Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

— Ну что, внучек, — усмехнулась за завтраком леди Виктория, видя, как Тео не может подступиться к мысли. — Никак не можешь решиться и сказать мне, что хочешь вернуться к бродячей жизни со своим другом?

На календаре было 17 августа 1995 года. Артур должен был вернуться в Лондон из Ливерпуля, куда должен был прибыть его пароход, и прислать весточку — но на крайний случай Тео был готов его ждать и в Нотт-холле. И, действительно, он так утомился от жизни с бабушкой, что едва не лез от этого на стенку. Слишком независимым и взрослым Тео привык себя считать, слишком докучливой и язвительной была леди Виктория.

Теодор даже отправился в сад, чтобы не видеть блестящих смахиваемых украдкой слёз в уголках её старческих глаз. Было видно, что бабушка привязалась к нему и, что тут скрывать, он и сам чувствовал привязанность к ней. Бабушка Лин умерла, когда он был маленьким, и отец тогда сказал ему, что она уехала за океан — а он обиделся на неё. Теперь он сам обижал бабушку, уже другую, тем, что не был готов оставаться маленьким внуком в её доме.

Всё-таки он был (почти) политиком, бизнесменом (даже с собственным стряпчим), учёным (с отличными оценками!) и любовником (здесь он полностью полагался на свои горячие сны — и немножко на улыбку Джинни).

Море, скрытое от поместья Джонсов холмом, было не видно, но лёгкий солёный бриз чувствовался в воздухе едва заметными чертами, так отличающимися от привычного лондонского смрада. В Уэльсе его коттедж тоже был рядом с морем, в считанных сотнях футов, но там оно пахло совершенно иначе, чем на восточном берегу или в Дувре. Ему вдруг подумалось, что дед мог выбрать тот валлийский городок, потому что он был так далеко от Норфолка, как только мог бы. Он не знал этого наверняка, но мама почти наверняка постоянно болела в Хогвартсе, мадам Помфри ворчала на него порой: «Весь в мать», — и вряд ли ей подходили бы дожди Лидса, горы Эдинбурга или сельская Ирландия.

Дед думал, что спрячет их с бабушкой любимую дочь, а, оказалось, прятать было не от кого: отец уже был тем волком, что мог съесть любую овцу. Мысли Тео вновь вернулись к гибели отца. Это воспоминание будто бы померкло в его памяти. Ещё месяц назад он бы покрылся мурашками, лишь только бы в его голове всплыл образ полупрозрачного Магнуса Нотта, встающего с собственного трупа призраком.

В его посмертных словах, в этой истории, которую он произнёс, что-то такое, что смущало Теодора. Раз за разом он прокручивал его слова, и находил подтверждения. То, как плохо он выглядел, вернувшись из Исландии после их первого курса. То, что с ним было после их второго курса. То, как он был зол и резок после третьего, но явно здоров гораздо больше, чем до того… что бы ни было тем проклятьем, что сосало его силы и здоровье, оно было привязано географически.

Теодор вспомнил, что хотел задать Дамблдору вопрос, зачем древние кельты построили Стоунхендж — когда они его посмотрели с леди Викторией в этом году, Тео понял, что источник под этим местом был не просто мёртв, а перерождён новыми поколениями магов и их колдовством. Концентрирующий круг древних камней ужасал его и восхищал одновременно.

* * *

Записка от Арчи прилетела к нему в половину второго пополудни. «Тео! Я уже в Ливерпуле. Наверное, отправлюсь в Косой, как зайду к Донован. Кое-что хочу у неё купить, а то уже совсем до дыр протёр. Давай встретимся в три в Фортескью в Косом? Артур».

Не мешкая, Теодор вернулся в поместье пешком (он отошёл достаточно далеко за размышлениями), и встретил бабушку в полудрёме. Спицы, зачарованные на вязание, сами создавали какую-то вещь в сине-серебряных и зелёных тонах, а на коленях у пожилой ведьмы мурлыкал рыжий Чешир.

— А, Тео, — открыла она глаз. — Ты думал, я сплю?

— Нет, что ты, бабушка, — улыбнулся он.

— Приехал, что ли? — уловила она радость юноши. Теодор действительно был в предвкушении. — Ну, беги к своему другу. Зайдите ко мне через пару дней, познакомлюсь хоть!

Тео радостно приобнял леди-бабушку, и едва не вприпрыжку домчал до камина, остановившись у зеркала. Его бриджи были уже чуть коротковаты и едва прикрывали колени, но в остальном вид юноши соответствовал современным маггловским веяниям — это был его собственный бунт против бесконечных мешковатых мантий у стариков.

Вскоре он уже был на Косой аллее, оглушительно чихнув на дородного мага («Хам!»), едва выйдя из камина. Один квартал пути — и вот он уже заглянул в кафе Флориана Фортескью. На двери висела свежая ориентировка на Сириуса Блэка — Теодор поймал себя на мысли, что этот молодой, ухмыляющийся волшебник совершенно не походил на худого, истерзанного Азкабаном мага, что травил себя сигаретами и дорогим алкоголем.

— Арчи! — он не смог сдержать улыбки, глядя на совершенно бронзовое от загара лицо своего лучшего и ближайшего друга. Кто-то говорил, что у слизеринцев нет друзей — этому кому-то Теодор был готов рассмеяться в лицо прямо в ту же секунду.

Гэмп поднялся навстречу ему, широко улыбаясь. Его пёстрая рубашка была ему чуть велика, но сам он вытянулся, и теперь едва не доставал до самого Тео — а тот уже был немногим ниже пяти футов и шести дюймов! Волосы Арчи выгорели и теперь походили цветом на прелую солому, которой Хагрид устилал свою крышу каждый сентябрь, а руки обзавелись мозолями.

— Что с руками, на метле своей катался? — первым делом залихватски спросил его Тео, и мальчишки рассмеялись.

— Не поверишь, брат, но у меня и правда теперь есть метла! Выиграл в лотерею!

— Серьёзно?

— Да!

Артур с заговорщическим видом залез (с головой!) в свой саквояж, который стоял на сидении рядом с ним, и достал оттуда крохотную фигурку злой ведьмы в деревянном ведре с метлой в руках. Фигурка явно имела на себе чары, но они почему-то не работали. Парни вновь рассмеялись.

— Это чего такое?

— Ядвига Злокозненная! Русские американцы в МАКУСА считают эту древнюю ведьму своей покровительницей.

— А что за лотерея?

— О! Целая история. Давай, может, сначала вещи закинем? Я бы и сам, да как-то… не хотелось идти без тебя туда. Там ведь, ну… ты как?

Тео отвернулся и махнул рукой. Горечь, притупившаяся утром, вновь накатила на него волной.

— Справляюсь, — сказал он, стараясь, чтобы это не звучало жалко. Вышло плохо. — Жил всё лето у бабушки. У другой, не удивляйся, я сам удивлён. Тоже расскажу тебе, как закинем вещи, только не в Актон.

Артур пожал плечами, и ребята поднялись со своих мест. Кинув сикль на стол, Гэмп подхватил саквояж, а Нотт — тяжёлый чемодан, как у него самого, и они вышли на улицу. Зайдя в неприметный закуток, Тео позвал Дерри — и через секунду они с хлопком переместились в Уэльс.

— Где это мы? Я ни на чём не могу сфокусироваться, голова болит, — жалобно сказал Артур, морщась. Тео хлопнул себя по лбу и спешно достал бумажку с адресом, показывая её другу. — Абер…айрон? Ну и название.

— Зато тут море рядом и закаты красивые. И источник магии под нами хороший, тоже след дракона.

— Ничего не понимаю, ты теперь тут живёшь?

— Ну да, это новый Нотт-хаус, — усмехнулся Тео. — И не «ты», а «мы», братишка!

Артур солнечно улыбнулся и обнял друга. Через пару секунд он отстранился, и ребята прошлись по комнатам, сопровождаемые появившимся с важным видом Дерри.

— Здесь Дерри приготовил хозяйскую спальню на два места. Продолжение рода, Дерри напоминает!

— Уймись, мне пятнадцать, Дерри!

— А здесь Дерри приготовил спальню для друга мастера Тео. Прошу любить и жаловать!

Эльф и правда постарался — сказывался избыток свободного времени. Всё было выполнено в чёрно-жёлтом сочетании, благо, хотя бы не в полоску. Артур прыснул.

— Теперь я буду как пчела. Ну, спасибо, Дерри! Мёд не даю.

Перебрасываясь шутками, ребята разложили некоторые вещи Гэмпа и спустились в столовую.

— Так а чего ты сюда? — спросил, откусывая кусок тоста, младший мальчик.

— А… ну, там призрак папы, — буднично ответил Нотт, Артур подавился. — Там слетели магглооталкивающие чары, и мы там даже ловили с Дином двух магглов. Там мёртвый источник магии, который вредит магам и магглам вокруг, никак не желая умереть… вот как-то так.

— О, хочешь сказать, что нашёл причину наших каждодневных кошмаров? — заинтересованно спросил Гэмп. — Я, кстати, как раз по этому поводу привёз тебе сувенир!

Он сбегал на верхний этаж в спальню и вернулся с томиком книги в бумажной обложке поверх твёрдого картона.

— Что за дешевизна?

— Там так все книги издают. И вообще, лучше бы проявил уважение.

На бумажной обложке изображена была слабо движущаяся колдунья на земле, под ногами которой то расцветал красивым бутоном, то усыхал в прах какой-то цветок. Название гласило: «ИЗДАТЕЛЬСТВО САЛЕМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА: Теория источников магии и наиболее значительные из них». Под звёздочкой на обороте значилось «на территории МАКУСА».

Тео расцвёл в улыбке.

— Тебе там понравилось?

— О, очень! Мистер Нотт был очень обходителен и даже устроил нам с Золи и Айми целое путешествие! Его жена вновь беремена, и он не особо хотел проводить время с ней. Поэтому мы посетили кучу мест! Аппалачи! Техас! Колорадо! Дамба Гувера — никогда не видел такой значительной постройки магглов! Водопады! Квебек, Париж в Америке!

— Ты в восторге, да?

— А как может быть иначе?

Тео рассмеялся.

— Как Изольда?

Друг помрачнел.

— Отец не любит её, и она это чувствует. Она мне нравится, но… мистер Нотт, узнав, что я даже живу у тебя, и это он ещё не знает о нашем детстве, охладел ко мне. Нет, конечно… я имею в виду, что он просто, кажется, отказался от идеи о нашем браке.

— А ты не придумал эту идею себе?

— А ты хочешь сказать, что он просто так меня пригласил в Америку, а тебя проигнорировал?

— Не садись больше с Тони Гольдштейном!

Парни вновь рассмеялись, но Артур быстро посерьёзнел.

— Я и правда не знаю, что думать. Золи так расстраивается, когда он в шутку обещает отправить её в Сестринство или угрожает выдать замуж за испанца или негра. А то и за квебекца! Мерлин и Моргана, Тео, я думал, что они тут из Шармбаттона приехали как эти, ну, которые друг с другом порются, но там! В Квебеке этом вообще нравы никакие!

По глазам его Тео видел настоящий ужас от впечатлений. Пуританские англиканские нравы были причиной французских шуток весь год, и, видимо, у них были все основания.

— А это, слушай, — он замялся. — Можем сбегать в Актон? Мне нужно там мольберт забрать, ну и краски.

Дерри перенёс их в Нотт-холл в Актоне, морщась и кривясь. Тем не менее, спустя недолгое путешествие, к которым Тео уже совсем привык, они «выпали» в Нотт-холле. Особняк выглядел неважно. Кто-то пытался сжечь многострадальный диван, шкафы были опрокинуты, а на стене, где виднелся след выстрела по картине — сама она куда-то делась — была краской нарисована какая-то ерунда.

Артур выругался так, как Тео никогда не слышал.

— Разве твоя бабушка не могла бы нам помочь с магглооталкивающими чарами?

— Не поможет, — вздохнул Нотт. — Она сказала, что если источнику пришёл конец, то ресурсоёмкие чары не будут держаться при обилии маггловской техники вокруг. Они плохо сочетаются.

— Но мы же жили с маггловской печкой все эти годы?

— Кто знает, — вновь вздохнул Тео, пиная банку из-под, кажется, пива. — Может, это и добило источник.

Они осмотрели разгром по всему дому. Маггловской печи не было, как и не было нигде светильников, сняты были даже краны и унитаз на втором этаже. В мансарде кто-то устроил общественный сортир, а вот призрака отца нигде не было.

— Тётя говорила, что он может развоплотиться без подпитки, — Тео пожал плечами в ответ на невысказанный вопрос. — На вторую неделю призрак уже не говорил, всё летал бессмысленно. Только магглов пугать.

— Я бы тоже штаны испачкал. Ах, сволочи!

На мольберте в комнате Гэмпа коричневой краской был нарисован огромный, во весь холст, мужской детородный орган. Остальные краски кто-то разбил об стену: осколки пузырьков валялись внизу, а пятна краски весело поблёскивали магией, очень медленно меняя свои очертания.

— Ненавижу идиотов!

Он пнул ножку своей кровати, матраса на которой уже не было, как и не было в общем-то ничего другого.

Ребята спустились и вышли в дверь. Она вновь признала Тео, а выйдя, они наткнулись на полицейские жёлтые ленты, которыми дверь была обклеена.

— Маггловская полиция даже совалась к тебе. Надо же.

— Хорошо, что маггловская, а не папины друзья, — буркнул Нотт. Хорошее настроение улетучилось.

Под неприязненными оценивающими взглядами местной шпаны и бездельников, заполонивших район вокруг, они прошли в сторону дома Дина, где располагался парк.

— Слушай, а то, что, ну, Дамблдор сказал тогда, это правда?

— Министерство отрицает слова Поттера и Дамблдора, — ушёл он от ответа. — Прикинь, я унаследовал место в Визенгамоте и присутствовал на суде над Поттером!

Дойдя, они сели на лавочку в тихом закутке, и Тео рассказал о своих приключениях с Визенгамотом. О том, что его признали наследником, о том, что он посетил несколько тяжб и голосований и, конечно же, о суде над Поттером. Встречу с Блэком он описывать не стал — вряд ли Артуру было нужно знать, что Дамблдор укрывает беглого… ну, вряд ли он всё же был Пожирателем. Значит, невинного, но беглого и не оправданного мага.

Артур ёжился при рассказе друга, нет-нет, да перебивая его своими вопросами. Сьюзен Боунс, племянница главы ДэЭмПэ, училась вместе с ним и была закрытой девочкой, но верной подругой, и мало рассказывала о своей строгой и властной тётке, потерявшей всю семью, кроме маленькой Сьюзен, в войну с Тёмным лордом.

Желая отвлечься, Гэмп стал рассказывать о своих впечатлениях. О том, как немаги на землях МАКУСА, жившие в США, Канаде и Мексике, сооружали великие постройки, железные дороги, прорезавшие весь континент, огромные небоскрёбы в каждом городке, что могли уделать нос лондонскому Сити, безумные парки развлечений, которые он видел только на картинках, но тем не менее…

Об огромных горных цепях Аппалачи и Кордильеры, о глубоких Мамонтовых пещерах, горе Ришмор с портретами маггловских вождей и горе Андульо с портретами первых лидеров МАКУСА. О том, как прекрасны закаты над Великими озёрами и как холоден ветер в Ньюфаундленде.

Артур восторгался Северной Америкой, и жалел, что Кантакерус возил своего сына, дочь и Артура — приоритетностью именно в таком порядке — галопом, не останавливаясь нигде больше, чем на день. Теодор не знал понятие «патриотизм», да и особо не любил Британию, но здесь был его дом, и он слушал его со всё большим и большим раздражением, а в конце концов презрительно фыркнул, перебивая друга.

— Ты так говоришь, как будто там Авалон! — он даже стукнул себя кулаком по колену худой ноги. — Может, тоже хочешь переехать туда?

— Не хочу, — буркнул Арчи. Всё его хорошее настроение и вдохновение куда-то улетучились, и Тео стало стыдно. — Туда переехать — всё равно что на первый курс вернуться, когда ты не умеешь колдовать, и надо тянуть слог в «левиосе», чтобы перо взлетело. Звёзды другие. Только в Филадельфии да Массачуссетсе толком и поколдуешь, оттого там и живёт столько магов из Европы.

Они оба посмотрели в небо. Пусть оно и было безоблачным, ни одна звезда не сияла. В прошлом году Дин рассказал, что профессор Бэбридж назвала это «засветкой».

— Ну и да, там совсем не Авалон, — он запрокинул голову на спинку лавки и сполз ниже. — Индейцы воюют с бигфутами, хотя это запрещено. Повсюду магглорождённые негры из неблагополучных районов, гетто. Не шути про Дина — он и даже этот его Кинжал паиньки по сравнению с реальными пацанами из гетто. Испанцы и французы, которые презирают потомков англичан. Германские маги, старательно скрывающие свою бижутерию с символикой Гриндевальда… Да, там ничего не значит статус крови, и туда едут в том числе за этим. Но, пожалуй, я бы предпочёл оказаться полукровкой здесь, в старомодной Британии, чем нищим белым парнем в Бостоне, Нью-Йорке или Орландо.

— Так всё плохо?

— Деньги. Вот главное мерило силы колдуна, или даже сквиба. Или гоблина.

Тео вспомнил главу общины индейцев, покупавших гной у Тюбера. Это был сквиб.

— Деньги решают всё…

— Всюду лицемерие, они готовы распластаться перед тем, у кого долларов больше, а потом плюнуть ему вслед. И Нотты такие же. Кроме Золи. Она не такая. Её мать из поляков, они лицемерят хуже, чем остальные, даже анекдоты там все только про поляков, негров и евреев. Поэтому её и не любят в семье.

Парни помолчали.

— Хочу разбогатеть и привезти её сюда, — закончил Гэмп. — Мы будем счастливы тут, а они там пусть утонут в своей американской желчи со своим очередным лицемерным президентом.

* * *

Вернувшись в Уэльс, они ещё немного поговорили про МАКУСА и сложное устройство этого государства. Арчи многого не знал, но того, что он сумел выведать, хватило, чтобы Тео уверился: Британия так жить не сможет. Какие-то сенаторы, выборщики, коронные штаты на севере и юге, причём штаты разных корон, президенты и общинные вожди… глубокая история того, как именно сложен мир там, в другом полушарии, могла научить Нотта одному.

Чем сложнее система, тем проще её ввести в бесконечный кризис. Казалось, что там было так — и, казалось, что Британии нужна система проще. Но как? Ответа у него не было.