Четыре способа убить систему (гет)

Зима понемногу отступала и становилось все теплее. В конце февраля в автокатастрофе погибли родители Лили. Она надолго погрузилась в отчаяние, стала замкнутой и потерянной. Мародеры практически отошли от заданий в Ордене, чтобы быть рядом, помогая ей справиться с душевной болью и заботиться о ребёнке. После гибели мистера и миссис Эванс окончательно рухнули и без того хрупкие отношения между Лили и Петуньей, оставив после себя лишь горькое молчание.

Лили часами могла сидеть взаперти в комнате, обливаясь беззвучными слезами. Она прокручивала в голове одну и ту же мысль: она так зациклилась на магической войне, что совсем забыла — в мире магглов тоже бывают трагедии... Что люди могут погибнуть просто по чудовищной случайности, а не потому что их выслеживают и целенаправленно убивают.

Но с приходом весны, с её первым тёплым дыханием, острая боль понемногу стала притупляться. Мародеры снова начали уходить на задания Ордена, а Лили потихоньку возвращалась к жизни, погружаясь в заботы о Эмме. Она учила дочь рисовать, показывала ей старые маггловские мультфильмы и изо всех сил старалась наполнить их дни светом и радостью.

Как-то в холодный весенний вечер Грюм незаметно появился в эпицентре сражения в Косом переулке. Мародеры, уже измождённые и выглядевшие почти как живые трупы, всё ещё отбивались от наседавших Пожирателей. Грозный Глаз начал помогать им, и уже через полчаса на поле боя не осталось ни единого врага.

— Мило с твоей стороны, — прохрипел Сириус, стараясь выровнять дыхание и опереться на дрожащие колени. — Чего это ты пришел на нашу территорию?

— Мне от тебя кое-что нужно, Блэк, — усмехнулся Грюм, окидывая его оценивающим взглядом.

— Ну я так и понял, — Сириус устало прислонился к обгоревшей стене.

— Маккиннон сегодня не явилась на задание, — вздохнул Грюм, доставая из кармана смятый клочок бумаги. — Вот тебе её адрес. Сходи, проверь, может, она... просто проспала.

— Обязательно я? — Сириус скривился.

— Да нет, вы везде втроём ходите, как приличные лучшие подружки, — Грюм оглянулся на Ремуса и Джеймса, которые стояли поодаль, стараясь отдышаться. — Просто узнайте, что с ней.

— Хорошо, — коротко кивнул Сириус, забирая бумагу.

Грюм растворился в воздухе так же внезапно, как и появился, а Сириус, пошатываясь, побрёл к друзьям.

— Ну что... — Сириус прикусил губу, глядя на их усталые, испачканные сажей лица. — Надеемся на лучшее?

— Попробуем, — глухо вздохнул Джеймс. — Слабо верится...

Они трансгрессировали к частному дому в каком-то тихом маггловском районе. Улицы были пустынны, в окнах горел тёплый свет.

— Это... не её дом, — удивлённо сказал Сириус, оглядывая аккуратный фасад. — Она вроде в многоэтажке жила, нет?

— Это дом её родителей, — тихо проговорил Ремус, рассматривая ухоженный дворик с детскими качелями и горкой, подсвеченными мягким светом фонарей. — А квартиру она снимала, чтобы жить поближе к штабу Ордена.

Они вошли за калитку, и с каждым шагом внутреннее напряжение нарастало. Сириус дёрнул ручку двери, и та неожиданно легко поддалась. Они осторожно вошли в прихожую и тут же замерли, почти синхронно прикрыв глаза. На полу в неестественной позе лежало тело белокурой женщины. Они молча переглянулись и двинулись дальше, в гостиную.

У окна, прислонившись к стеклу в неестественной позе полусидя, застыла Марлин, прижимая к себе маленькую белокурую девочку лет пяти. Тишина. Абсолютная, оглушительная тишина. Все У ребят разом перехватило дыхание, словно ледяная волна накрыла с головой.

— Вся семья... — прошептал Джеймс, прикрывая рот рукой. — Боже...

— Мерлин... — Ремус медленно опустился на колени рядом с телами. — Её сестре... лет пять, не больше...

Сириус тоже присел рядом с Марлин и с ужасом, сжимающим сердце, взял её холодную руку в свою. На запястье идеальным почерком было выведено: «Грязнокровка». Сириус прикусил губу до крови и зажмурился, словно стараясь стереть это изображение из памяти.

— Только не надо винить в этом себя, — резко сказал Джеймс, тоже рассмотрев надпись. — Марлин была в Ордене и была с нами на равных. И Беллатриса убила её не из-за того, что между вами что-то было, а просто потому что она мразь, которая хочет уничтожить всех не чистокровных волшебников.

— Да... наверное, — прошептал Сириус, не в силах отвести взгляд от надписи. — Сколько нас осталось в Ордене? Пятнадцать?.. Это полный провал.

— Мне очень жаль, Сириус, — тихо сказал Ремус, глядя ему в глаза. — Это... ужасно.

— Да, мне тоже, — Сириус окинул взглядом хрупкую фигурку пятилетней девочки, и ком встал у него в горле.

Они молча вышли из дома, прикрыли за собой дверь и уже подошли к калитке, когда Сириус резко остановился.

— Я... сейчас, — тихо сказал он, поворачиваясь обратно к дому. — Идите в Орден, скажите Грюму...

Ребята коротко кивнули и, не находя слов, один за другим трансгрессировали.

Сириус вернулся в тишину дома и осторожно подошёл к Марлин, кусая губу до боли.

— Я... должен сказать тебе кое-что, — проговорил он тихо, снова опускаясь рядом и беря её ледяную руку. — Марлин... Прости меня, пожалуйста. Я... даже не знал, что всю жизнь издевался над тобой. Мне казалось... что ты просто специально меня достаёшь... Что это просто вошло в привычку — твои подкаты и мои отшивы. И... я не должен был быть так жесток с тобой. Особенно тогда, в последний раз... И я очень надеюсь, что ты погибла потому, что была прекрасным воином, настоящей угрозой для них, а не из-за того, что между нами что-то было. Прости меня, пожалуйста...

Он выпустил её руку из своей и тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги.

— Я слишком часто разговариваю с мёртвыми, — глухо протянул он, оглядывая пустую комнату. — Это уже ненормально...

— Это правда, — раздался тихий, знакомый голос из соседней комнаты.

Сириус вздрогнул всем телом и резко обернулся. Из-за угла, словно тень, вышла Диана Нотт. Сириус застыл как вкопанный, глядя на неё широко раскрыв глаза. Она была, как всегда, безупречна. Из-под тёмного плаща пожирателя виднелось чёрное длинное платье. На её полу оголённой руке чётко выделялась Тёмная метка, а волосы были высоко собраны, открывая холодные и точёные черты лица. Она шла по полу на высоких каблуках, и смотрела на Сириуса, слегка склонив голову набок.

— Ты... — прошептал Сириус, мгновенно выхватывая палочку. — Ты... что творишь, дура?..

— Ну не одной же Белле разбираться с бесконечным количеством твоих девиц... — расплылась в ядовитой улыбке Диана. — Я предупреждала Маккиннон ещё в школе... Чтобы она держалась от тебя подальше...

— Господи, да как же ты меня достала, — с отвращением протянул Сириус. — Диана, Беллатрису я хотя бы воспринимаю как нормального соперника... А ты... просто никто.

— Я та, кто убил полукровку, — пожала плечами Диана, с неприязнью бросив взгляд на тело Марлин. — Как и обещала...

— Ладно... а как ты вообще узнала, что я с ней спал? — прищурился Сириус. — Что-то я не помню, чтобы это происходило на твоих глазах...

— Я не просто Пожиратель... — со сладкой, ядовитой улыбкой протянула Диана. — Я — разведка. Почти невидимка... И эта дура трепалась о ваших отношениях с Алисой Лонгботтом... Очень неосмотрительно делать это на открытой местности. Знаешь ли, везде есть уши... Но помимо этого я узнала и ещё кое-что интересное...

— О чём ты? — Сириус незаметно потянулся к кабуре под мантией.

— Я и не знала, что тот чудо-ребёнок, который так волнует Тёмного Лорда — дочь твоего ненаглядного Поттера...

— Кому ты сказала об этом? — прошипел Сириус, и всё его тело напряглось, как струна.

— Пока никому, — с удовольствием протянула Диана. — Теперь есть сразу две приятные новости. И про смерть семьи грязнокровки... и про девочку с поразительно знакомым именем... Эмма, кажется? — Диана прищурилась, и на её губах заиграла почти счастливая улыбка. — Как оригинально... Интересно, в честь кого назвали...

Сириус выхватил пистолет с такой скоростью, которую даже сам от себя не ожидал. Диана не успела и дрогнуть, как он уже нацелился и выстрелил ей прямо в голову... Стекло окна за её спиной разлетелось в мелкие осколки, а сама она рухнула на пол, заливая его тёмной кровью.

— Чёрт... — прошептал Сириус, глядя на дрожащую руку, всё ещё сжимающую пистолет. — Чёрт, чёрт, чёрт...

Он быстро подбежал к бездыханному телу Дианы, растерянно перевёл взгляд на выбитое окно. Затем грубо схватил её поперёк туловища и с силой вышвырнул в проём.

— Экскуро, — прошептал он, и полы очистились от крови сами собой. — Ну, Марлин... Хоть за тебя я отомстил, — дрожащим голосом проговорил он и сам выпрыгнул из окна вслед за телом.

Он прислонился к холодной стене дома, задумчиво глядя на распростёртую фигуру Пожирательницы. Затем поднял палочку и тихо произнёс заклинание исчезновения. Тело растворилось в воздухе, не оставив и следа.

Он оглядел пустынную ночную улицу, на мгновение прикрыл лицо руками и, собрав волю в кулак, трансгрессировал к штабу Ордена.

В штаб-квартире царила гнетущая атмосфера. Все были мрачны, перебрасывались короткими, обрывистыми фразами. Сириус, не глядя ни на кого, подлетел к Джеймсу и оттащил его в сторону.

— Что такое? — прошептал Джеймс, сразу почувствовав неладное.

— Пиздец... — выдохнул Сириус, его глаза были полны ужаса.

Он вытащил Джеймса в коридор, они заперлись в ближайшей тренировочной комнате.

— Я убил человека, — прошептал Сириус, вглядываясь в глаза друга.

— Да не из-за тебя Марлин погибла, — устало, почти автоматически сказал Джеймс, глядя на него с жалостью и усталостью.

— Ну... во-первых, из-за меня, — выдохнул Сириус, сжимая виски так, что костяшки пальцев побелели. — А во-вторых... её убила Диана. Нотт. И она была там, когда вы ушли. И... я просто прострелил ей башку, Джим.

— Да ты гонишь! — поражённо воскликнул Джеймс, прикрывая рот ладонью.

— Да если бы... — Сириус возвёл взгляд к потолку. — Джим, знаешь, что самое ужасное? Мне так понравилось... Она... она убила Марлин и эту маленькую пятилетнюю девочку... И она знала о пророчестве, и хотела рассказать Волдеморту о том, что твоя дочь — избранная... И когда я вышибал ей мозги, мне казалось, что я ловлю от этого кайф. Потому что решаю сразу несколько проблем разом. Вот скажи... Это значит, что мне уже пора менять сторону и натягивать на себя плащ пожирателя?

— Да что ты несешь? — скривился Джеймс, схватив его за плечи. — Откуда эта шлюха знала про Эмму? Откуда?.. Она успела кому-то передать?

— Да нет, не успела, — он нервно покрутил пистолет в руке.

— Да тогда ты вообще молодец! — уверенно, почти с облегчением сказал Джеймс. — Из-за неё Эмму уже могли начать искать!

— Молодец? — поморщился Сириус, смотря на него с недоумением. — Джим, я убил человека. Какой нахуй молодец?

— Не человека, а Пожирателя, — вздохнул Джеймс, опуская руки. — И... ну... ты больше, конечно, так не делай, но сегодня у тебя не было другого выбора. По крайней мере, мне так кажется.

— Ну всё, мы походу скоро оба на тёмную сторону перейдем, — махнул рукой Сириус. — Эта война нам мозги прожгла. Ты понимаешь, мы уже так спокойно говорим про... убийство...

— Жизнь моей дочери для меня бесценна, — серьёзно сказал Джеймс. — А жизнь Дианы для меня просто ничто.

— Да для меня тоже, — кивнул Сириус. — Не говори Рему, ладно?

— Я никому не скажу, — твёрдо кивнул Джеймс. — Но ты... не думай об этом. Или думай о том, что эта сука убила всю семью Марлин. Пусть горит в аду.

— Ты прав, — уверенно кивнул Сириус, незаметно глядя на свои дрожащие руки.

* * *

Во Франции Эмме в целом нравилось. Она работала лаборанткой в большой, светлой лаборатории, где царила атмосфера волшебства и экспериментов. Иногда, особенно по утрам, когда она в белом халате расставляла пробирочки с переливающимися волшебными зельями ровными, идеальными рядами, ей казалось, что у неё и не было никогда другой жизни. Всё было просто, ясно и логично.

Но бывало и наоборот... Иногда, особенно глубокой ночью, накатывало странное, навязчивое чувство — будто всё вокруг ненастоящее, просто долгий, затянувшийся сон. А её настоящая жизнь, подлинная и важная, осталась где-то там... очень далеко от этой прекрасной страны, этих стерильных столов и тихих занятий.

Как-то раз весенним утром, когда солнце заливало светом длинные лабораторные столы, дверь приоткрылась, и внутрь вошёл Стефан с маленьким Вилли на руках.

— Что-то случилось? — тут же напряглась Эмма, подбегая к ним. — Он обычно так спокойно сидит в детской комнате... У него температура?

— Всё в порядке, с ним всё хорошо, — удивленно ответил Стефан. — Не наводи панику. Я по другому поводу...

Эмма внимательно, почти испытующе посмотрела ему в глаза, прежде чем забрать сына из его рук.

— Ну и... о чём ты? — спросила она настороженно.

— Эм, мы перепробовали уже все возможные зелья для восстановления памяти, — начал Стефан осторожно, подбирая слова. — Ты выпила всё, что только можно было... Ты уже получаешь чаще, чем наши подопытные крысы. Остался... остался один-единственный способ.

— Какой? — Эмма напряглась ещё сильнее, инстинктивно прижимая к себе Вилли.

— Мы с тобой отправимся в Лондон, — тихо, но очень твёрдо произнёс он.

— Нет, — она замотала головой. — Нет, Стеф, мы уже говорили об этом. Я не могу.

— А ещё мы говорили о том, что я приложу все возможные усилия, чтобы вернуть тебя в твою реальность, — мягко, но настойчиво кивнул Стефан. — Я помню свои слова. И мы не можем не попробовать. На твою память может повлиять только одно — настоящая встреча с Сириусом...

— Встреча? — чуть не вскрикнула Эмма, отшатнувшись. — Нет! Я думала, что ты хочешь, чтобы мы хотя бы за ним из-за угла проследили...

— А какой в этом смысл? — скривился Стефан. — Ты и так на его фотки вечно смотришь. Это не помогает. Ты... должна почувствовать знакомый запах, услышать его голос, живую речь... Это может спровоцировать память. Мы обязаны попробовать.

— Ты в своем уме? — прошептала Эмма. — Он думает, что я мёртва! Как я просто подойду и с ним заговорю?!

— Я всё устрою, — уверенно, почти беззаботно кивнул Стефан. — Обещаю, это никак на него не повлияет. Если... если вдруг это не сработает, я просто сотру из его памяти вашу встречу. Но, Эм... Ты только подумай... Если получится, у Вилли появится отец.

— Кто? — с лёгким непониманием поморщился мальчик, отнимая палец ото рта.

— Папа, — тихо пояснила Эмма, проводя рукой по его волосам. — Ну... знаешь, у многих детей такие есть.

— А у меня нет? — растерянно, уже с лёгкой обидой спросил Вилли.

— Есть у тебя папа, — уверенно сказал Стефан, и снова перевел взгляд на Эмму. — Вилли вообще-то имеет полное право познакомиться с отцом. Ты ему даже не рассказывала о нём? И фотографии не показывала? Эм, так нельзя...

— А смысл? — сухо спросила Эмма. — Слушай, я не собираюсь давать ребёнку ложную надежду. Я... — она тяжело вздохнула, отворачиваясь. — Я уже почти не верю, что они когда-нибудь познакомятся... Прошло почти два года. Вилли скоро два исполнится. Давай будем реалистами.

— Это не реализм, а пессимизм, — твердо сказал Стефан. — Пока мы не попробуем абсолютно всё, я не буду считать этот эксперимент законченным.

— Ты всю свою жизнь видишь одним сплошным экспериментом, — мрачно протянула Эмма. — Я не настолько этим больна.

— И ты не согласишься, — с лёгким вызовом прищурился Стефан, снова забирая Вилли из её рук. — Ну всё, Вилл... Мама не хочет знакомить тебя с папой.

— Почему? — совсем расстроенно протянул мальчик.

— Это против правил, — уже почти с отчаянием выдохнула Эмма, снова выхватывая сына. — Ты... ты прекрасно знаешь, что я не умею смотреть на его грустные глазки!

— Значит, ты согласна?.. — с довольным, победным видом протянул Стефан. — Через пятнадцать минут встретимся на заднем дворе...

Он с таинственным и немного торжествующим видом исчез за дверью, оставив их одних.

— Твой крёстный — манипулятор, — уверенно заявила Эмма сыну, сажая его на лабораторный стол. — Ну что... а ты-то хочешь встретиться со своим папой?

— Хочу! — воскликнул мальчик радостно, хлопая в ладоши. — Папа хороший?

— Он... не знаю, — Эмма задумчиво пожала плечами. — Надеюсь, что от плохого я рожать бы не стала. На фотографиях выглядит хорошим...

Вскоре она стянула с себя лабораторный халат, бережно взяла Вилли на руки и задумчиво, почти машинально направилась вниз по лестнице. Её мысли метались в беспокойном хаосе, а пальцы слегка дрожали. Вилли же, напротив, с беззаботным видом что-то оживлённо тараторил о папе, уверенно заключая, что тот обязательно должен быть хорошим.

Они вышли на задний двор огромного научного комплекса, залитый мягким весенним солнцем. Стефан уже ждал их, сидя на скамейке и со спокойным видом рассматривая в руках маленькую стеклянную колбочку с переливающейся странным светом жидкостью.

— Ну что, злой гений? — с лёгкой усмешкой позвала его Эмма, приближаясь. — Каков ваш план?

— Готовы? — Стефан тут же отшвырнул сигарету и поднялся навстречу. — Кулон у тебя с собой?

Эмма молча кивнула, доставая из-под толстовки тонкую цепочку с темно-синим кулоном, в глубине которого мерцали и переливались, словно крошечные звёзды, частицы настоящего космоса. Стефан осторожно коснулся его кончиками пальцев, затем аккуратно снял с её шеи, открыл колбу с зельем и пролил одну сверкающую каплю на гладкую поверхность камня. Тот мгновенно вспыхнул холодным, неземным серебристым светом, заливая их лица призрачным сиянием.

— Держись, Вилли, — уверенно сказал он мальчику. — Я знаю, что ты не любишь трансгрессию, но придётся потерпеть совсем немного.

— Да он уже почти привык, — вздохнула Эмма.

Они втроём, затаив дыхание, смотрели на кулон в руке Стефана, словно завороженные. И тогда пространство вокруг сжалось, и их со всей силой рвануло куда-то сквозь плотную пелену реальности. Через мгновение двор опустел, словно их там и не было.

* * *

Этим утром у Мародеров наконец-то был долгожданный выходной. Лили просто мечтала о тишине. Сначала все вместе — Джеймс, Сириус, Ремус — заперлись в детской с маленькой Эммой и с серьёзным видом принялись наряжать девочку во всё самое красивое. Им пришлось сменить ей целых три платья, потому что на первое она срыгнула, а на второе кто-то пролил яблочное пюре. Наконец, когда она уже выглядела как настоящая маленькая принцесса, Сириус завязал ей два смешных торчащих хвостика, и они все вместе, стараясь ступать совершенно бесшумно, выскользнули из дома.

На улице стояла почти по-летнему тёплая весенняя погода. Они шли по уютной, знакомой дорожке Годриковой Впадины. Кое-где уже раскрылись первые цветы, а молодая трава ярко зеленела на солнце.

— Надо нарвать Лили букет, — уверенно заявил Джеймс, уже наклоняясь к обочине.

— Ну ты прям романтик, — скривился Сириус. — Ей не букет нужен. Всё, чего она хочет — это чтобы мы все вместе вышли из дома, желательно заблудились и не нашлись. А она бы тем временем кайфовала в тишине... Да, Эм?

— Да! — взвизгнула девочка, счастливо обнимая его за шею.

— Что ты её всё на руках таскаешь? — усмехнулся Ремус, катя коляску. — Ты её окончательно разбалуешь. Она и так уже отказывается коляске сидеть.

— Эй, — Сириус обиженно бросил на него взгляд. — Она не любит коляску. А я не могу терпеть, когда её что-то не устраивает. Она же принцесса.

— Сиус, — с обожанием вскрикнула девочка, тыча ему пальчиком в щёку.

— Ну вот поэтому у вас и такая крепкая взаимная любовь, — усмехнулся Джеймс, продолжая собирать цветы. — Лили бы тебя убила, за такое.

— А зачем вы вообще мучаете ребёнка? — с искренним непониманием спросил Сириус, подбрасывая Эмму в воздух. — Надо всё делать так, как хочет она. Она ведь маленькая.

Тут впереди, метрах в двадцати от них, раздался отчётливый хлопок, и все разом разглядели две смутные, странные фигуры, возникшие будто из ниоткуда. Мародеры мгновенно напряглись, и палочки уже привычным движением оказались в их руках.

— Это не Пожиратели, — тихо, но уверенно покачал головой Ремус, всматриваясь вдаль.

— А кто тогда? — настороженно щурясь, протянул Джеймс.

Они вглядывались в даль. Маленькая фигурка вдруг резко скрылась за второй — высокой и незнакомой. Мародеры озадаченно переглянулись, чувствуя нарастающее напряжение.

— Ну... это ведь гости могли просто к кому-то прийти, — вздохнул Сириус. — Тут живёт полно волшебников.

— Но... они идут прямо к нам, — сказал Ремус, нервно покручивая палочку в пальцах.

— Они просто идут по дороге, — поправил Сириус, снова подкидывая Эмму, стараясь сохранить лёгкость. — Да?

Но ему не ответили. Сириус резко затормозил и повернулся к друзьям. Джеймс с Ремусом застыли на месте, словно вросли в землю.

— Эй! — Сириус, нахмурившись, вернулся к ним. — Рем! Ты чего?

Но Ремус так и стоял, одной рукой сжимая палочку, а другой — бессознательно вцепившись в ручку коляски.

— Вот это уже плохо, Эм, — прищурился Сириус, снова оборачиваясь к одинокой фигуре, которая теперь чётко виднелась на дороге и неуклонно приближалась. Он разглядел светловолосого парня, который шёл прямо на них с неожиданной решимостью во взгляде.

— Эмма, солнышко, — тихо, почти шёпотом проговорил Сириус, крепче прижимая её к себе. — Сейчас тебя, возможно, будет немного трясти. Постарайся смотреть прямо перед собой, чтобы не укачало, ладно?

— Да, — беззаботно закивала она, совершенно не понимая серьёзности ситуации. — А что с папой?

— С папой? Да он у тебя всегда немного тормозит, не обращай внимания, — Сириус уверенно крутанул палочку в пальцах и твёрдыми шагами двинулся навстречу незнакомцу.

Они поравнялись в тяжёлом, гнетущем молчании. Сириус испепеляющим, ледяным взглядом впился в Стефана, словно готов был убить его на месте одним лишь жестом.

— Я тебе не враг, — твёрдо и спокойно произнёс Стефан, выдерживая его взгляд своим прямым, проницательным взглядом.

— Серьёзно? — ядовито прищурился Сириус, не опуская палочки. — Кто ты вообще такой?

— Это вообще не имеет никакого значения, — покачал он головой, оставаясь поразительно невозмутимым. — Я прекрасно осведомлён о твоей... импульсивности, Сириус. Но сейчас в твоих же интересах просто... успокоиться.

— Да? — Сириус посмотрел на него с откровенной издевкой, машинально поправляя Эмму на руках. — Что же с моими друзьями, если ты пришел с миром?

— Они ведь живы, — слегка скривился Стефан. — Они просто не должны нам мешать...

— Мешать? — Сириус поморщился. — А что мы, интересно, делаем сейчас вообще?

— Ну... Я просто пытаюсь наладить контакт, прежде чем перейти к сути, — пожал плечами Стефан. — Но, признаюсь, не особенно это умею. Так что... скажу как есть. Твоя жена жива.

Сириус моментально изменился в лице. Его дыхание резко сбилось, а в глазах промелькнула целая буря — недоверие, боль, безумная надежда и снова страх.

— Что... ты несешь, — выдохнул он, и голос его сорвался на хрип. — Я видел, как она погибла...

— Ты видел, как она исчезла, — мягко, но настойчиво поправил Стефан. — Весь мир обыскать невозможно...

— Если это такой развод, то вообще не смешно, — хрипло, почти шёпотом проговорил Сириус. — Зачем ты говоришь это?.. Зачем?.. Я не понимаю...

— Она не помнит тебя, — более мягко, и как будто с искренним сожалением, сказал Стефан. — Я... провожу эксперимент по восстановлению её памяти уже два года. И единственный способ, который остался... Это ваша личная встреча.

Сириус чуть не задохнулся. Его лицо стало каменным, маской, скрывающей внутренний ураган. Он не знал, что говорить, о чём думать, что делать. Он просто стоял, инстинктивно прижимая к себе девочку и глядя уже в пустоту, а не на Стефана.

— Эмма, — многозначительно, чуть громче протянул Стефан. — Тебе не пять лет. Может, хватит уже прятаться?

— Мне один! — радостно взвизгнула Эмма на руках у Сириуса.

— Оу... — Стефан озадаченно посмотрел на девочку. — Ты... Эмма?

— Да, — кивнула она с беззаботной радостью.

— Ну да... — Стефан закусил губу. — Стоило догадаться... Ладно. Я не буду вам мешать.

Стефан резким, почти театральным движением отошёл в сторону. Его тёмная мантия взметнулась, и из-за неё, словно из ниоткуда, появилась маленькая, замершая фигурка. Она стояла растерянно, крепко прижимая к себе двухлетнего мальчика.

Сириус вздрогнул всем телом, и инстинктивно прижал к себе девочку сильнее.

Они стояли друг напротив друга, не в силах пошевелиться, не в силах оторвать взгляд. Сириус впивался глазами в её побледневшее лицо, в волосы, собранные в непривычно аккуратную косу... Он никогда не видел её такой. В её глазах читалось что-то новое, повзрослевшее и отстранённое — и это пугало его ещё сильнее. Она была живой... настоящей. Но словно чужой, из другого измерения. Она смотрела на него с таким немым ужасом и страхом, что холодная дрожь пробежала по его спине.

— Эм, — прошептал он, делая неуверенный шаг вперёд. — Ты... правда жива?..

— Ты Сириус? — выдохнула она, и голос её звучал хрипло и непривычно. Она не отводила взгляда, изучая его черты. — У меня... был неплохой вкус.

— У меня тоже, — тихо, почти беззвучно кивнул он, не в силах оторвать от неё глаз.

— У тебя... есть ещё один ребёнок? — Эмма бросила короткий, смущённый взгляд на девочку у него на руках. — Красивая девочка...

— Что? — Сириус испуганно замотал головой, прижимая к себе маленькую Эмму. — Это дочь Джеймса! Ты чего? Ты... ты была единственной... — он запнулся, потерянно отвел взгляд от её лица и уставился на мальчика, который со спокойным любопытством сидел у неё на руках. — Это ведь...

— Это Вилли, — тихо, но чётко пояснила Эмма. — Наш с тобой сын...

Сириус судорожно кивнул, глядя на мальчика со странной, разрывающей сердце смесью боли и безграничного восхищения.

— Он... очень похож на тебя, — прошептал Сириус, и голос его дрогнул.

— Это папа? — с живым интересом спросил Вилли, тыча пальчиком в его сторону.

— Да... кажется, это папа, — кивнула Эмма, прикусывая губу до крови, чтобы не расплакаться.

— Это кто? — с раздражением спросила маленькая Эмма, указывая на Вилли. — Сиус мой папа!

— Крёстный, — быстро, почти машинально пояснил Сириус, гладя её по спинке.

— Мой, — обиженно протянул Вилли, с внезапным вызовом глядя на девочку.

— Ты... ты правда ничего не помнишь? — тихо, подавляя дрожь в голосе, спросил Сириус, вновь обращаясь к ней. — Совсем ничего?

— Я... помню, что должна была ехать в школу волшебства, — хрипло, с усилием прошептала Эмма. — И... дальше ничего. Но может... может ты что-то напомнишь? Хоть немного...

Сириус глубоко, с видимым усилием вдохнул, на мгновение прикрыл глаза и снова взглянул ей в глаза, пытаясь пробиться сквозь стену её забытья.

— У тебя родился брат... — начал он, подбирая слова. — Когда тебе было двенадцать... Его зовут Джон. Ему уже девять сейчас. Ты дружила с нами всеми. Со мной и с ними, — он махнул рукой в сторону Джеймса и Ремуса, которые продолжали стоять неподвижно, словно заворожённые статуи. — И мы с тобой... учились друг на друге целоваться, — он чувствовал, как слёзы подступают к горлу, давя его. — Потом мы встречались... расставались, снова встречались... А потом мы случайно поженились. Даже не помнили как. Оба. А потом... у нас должен был родиться ребёнок. Но... Пожиратели напали... и ты исчезла, — его глаза наполнились влагой, но лицо оставалось почти неподвижным. — Эм... неужели ничего? Совсем ничего? Ты не помнишь астрономическую башню? Свою книгу про «Чёрную луну»? Поттера?..

— Прости... — прошептала Эмма, и слёзы наконец прорвались наружу, беззвучно стекая по её щекам. — Вилли, иди, погуляй тут пока, хорошо?

Она быстро, почти торопливо поставила мальчика на дорожку.

— Пусти, — приказала маленькая Эмма Сириусу, с ревнивым вызовом глядя на незнакомого мальчика.

Он послушно опустил её на землю и проводил взглядом Вилли, который побежал к Стефану. Маленькая Эмма тут же рванула следом, как на защиту своей территории.

— Он очень хотел увидеть тебя, — всхлипывая, проговорила Эмма, смахивая слёзы рукавом толстовки. — Просто... стесняется, наверное...

— Ну, я его понимаю, — многозначительно кивнул Сириус, не сводя с нее взгляда. — Эм... Я до сих пор не могу в это поверить. Мы с тобой... прошли через очень многое. Мы были лучшими друзьями с самого детства... И так оставалось до самого конца. И я настолько... безгранично люблю тебя, что всё это время отказывался верить в то, что случилось. Все эти два года. Я понимаю, что ты... совсем не помнишь меня... Но пожалуйста, прости меня за то, что я не смог уберечь тебя тогда, — прошептал он горько, и его голос сорвался. — Я... не представляю, как ты выжила... И мне плевать, что ты ничего не помнишь. Плевать... Просто спасибо, за то что ты жива. За то что жив наш сын... Я и мечтать о таком не мог.

Эмма, широко раскрыв глаза, смотрела ему в лицо, ловя каждое слово. Она осторожно, почти неслышно сделала шаг к нему, потом ещё один, и медленно, будто боясь спугнуть момент, протянула к нему дрожащие руки. Он замер, внимательно глядя на неё, затем так же медленно сделал шаг навстречу и крепко, по-настоящему прижал её к себе. Она задохнулась, вдыхая знакомый, до боли родной запах сигарет и его одеколона. И тогда что-то щёлкнуло внутри — и она в порыве внезапного восторга прижалась к нему ещё сильнее. Она помнила этот запах... Он казался ей таким близким, таким своим.

— Я помню... — выдохнула она тихо, уткнувшись лицом в его рукав. — Ты очень вкусно пахнешь...

— Да, тебе почему-то всегда нравился запах сигарет, — он счастливо, почти недоверчиво посмотрел ей в глаза, не отпуская. — Ты... вспомнила это..

— Да, — она поражённо, с широко открытыми глазами закивала.

— Ты сейчас впервые за всё это время похожа на себя настоящую, — прошептал Сириус, не сводя с нее взгляда. — Такая... родная... Я словно сплю.

— Прости... что я не сказала, что жива, — тихо, почти шёпотом проговорила Эмма, опуская глаза. — Стефан сразу хотел привести меня к тебе. Это я отказалась. Мне казалось... что так будет только больнее.

— В чём-то ты была права, — он горько кивнул. — Это почти невыносимо...

— Тогда прости, что я все-таки решила встретиться с тобой... — виновато выдохнула она, снова глядя на него.

— Встретиться? — прошептал Сириус, и его сердце на мгновение замерло. — Ты... не собираешься оставаться, да?..

— Если бы наша встреча помогла что-то вспомнить... — она беспомощно покачала головой, смахивая новые слёзы.

— Да... ты права, — он с трудом кивнул, глотая ком в горле. — Тебе действительно безопаснее... быть подальше от меня. Наша совместная жизнь уже и так привела к таким последствиям...

Эмма посмотрела на него с неожиданным восхищением, смешанным с грустью.

— Спасибо... — прошептала она.

Он лишь слабо, печально улыбнулся в ответ.

— Я безумно люблю тебя, Эм... — Сириус окинул её взглядом, полным нежности и боли. — Ты... носишь своё обручальное кольцо...

Он смотрел на красивое колечко из чёрного золота на её дрожащей руке.

— Ты тоже, — слабо улыбнулась Эмма, едва сдерживая слёзы.

— Конечно, — он пожал плечами, его пальцы осторожно коснулись знакомых татуировок на её шее, словно пытаясь запечатлеть их очертания в памяти навсегда.

— Да, у меня ещё твоё имя набито... ну, на месте, которое я вижу только в душе, — Эмма прикусила губу. — Это... довольно странно в данных обстоятельствах.

— Да, ты набила её в шестнадцать, — с горькой усмешкой произнёс Сириус. — Мы тогда только первый год встречались. И это было твоё первое тату.

— Я... больная, да? — с опаской спросила она.

— Я бы назвал тебя безбашенной, — мягко кивнул Сириус. — Но... это было очень круто. Ты была вообще без тормозов... без чувства самосохранения. И таких людей больше нет... Наверное, поэтому я никогда не перестану помнить тебя и боготворить.

— Можешь... поцеловать меня? — вдруг попросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Ты уверена, что хочешь этого? — он с сомнением посмотрел на неё, боясь её спугнуть.

— Я не помню ни одного своего поцелуя за всю жизнь, — со слезами на глазах горько засмеялась она. — А мне уже двадцать один, и я уже рожала... Это же ненормально.

— Ну да, звучит довольно странно, — грустно усмехнулся Сириус. — Мне сейчас так же страшно, как и в двенадцать лет, когда мы впервые целовались в кабинете зельеварения...

— Мне, наверное, тоже, — пожала плечами Эмма.

Он осторожно приподнял её, чтобы их лица оказались на одном уровне, и медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, приблизился к ней. Сердце его бешено колотилось, готовое вырваться из груди. Он коснулся её губ своими, аккуратно, будто боясь, что она рассыплется в прах.

Эмма вздрогнула и замерла, а затем резко, почти инстинктивно вцепилась пальцами в его шею, отвечая на поцелуй с внезапной страстью и отчаянием, кусая его губы и тяжело дыша. Он привычным движением целовал ее шею, а рука сама потянулась в её волосы, запутываясь в прядях. Другая рука, почти без его ведома, потянулась под толстовку, к знакомому изгибу её талии.

И тут он резко остановился. Рука замерла в сантиметре от кожи, дрогнула и опустилась.

— Ты что со мной делаешь? — хрипло прошептал Сириус, крепче прижимая её к себе.

— Тебе не нравится? — тихо, почти испуганно спросила она, чуть отстраняясь.

— Издеваешься? — с усмешкой выдохнул он. — Я в полном восторге... Просто... ты ведь не останешься. А я... я так по тебе скучал, что это сводит с ума.

— Я... прости, — она медленно отстранилась и спрыгнула на землю.

— Не надо извиняться, — он прикрыл лицо руками, пытаясь собраться с мыслями. — Просто... мозг кипит. Вилли... наш сын, — он вдруг словно очнулся. — Я даже не познакомился с ним как следует...

— Он... наверное, пошёл к Стефу, — всё ещё приходя в себя, проговорила Эмма, оглядываясь. — Да, вон они.

Сириус прищурился и увидел, как метрах в тридцати от них, под раскидистым деревом, происходит какая-то оживлённая возня.

— Кто этот Стефан вообще? — спросил Сириус, когда они медленно, почти нерешительно двинулись в их сторону.

— Он... мой единственный друг, — вздохнула Эмма. — Целитель... который нашёл меня в ту ночь. Ах да...

Она вдруг резко остановилась, будто наткнувшись на невидимую стену.

— Сириус, куда я шла в этом бальном платье? — взволнованно выпалила она. — В сиреневом таком...

— Был день свадьбы Джеймса и Лили, — мягко пояснил Сириус, стараясь сохранять спокойный, ровный голос. — На нас напали сразу после праздника... И ты исчезла.

— А... — Эмма кивнула. — Да... я помню этого Джеймса. Он почти на всех фотографиях с тобой целуется практически...

— Ну... Он мой лучший друг, — с лёгкой улыбкой выдохнул Сириус. — И ты... жила всё это время... где?

— Во Франции, — кивнула Эмма. — Там довольно мило. Но одиноко. Стеф — крутой исследователь. Он всегда занят, а я просто... всегда с Вилли. Но мы с ним круто ладим. Он удивительно спокойный для своего возраста.

— Я... ужасно горжусь тобой, — покачал головой Сириус, и в его голосе звучало неподдельное восхищение. — Ты оказалась ещё сильнее, чем я всегда думал. Нашему сыну невероятно повезло.

— Наверное, — неопределенно пожала плечами Эмма. — А ты... вообще чем занимаешься?

— Да фигнёй всякой, — горько поморщился Сириус. — Сейчас война... так что я мракоборец. А без войны... я словно буду никем. Потому что раньше всё было цельным. Наша с тобой семья появилась спонтанно... но все словно было правильным. Я ждал появления нашего сына, мы красили стены в детской... выбирали кроватку. Была какая-то цель... сейчас же... ничего такого нет. Только маленькая Эмма, — он махнул рукой в сторону девочки. — Ее кстати в честь тебя назвали.

— Ого... — Эмма с лёгким удивлением подняла брови. — Ну... всё у тебя будет хорошо. Я уверена.

— Угу, — лишь мрачно кивнул Сириус.

Они наконец подошли к дереву и в изумлении застыли перед странной картиной. Стефан сидел на земле, весь в синяках и царапинах, и с видимым усилием удерживал подмышками обоих детей, которые не переставали яростно бросаться друг на друга и что-то громко выкрикивать.

— Нифига себе, — поражённо поднял брови Сириус. — Вы что тут устроили?

— Ваших младенцев надо проверить на бешенство, — мрачно бросил Стефан, с трудом поднимаясь на ноги, но так и не отпуская разъярённых детей.

— Эм, ты чего? — с лёгкой улыбкой спросил Сириус у девочки, которая выглядела очень разозленной.

— Ничего! — взвизгнула она обиженно, пытаясь вырваться.

— Истинная леди... — Сириус покачал головой, погладил её по взъерошенным волосам и осторожно взял на руки Вилли, который смотрел на него с тихим, неподдельным интересом.

— Привет... — потерянно проговорил Сириус. — Ты... уже довольно взрослый.

— Папа? — просто спросил мальчик, доверчиво склоняя голову набок.

— Да, — сдавленно кивнул Сириус, снова сглатывая подступивший ком в горле.

Стефан в это время отошёл подальше, мягко отводя за собой Эмму.

— Ну что? — тихо спросил он, наклоняясь к ней. — Как всё прошло?

Эмма лишь судорожно замотала головой, снова и снова вытирая предательские слёзы рукавами.

— Совсем ничего? — разочарованно выдохнул Стефан.

— Я помню его запах... — прошептала Эмма, закрывая глаза. — Мне... очень понравилось с ним целоваться... но это ничего не значит. Я не помню его.

— Целоваться? — Стефан в искреннем изумлении поднял брови. — Нормально вы сблизились за пятнадцать минут...

— У меня от него ребёнок, — пожала плечами Эмма с горькой усмешкой. — Так что поцелуй — явно не самое откровенное, что было между нами.

— Да, ты права, конечно... — Стефан тяжело вздохнул, проводя рукой по лицу. — Эм, мне правда жаль. Это была... последняя надежда.

— Я знаю, — прошептала она, глядя куда-то в сторону. — Он такой хороший...

— Не хочешь остаться?.. — тихо, почти шёпотом спросил Стефан, сжимая её плечо. — Тебя никто не держит. Оставайся со своей семьёй...

— Стеф, ему будет безгранично больно видеть то... как я не имею понятия, кто он такой, — тихо, но твёрдо проговорила Эмма. — Я не вспомню его. И вряд ли смогу полюбить его так же сильно, как это было раньше. Мы с ним... больше не семья... Мы просто мало знакомые люди.

Они синхронно перевели взгляд на Сириуса, который о чём-то тихо и очень серьёзно разговаривал с Вилли, склонившись к самому его личику. Маленькая Эмма, всё это время сидевшая на руках у Стефана, тоже повернула голову. Её личико вдруг сморщилось, губы задрожали, и она громко, обиженно расплакалась.

— Ты чего? — растерянно спросила Эмма, делая шаг вперёд. — Не... не плачь, пожалуйста.

— Она ревнует, — с лёгким раздражением закатил глаза Стефан. — Ужасно избалованный ребёнок.

— Не обижай её, — с усталой улыбкой сказала Эмма, забирая девочку на руки. — Сириус, она плачет, сделай что-нибудь.

Сириус обернулся на зов с растерянным видом, подошёл ближе. Стефан ловко и почти незаметно забрал у него Вилли, а он сам принял в свои руки рыдающую маленькую Эмму.

— Ну что ты, принцесса? — грустно улыбнулся он, пытаясь утереть её слёзы большим пальцем.

В этот момент Стефан незаметно отвёл Эмму-старшую за свою спину. Он быстрым, отточенным движением направил на Сириуса палочку, тяжело вздохнул, словно перед тяжёлым решением, и тихо прошептал заклинание.

Прошла всего секунда. Сириус уже стоял один на пустой полянке под деревом, по-прежнему держа на руках маленькую Эмму. Он с недоумением осмотрелся по сторонам.

— Куда это мы забрели? — протянул он, глядя на девочку. — Ой, ты чего плачешь, солнышко?

— Где они? — всхлипывая, спросила Эмма, оглядываясь.

— Кто? — Сириус поморщился, пытаясь сориентироваться. — А... папа и Рем? Да я что-то и сам не знаю... Ничего, пойдём, найдём.

Он, всё ещё удивлённо оглядываясь по сторонам, твёрдо прижал к себе девочку и направился в сторону знакомой дороги.