У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Шэнь Юань *

Шэнь Юань любил эту мастерскую.

Здесь всё дышало братом. С его появлением пыльные уголки посветлели, холсты заняли одну стену, недоделанные проекты другую, ненужное было убрано в вереницы мешочков цянькунь, свисающих как гирлянды. Под рукоделие был поставлен отдельный стол рядом с окном, а верстак, за которым Шэнь Юань делал свои шахматные фигуры, стоял у двери по-прежнему. На нём всё осталось без изменений, только появилась изящная лакированная коробка для фигур. Рука Шэнь Цзю чувствовалась во всём. Брат всегда любил непрямые намёки. Мол, сделай что-то столь же красивое, как этот ларец, не позорь фамилию кривыми недоделками. Заготовки для шахматных фигур лежали здесь же.

Всё ещё улыбаясь, Шэнь Юань взял заготовку в руки. Ему больше не нужен был нож — его ци теперь могла резать не хуже стамески.

Пора подвести итоги.

Он столько времени потратил, лишь бы удержать мир на краю.

Рамки задала система ещё в прошлой жизни. Тогда он жил как под дамокловым мечом⁽¹⁾ — любой неосторожный шаг нёс наказание и грозил смертью. Сейчас системы не было, но Шэнь Юань не обольщался. Он предпочитал не рисковать, нарушая негласные правила, а искал лазейки.

В той жизни система требовала быть грубым, резким и злопамятным, как Шэнь Цзю. Сейчас он и был таким, он настолько вжился в роль, что другие главы пиков предпочитали избегать его, никто даже не подумал о проверке мечом Хунцзин⁽²⁾.

А лазейка простая — он тренировался как проклятый день и ночь и учеников гонял так, чтобы головы поднять не могли.

Нельзя было помогать Ло Бинхэ — так он и не помогал, но физические наказания заменил на умственные. Пусть демонёнок лучше учит каллиграфию и игру на пипе, чем с мечом носится.

И это приносило плоды. Медленно, словно нехотя, мироздание менялось так, как надо было Шэнь Юаню.

На заданную шиди Лю трёпку мир и вовсе не обратил внимания. Пещеры Линси они преодолели без жертв, пострадало только его эго.

Вот момент с Ша Хуалин мог всё изменить, но обошлось, хотя Шэнь Юань ждал ответного удара если не от Мобэй-цзюня, так от её отца — Цзючжун-цзюня. Время шло, нападения не было.

Шэнь Юань ни на минуту не забывал о будущем.

Одно ключевое событие сменялось другим, а в его голове словно постоянно бил неутихающий метроном⁽³⁾, отсчитывающий мгновения до следующего.

Водная тюрьма. Его самый большой страх. Там он был беспомощным, в полной власти демона и главы Хуаньхуа, он до сих пор ощущал разъедающий запах миазмов кислотного озера, вкус крови на языке и давление камня над головой.

Оказавшись в Водной тюрьме, он просто не выдержал. Он, как младший глава Цинцзин, не смог бы жить спокойно, зная, что холодное озеро кислоты во тьме пещер Хуаньхуа только и ждёт его слабости.

И снова ничего не было: ни камней с небес, ни демонов, пришедших войной. Эскападу⁽⁴⁾ Хуаньхуа сложно было воспринимать всерьёз. Шэнь Юань ни на секунду не поверил гневному письму-вызову дворца. Глава Юэ был с ним, по большому счёту, согласен. Выждать было лучшей стратегией.

Шпионы обнаружили бы войска или подготовку к нападению, да и байчжаньцы больше не бездельничали, они исправно ходили дозором вокруг Цанцюн. Армию бы они точно заметили.

Вот только Шэнь Цзю решил по-другому. Отчаянно гордый и смелый, он сам ответил на вызов. Он пошёл против дворца Хуаньхуа, даже не имея золотого ядра, с горсткой искалеченных демонической ци заклинателей.

Безумец как есть.

Гордый, упрямый самоубийца. Таким был его брат Шэнь Цзю: он выдержал пытки в семье Цю и не сломался, вынес демоническое совершенствование У Яньцзы. Сформировал золотое ядро, несмотря на возраст и искалеченные духовные вены. Он десять лет жил под пытками Ло Бинхэ и не сломался. Сейчас он вернулся из мёртвых, стал призраком и смог вернуть себе живое человеческое тело. Глупо думать, что он остановится.

Он шёл один, больше не рассчитывая на помощь ордена, на поддержку названного брата Юэ, и даже на своих учеников он не надеялся.

Шэнь Цзю был готов умереть. Именно это намерение прочел Шэнь Юань во всей решительно-обречённой позе брата.

Шэнь Юань не знал, что такого сделал дворец Хуаньхуа Шэнь Цзю, да это уже было неважно! Есть он и его брат, надо будет, он пойдёт против всего чёртова мира, но не оставит Шэнь Цзю одного!

Шэнь Юань не ожидал ничего хорошего ни для себя, ни для Шэнь Цзю, и готов был драться насмерть, если придётся! А не получится победить — уйдёт вместе с братом подальше и от Цанцюн, и от всего мира бессмертных.

Да и с чего бы им ждать помощи? Боевые братья⁽⁵⁾ не помогли Шэнь Цзю в первой жизни, а Шэнь Юань больше не был милым и удобным доброжелательным шиди для всех.

Главы пиков удивили, а больше всех глава Юэ, который просто встал за спиной, впервые за две жизни не пытаясь повесить все грехи на непослушного младшего брата, и поддержал.

Шэнь Цзю был тронут до глубины души. Это много для него значило, он настолько размяк, что даже не стал штурмовать замок Хуаньхуа.

Шэнь Юань тоже расчувствовался бы, только он слишком хорошо помнил прошлое. А предавший раз останется предателем навсегда. Боевые братья показали свою лояльность, только можно ли им верить? За него бились до последнего Глава Юэ и Лю Цингэ, остальные предпочли выжидать.

Дворец Хуаньхуа присягнул на верность. Так все ордена клялись помогать друг другу. Это не помешало в прошлых жизнях обвинить Шэнь Цинцю и выступить против Цанцюн, а затем и вовсе предать мир заклинателей, полностью перейдя на сторону демонов.

«Думай, Шэнь Юань, думай! С тобой память об интригах всей истории человечества, куда этому миру меча и магии до такого. Ты не можешь растрогаться и простить всё. Ещё ничего не решено. Мы вырвали зубы самым наглым: окоротили дворян, встряхнули императора и его семью, заставили глав пиков выбрать сторону, поставили на место Хуаньхуа. Но ещё ничего не кончилось.»

Жаль, он тогда не понял, что стояние при Хуаньхуа заменило судилище у города Цзиньлан⁽⁶⁾. Слишком рано всё произошло, он просто не ожидал. Стоило ему чуть раньше это понять, и он стёр бы дворец с лица земли. Лао Гунчжу со своим вызовом спутал ему все карты, и события пошли не так, как должны были.

Дворец Хуаньхуа — серьёзный противник, не то, что можно оставить за спиной. Их придётся крепко держать за горло и не отпускать ни на минуту. Старый лис интригует, даже когда спит, он умудряется играть за все стороны разом и на протяжении многих лет остаётся главой и только прирастает в силе, влиянии и богатстве.

Отличный момент потерян, они могли одним ударом уничтожить будущее гнездовье демонов.

А ведь ещё был незабвенный отец Ло Бинхэ с приспешником.

Шэнь Юань видел, какими взглядами обменялись главы орденов, не только они помнили о Тяньлан-цзюне, он тоже помнил. Его как холодной водой окатило — чудовищно сильный бессмертный небесный демон теперь на свободе.

Им ещё предстояло узнать, какую роль в его освобождении сыграл дворец Хуаньхуа.

В войне с демонами, которую ожидал Шэнь Юань, каждый заклинатель на счету, но как бы Лао Гунчжу с дочерью не воткнули им нож в спину.

Шэнь Юань оглядел верстак — незаметно, размышляя о прошлом, он сделал в виде шахматных фигурок всех глав пиков Цанцюн.

А сейчас надо собрать воспоминания и по обрывкам понять, что будет дальше.

Бездна — его ночной кошмар.

Когда-то он жалел Ло Бинхэ, а потом задумался: как демон, которого в Бездне чуть не сожрали, много раз оставляли без рук и ног, мог всерьёз переживать из-за взысканий. Да, наказания были жестоки и не соответствовали прогрешению, особенно по меркам Шэнь Юаня, пришедшего из мира гуманизма и справедливости. А как дело обстояло в этом мире — достаточно посмотреть на собственную исполосованную шрамами спину.

Даже у наказаний в ордене всегда были границы. В отличие от Бездны — никто ученикам руки-ноги не отрывал. Но Ло Бинхэ воспринимал Бездну как жестокое поле боя, где он приобрёл необходимые знания, а школа Цанцюн стала для него проклятьем. Сложно понять человеку, как воспринимает мир демон.

Шэнь Юань ждал этих событий и не знал, что делать. Трупом лечь, но постараться избежать? Он мог устроить экскурсию всему пику, включая Ло Бинхэ, на другой континент, или всё же позволить случиться соревнованию Собрания Бессмертных, и будь что будет!

Вопросы, вопросы, вопросы.

А ответов нет.

Младший глава пика Цинцзин отложил в сторону крохотный меч. Фигурки требовалось ещё раскрасить и покрыть лаком.

Он ведь и с главами пиков до конца не разобрался.

Его больше не обманет преданность Лю Цингэ, у честного верного брата есть сестра, которая написала прекрасное произведение «Сожаления горы Чунь»⁽⁷⁾. И ославила человека, спасшего город Цзиньлан от сеятелей и разбушевавшегося небесного демона, обрезанным рукавом⁽⁸⁾. Зачем и в чьих интересах действовала девица? Ещё можно вспомнить про мать Лю Цингэ, уж очень выразительным было отсутствие женщины у постели, где умирал её супруг.

Следом возникает фигура Ци Цинци — без её разрешения малолетняя представительница семьи Лю не смогла бы написать такое, да и напечатать не посмела бы. Поддерживает ли мать семейства Лю переписку с дочерью и пишет ли она самой главе Сяньшу? С её ли позволения подобная книжонка была опубликована?

Шэнь Юань задумчиво рассматривал ларец. Редкой красоты резьба в виде тонких бамбуковых стеблей покрыта золотом, сбоку был затейливый деревянный замочек. Заготовки под фигурки были подобраны идеально. Осталось не намудрить с оружием, и все шахматные фигурки должны поместиться.

Он снова вернулся к неприятной теме.

Целый пик женщин-дворянок, подчинённых главе пика. На Сяньшу отбирали красивейших. Ведь малая часть становилась заклинательницами, куда шли остальные, в какие семьи?

Ещё и вдовствующая императрица прибыла так вовремя, логично, что она будет проживать на Сяньшу. Зачем императорской семье приезжать именно сейчас и инкогнито?

Шэнь Юань раздражённо встал. Чем больше он разматывает этот клубок, тем запутаннее становится.

А ведь ещё есть Аньдин. Шэнь Юань ничего не забыл. Он старался не делать резких движений, не хотелось спугнуть ловкого и хитрого клятвопреступника. Основные деньги и заказы так и шли через Аньдин.

Цюндин взял на себя аукционы, только от них Шан Цинхуа отрезали полностью. Теперь все вовлечённые лица видели, как много денег зарабатывал Лю Цингэ для ордена, притаскивая редких зверей и растения. И надо было срочно это исправлять — глупо редчайшие ингредиенты, нужные, чтобы усилить воинов ордена, менять на деньги.

Переключение торговцев на Мин Фаня позволило выяснить, что Шан Цинхуа и на пике-то не было. Стоило спросить кому-то с Цанцюн, и ученики хозяйственного пика открыто врали, что Шан Цинхуа где-то рядом, только отошёл, а вот купцам говорилась правда: главы пика Аньдин нет, и неизвестно, когда будет.

Как давно Шан Цинхуа отсутствует, неужто он осмелился задержаться в демонических землях?

Это Шэнь Юань собрался выяснить в первую очередь.

1) Это нависшая над кем-либо постоянная угроза при видимом благополучии. Источник из греческих легенд: сиракузский тиран Дионисий Старший предложил своему фавориту Дамоклу, считавшему Дионисия счастливейшим из смертных, занять его престол на один день. По приказу тирана того роскошно одели, умастили душистым маслом, посадили на место правителя; все вокруг суетились, исполняя каждое его слово. В разгар веселья на пиру Дамокл внезапно увидел над головой меч без ножен, висевший на конском волосе, и понял призрачность благополучия.

Вернуться к тексту

2) Меч Вэй Цинвэя. Видит подселенцев и демонов, может выбить чужую душу из тела.

Вернуться к тексту

3) Специальный прибор, отбивающий заданный ритм. Звук специфичный, лучше послушать в интернете. Используют музыканты.

Вернуться к тексту

4) Дерзкая, вызывающая выходка.

Вернуться к тексту

5) Орден считается семьёй, и люди в ордене друг к другу обращаются как к родственникам. Чаще всего говорят старший боевой брат/сестра — шисюн/шицзе и младший боевой брат/сестра — шиди/шимэй. Это Китай.

Вернуться к тексту

6) По канону на этот город напали специальные демонические твари сеятели. Там Шэнь Цинцю в первой жизни обвинили во многих грехах, в том числе, что сеятелей в это город привёл он, арестовали и отправили в Водную тюрьму. Во второй жизни история повторилась, но Ло Бинхэ выступил на стороне своего учителя. Но Шэнь Цинцю всё равно погиб, спасая Ло Бинхэ.

Вернуться к тексту

7) «Чунь» — вообще переводится «весна», но также обозначает любовь и секс.

Вернуться к тексту

8) Китайский эвфемизм для обозначения геев. По легенде, один из китайских императоров не хотел беспокоить сон своего любовника после бурной ночи и обрезал рукав, на котором он заснул, поэтому геев зовут обрезанными рукавами.

Вернуться к тексту