Отдел по Мистическим Преступлениям снова в деле (гет)

16 июня они сняли маленькую уютную квартиру где-то на Вудли-авеню, и Анубис отправился выяснять, кого и где можно убить, а Сахем пошел в ближайший подпольный клуб, где смог полностью раздеть до нитки всех тамошних игроков в покер.

Вечером пришел Анубис и небрежно швырнул на стол голографию упитанного толстяка в дорогущем костюме.

— Это Иен Рид, — ответил бог похорон на немой вопрос мистера Аджари, — он — владелец подпольных борделей для богатых извращенцев. Но мистер Рид умудрился перейти дорогу латиноамериканской мафии, сперев у них несколько красивых девушек, которые оказались дочерями их главного босса. Сами они не могут этого сделать…

— Ты хочешь, чтобы я пошел и убил этого человека? — спросил профессор, вдумчиво пересчитывая деньги.

— Угу.

— Завтра займусь, — облизнулся профессор. — Только в следующий раз ищи не мужиков, а красивых женщин. Я же не извращенец какой-то, чтобы с мужчинами целоваться.

* * *

Шестнадцатого же июня проснулась Эмилия, и первым делом к ней пришли полицейские. Она помнила тоже самое, что и остальные, поэтому её долго расспрашивать не стали.

— А где Ахет? — Эмилия вопросительно взглянула на Меллоуна.

— Спит.

— А Сахем? — вопрос леди Аджари-Карнарвон поставил полицию в тупик. Она увидела, что полицейские переглянулись, напугалась и, предположив самое страшное, дрожащим голосом уточнила, — он… умер?

— Нет, леди Эмилия, — мягко ответил на это Мик, — ваш муж покинул палату без разрешения, и мы ведем поиски.

— Он сбежал из больницы? — удивилась женщина. — Это на него так не похоже. Может, просто вышел…

— Мы выясняем и уточняем его местонахождение, — лейтенант не стал рассказывать подробности побега профессора Аджари, что им чудом удалось вытащить Ахета буквально с того света, куда загнал его Сахем, — а мистер Шери проснется примерно через час. Мы ему сообщим, что вы очнулись, — и дверь с той стороны закрыли.

После полицейских пришли доктора, проверили её, а потом ушли, оставив лишь пышнотелую негритянку с обесцвеченными волосами и нарощенными ресницами.

— Ну что, деточка, — прогудела афроамериканка, присаживаясь около кровати, — давай знакомиться. Я — Мета Айзон, врач-гинеколог.

— Леди Эмилия Аджари-Карнарвон, — ответила супруга профессора, — а почему гинеколог? Я заболела?

— А потому что ты, солнышко, беремена, — ласково улыбнулась врач, — у тебя будет ребеночек… Ой-ой…

Англичанка закатила глаза и потеряла сознание.

Эмилия не стала говорить Ахету о своей беременности, а любовник ничего не сказал о том, что слетевший с катушек ее муж чуть не отправил его на тот свет.

Меллоун, дождавшись, когда египтянина и леди выпишут, поселил их на улице Джонатан-стрит 23421, в Уэст-Хиллс, строго-настрого запретив им появляться в университете.

— Следствие еще ведется, — сказал он им, — а вы гуляйте, отдыхайте, купайтесь.

— Хорошо, — ответили эти двое, пообещав, что никуда не денутся и будут осторожными.

* * *

— Все бы хорошо, — жаловался Сахем, взявший себе псевдоним Аб-Ануб, — но как вижу красивую телочку, с которой хочется пофлиртовать и не только, так боль появляется… Там… Что со мной — не пойму?

— Это тебе Исида печать поставила, — ответил Анубис.

— Какая, к дьяволу, Исида? — вытаращился на него Аб-Ануб.

— Настоящая, — не моргнув глазом, выпалил Анубис, — она появилась в больнице под видом медсестры и целый месяц тебя имела. А поскольку, она — та еще собственница, она тебя заклеймила особой печатью, при которой ты можешь спать лишь со своей женой и Исидой, а с остальными женщинами ты можешь лишь общаться…

— Не верю!

— Хочешь, расскажу, как она наслаждалась тобой?

— Придумывать на ходу будешь?

— Сам видел. Решил я тогда Ахетика проведать, а встретил ее и проследил. Лучше бы не видел…

— Серьезно? Выкладывай-ка, да со всеми подробностями!

— Как хочешь. Тогда присядь на диванчик, а то упадешь еще, синячки будут, — рассмеялся Анубис, прикрыл глаза и начал рассказ. — Любит парней красивых Исида. Она сначала на Ахетика глаз положила, а потом о тебе услышала. Посмотрела на тебя и пристроилась медсестрой — ночной сиделкой. В ту ночь она чуть опоздала, проскользнула в палату, а дверь не закрыла плотно. Отсоединила все приборчики от тебя, капельницы. Она умеет делать так, что это все продолжает работать, как ни в чем не бывало.

— Не тяни ишака за хвост…

— Твое одеялко полетело прочь, рубашечку тоже быстренько стянула. Ее халатик лег на твои вещи. Какое белье было на ней! Тончайшие кружева! Она села на твои бедра, сладко впилась в твои губы. А ты ответил. Я даже подумал, что ты очнулся. Но нет… Она целовала твою шею, потом плечи, а ты выгибался, подставляя каждый кусочек тела ее губам и тихо стонал. А Исида тихо не любит… Она лизала и покусывала твои соски, ее руки так и блуждали между твоих ног. Ах, как же ты был прекрасен!

Анубис облизнулся, любуясь, как Сахем теряет над собой контроль: он тяжело дышал, на лбу появилась испарина, руки сначала терзали обивку дивана, но потом стали мять брюки, расстегнули ремень и молнию, нырнули под нижнее белье.

— Это только начало… — прошептал бог. — Она опустилась лоном на твой член и, терзая ногтями кожу на твоей груди и шее, стала двигаться. Как она стонала! В унисон с тобой! Она скакала на тебе, как в самой дикой порнушке! А ты кричал, просил еще и быстрее! Ты хотел ее!

Египетский бог сделал такой акцент на последних словах, что парень хрипло застонал и, тяжело дыша, обмяк на диване.

— Ну, ты и сволочь божественная… — выдавил из себя Аб-Ануб, любуясь довольной физиономией хранителя мира мертвых.

— От похотливого самца и слышу, — бог встал, вальяжно подошел к профессору, склонился над ним и, вцепившись в его волосы, поцеловал в губы. — Она, и правда, не дура. И вкус имеет. Как хорошо, что ее печаточка лишь на баб срабатывает…

— Э! Руки отцепил и губы убрал! — воскликнул Аб-Ануб и, ворча, добавил. — Кто вы такие, а?

— Сейчас объясню, — Анубис отошел, налил себе вина, поднял стакан, поглядел на свет и начал глаголить, — мы пришли со звезд. Наша планета была сожрана черной дырой, поэтому все, кто мог, оттуда свалили. Прибыв на Землю, мы обнаружили примитивные племена, которых мы начали учить уму-разуму, а они провозгласили нас богами. Они видели наши скафандры, и мнилось им, что один бог с птичьей головой, или бычья, или шакальей… А все это были просто разные конфигурации шлемов…

— А как вы тогда выглядели? — перебил бога профессор.

— Не так, как вы думаете, — Анубис отхлебнул вина, — по факту, мы выглядели, как светящиеся сгустки энергии, но выяснилось, что человеческая форма гораздо удобней. Мы только иногда использовали свой облик, чтобы явиться вашим жрецам или фараонам. Вы внезапно решили, что пирамиды — это лучшие погребальные камеры, а на эту мысль вас навели наши корабли в виде гигантских пирамид… Кто-то из представителей первых египтян видел, как я разрываю могилы и достаю оттуда мозг и сердце для изучения, поэтому я стал владыкой подземного мира, Ра все время появлялся в сиянии солнца… Ваши придумали вытаскивать органы и здорово нам помогли… Да, — вздохнул бог, — а потом нам пришлось спрятаться, потому что вы перестали чтить богов. И спустя много-много лет нас нашел Хранитель и указал нам путь на Планету Богов, правда, нам это стоило одного очень строгого соглашения…

— Все подписали? — не поверил Сахем.

— А что нам оставалось делать? — Анубис отпил пьянящую жидкость, — мы устали прятаться, все наши знания требовали систематизации… И Хранитель нам все это предоставил. На Планете Богов хорошо. Мы все живем в гигантских домах, а напротив — город, где живут полукровки и те, кто поклоняется нам, а так же всякий пришлый люд. Мы не вмешиваемся в их жизнь, они — в нашу. Раз в год мы отправляемся на те планеты, где в нас верят, и устраиваем им развлечение…

— А Зевс тоже из ваших?

— Старина Зевс? Да. Он первый придумал, как собирать образцы. Являлся к достойнейшим и прекраснейшим девам и соблазнял их, зато образцы были — настоящее загляденье, — испустил тяжелый вздох Анубис, — ну… мы иногда появляемся на Новой Земле, Локи, сучонок, вообще отсюда не вылазит…

— Охренеть, — Сахем залпом выпил стакан вина, — всю жизнь сознательную изучал Египет, но такую версию первый раз слышу.

* * *

Через пару дней Аб-Ануб, переварив новость о том, что отныне все красивые женщины для него табу, обратился к Анубису с вопросом.

Дело было вечером, мужчины ужинали заказанной в ресторане едой; Анубис готовить не умел, а профессор мог сварганить что-нибудь на скорую руку, но травиться сам и травить бога своей стряпней желания не имел.

— Ахет смазливей меня будет, — проворчал Сахем между ложками грибного супа, — теперь все медсестры его будут…

— Не будут, — ответил бог подземного мира.

— Исида?

— Нет, Хатор. Он же — её жрец, поэтому она месяц на нем скакала, похотливая корова…

— И она тоже печать поставила?

— Угу. Она и леди Эмилия, и больше никого…

— Вот жопа, — помрачнел было Сахем, но потом физиономия его разгладилась: соперник тоже никуда не годился, — ладно, с нами дело решено, а моя жена?

— А что с твоей женой? — Анубис поднял на смертного глаза.

— На ней печатей нет?

— Кто же знал, что под маской чопорной английской леди скрывается такая горячая телочка, — гнусно ухмыльнувшись, проговорил Анубис, — твою женушку в отключке все два месяца пользовали врачи…

— Убью!

— … боги…

— УБЬЮ!

— … полицейские…

— УБЬЮ!!!

— Хранитель в этом во всем участия не принимал, — скороговоркой пробубнил Анубис, пытаясь обезопаситься от разъярившегося муженька, — он, наоборот, защищал вас и строго наказывал, кто не слушался.

— СУКА!!! — прошипел Сахем, — убью всех на ее глазах, потом её, падла…