Хрупкие дети Земли (гет)

— Какой еще «новый иск»? — требовательно спросила Ава, поднимая взгляд от документов к лицу Дэвида. — Почему вы сразу мне об этом не сказали?

— Я сообщил вам на следующий день, Ава... Об иске стало известно только вечером, и я подумал...

— А в этом случае не надо думать, Дэвид. Вот Келс никогда... — Ава резко осеклась и продолжила чуть мягче. — Я просила вас сообщать мне все новости о моих судебных делах. Вне зависимости от времени суток.

Мвенда вздохнул, пытаясь сгладить острые углы, к которым еще не успел привыкнуть.

— Но в нем нет ничего опасного. Так, ерунда!

— Да? — с едкой усмешкой проговорила Ава, внимательно рассматривая адвоката. — Тогда почему этот иск все еще в числе моих дел?

— Только лишь потому, что для того, чтобы судебное разбирательство по данному иску было прекращено, нужно время. Судебный документооборот, ничего не поделаешь. Штука невероятно скучная и долгая, но обязательная.

Немигающий взгляд черных глаз. Под которым Дэвид немного сбился. И попробовал заново.

— Сам иск и все претензии, указанные в нем, — требования о возмещении морального и материального вреда, полученного журналистом, — оставлены без движения из-за отсутствия основания.

Девушка тяжело вздохнула. Коснувшись горячих щек ладонями, она закрыла глаза.

— С этой стороны никакой опасности нет, Ава. Иск абсурдный. Всем понятно, что он подан на нынешней волне вашей... популярности у папарацци.

— Да... популярности...

Ава приложила холодную руку ко лбу, стараясь успокоиться. Лоб тоже был горячий, покрытый испариной.

— Простите, Дэвид, за резкость.

— С вами все в порядке?

— Да. Это — все?

Мвенда кивнул, не слишком доверяя словам мисс Полгар о самочувствии. Чуть задержав на ее лице не слишком уверенный взгляд, он все-таки решился, как бы невзначай и налегке, ввернуть фразу о том, что Виттер поручил ему аккуратно разузнать, при возможности. Улыбаясь, чтобы стряхнуть собственное волнение, Дэвид стал собирать документы, разложенные перед ним на столике уличного кафе, и беззаботно, в начале смотря только на свои собственные руки и бумажные листы в них, произнес:

— А я подумал, что вы придете вместе с мистером Блейком.

Девушка чуть-чуть улыбнулась, и, хотя быстро надела солнечные очки с большими стеклами, адвокат был уверен: в ее лице он успел заметить именно это, — испуг, непонимание и напряжение.

— Ну... мы же не сиамские близнецы, чтобы всегда быть вместе. Спасибо за встречу, Дэвид. По любым вопросам, с любыми новостями звоните и пишите мне сразу, в любое время.

— Хорошо. Простите, если...

— Ничего, все в порядке. Чарли! — позвала Ава, оглядываясь и поднимаясь из-за столика. — Пойдем!

Бросив терзать детскую игрушку, позабытую кем-то на скамейке у входа в кафе, ретривер прибежал на голос девушки. Дэвиду даже показалось, что, приблизившись к нему, пес сбавил скорость, приостановился и нагнул голову вниз, в качестве приветствия. А потом снова радостно разулыбался и свесил язык набок. Жара была невероятная. И не было ничего удивительного в том, если в подобном пекле приветливость и дружелюбие давались нелегко: все, что хотелось сделать, — это заточить себя в тень и в воду до наступления темноты.

Кивнув Дэвиду, Ава присела перед псом, и, зацепив поводок за ошейник Чарли, пошла по набережной.

Мвенда задумчиво смотрел ей вслед. Он помнил напутствие Келса, — которое, по случайности ли, но было точно таким же, как и требование мисс Полгар: сообщать все важное и интересное сразу же, не откладывая, — и теперь Дэвиду не терпелось написать своему напарнику о том, что он узнал: да, у Авы есть собака, золотистый ретривер (и, значит, новый и уже закрытый иск от журналиста выглядит не так глупо, как они решили в начале), мисс Полгар, если судить по только что состоявшейся встрече, — явно чем-то расстроена или озадачена. А ее фраза о Блейке...

— Нет, — шепнул Дэвид, быстро набирая сообщение. — Она не «озадачена». Она... злая?

На этом доклад об актуальном состоянии дел Мвенда планировал завершить. Но остановился. На горизонте, сократив оставшееся расстояние до Авы за пару широких шагов, вдруг появился Уильям Блейк. И Дэвид замер. Вот бы узнать, в чем дело! О чем они говорят! Но подбираться к ним, по открытой местности, в полуденное пекло...

— Ладно, — шепнул Дэвид самому себе, садясь за стол. — Я же не шпион... Просто наблюдай.

Он слегка прищурил глаза, словно сводя фокус на паре и на кружившем вокруг них ретривере. «Главное, — думал Мвенда, не сводя взгляда с Уильяма и Авы, — попытаться понять, какие именно у них отношения...».

Словно отвечая на его вопрос, Блейк наклонился и поцеловал девушку в щеку, — и Дэвид начал набирать Келсу сообщение со свидетельством о том, что все у них «вполне хор...», — но она, смотря на него снизу вверх, судя по всему, этим мало очаровалась и что-то сказала. Остроумное? Или просто смешное? Иначе бы вряд ли на лице Блейка сначала появилась улыбка. А после более внимательного взгляда на Аву Полгар из блондина и вовсе вылетел громкий смех, который услышал даже Мвенда.

А что мисс Полгар? Судя по тому, что она не взяла цветы, небрежно снятые Блейком с собственного плеча (то был огромный, как позже, при помощи интернета, выяснил Дэвид, букет крокусов, который, из-за количества цветов, и в самом деле было легче всего нести на плече) и протянутые ей, — и только пошла вперед, потянув за собой Чарли и не дожидаясь блондина, — что-то во всем этом веселым Аве не показалось.

Дэвид еще немного понаблюдал за парой, и завершил свои полушпионские изыскания пассажем о том, что, наверное, все сгладилось: «...Ушли они, все-таки, вместе». Отправив сообщение Виттеру, Дэвид захлопнул ноутбук, допил черный, уже давно остывший кофе, и решил, подобно Аве и Блейку, убраться от знойного солнца подальше.

* * *

— Ава Полгар, ну в чем, скажи, я не прав?

Девушка шла вперед, упрямо храня молчание.

— Ава Полгар, скажи! Невозможно с тобой ругаться! Во-первых, потому что ты чрезвычайно милая и неземная в этом белом платье, а во-вторых...

— А во-вторых? — заговорила Ава, поворачиваясь к Блейку, который с веселой, не поддающейся беспокойству улыбкой, продолжал шествовать с цветами на плече.

— Разница в росте дает о себе знать. Не могу спорить с тобой всерьез. Ты слишком маленькая и изящная для этого.

Нежность и легкость, звучащие в голосе андроида, Аву тоже не смягчили. Взглянув на Уильяма, она прикрыла глаза от солнца ладонью, и строго спросила:

— Еще что-нибудь скажешь?

— Эви, ну в самом деле, к чему мы ссоримся?

— Ты обещал прийти домой сразу после тренировки. Обещал, что мы вместе доедем до Диего, выберем машину напрокат, и ты поможешь мне... — Ава запнулась, с раздражением смотря на свою правую руку, которая, словно только и ждала, когда на нее обратят внимание, и задрожала, — ...Не боятьс. За рулем. Неважно! А вместо этого?

— Я купил для тебя цветы, Эви. И пришел сразу, как только смог.

— Да? — Девушка с сомнением посмотрела на Уильяма. — И как тренировка с шести утра до полудня? Не утомился?

— Совсем нет, было даже любопытно. Несколько новых приемов...

— И Дженни Миллер неплохо крутит хвостом. Ты же виделся с ней и сегодня?

— Ава Полгар, это не серьезно. Я открыто и сразу сказал тебе о том, какие у меня на ее счет планы. Я просто изменил тактику, пошел на сближение. Банально, но просто, — чтобы узнать о том, что в точности она задумала. И я, как прежде, уверен: она может знать что-то про Аллеса.

— Ты с этим Аллесом совсем помешался!

Блейк с удивлением взглянул на Аву, сводя светлые брови на переносице.

— Ну кто-то же должен его искать! Или ты уже не хочешь?.. Что, будем сидеть безропотно, как полиция, и делать вид, что все в порядке? Идет по какому-то невидимому плану?

— Я хочу, чтобы его нашли! И хочу, чтобы посадили! По закону! Но где доказательства того, что эта Миллер знает хотя бы что-то о нем? А ты так в этом уверен!

Блейк кивнул.

— Теперь еще больше, чем раньше.

— Почему?

— Она беспринципная журналистка. В ней нет ни такта, ни стеснения. Ради нужного материала она готова, я думаю, на все. К тому же, сегодня Миллер проговорилась. И не заметила того. Она знает, знает что-то про Аллеса! Вот только нужно понять, что именно. И она знакома с Моникой Бейли.

— И что дальше?

— А если они, как пишут в некоторых закрытых блогах, знают друг друга, и если Дженни выполняет роль подчиненной... Что с Моникой не удивительно, особенно при ее привычке к власти... Что помешает Бейли дать Миллер задание обо мне? Или насчет меня? Как журналистке, например? Только какое оно, это задание, и в чем состоит?.. Видишь ли, Ава Полгар, я допускаю, что Моника Бейли все еще злится на мой уход из агентства. Я не был вежлив, и не был подобострастен или сговорчив в том, чего она от меня хотела. Это вполне может задеть женщину, я думаю.

— А что она от тебя хотела?..

Слова вылетели слишком быстро. Ава вгляделась в лицо Уильяма и задохнулась от очевидного ответа. Господи, какая же она наивная! Просто... Ну, конечно! А что еще Бейли могла требовать от Уильяма? Это же модельный бизнес! А в отношении Блейка, с его внешностью... Это вообще одно из первых, что большинству приходит в голову! Девушка была так поражена этой очевидностью и своей слепотой... И как она раньше...

После давних слов Уильяма о том, что ревновать к Бейли бессмысленно, потому что ничего между ними не было и нет, Ава безоговорочно поверила ему, и к разговору о том вечере в ресторане, где Блейк был с Моникой, они больше никогда не возвращались. Но... как же все это очевидно! И как глупо, что Ава обо все этом не думала, даже не задавала вопроса!

— Слишком мутная комбинация, не находишь? Слишком много неизвестных.

Уильям кивнул.

— Да. Но проверить стоит.

Отвлекаясь от своих размышлений, он подошел к Аве.

— Ну же, Эви, не злись на меня. Повода вовсе нет.

— Ты опоздал. Просто пропал с этой своей «Дженни»! И ничего не написал!

— Она не моя. И повода нет, — повторил Уильям. — Прости, что задержался и не сообщил. Разговор с Миллер затянулся, а мне нужно было вытянуть из нее как можно больше подробностей и, вместе с тем, не вызвать подозрения. К Диего мы можем поехать прямо сейчас. Согласна?

Ава тяжело вздохнула и прижалась к Уильяму. К не утихшей еще тревоге от внезапного звонка Дэвида, его просьбе срочно встретиться и новости про новый иск журналиста, прибавился вполне известный вихрь под именем «Миллер», который Аве с трудом удавалось переносить, и новый, — под именем «Моника Бейли». И чего еще она не знает? О чем еще не думает, не подозревает?..

«Надо как-то иначе, хорошо обо всем подумать, — решила мысленно Ава. — ...Как-то шире, основательнее, глубже...».

И груди вышел тяжелый вздох, полный усталости и тревоги. И Ава подумала о том, как снова стало легко ее спугнуть, испугать! Одно только слово, — и нет никакого спокойствия, к которому она так настойчиво стремилась! Смутная мысль и подозрения о том, что она может потерять Уильяма, — или уже теряет, — очень сильно напугали ее. Думать об этом было безумно страшно и совсем не хотелось... Лучше уж снова — полчища жутких снов! С этим она, по крайней мере, знает, что делать...

* * *

Может быть, происходит то, о чем она не знает и не подозревает, а Уильям — не говорит? И происходит давно? Как давно? Как в этой истории с Моникой, о которой она узнала только сейчас, и то, не подробно? Так, без конца, думала Ава. Пока вынужденно не вернулась в реальность от своих мыслей.

Она взяла в аренду черный Lexus. На этот раз в салоне проката не было ни Диего, ни его матери, а незнакомый продавец-консультант, может, просто волнуясь, а, может быть, желая блеснуть перед парой состоятельных клиентов своими знаниями, очень долго, — а, по мнению Авы, еще и безбожно занудно, — расписывал все «премиальные достоинства» выбранной напрокат модели автомобиля.

И это притом, что мисс Полгар, не желая терять времени и вязнуть в сладкоречивых эпитетах, сразу объявила: она берет в аренду вот этот автомобиль, но рассказывать ей о машине ничего не нужно. Консультант, заслышав такое, едва ли не оскорбился. И, должно быть, принял подобное заявление на свой личный счет.

Игнорируя главное пожелание клиента, — «оформите эту машину в аренду поскорее, пожалуйста!», — он стал действовать прямо наоборот. И, приступив к рассказу «о выбранной модели премиального качества», как будто уже не мог остановиться. Слова и рекламные слоганы сыпались из него как из нелепой игрушки, наполненной, — Ава всегда считала такое веселье сомнительным, — водой и конфетти: но чтобы узнать, чем именно набита пестрая игрушка, нужно хорошенько отбить ее деревянной палкой...

Мисс Полгар, не желавшую тратить время на подобную чушь, когда сам автомобиль был уже выбран, немного приостанавливало в гневе откровенное веселье мистера Блейка. Он с таким искренним интересом внимал словам консультанта Джерома, вещавшего про «...высочайший уровень оснащения, роскоши и функциональности», «индивидуальные предпочтения клиента... у вас больше деловых встреч или динамичных приключений?», «...интеллектуальное распределение крутящего момента», «премиальные материалы, безупречную эстетику, панорамную крышу» и «уникальные подрулевые лепестки!», что Ава, смотря на него, могла бы подумать, что этот рассказ — самое захватывающее и невероятное, что когда-либо в этом мире и во всей жизни слышал Уильям Блейк.

— Благодарю, Джером! Невероятная презентация! Я думаю, мисс Полгар остановила свой выбор на этой модели Lexus исключительно из-за подрулевых лепестков! Или... — неудержимый в своем веселье андроид взглянул на девушку, — ...Из-за панорамной крыши?

— Исключительно из-за большого количества предстоящих динамичных приключений, — тихо проговорила Ава, растягивая на лице улыбку.

Джером едва не захлопал в ладоши. И едва не начал презентацию заново. Видит бог, — он, все-таки, слишком старался.

— А какие премиальные материалы!...

Уильям с трудом подавил хохот, и, со всем возможным пиететом, но не иначе, как чудом, сумел остановить незамолкающего человека. Это могло показаться чем-то неожиданным или даже странным, но андроид, храня в углу рта усмешку, спешил, потому что точно знал: не останови он Джерома сейчас, его бы остановила Ава Полгар. И отнюдь не в таких изысканных выражениях, которые, веселясь, выбрал он.

Наконец, после всех переходов, вращений, уточнений, подписей и проставленных печатей, Lexus модели RX 350 AWD был оформлен в аренду на имя мисс Полгар. Спустя несколько минут, не уловивший никакого подтекста Джером, — весьма довольный собой, — махал мисс Полгар и мистеру Блейку вслед. Ладонью, сложенной наподобие лопаты.

— Поздравляю, Эви. Теперь у тебя есть автомобиль.

Ава сдержанно улыбнулась.

— Главное не это, мистер Блейк. А то, смогу ли я справиться с собственной, глупой паникой.

Девушка постаралась пошутить, но Уильям расслышал за легкостью тона насмешку над самой собой и волнение. Не останавливаясь, он точно нашел руку Авы и крепко сжал ее.

— Сможешь. И паника не глупая. Просто ты пока отчетливо помнишь момент той аварии, и тело...

— Давай не будем об этом, ладно?

— Хорошо, извини.

Ава вздохнула.

— Это ты извини. Я сегодня резкая и грубая. Сама себя не выношу в такие моменты.

Крепкое, теплое пожатие руки. Мягкое, неуловимое движение в полшага, и Уильям встал перед Авой, надежно закрывая ее, тревожную и беспокойную, от всего внешнего мира.

— Успокойся, Эви. Все хорошо.

Девушка криво улыбнулась, смущаясь своих слез. Хрипло прошептала:

— Прости.

— Не извиняйся, Ава Полгар. Мало кто способен выдержать премиальные речи Джерома без ущерба для собственного здоровья. Я видел: ты держалась как могла.

Девушка засмеялась.

— Ну да... Только временами очень хотелось, чтобы он поскорее замолчал.

— А вот это вряд ли возможно: Джером, очевидно, только учится, но уже очень гордиться собой и своими словесными успехами.

Они долго катались по трассе, выехав за привычные пределы Лиссабона и Назаре. Тревога Авы, сбитая смехом и шутками Блейка, стихла, отступила от нее. Он, как всегда, отвлек Аву от страхов и волнений. И девушка даже не заметила, как оказалась за рулем, на пустынной дороге, в бело-желтой разметке.

Где-то рядом, на профессиональной гоночной трассе Portimao, словно взведенные для взлета, в резком, нарастающем, бодрящем шуме, кружили болиды. Знойный день стих, уступив место вечерней прохладе и стрекоту цикад. Уильям, расслабленный, и, кажется, даже сонный, сидел рядом с Авой. Казалось, он думал о чем-то своем, или, в самом деле, погруженный в легкий сон, ничего из окружающего не замечал. Девушка глубоко вздохнула. Полное, — и теперь уже напряженное внимание, — полностью завладело ею. Она как будто только очнулась от чудесного, дурманного сна. И сильно, с напряжением сжала руль, повторяя про себя «не смей бояться!».

Светодиодные фары, которые, по словам все того же Джерома, «обеспечивали идеальную видимость в любое время суток», неплохо рассекали темноту, но все равно там, за этим световым кругом... «Оставшейся тьмы гораздо больше», — мелькнуло в мыслях Авы. От возникшего перед ней, только на долю секунды, воспоминания автомобиль, верно бы, ушел в сторону, с трассы, — таким резким, от испуга, был поворот. Но Блейк, вовремя вытянувшись влево, — причем, сделал он это движение с таким видом, словно оно не составило для него ни малейшего труда или удивления, — положил руку на руль, поверх сцепленных, холодных пальцев Авы.

— Тише, Эсти, тише... Не бойся, не торопись... Здесь не нужно столько силы, ослабь хватку. Расслабь руки. Вот так. Еще чуть-чуть...так... Машина тебя хорошо слышит. Видишь? Меньше четверти оборота... еще тише. Плавно, спокойно... И — прямо.

Машина застыла на обочине и Ава, заглушив мотор, отдернула руки от руля и закрыла ими лицо.

— Вот видишь! Я...

— Это только страх. Крохотный. Он появился только потому, что ты вспомнила о нем.

Девушка запротестовала, покачала головой.

— Нет! Я не хотела вспоминать или помнить! Это появилось само, из памяти!

— Ты, в любом случае, сильнее этого.

— Не говори ерунды! Я запаниковала, едва не бросила руль! Такого никогда раньше не было!

Блейк, тоже упрямствуя, спокойно и настойчиво заявил:

— Страх проявился только сейчас, а до этого... — он посмотрел на наручные часы, — ...Ты два часа и восемь минут ехала без него. Это, как говорится, «капля в море».

— Хороша «капля»... — ворчала на себя Ава.

Ей стало нехорошо: и дурно, и тесно, и плохо. Резко открыв дверь, она вышла из автомобиля. Сейчас только один, и в самом деле доведенный теперь до паники, кружил над нею вопрос: как, как она теперь будет ездить? Не может же она вечно «цепляться» за Уильяма! Спроси она об этом самого Блейка, который, зная все по опыту, сейчас только наблюдал за ней и ждал в машине, он бы ответил, что и в этом нет «никаких проблем». Но для самой Авы... «Господи, как я устала! Просто!.. От самой себя!», — с горечью, с искренней, огромной усталостью, думала девушка.

Хлопнув себя по бедрам, Ава спрятала руки в карманы светло-синих джинсов, и, закинув голову вверх, с закрытыми глазами, медленно пошла вперед. Она ходила, кружила так несколько минут. Пока не почувствовала, что самое первое напряжение ушло, спало. Свет фар освещал всю ее фигуру со спины, — Ава ощущала его, кажется, даже сквозь закрытые веки. И знала, что Уильям наблюдает за ней и терпеливо ждет, когда она вернется. А внутри Авы, в ее измученной душе, никогда не спящие, начали вить свое новое гнездо вина да тревога. Они были еще незримы, и пока не осязаемы, но это не мешало им издалека нашептывать Аве о том, что если ей так тяжело выдерживать саму себя и все свои «настроения», то что тогда «можно сказать об Уильяме?». На это Ава не знала, что сказать. Она не хотела искать ответ, не хотела возвращаться к старому, уже не раз пройденному. И потому, оставив тревогу без ответа, просто сглотнула бессловесный вопрос. Надеясь, что он не застрял у нее в горле.

— Поедем домой? — тихо спросила Ава, вернувшись к андроиду.

— Если хочешь. Мне сесть за руль?

— Да... пожалуйста.

Уильям кивнул, вышел из автомобиля, придержал дверь перед Авой открытой, и, проследив за тем, что она устроилась на пассажирском сидении удобно, сел за руль.

Нужные слова не шли, не приходили на ум. Уильям беспокоился, уверенный, что он должен обязательно что-то, в утешение, сказать. Но и сама Ава ничего не говорила, ни о чем не просила. Припарковав Lexus рядом со своей машиной, Блейк направился к дому, мысленно придумывая нужный вариант дальнейших действий: его натура, действенная до последнего электрона, не понимала и не принимала молчания или остановки. Их он часто, по резкости и горячности своей, ошибочно считал «недопустимым промедлением».

И разве может быть подобное промедление в такой ситуации, как эта? Нужно, нужно что-то придумать, сделать, сказать, изменить!

Увлеченный своими размышлениями, он не сразу заметил, что Авы рядом с ним нет. Оглянувшись, он увидел, что она осталась на улице, не зашла в дом. Сбавив шаг до почти спокойного, Блейк вернулся к ней.

— Все в порядке. Я просто дышу воздухом, — тихо сказала она, подставляя лицо волне прохладного ветра и отвечая на непрозвучавший вопрос.

— Ты за все последнее время ни слова не сказала.

Ава открыла глаза. Взгляд, — из сожаления и горькой печали, — остановился на лице Уильяма.

— Спасибо за...

— Уильям?! Ты — здесь? В смысле, првда живешь здесь?

Внезапная гостья, которой принадлежал этот голос, остановилась за спиной Авы. Но это не помешало девушке узнать ее. Повернувшись, Ава молча смерила взглядом Дженни Миллер.

— Привет! — сказала Дженни, обращаясь только к андроиду.

Взгляд ее неподробно скользнул по Аве.

— А вы — та самая Ава Полгар, о которой я как-то писала! Девушка блистательного Уильяма Блейка, о которой он ничего не говорит, уверяя, что это — личное.

Миллер улыбнулась, имитируя дружелюбие. Вышло не очень убедительно: за всеми принятыми элементами «радостной» гримасы, возникшей на кукольном лице журналистки, было слишком заметно, что Ава Полгар Дженни, печатно говоря, не слишком приятна.

— Да, «та самая». Ава Полгар.

Ава с гордостью и вызовом произнесла свое имя.

— А вы — та самая Дженни Миллер, которая как-то обо мне написала. Статью. Где представила меня как бессердечную тварь с весьма сомнительным и очень темным прошлым, которая, к тому же, радуется смерти своего биологического отца от рака. Я помню.

Такого выпада никто от Авы не ожидал. Ни Миллер, ни даже Блейк. Дженни изобразила на лице что-то вроде священного ужаса (или ступора?) от подобного, ничем ею не заслуженного поведения, а Уильям удивленно прошептал:

— Ава Полгар!..

Взгляд его, не понимая причины подобного поведения, спрашивал у девушки «что случилось?». В ответ на это Ава промолчала. Вздернув подбородок, она оглядела Миллер, перевела взгляд на Уильяма, и уточнила уже у него: а не желает ли он сделать священное в своем чистом изумлении замечание своей подруге? Она приготовилась уйти, сказав на прощание, — в обращении к Блейку, — что-то вроде: «к тебе пришли!», но говорить ничего не понадобилось: трелью зазвенел сотовый Авы, и она, отвечая на звонок, ушла в дом.

— Кажется, я не слишком ей нравлюсь, — нерешительно сказала Дженни, смотря на Блейка. — Но она права, мне, правда, очень жаль! За ту статью... Я, может быть, не должна была так говорить? Сейчас?

Миллер надула губы, — чем окончательно стала схожа с куклой, — и взглянула на Уильяма с видом крайнего, искреннего раскаяния. Он же, перепрыгнув тему «личного» (об Аве Блейк, и правда, никогда с Миллер не говорил, как бы журналистка, под разными предлогами ни пыталась вытянуть из него что-нибудь о мисс Полгар), вернулся к чинному, типичному для него, приветствию. После чего уточнил: что именно привело ее сюда?

— Ну-у... — кокетливо протянула Дженни.

Она снова игриво взглянула на него. Ей страсть как хотелось провести указательным, тонким пальчиком с длинным ноготком по груди Уильяма, отчасти скрытой за белой сорочкой, но Дженни, закусив нижнюю губу, удержалась, напоминая, что еще не время для этого. И, ради исключения, выдала правду:

— Мне захотелось посмотреть, где ты живешь. Это же не секрет, правда? Или твоя девушка и на это будет злиться?

— Не секрет, — медленно ответил Блейк, изучая лицо Миллер. — Это все?

— Нет, — Миллер улыбнулась, сходя на шепот и подходя к Уильяму ближе. — Я хотела сказать, что завтра, как мне стало известно, выйдет новая статья Аллеса. Все в той же газете Сан-Франциско. Говорю тебе по секрету, как журналист — журналисту. Думаешь, это будет его ответ тебе?

Андроид пожал плечом, отодвигаясь назад.

— Не знаю, Дженни. Вот завтра и увидим.

Он улыбнулся.

— И увидимся? Как обычно?

Блейк кивнул.

— Если выдержишь тренировку. Мне до сих пор кажется, что бокс — это не слишком твое.

— Боюсь, ты меня плохо знаешь, — заявила Миллер, снова выпадая из «дружеского» русла, которое пока держалось между ними, и которое она очень скоро планировала перейти. И перешла бы много раньше, если бы не странная, как она считала, «строптивость» Блейка. Тем более удивительная, что он был манекенщиком. Но, как в итоге решила в своих умозаключениях Миллер, это даже пикантно.

— До завтра, Джен. Увидимся.

«Джен», кокетливо скрючившись в стандартную позу, — более, чем известную Блейку все по той же причине: он был манекенщиком, — попрощалась с Уильямом, перебрав пальчиками правой руки в воздухе. Шепнув одними губами «пока!», она растворилась в вечерней темноте.

— Что, твоя подружка уже ушла? — спросила Ава, сбегая по ступенькам крыльца.

— Эви...

— Ладно, не суть!

Девушка быстро взглянула на Уильяма и торопливо проговорила:

— Я еду в Пало-Альто.

— Когда?

— Как можно скорее. Рано утром.

— Что-то произошло?

Ава кивнула, прижимая к груди свой ноутбук, который забрала из дома Уильяма.

— Рут позвонила. В офис моей компании пытались пролезть журналисты.

— Как?!

— Обычно. Через цокольный этаж.

Ава вздохнула, провела ладонью по волосам.

— Ладно, я...

— Я еду с тобой, — заявил Блейк.

Девушка улыбнулась. Подойдя к андроиду, она сделала почти то же, о чем подумывала Миллер: коснувшись поочередно расстегнутых половинок белой сорочки андроида, — особенно ослепительной в густеющей темноте, — Ава невесомо поправила их, храня на губах улыбку.

— У тебя съемки, статьи для Роджера, серия очерков и интервью.

— Я отменю, перенесу.

Ава не согласилась. Сверив время по наручным часам, она заметила:

— Роджер наверняка спит, редакторы или фотографы, — или кто там у вас отвечает за фотосессии? — наверняка тоже. Слишком большая разница во времени с Пало-Альто. А еще у тебя здесь твоя подружка «Джен». Наверняка будет ждать тебя завтра в спортзале? Как паук с заготовленной паутиной.

— Эви, перестань. Ты знаешь, я говорил...

Ава улыбнулась.

— А я не очень верю в это, милый. Я не сомневаюсь в тебе, но я не понимаю твоей упрямой идеи вытянуть из Миллер что-то про Аллеса. Это не убедительно выглядит. Что она такого знает? А даже если ты и прав, то чем это поможет? Полиция его сразу поймает? Как будто сейчас для этого нет оснований?

— Я честен с тобой. Это все, что я могу сказать.

— Я знаю. Но Миллер меня злит. Ужасно. Считай, что я просто глупая и очень ревную.

— Ни то, ни другое твое заявление о себе не является правдой. А для ревности нет причин.

— Но она же будет и дальше стараться.

Уильям недовольно нахмурился.

— Ты как будто хочешь, чтобы твои предположения об измене стали правдой? Зачем ты так... себя ведешь?

— Я злая. Вот и все.

Ава вздохнула.

— Ладно, прости. Не хочу ссориться.

— Я, все же, поеду с тобой.

— Нет необходимости, не нужно из-за меня менять все свои планы. К тому же, я еду с Дэвидом. Если в Пало-Альто будет что-то не так, он поможет.

— Мвенда?

— Мвенда.

Уильям молчал, разглядывая лицо Авы.

— Я люблю тебя, Ава Полгар. Ты знаешь об этом?

Девушка улыбнулась. Теперь уже тепло, по-настоящему.

— Знаю. И тоже тебя люблю. Очень. Но я не буду бегать за тобой. Пусть твоя любовь ко мне скажет тебе, как поступить. Если возникнет вопрос или случай.

— Он не возникнет.

— Ты не знаешь всю глубину женского коварства.

Уильям прошептал со всем доступным ему убеждением:

— Это я переиграю Миллер, Эви. Я. Не она меня.

Ава хотела быстро поцеловать Уильяма и убежать к себе, чтобы собрать вещи. Но он намеренно, все дольше, задерживал ее. И в его долгий поцелуй вылилось столько тоски, сожаления, давней и нынешней страсти, что грудная клетка андроида предсказуемо раскалилась от острой боли. И хотя Уильям знал, что Ава скоро вернется, и что до ее отъезда в Калифорнию у них есть еще остаток этого вечера и почти целая ночь, ему стало не по себе, — как-то отчаянно пусто.

Конечно, он отвезет ее в аэропорт, и поездка, в самом деле, вряд ли займет много дней, — тут он даже не заметил, что стал повторяться, — но все же... Было невыразимо, громадно пусто. И с этой пустошью Блейк, как однажды, много-много дней назад, снова не знал, что делать.