек совершил преступление, чтобы добыть себе еды. Мы его поступок понимаем, но не поддерживаем. Ты запутался, поскольку у тебя крайне развита эмпатия, а твое Проявление всё это лишь усугубляет. Тебе стало привычно видеть чувства окружающих и хранить чужие тайны. Такие способности позволяют лучше понимать людей и заметно упрощают оказание им помощи, но в то же время облегчают попытки поколебать твою картину мира.

Доктор Ублек сделал еще один глоток и продолжил:

— В отличие от других, ты видишь, что привело к тому или иному решению. Едва ли не за любым поступком, будь то убийство, самоубийство или откровенный терроризм, стоят какие-то мотивы. Большинство людей их не понимает, голословно утверждая, что сами ничего подобного никогда бы не сделали. Это неправда. У всех нас имеется потенциал стать террористами. Все мы способны совершить убийство, изнасилование или любое другое преступление. Точно так же мы потенциально способны стать спасателями, врачами или волонтерами. Нас формирует наш опыт, и судя по тому, что ты мне поведал, у Адама Тауруса он оказался не из приятных.

Жон кивнул.

— Да. Шрам... клеймо... Он видит его каждый день. Чувствует при моргании. Говорит, что давным-давно привык, причем настолько, что даже кошмары об этом ему не снятся. Но насколько нужно смириться с такой вещью, чтобы перестать считать ее травмой? Сомневаюсь, что это полезно для психического здоровья.

— Ни в коей мере не полезно, — подтвердил доктор Ублек. — С точки зрения психологии, "преодоление" травмы весьма условно. Такие вещи куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд, но если немного упростить, то существует всего два варианта. Первый — это именно то, о чем люди думают, когда говорят, что они "преодолели травму и могут двигаться дальше". Второй гораздо хуже. Он частенько сопровождается депрессией и нежеланием обращаться за помощью к специалистам. Это когда люди смиряются с травмой, позволяют ей стать частью их жизни и перестают бороться. Когда депрессия превращается в норму.

Доктор Ублек вздохнул и продолжил:

— Если не присматриваться, то может показаться, что им стало лучше. Но в действительности они попросту сдались — прекратили видеть в своем состоянии нечто необычное и ненормальное. Словно наркоман, что больше не пытается слезть с иглы, они уже смирились с тем, что так им и придется жить до самого конца. Счастье, спокойствие, расслабленность — всё это можно увидеть в них, но вовсе не потому, что проблема решена. Они всего лишь прекратили сопротивляться. Иногда проще сдаться, чем продолжать сражаться в, как тебе кажется, уже проигранной битве.

"Сдаться..."

Как сдался Рен, делая вид, будто питал к Норе некие чувства, которых в реальности не существовало. Как сдалась Пирра, решив, что влюбленность в Жона ей куда проще было бы скрывать. Как перестала беспокоиться о собственной "неполноценности" по сравнению с Янг Руби, приняв это как факт. Зачем волноваться, когда можно просто смириться?

— И... что? — спросил Жон. — Пути назад нет?

— Всегда можно обратиться за помощью, — ответил ему доктор Ублек. — В жизни вообще крайне мало необратимых вещей, Жон. Проблема заключается в том, что довольно много людей считает, будто самостоятельное решение любых вопросов является признаком их силы. Вот только они путают это самое решение с безоговорочной капитуляцией. "Ты только посмотри на них. Принимают лекарства и обращаются к врачам из-за какой-то там депрессии. Вот я, в отличие от них, сам с ней справляюсь".

Доктор Ублек тяжело вздохнул и добавил:

— Только они с ней не справляются. Капитуляция — это не признак силы, как и смирение с тем, что можно было бы изменить. Если у тебя проблемы со здоровьем и избыточный вес, но ты счастлив, то ладно. А вот если собственный внешний вид тебя не устраивает, но ты отказываешься даже попытаться сбросить лишние килограммы, потому что "всё равно не получится", то это никакая не сила и не преодоление проблемы. Это самая что ни на есть слабость, Жон. Натуральное поражение.

— Но ведь существуют такие вещи, которые мы изменить не можем, — возразил доктору Ублеку Жон, подумав о чувствах Пирры. — Те, которые зависят не от нас. А если мы проявим настойчивость, то лишь причиним вред окружающим.

— Да, существуют, — кивнул доктор Ублек. — Я привел самый простой пример, но в жизни, к сожалению, ничего простого не бывает. Смысл в том, что не стоит доверять чужим заявлениям о "преодолении проблемы". Адам Таурус мне показался именно таким. Он верит в то, что его прошлое осталось в прошлом, но это неправда. Он всего лишь завернулся в плащ из боли и страданий, твердя самому себе о силе, способной избавить от кошмаров.

"Ну да, мы ведь сейчас об Адаме говорим, а вовсе не о Пирре и ее чувствах..."

Но мысли Жона всё равно перескакивали на нее. И еще на Руби.

"Интересно, можно ли сказать ей что-нибудь такое, чтобы ее подбодрить?"

Да и у Вайсс, к слову, имелась схожая проблема. Она приняла тот факт, что семья ее не любила. Ну, по крайней мере, родители, потому что с Винтер у них отношения были всё же немного теплее. В общем, Вайсс делала вид, будто это ее ничуть не волновало. Будто она преодолела проблему. Будто наладить общение с отцом и матерью не представлялось возможным, а потому и пытаться не стоило.

Лез ли сейчас Жон не в свое дело?

Несомненно.

В конце концов, он не был их семейным психологом.

Жон вздохнул.

— Но вернемся к тому, с чего всё началось, — произнес доктор Ублек. — К ответственности. Любой психолог первым делом осознает тот факт, что человеческий разум — это вовсе не головоломка, которую следует решить. Люди изучают книги в поисках ответов на интересующие их вопросы, но на деле всё оказывается далеко не так просто. Мы являемся плодом генетической лотереи, которому придали форму воспитание и полученный нами опыт. На нас влияет очень много факторов: гормональный баланс, вера, культурные особенности, предпочтения, надежды, сомнения и, конечно же, страхи. Если какой-нибудь студент придет ко мне, то я постараюсь ему помочь, но обещать решить все его проблемы не стану, как и нести ответственность в том случае, если ничего не получится. Точно так же я постараюсь помочь тебе, Жон, но что-либо гарантировать просто не смогу.

— Вы мне уже помогли.

Доктор Ублек улыбнулся.

— Приятно слышать. Но смысл в том, что когда мы помогаем, то вовсе не пытаемся ответить на все вопросы. Очень часто эти самые ответы находятся внутри того, кто спрашивает. И да, понимаю, насколько клишировано звучат мои слова. Я имею в виду, что к психотерапевту приходят с определенными вопросами: о причинах, по которым люди чувствуют себя так, как чувствуют, и условиях, что к нынешнему состоянию привели. Травмы — это всегда нечто очень личное, как и связанные с ними ответы. Наша задача — помочь с их поисками, а не выдать уже готовыми.

Жон закрыл глаза.

— Я не могу выдать готовый ответ Адаму, — произнес он.

— Не можешь, — согласился с ним доктор Ублек, явно довольный тем, что Жон начал понимать. — Как не можешь и нести ответственность за поступки, которые Адам совершит. Журналисты периодически обвиняют полицию в том, что они не остановили убийцу, хотя уже задерживали его за какое-нибудь мелкое правонарушение. Нечто аналогичное иногда звучит в адрес школьных учителей или даже родителей, если из ребенка в итоге выросло настоящее чудовище. Но нельзя просто взять и не позволить кому-либо сделать что-то в будущем.

— Я мог бы убить Адама, как и сказал Айронвуд, — возразил ему Жон.

— Да. И его место занял бы кто-нибудь другой, нам незнакомый. Но если ты готов убить одного из-за того, что он еще не сделал, то почему бы не поступить точно так же и со следующим? Или с тем, кто придет после? А если вдруг обнаружится, что какой-нибудь из студентов Бикона симпатизирует идеям Белого Клыка, то его ты тоже убьешь?

— Нет...

— Это гипотетическая ситуация, Жон, — улыбнулся доктор Ублек. — Я знаю, что ты никого убивать не станешь. Если уж известного террориста отпустил, то студентов и подавно трогать не будешь.

Жон снова вздохнул и опустил плечи.

— Ага...

— Насколько я понимаю, и генерал Айронвуд, и твой собственный разум проталкивают очень опасную идею "цель оправдывает средства", полностью игнорируя то, что ты чувствуешь. И это во многом перекликается с тем, о чем мы недавно говорили. Ты приносишь в жертву свое счастье, намереваясь исправить вещи, которые кажутся тебе проблемой, и не осознаешь, что нужно не исправлять проблемы, а помогать собственному разуму искать решение.

— Разве это не одно и то же?

— Нет, — вновь улыбнулся доктор Ублек. — Депрессия, тревожность, чувство вины и психологические травмы вовсе не являются некими недостатками, как воспринимает их большинство людей. Они не делают тебя "неправильным". Это всего лишь симптомы, сигнализирующие о наличии проблемы, портящей тебе жизнь, будь то внешний вид, физическая форма, отсутствие успеха в делах или отношениях, а также миллион самых разных факторов, включая неприятный опыт в прошлом. Это вполне объяснимая реакция психики на некий раздражитель. Да, иногда реакция получается несоразмерной раздражителю, и с такими случаями тоже следует работать, но сами по себе они не зло — не какие-нибудь монстры, которых требуется безжалостно уничтожить. Термин "исправить" обычно подразумевает окончательное решение, но ответ заключается не в нем, а в понимании того, откуда растут корни той или иной проблемы, а также медленной и планомерной адаптации собственной психики к изменившимся условиям. Поэтому повторю: очень легко начать действовать по принципу "цель оправдывает средства", наплевав на свое ментальное здоровье. Точно так же легко, как скатиться в типичное "преодолеть проблему и двигаться дальше".

— Кажется, я понял... — пробормотал Жон. — Итак, допустим, у нас есть некий человек с комплексом неполноценности. Он убедил себя принять свое "несовершенство" и работает над тем, чтобы стать хорошим Охотником, поскольку помогать беззащитным людям вообще гораздо легче, чем пытаться разобраться в собственных чувствах.

Доктор Ублек в очередной раз вздохнул.

— Да, и теперь я просто не могу не начать гадать, о ком же идет речь, — проворчал он, заставив Жона смущенно рассмеяться. — Но не стоит беспокоиться: комплексы неполноценности в нашей школе настолько широко распространены, что не удивлюсь, если в той или иной мере ими страдает как минимум половина студентов. И да, сам по себе пример очень хороший. Легче и быстрее смириться с собственными реальными или выдуманными недостатками и сосредоточиться на учебе, чем во всём этом разбираться. Особенно подобный подход актуален для людей, ориентированных на результат.

Потому что Охотницы были практически воплощением идеала, и от Руби требовалось всего лишь стать хорошим лидером, а вовсе не иметь дело со своим комплексом неполноценности.

Впрочем, это касалось не только Руби.

Та же Блейк, например, казалась Жону запутанным клубком из чувства вины, который она и не собиралась распутывать, чтобы "не беспокоить команду". У Янг имелись собственные проблемы, и делиться ими с кем-либо она намерения не имела. Особенно с Руби.

То же самое можно было сказать про Вайсс, Пирру, Нору с Реном и даже Кардина.

— Мы — это просто какие-то мешки с плотно утрамбованным дерьмом, да? — вслух спросил Жон. — Я имею в виду подростков.

Доктор Ублек пару секунд недоуменно смотрел на него, а затем расхохотался.

— Ох, Жон, — сказал он, утирая выступившие слезы. — Какой же ты наивный молодой человек. Откуда такая уверенность, что мы — взрослые — хоть чем-то лучше вас? Ну, кроме умения притворяться, будто у нас всё под контролем. В этом мы действительно лучше.

— Что-то подобные откровения совсем не наполняют меня оптимизмом...

— И не должны. Такие откровения обязаны наполнять тебя мудростью. У всех есть какие-то проблемы, Жон. Вообще у всех. Ситуация Адама крайне печальна, но вовсе не нова и уж тем более не уникальна. Его мотивы понятны и очевидны. А мотивы, кстати, тоже есть у всех — даже у Синдер. Но это же не значит, что мы не станем мешать ей претворять ее планы в жизнь, верно? И это не значит, что мы обязаны нести ответственность за ее поступки. Запомни: ты отвечаешь только за свои собственные действия или бездействие.

"Собственное бездействие..."

Жон подумал о том, сумел ли помочь хоть кому-то из своих друзей. Сделал ли достаточно, чтобы вообще называться их другом?

"Возможно..."

И стоило ли ему винить себя за несделанное?

"Нет".

Жон не знал, что им требовалась помощь, а потому обычно ограничивался простыми словами поддержки, оставляя своих друзей один на один с их проблемами. Но теперь-то он знал. Знал, что они не станут ничего предпринимать, постаравшись переключить внимание на какие-нибудь другие занятия.

И почему-то это знание наполняло его вовсе не чувством вины...

— Сэр, — произнес Жон, ощущая жажду действия. — А вы можете что-нибудь посоветовать насчет помощи другим в решении их проблем? Как вообще подтолкнуть кого-либо в сторону поисков этого самого решения вместо смирения?

Доктор Ублек с гордостью посмотрел на него.

— Такие советы у меня найдутся. Еще как найдутся...