Хрупкие дети Земли (гет)

Ава не знала, что в точности ждет ее в Пало-Альто. То, что произошло, было пока известно только из обрывков скорого разговора с Рут: вчера, поздним вечером, на офис компании мисс Полгар было совершено нападение. Двое, как позже выяснилось, журналистов решили пролезть в здание, где располагается компания Sunrise, через цокольный этаж.

Слово «нападение» зло смешило Аву. Разные картинки, — одна веселее и нелепее другой, — мелькали в ее воображении, не давали покоя, но хотя бы так, немного, через смех, сбивали возникшее напряжение и волнение. Ава, впрочем, покоя и не искала. И над картинками, что виделись ей, откровенно смеялась. А просмеявшись, пытаясь прийти хотя бы к небольшому спокойствию, она спрашивала мысленно и неизвестно у кого: ну, и на что эти журналисты рассчитывали? Их коллеги и без того немало свернули ей крови. И неужели они думали, что офис компании никак не защищен? Сигнализация, видеонаблюдение, охрана в две смены... Sunrise, может, и выглядит небольшой компанией, но это не значит, что она беззащитна.

«Прямо, как ты», — задиристо, в тон состоянию Авы, еще больше подогревая ее пыл, прошептал внутренний голос девушки. Мисс Полгар задумалась, весело хмыкнула и рассмеялась, оценив шутку, в голос.

Так, что стюардесса, проходя мимо, уточнила, все ли у нее хорошо? Мисс Полгар кивнула, не сумев спрятать сорвавшееся веселье. Да, конечно. С ней все и всегда хорошо. Мысленно приструнив себя, — впрочем, не особо действенно и строго, — Ава посмотрела по сторонам. За бортом самолета была тьма. И в салоне горели только неяркие, «дежурные» огоньки ламп, расположенных у мест, где отдыхали стюарды.

Старательно сдерживая за улыбкой то и дело готовый сорваться смех, Ава попробовала отвлечь себя: выхватила из кармана впереди стоящего кресла журнал, стала листать...

Не помогло.

И бурного веселья не сбило.

Тогда она открыла ноутбук. Но и работа не шла. Мысли о происшествии в компании и об Уильяме, который остался в Назаре, не давали ей покоя. И хотя Рут была на связи, в сети, но новой информации от нее не приходило: их переписка закончилась сообщением о том, что оба журналиста задержаны охраной Sunrise. По словам заместителя Авы, обоих папарацци задержал Джо. Тот самый, который однажды рискнул противостоять Блейку, и ни его обаянию, ни различным уловкам не поддался. Девушка снова рассмеялась, ярко представив недоумение Уильяма, уже привыкшего, что он, с его внешностью и харизмой, способный открыть любые двери, внезапно терпит поражение при столкновении с охранником. «Надо выплатить Джо премию», — написала Ава Рут, и закрыла ноутбук.

Вздохнула.

Обороты изнурительного, слишком крутого веселья, стали замедляться. Но не успела Ава подумать, что это хорошо, как ее хаотичные мысли снова вернулись ко всему, что осталось в Назаре.

Уильям Блейк.

Дженни Миллер.

И все.

Тишина.

Прямая линия на мониторе. Ава действительно не знает, что произойдет дальше.

Может быть, она уже замерла в ожидании того, что случится? Почти специально уехала, воспользовавшись случаем? Или это случай пришел ей на помощь? Зачем? Для проверки Блейка? Ава закрыла глаза, откинулась на спинку высокого кресла и сморщила носик: ну что за гадость и пошлость... проверки! Какая глупость. Но Уильям был прав отчасти: не настаивая на том, чтобы он поехал в Калифорнию вместе с ней, она хотела посмотреть, а что будет дальше? Что станет делать он, оставшись наедине с Миллер? Сердце ворчливо и больно скрипело о том, что это — далеко не самая блестящая ее мысль, но в Аве словно очнулась какая-то мстительность. Или вредность? Если Блейк так упорно не оставляет своих планов относительно «Дженни», и рассчитывает что-то от нее узнать, то... пусть! Да, пусть он сделает то, что считает нужным. И вот на это Ава посмотрит. И даже не станет ему мешать.

И потому, что противоборство их характеров ни к чему, кроме ссор и споров не приводит, и потому, что Блейк четко намерен довести свои «расследования» с негласным участием Миллер до конца, и потому, наконец, что Ава сказала ему правду: бегать за ним она не станет. И если он... «Уильям, выходит, и в этом прав? Ты хочешь, чтобы он тебе изменил?», — грохнул внутренний голос.

— Нет, — ответила, в сильном волнении, Ава. — Не хочу. Но я хочу посмотреть, что он во всей этой ситуации с Миллер станет делать. Сам. Самостоятельно. Без моего давления или слов. Даже без моего присутствия.

Подумав так, девушка неуютно закрутилась в кресле. Да, даже без ее присутствия. И если произойдет то, чего она опасается, то мисс Полгар даже не сразу об этом узнает: ее просто нет сейчас в Назаре!.. Ядовитость снова пошла, поплыла по венам, увеличивая и без того оглушительный, жаркий пульс Авы.

«А если он?...», — шепнул голос, и, сам испугавшись, осекся.

— А «если»... — девушка перевела блестящий взгляд за черное стекло иллюминатора, — ...Вот и посмотрим.

Кольнув, в Аве зажглась искра. Может быть, именно та, в которую сама она никогда не верила (да и не было времени поверить или проверить) и та, давно разглядев которую, Блейк любовался своей Авой Полгар, и, по ночам, лаская ее, шептал, что она, — «искусительная кошка... на самом деле». Ощущение было удивительным, пьянящим и новым. Таким, под силой которого, от одного только взгляда, способны гореть города. И теперь оказалось неважным, знала ли, подозревала ли Ава о подобной, собственной силе. Сила проснулась и повела ее за собой.

* * *

После длительного перелета Дэвид рассчитывал на долгий душ и отдых в отеле. Но его надежды не оправдались: еле вытерпев все формальности, сопровождающие пассажиров по прибытии в аэропорт, Ава подбежала к заказанному заранее такси, и объявила уставшему адвокату, что сейчас они едут в Sunrise.

Протестовать, конечно же, Мвенда не мог. Но, отозвавшись кивком на объявление мисс Полгар, внутренне почувствовал дискомфорт. И снова подумал о том, что, может быть, он не подходит... ко всему этому? Вопрос вяло повис внутри, как тряпка — на крочковатой, сухой ветке дерева. А внешне они уже мчались, — иного слова для набранной водителем скорости и быть не могло, — к центру города.

Такси затормозило у офиса, и Ава, забросив на плечо сумку с теми немногими вещами, что она взяла с собой из Назаре, побежала ко входу. Там же, на удивление Дэвида, толклись, словно сумасшедшие, шумные птенцы, папарацци. Вести беседу с ними пытался начальник охраны, все тот же Джо. Степенный и медленный, он взирал на шумных людей с камерами и микрофонами своими резкими, усталыми глазами, и только вздыхал, — за время вынужденного знакомства с журналистами Джо уже понял, что призывать к порядку подобную толпу, в общем-то, бесполезно. Но несколько попыток он, все же, сделал.

Репортеры, подгоняя операторов, привычно и нахально лезли к нему, грозили словами, удостоверениями и какими-то иными корочками. На тот случай, если охранник посмеет их не послушать и не пропустить.

Но на Джо обещания расправы не действовали. Здесь, в компании Sunrise, он признавал только одного руководителя, — Аву Полгар. А ей, как и ему, — хотя в гораздо большей степени, — все эти пишущие лягушки страсть как надоели. Подобный спартанцу, вставшему на защиту, охранник ничего и никому из папарацци не отвечал. И только молча стоял, обозревая местность, сложив крепкие руки на широкой груди.

Журналисты, при появлении Авы, не сразу поняли, что что-то изменилось. Но достаточно было того, что первым ее появление отметил Джо. Его сосредоточенное, серьезное лицо дрогнуло, немного потеплело улыбкой, обращенной к мисс Полгар. Он кивнул девушке, приветствуя взглядом, и, удерживая наконец-то сообразивших папарацци за своей вытянутой рукой, помог пройти в здание ей и следовавшему за ней Дэвиду, о котором Ава заранее предупредила.

— Всем привет! Как вы здесь? — возбужденно, едва выдыхая, спросила Ава у Рут, говорившей в этот момент с администратором.

— Ава! Привет! Доброе утро! — Заместитель Авы растерянно улыбнулась. — Так быстро?

Девушка кивнула.

— Так быстро, как только смогла. Рут, — это Дэвид Мвенда, мой адвокат. Дэвид, это Рут, — мой заместитель. Ну, — спросила Ава, снова обращаясь к девушке. — Как вы?

— Как, а разве твой адвокат не...? — хотела уточнить заместитель, но, заметив состояние Авы, перешла к главной теме. — Журналисты пасутся у дверей особенно рьяно второй день. Теперь им интересны не только все возможные подробности о тебе, но и судьба их коллег, которых Джо передал полиции.

— Какой ущерб? Что они сделали?

— Разбитые стекла в цоколе да немного грязи: один из двух успел пролезть в мастерскую и натоптать там. Потом их нашел Джо.

Ава кивнула.

— Они успели что-то заснять, взять?

Рут улыбнулась.

— Если и успели, то до приезда полиции все тот же Джо вытряхнул их наизнанку, как слепых котят. Не переживай, — Рут коснулась руки Авы, немного дрожащей от сильного волнения, — сделать ничего серьезного они не успели. А стекла в мастерской уже заменили.

— Я могу все осмотреть? — уточнил Дэвид, вытаскивая из кармана диктофон и включая запись.

— Да, конечно. Только там все уже убрано. После осмотра полицией... — Рут говорила на ходу, спускаясь по лестнице на цокольный этаж, — ...Мы навели порядок, когда полицейские нам разрешили и все уже осмотрели.

— Кто-нибудь пострадал? Как Джо? — спросила Ава.

Рут снова улыбнулась.

— Ты его видела на входе. Разве похоже, что он как-то пострадал?

— Нет, — с нервным смешком отозвалась Ава.

— Никого в мастерской в тот момент не было: дневная смена уходила, вечерняя — заходила. Все были еще в раздевалке.

Ава, Дэвид и Рут зашли в мастерскую. Одна из девушек, заметив мисс Полгар, торопливо поднялась из-за стола и сняла прозрачные, защитные очки.

— Мисс Полгар!

Сотрудники, заговорив, кто в волнении, кто с улыбками на лицах, встали со своих мест. Ава, старательно сдерживая беспокойство, остановилась в центре мастерской. И улыбнулась, помня о том, как, наряду с эффектным окончанием встречи или беседы, важно ее начало. Увидев улыбку Авы, люди заметно успокоились. И выдохнули. Девушка представила им Дэвида и, осмотрев помещение, попросила рассказать о том, как прошел вчерашний рабочий день, в конце которого объявились папарацци. Выяснилось, что ничего подозрительного, — за исключением того или иного количества ошивающихся снаружи журналистов, к которым все сотрудники, так или иначе уже привыкли, — не было.

— Мы говорили об этом. Никто ничего странного или необычного не заметил, — подтвердила Рут.

— Хорошо, — шепнула Ава. — Обсудим в кабинете.

Убедившись, что с работниками и в мастерской все в порядке, Ава поднялась в холл, на первый этаж. Зайдя в столовую для сотрудников, она попросила принести в ее кабинет завтрак и кофе на двоих.

— Дэвид, вы что предпочитаете? На завтрак?

Мвенда, впервые наблюдавший Аву Полгар в подобном «деловом качестве», и не ожидавший такой четкой организованности в небольшой Sunrise, был очень приятно удивлен всем, что увидел, и не сразу ответил на вопрос.

— Я... — несколько растерялся он.

— Выбирайте завтрак в меню и поднимайтесь на второй этаж, в мой кабинет. А, впрочем, Линда вас проводит.

Не уточнив, кто такая «Линда», Мвенда, исследуя меню, почувствовал острый голод и сглотнул слюну. И даже не заметил, как Ава и Рут ушли.

— Рут, скажи мне правду, — быстро заговорила Ава, заходя в кабинет, и сбрасывая дорожную сумку на диван. — Насколько все серьезно?

— Успокойся, Эв! Ты напрасно думаешь, что я что-то скрываю, — Рут улыбнулась. — Все в порядке. Конечно, приятного в этом мало, но папарацци, и правда, ничего не успели сделать.

— Но вопрос в том, что они хотели сделать. Что искали? Зачем пришли?

— Давай поговорим с Джо? Он очень дотошный, и все тебе с радостью расскажет. В том числе и свои предположения.

— Да, конечно.

Принесли завтрак, пришел Мвенда в сопровождении администратора Линды, — девушка, проводив адвоката до кабинета, исчезла, — и Джо. Все были в сборе. И Ава, не думая о том, сколько именно это может занять времени, начала расспрашивать охранника обо всем, что так ее волновало. В самых детальных, мелких подробностях. Что произошло? Как именно Джо обнаружил журналистов? Как быстро приехала полиция? Что папарацци сказали на допросе? Что у них было с собой? Что об этом думает Джо?.. И прочее, прочее, прочее. Мвенда, продолжая про себя удивляться серьезности и заинтересованности мисс Полгар, — в теплом Назаре у него сложилось о ней мнение как о беспечной и балованной девчонке, — быстро уничтожив завтрак, порадовался тому, что еще в начале разговора, для составления как можно более полной картины произошедшего, включил диктофон. Теперь о точности деталей разговора можно было не волноваться.

Немного успокоенная тем, что до приезда полиции Джо, — сам в прошлом полицейский, — лично обыскал папарации, проверил их телефоны и удалил фотографии, которые они успели сделать, Ава тяжело выдохнула. Договорив с Рут и Джо, она планировала поехать в полицейский участок, чтобы разузнать все возможное о показаниях задержанных журналистов, но, резко встав со стула, поняла, что это придется отложить: как бы Ава сюда ни торопилась, и как бы себя хорошо ни держала, за бессонную и полную беспокойства ночь она очень устала. И завтрак свой, в отличие от Мвенды, не съела, а только глотнула пару раз кофе.

— Я буду в отеле. Отдохну, заеду в участок, а потом, — сюда.

— Эв, не торопись. Все в порядке. Если будут новости, я сообщу, — заверила Рут.

Ава улыбнулась.

— Может быть... в порядке. Но я хочу во всем убедиться сама.

С этими словами, — и в компании Мвенды, ожившим после вкусной еды, — Ава поехала в отель, где их уже ждали два забронированных номера. Все ее дела были в городе, и тратить время на дорогу до лесного, загородного дома, мисс Полгар не хотела и не планировала.

* * *

К моменту выхода из душа Дэвид был уже очень злым. Казалось бы, все просто: не нужно заводиться, достаточно просто проигнорировать бесконечную, громкую трель сотового телефона, которая разносилась на весь номер буквально все время, пока он мылся. Так бы Мвенда и сделал.

Наверное.

В иной раз.

Но сейчас...

— Келс Виттер. Отлично! — прошептал, взмахивая руками, Дэвид.

Он уже начал набирать номер коллеги, но Виттер и здесь оказался быстрее.

— Ну, что там у вас? Прилетели?

— Да, — со вздохом сказал Дэвид. — Слушай, давай...

— Жди меня, никуда не уходи! Сейчас буду!

Мвенда обреченно вздохнул, закрыл глаза. И, не выдохнув, снова напрягся: нет времени, нужно одеться. Это же Келс, сейчас прилетит... Виттер застучал в дверь номера в тот момент, когда Дэвид, — в самом прямом смысле, — натягивал брюки. Допрыгав на одной ноге до двери, молодой адвокат совсем непечатно выругался, втянулся в необходимый предмет гардероба, и открыл дверь. Келс влетел в номер на полной скорости.

— Привет! Ну что? Как Ава? Она когда...

Дэвид закатил глаза, выставил руку вперед, жестом приостанавливая коллегу.

— Успокойся, ладно? «Как Ава»... Ава, едва ступив на землю, из аэропорта рванула в офис, и там...

— Ты был с ней? Ты обязан быть рядом с ней! Она говорила с сотрудниками? О чем? Что они ей сказали?

— Нет, это невозможно! — праведно вскипел Дэвид. — Успокойся, хорошо?! Успокойтесь оба! Пожалуйста! Я просто не могу... В таком режиме...

Виттер спешно выдохнул и усмехнулся. Но максимум, на который его расслабления хватило, — это брошенная на кресло куртка.

— Рассказывай, Дэвид, рассказывай! Мне нужно все знать. Нет времени ждать, пока ты передохнешь от часовых поясов!.. Выпендривания с джетлагом — не для тебя.

— Ты в курсе, что если немного иначе поставить ударение в слове «передохнешь», то это почти полностью опишет мое нынешнее состояние?..

Виттер не засмеялся, но оглянулся, подошел к столику, хлестнул из кофейника в чашку остывший кофе, и поднес его Мвенде, всем своим видом показывая, что это — максимум, который он может ему предложить. Отказавшись от сомнительного угощения, Дэвид, не без вздоха, начал свое повествование. Там, где рассказ казался Виттеру не слишком подробным, Келс задавал уточняющие вопросы, взгрызаясь до последних мелочей. В конце пересказа, довольно растерев руки, отставленный адвокат заключил:

— Молодец, Дэвид. Молодец, что сделал запись на диктофон. Пусть все это будет, пусть запись будет... Пусть Ава думает, что... Вот только запись вряд ли понадобится.

Мвенда молча взглянул на Келса, даже не находя слов для вопроса. А Виттер продолжил и без него.

— Потому что я все знаю. Знаю, что случилось. Сотрудники Авы все верно рассказали. Этот охранник, Джо... Действовал в высшей степени четко, профессионально...

— Так, постой! Теперь ты объясни! Что значит «я все знаю»?

Виттер выглядел торжествующе, не меньше, чем на подступах к Цезарю.

— Я был там вчера! Был у офиса в то время! Рут, заместитель Авы, позвонила мне, как адвокату мисс Полгар, сообщила о происшествии.

— Но ты не...

Келс махнул рукой.

— Я сказал ей по телефону то же самое: что больше я не являюсь адвокатом мисс Полгар.

— Но на место происшествия... — зашептал, начиная догадываться, Дэвид.

— Приехал. И, в общей суматохе, назвался юристом Авы Полгар. Рут об этом не знает.

— Вот ты плут!

— Там все равно всем было не до этих нюансов. Главное, — поймать и задержать журналистов. Что Джо и сделал.

— А потом?

Виттер вздохнул.

— Я хотел по-своему допросить этих молодчиков там же, на месте. Но приехавшие полицейские мне помешали.

— Вот черт! — воскликнул Дэвид (было похоже, что азарт старшего коллеги передался и ему).

Келс улыбнулся.

— Но это еще не все. Я и полицейским назвался адвокатом Авы. Им, понятно, на это было плевать. Проверять и уточнять они ничего не стали, поверили на слово. Джо рассказал им, как дело было, и передал журналистов. А я... поехал с ними. В участок.

— И?.. — нетерпеливо шепнул Дэвид.

— Указав на нужные законы и зная их хитросплетения, я настоял на том, что буду присутствовать на допросе журналистов. А там все пошло просто. Мне даже показалось, что от моих вопросов папарацци напряглись сильнее, чем от ленивого допроса сонных полицейских. Они пытались юлить, говорили, что я не имею права спрашивать их, потому что самой Аве еще вряд ли известно, что они лезли в ее офис... Ведь ее же «здесь нет»!

Дэвид покатился со смеху.

— Идиоты! Тоже мне, основание!

Келс тоже рассмеялся, кивнул.

— В общем, я узнал от них почти все, что мне было нужно. И уже оформил необходимые бумаги на этих неудавшихся шпионов. Так что с документами тебе возиться не придется.

— А вот за это спасибо! — с искренней благодарностью отозвался Дэвид.

— Только вот...

— Что?

Келс одернул полу пиджака.

— Меня не покидает ощущение, что все это... как-то связано. С чем? С кем? Не знаю. Эти двое сказали, что полезли в офис как «все журналисты сейчас, которые работают по Полгар, просто из любопытства». Но я им не верю.

— Почему?

— Не знаю... не могу понять. Что-то в их лицах... как они переглядывались...

— Ты думаешь, они залезли в офис по заказу? От кого?

— Не знаю, не знаю! Я искал информацию о них, о тех, на кого они работают, но ничего конкретного не нашел. Да и нет у меня здесь ничего, кроме интуиции.

Виттер подхватил с кресла свою куртку.

— Ладно, до встречи. Сообщай мне все...

— ...Что будет происходить. Я помню.

Келс кивнул, вышел из номера. И в коридоре едва не столкнулся с Авой. Она выходила из своего номера, когда зазвонил ее телефон. Виттер едва успел спрятаться в нише, у пожарного шланга.

— Да?.. Привет!.. — голос девушки заметно потеплел, и Келс верно угадал, что ей звонит Блейк. — Да, долетели... Все хорошо...

Выглянув из укрытия, Виттер заметил, как Ава, оглянувшись по сторонам пустынного коридора, снова зашла в номер. Вздох облегчения вышел из Келса. Он тихо шел мимо двери, за которой скрылась девушка, когда до его слуха, прежде, чем закрылась дверь, успели долететь слова:

— Нет, не спала. Не могу. Хочу сейчас съездить в полицейский участок...

Начавшееся спокойствие Келса как рукой сняло. Оглянувшись на дверь номера Мвенды, он решил, что снова стучаться к нему опасно. А вдруг Ава именно сейчас выйдет из номера? Что тогда? «Привет, Эв! Какая неожиданность! Да, я тут мимо пробегал!»... Ага...

Отбежав назад, к пожарному шлангу, Келс судорожно выхватил из кармана телефон, и набрал номер Дэвида.

— Не спи! Только не спи! Не собирайся! — шептал Виттер, слушая протяжные гудки.

— Да-а?.. — грозно, может быть, готовый ради отвоевания сна уже почти на все, наконец, ответил Дэвид.

И Келс, очень торопливо, зашептал. Про слова Авы, про свою почти встречу с ней...

— Она наверняка сейчас попросит тебя поехать в участок вместе! Собирайся! Келс отвел телефон от уха и поднес его прямо к губам.

— Собирайся! Опереди ее! Собирайся скорее, будь готов! А в участке скажешь, что это все ты оформил!

Шептания оборвались внезапно. Как только Келс, за своими словами, расслышал стук в дверь. Пару секунд спустя раздался голос Дэвида.

— Ава?

— Как вы? Отдохнули?

Виттер замер на месте, в полной тишине. Но готов был поклясться, что слышал вовремя заглушенный вздох Мвенды.

— Да...

— Отлично. Я хотела бы сейчас съездить в полицейский участок, чтобы...

— Все узнать, — закончил за нее адвокат. — Я буду готов через пару минут.

— Спасибо. Жду вас внизу, в холле.

Виттер выдохнул только тогда, когда, — судя по звукам и шагам Авы, — она зашла в лифт и стала спускаться вниз. Скачками он подпрыгнул к двери номера Дэвида и едва не сбил его с ног.

— Твою ж... Келс!

— Тихо! Слушай меня! Сейчас, когда приедете в участок, ты, конечно же, назовешься адвокатом мисс Полгар, и напомнишь о документах, уже оформленных тобой на этих двух журналистов. Напомнишь, понял? Веди себя спокойно и уверенно. Невозмутимо. Аве скажи, что ты узнал все необходимое заранее и как можно скорее оформил документы, — еще до того, как вы прилетели в Пало-Альто... Про меня — ни слова!

Дэвид, смирившись, посмотрел на Келса.

— Знаешь, что я думаю?

— Что?

— Ты и мисс Полгар — идеально подходите друг другу по... в работе. Оба не успокоитесь, пока...

Келс улыбнулся.

— Если что-то в участке пойдет не так, я из тебя жилы вытяну.

— Я о том и говорю.

...Но опасения были напрасными. В участке все прошло не только так, но настолько гладко и легко, что Ава буквально лучилась удивлением и изумлением. Она подробно расспросила Дэвида и офицера полиции о допросе, предъявленных журналистам обвинениях и обо всех нюансах, указанных в бумагах по этому делу. И осталась под немалым впечатлением от такой быстрой и великолепной работы своего нового юриста. Впечатление было таким полным, что теперь к Аве и мысли не пришло из серии «а вот Келс...». Работа была отличная и добавить к ней было нечего: журналисты находились под следствием, им были предъявлены обвинения по нескольким статьям, что, в совокупности, грозило вполне реальным сроком.

Ава, узнав все, что ее интересовало, облегченно выдохнула. Ситуация прояснилась и оказалась не такой страшной и запутанной, какой она виделась из Назаре.

Вопросов к Дэвиду у нее пока не было, а прежние, смутные сомнения в его компетентности теперь и вовсе развеялись. Хотя... все же, вопросы были. Теперь уже у самого Мвенды. К Виттеру.

Дэвиду, шагавшему к парковке рядом с мисс Полгар, очень хотелось позвонить своему наставнику, и спросить о том, зачем он ждет его в своем офисе для новой встречи? Вопрос этот наверняка был бы чем-то средним между воплем, криком и стоном. И наверняка испугал бы не только Аву, но и вразвалку гуляющих по тротуару ранних птиц. Поэтому Дэвид сдержался. Почти из последних сил. И мысленно, подразумевая Келса, спросил, когда или подобно кому тот стал таким страшно, нестерпимо дотошным?..

* * *

Ава Полгар улетела из Назаре в 4 часа утра. И чем более неотложной и необходимой была эта поездка, тем больше Блейк не хотел ее отпускать. На него нашла молчаливая, упрямая хмурость, которую заметила и которой удивлялась даже не слишком радостная, взволнованная Ава.

Уильям не пытался преодолеть свои несговорчивые настроения. Ему казалась нелепой и несуразной данность того, что он, андроид, — создание, по меркам многих и многих людей, почти совершенно невероятное, — вынужден подчиняться банальным, раздражающим его обстоятельствам обыденной человеческой жизни. В свете этого размышления собственная невероятность и необычность, которые то и дело приписывали андроидам, и по поводу которых, в отношении самого себя, он никогда не испытывал каких бы то ни было иллюзий, совершенно меркли и стремились не только к нулю, но к значениям много ниже того, со знаком «минус».

Вполне возможно, что Уильям принял бы отъезд Авы гораздо легче, не скажи она того, что уже было сказано. И с чем Блейк, не желая отступать от своего плана, вынужден был смиряться. Речь, конечно, шла о Миллер. И андроид с радостью оставил бы в стороне все свои проекты, мысли и предположения, существующие у него на счет «Дженни». Но сделать этого сейчас он не мог, даже учитывая ревность и раздражение Авы: «дело Аллеса» было еще не окончено, а связи, существующие между Миллер и Гудвином, о которых Уильям подозревал, — не выявлены. И потому... неужели и правда именно он, Блейк, давно и неизменно желающий Аве Полгар только благополучия, спокойствия и добра, все перевернул, как говорят люди, «с ног на голову», и стал причиной дискомфорта, переживаний горячо любимой им девушки? Он бы многое дал, чтобы этого не было. Чтобы Эви, которой и так, по известным причинам, приходилось крайне нелегко, не испытывала ни ревности, ни злости, ни раздражения. Да и хотел ли Блейк связываться с Миллер?

Нет.

Но, в известной степени, уверенный в причастности Аллеса ко всему происходящему, и в негласных связях, существующих между Гудвином и Миллер, он был вынужден пойти на это. Как вынужден был, даже принимая во внимание свое личное нежелание быть повязанным с Миллер и состояние Авы, продолжать делать то, что было уже начато. А именно, — «дружить» с журналисткой, выходить с ней на контакт и на сближение.

Вся вынужденная искусственность подобного шага ощущалась Уильямом тем мучительнее и острее, что, за исключением этого варианта с участием Миллер, он так и не смог придумать ничего лучше. Словом, того, что отвечало бы прежней цели, — выловить Аллеса, — но, в то же время, не причиняло бы Аве Полгар страданий и вреда. А напряжение и раздражение, между тем, росли. И становились лишь сильнее. Еще и потому, что все пасы Блейка в сторону Миллер, как и всегда (как и раньше), вызывали в Уильяме то же неприятие и отторжение. Но без этой видимости дружбы и сближения... Как еще ему распутать вопрос с Гудвином? И почему, отчего он словно застрял, зациклился на варианте с Миллер?.. Уильям словно не видит, не осознает иного выхода, другого решения...

Как бы он ни думал и как бы ни старался, а новых зацепок и предположений о том, как иначе решить ситуацию с Гудвином, у него не было: Блейк знал о местоположении Аллеса, продолжал наблюдать за его физическим перемещением и активностью в сети, но и только. Подобраться к нему, выманить его из укрытия, имея к тому точное основание он не мог и не представлял как.

Поехать в Бангладеш, отыскать Гудвина, разыграть перед ним друга, втеревшись в доверие, и каким-либо образом вывезти в США, передать в руки спящего правосудия? Такой вариант Уильям тоже рассматривал. Но риска в нем было, на его взгляд, куда больше, чем в игре с Миллер, а стоимость ошибки и промаха — куда больше. К тому же, контакт с Дженни отвечал не одной цели Блейка (поймать Гудвина), но многим (информация для Роджера, решение вопроса с Моникой и, наверное, еще несколько сопутствующих).

Кроме того, сколько на это разыгрывание «друга» перед Аллесом может уйти времени? И где гарантия, что Блейку поверят? И что Гудвин, который, по причине своего бегства, просто не может находиться в спокойном состоянии, пойдет с ним на контакт? И еще, очень важное. Если Уильям выберет вариант с отъездом в Бангладеш, то он оставит Аву одну. Нет, на это он совсем не готов решится.

И что, если Гудвин не хуже Блейка следит за ним, за Авой? Он же где-то сидит, пишет свои статьи о ней, о ее компании. И наверняка многое, многое знает. Нет, Уильям не может сам, напрямую объявиться перед ним. Это слишком рискованно. Достаточно одной фотографии из сети, из какого-нибудь журнала, какой-то случайности, предусмотреть которую невозможно, чтобы Гудвин узнал его внешне (если предположить, что лицо и личность Блейка ему до сих пор, по каким-то причинам, не известны).

Сменить внешность, обзавестись гримом? Ну нет, довольно. Звучит как фантастический бред. В конце концов, речь идет о реальном, очень серьезном деле, а не о сериале а-ля «День Шакала», где ловкий-ловкий Эдди Рэдмейн, приклеивая то один нос, то другой скальп, очень долго и очень удачно остается совершенно и никем не узнанным.

Продолжая наблюдение за Гудвином Уильям знал, что власти Бангладеш ни в чем ему не препятствуют. Еще бы. Ведь он ведет себя, хоть и нелегально, но тихо и очень смирно, едва заметно. А то, что он нарушил что-то в законах США... Даже стань об этом известно в Бангладеш, кому до того там, на другом конце света, в одной из беднейших стран, существующей в своем собственном измерении, есть дело? Ответ был очевиден и требовал иных мер.

И меры эти, чем дольше Уильям следил за Аллесом и размышлял о том, как его поймать, оптимальнее всего подходили под вариант с Миллер, который, в итоге, Блейк и принял «к исполнению».

Уильям прекрасно понимал, чем может, — при необдуманном шаге, — грозить присутствие журналистки. Грозить не лично ему, но его отношениям с Авой. А раз это так, и раз андроид, — может, все же, по узости собственного взгляда и от невозможности почему-то мыслить шире и полнее? — не находит иного решения ситуации, то действовать он будет как можно осмотрительнее и скорее.

Не будь в его жизни Авы, не будь всего, что он чувствует к ней, Уильям гораздо легче и охотнее сыграл бы с Миллер. В таком случае это действительно ничего бы ему не стоило. И все дошло бы до того, о чем ему давно говорил взгляд «Дженни». И тогда бы он сам, может быть, был бы не против.

Но все давно, основательно изменилось. От той незначительности и наплевательской, небрежной легкости, с которыми он воспринимал в начале своей жизни здесь, среди людей, человеческие взаимоотношения, чувства и эмоции, похоже, не осталось ни единого следа. С Авой все, в абсолюте, перевернулось. Он хотел только ее, ему было интересно быть и говорить именно с ней, и никакой иной девушки он не мыслил и не желал.

Старомодность, принципиальность, несговорчивость и тысячекратно устаревшие любовь и верность, о которых если в современном обществе и говорили, то, по большей части, лишь с насмешкой или с издевкой, вновь обозначили в сознании Блейка свои давние, прочные основания. И, заняв лучшие места в партере, неотступно и ревностно следили за всем, что он делал. Забавным во всем этом было еще и то, что физическое присутствие или отсутствие Авы в те моменты, когда он находился рядом с Миллер, ровным счетом ничего не изменяли. Ведь, как известно, спуску себе сам Уильям, — первый из всех, — не давал.

В свете всех этих причин, то, на что андроид шел или еще должен был пойти ради распутывания дела с Аллесом, вызывало в нем внешне очень искусное, но на деле только ложное и очень удачно разыгранное впечатление подлинного энтузиазма. Взятого временно, как маска, для усыпления бдительности его новой подруги Джен.

Хмурым, тяжеловесным и молчаливым Уильям вернулся домой, после того, как проводил Аву в аэропорт. Теперь, несмотря на его сильное нежелание, требовалось взбодриться и привести себя в радостный, удобоваримый вид. Но прежде, чем Блейк заставил себя это сделать, первое время, по возвращении, он позволил себе же не делать ничего. Кроме того, что стоял у закрытой входной двери и долгим, недвижным взглядом обозревал какую-то точку перед собой. С учетом физической выносливости андроида так могло продолжаться неизвестно долго, но вдруг мысль о том, что он обещал Аве присмотреть за Чарли, вывела его из созерцательного ступора.

Сегодня, после слишком ранней прогулки, ретривер остался в доме Авы. Но сейчас, в седьмом часу утра, он уже наверняка был под присмотром Иды. Можно было бы все так и оставить: девушка просила Уильяма только гулять с Чарли. Но теперь сам Блейк, подавленный отъездом мисс Полгар, был иного мнения.

Дверь Уильяму открыла Ида. Кивнув и кратко поздоровавшись, андроид позвал Чарли, но пес не только не отозвался, — его, на первый взгляд, нигде не было, — и в доме стояла почти абсолютная тишина. Наконец, он нашелся в спальне, на втором этаже, в самом дальнем углу, у кровати. Рядом с Чарли валялась разорванная в клочья подушка, которую он стащил с кресла. Белые комья наполнителя, окружив пса забавным, мелким подобием облаков, налетев на ретривера, украсили его шерсть.

— Ну, что с тобой? — со вздохом спросил Уильям, присев напротив безучастного пса. — Как ты?

Подняв на андроида печальные глаза, Чарли жалобно простонал, и отвернулся.

— Понимаю. Мне тоже не нравится отсутствие Авы Полгар. Но ничего не поделаешь, нам придется ее подождать.

Ретривер усомнился в справедливости данных фраз новым стоном, словно спрашивая андроида, когда это он стал не только верить, но и оперировать такими шаблонными фразами, как «...но ничего не поделаешь»? И когда это Уильям Блейк покорно, просто ждал? Поднявшись, Чарли прошел мимо андроида, и, подойдя к кровати, к той ее половине, на которой спала Ава, положил голову на покрывало.

Поворчав, постонав и поскулив, пес обвел все тем же грустным взглядом комнату и решил, — может быть, для надежности и скорейшего возвращения хозяйки, — спрятаться под кроватью.

— Ну, нет, приятель! — прошептал Уильям, вытаскивая Чарли из укрытия. — Так дело не пойдет!

Ретривер оскалился, недовольный тем, что его потревожили, но тут же успокоился, заметив предупреждающий, строгий взгляд андроида.

— Я даже не стану ругать тебя за препарированную подушку. Но ты сам пойдешь со мной. Поживешь в моем доме до возвращения Авы Полгар.

С этими словами Уильям подхватил на руки несогласного на такую комбинацию Чарли, и понес его вниз.

Там же, предупредив Иду о том, что до приезда мисс Полгар он забирает ретривера к себе, Блейк попросил ее убрать остатки изодранной подушки. Ида восприняла новость о временном переезде Чарли несколько озадаченно:

— Но мисс Ава ничего такого не говорила... Я могла бы и сама гулять с ним, мне не сложно...

— Не беспокойтесь, Ида. Это моя инициатива. Все в порядке, я за ним присмотрю. Если что-то понадобится, — звоните. Или приходите в мой дом. Он находится через два дома от этого.

— Хорошо... — тихо сказала женщина, провожая долгим взглядом причудливого андроида и не менее чудного пса, необычно притихшего в его руках.

— Вот. Поживешь несколько дней здесь! — бодро объявил Уильям и посмотрел на пса.

«Ты сам-то в это веришь? Несколько дней!» — тоскливо, совсем потерянным взглядом, ответил ему Чарли, подпирая входную дверь и отказываясь проходить в дом.

— Чарли, пойдем! Вот твоя любимая утка!

Уильям помахал в воздухе смешной, плюшевой игрушкой, призывая ретривера к игре. Но пес только тяжело вздохнул, сворачиваясь в клубок на своем посту.

«Сам играй! Если тебе, конечно, не надоело изображать небывалый энтузиазм. А я здесь останусь. Мне плохо!», — говорил весь вид Чарли и его частое, чуть слышное поскуливание.

После этого, очередного протеста, Уильям от ретривера, наконец-то, отстал. И сбросил с себя тот самый энтузиазм и показное хорошее настроение, которых сейчас в нем не было и которые в это утро так ему не шли. Приходилось признать: Чарли, в своей искренней печали, оказался честнее всех. За исключением Хэма. Этот надменный парень был почти всегда, неукоснительно верен своей высокомерности и крайней осторожности в контактах с окружающими. Исключением среди этих окружающих служил, между прочим, Блейк. Он же, — видимо, для полноты настоящей картины, — и принес теперь Хэма в гостиную. Молча сел на диван, перед книжными стеллажами собственной работы, и замер, снова уставившись в пространство. И хоть бы кто-нибудь дал Хэму знать, на сколько затянулось подобное молчание! Невыносимо же!

«Ну, и зачем мы все здесь сидим? И зачем нам эта собака, опять? Мы что, без нее обойтись не могли?.. Да будет вам! Подумаешь: Ава уехала! Вернется ваша девчонка, как сверчков размотать, через пару-четверку дней!.. Тоже мне, событие! Они в печали!».

Наверняка подумав что-то, — судя по его виду, — подобное, Хэм шатко и осторожно спустился по руке Блейка и укусил его беззубым ртом за палец, — в меру несогласия и острастки.

Андроид вышел из замирания, перевел взгляд на ящерицу, погладил по гребешку. И, ошибочно решив, что Хэм голодный, отправился его кормить. От еды хамелеон, понятное дело, не отказался (и потому вскоре раздулся как меха аккордеона), но и особо довольным не выглядел. Осмотрев Блейка подробно, своим большим, выпуклым глазом, Хэм наверняка, если бы мог, вздохнул. Но он этого не умел. И потому ограничился краткой остановкой на поверхности скользкой для него барной стойки и движением, которого снова куда-то выпавший в своих размышлениях андроид, не заметил.

Еще одно движение.

И-и-и... бах!

Белая, изящная чашечка разбита!

«Простите меня! Ну как жаль! Тонкий фарфор... Наверное, тоже ручная работа?», — спрашивал Хэм, наблюдая возникшие вокруг него движения.

Блейк, отмерев от звука разбитой посуды, принялся собирать осколки. И опять отказался от словесного возмущения или внушения в адрес питомца. «А вот это — уже по-настоящему странно, — решил хамелеон, переплывая по воздуху, в руке андроида, в свой теплый, яркий и большой террариум. — Такого раньше не было. Придется, — вздохнув, заключил он, — понаблюдать за ним. И за собакой. И, если что-то будет опять не так, принять иные, соответствующие меры».

На привычную тренировку в то утро Блейк не пришел. Он вообще, по возвращении из аэропорта, не планировал куда-то выходить. И, после своего задумчиво-созерцательного ступора занялся тем, что снова пристал к Чарли.

Вернее, решил привести его в идеальный внешний вид и порядок. И потому затеял мытье, вычесывание и... «Так и до стрижки дойдет, — пытаясь спрятаться от Блейка, или, по меньшей мере, слиться с чем-нибудь из окружающей обстановки, опасливо думал ретривер, неслышно (и, как он думал, незаметно) передвигаясь по дому.

Но мимикрия не удалась. Вездесущий андроид, которому Чарли уже устал сопротивляться, — тем более, что в хмуром расположении духа сил на это и так было немного, — без труда его обнаружил. И для начала решил остричь псу когти. В начале затея не слишком удалась: Блейк, и без пряток Чарли то разгоряченный, то придавленный отъездом Авы и своими неспокойными мыслями, несколько утомился, пытаясь вытащить ретривера то из одного укрытия, то из другого.

К тому моменту, когда Уильям притащив Чарли на руках в гостиную, сел на пол, усадил пса перед собой и взял в руку специальные ножницы, он, надо признать, устал. За усталостью и внутренним, злым и сосредоточенным раздражением объявился жар, и Блейк, вспылив, вскочил с места, сорвал с себя рубашку, и снова принялся ловить только и ждавшего возможности для побега пса. Но и этот побег не удался. А коже и шрамам андроида стало очевидно лучше без одежды. Уильям постепенно начал дышать глубже и спокойнее, ровнее. Благодаря этому, подстригание собачьих когтей прошло относительно быстро и вполне благополучно.

Вот только Чарли, осознав, что находится вне зоны внимания андроида, — он убирался после педикюра, — снова задумал уползти. Но был остановлен, в бессчетный раз пойман и отнесен в ванную. И оповещен о том, что сейчас будет вымыт. При этом известии где-то глубоко, в душе пса, вспыхнул краткий, подобный кошачьему, ужас перед водой. Но эта часть уходовых процедур, к удивлению ретривера, оказалась неожиданно приятной. Ему даже не пришлось просить Блейка помыть его тщательнее: педантичный андроид и без того, вымыв Чарли с шампунем дважды, нанес на золотистую шерсть ретривера совершенно изумительный, специальный кондиционер. И снова полилась, зашумела вокруг теплая, мягкая, приятная вода... Уильям отвлекся лишь однажды, когда, сверив время в Назаре и Пало-Альто, понял, что Ава уже должна была прилететь.

Девушка ответила на звонок не сразу, голос ее звучал устало и утомленно, и разговора, в общем-то, не получилось. Но она благополучно долетела и, в целом, все было в порядке. Блейк облегченно выдохнул и кратко, резко улыбнулся.

— Как ты? Я, может быть, тебя разбудил? Извини.

— Нет, я не спала. Не могу. Хочу сейчас съездить в полицейский участок.

— Хорошо. Сообщишь новости?

— Конечно. Не переживай.

— Я скучаю по тебе, Эви.

Ава помолчала и андроид услышал, что она улыбается.

— Взаимно, Уильям Блейк. Целую тебя.

После этого разговора андроид стал полегче и повеселее. Посмотрев на вымытого от хвоста до носа Чарли, он рассмеялся.

— Иди сюда, приятель. Тебя нужно хорошо вытереть от воды.

Раздобревший от купаний пес послушно подошел к роботу. И быстро захмелел, почувствовав, как это приятно, когда тебя так тщательно, неторопливо растирают от воды. И чешут за ушами, и обещают много, много вкусной еды...

Личный рай ретривера прервался нетерпеливым звуком дверного звонка. Уильям, погладив Чарли по голове, отпустил его, бросил полотенце на бортик ванной и отправился открывать гостям дверь.

Именно так в тот день нехитрое укрытие Блейка было обнаружено, и на него, не желавшего куда-либо выходить, как бы это плоско ни звучало (хотя, не так уж плоско, учитывая того, кто к нему явился) вышли. Конечно же, Дженни Миллер. Все с тем же напускным изумлением от того, что он, «никогда не пропускавший тренировки, сегодняшнюю пропустил!». Уильям глубоко, до предела вздохнул. И ощутил, как даже в нем, верном последователе учтивых манер, закипает новое раздражение. Да, даже его, андроида, начала донимать картинная манера общения Миллер.

— Джен? — устало проговорил Блейк, не отходя от двери и не пропуская девушку в дом.

— Что-то случилось? Я... — медленно, разглядывая андроида заблестевшим взглядом, затянула Миллер.

— Нет, — прерывая в самом начале неминуемый поток пустых слов, который наверняка и непременно за этим вопросом последует, объявил Уильям. — Ничего. Все хорошо.

После этой фразы Блейк планировал едва ли не хлопнуть дверью перед носом несколько растерявшейся Джен. Но, удивленный ее взглядом, сам взглянул на себя. И с трудом удержался от того, чтобы не выругаться. В свой адрес. Однозначно и вслух. Ибо оказалось, что все это время он стоял перед Миллер полураздетый, и его раны... «Так, стоп!.. — затормозил себя Уильям, кинув украдкой новый взгляд на свою кожу. — ...Без шрамов?!».

Мысль обожгла и поразила его, даже отбросила немного, физически, назад. Что происходит? Мгновенный запрос к ОС... И вот ее, — андроид, кажется, мог бы даже расслышать за этим сообщением тяжелый вздох операционной системы, — ответ:

«...А это то, что я пыталась сообщить тебе однажды утром. Ты был тогда в спортзале, на своих тренировках. И слушать не стал, участвуя в разговоре с Миллер. Сообщаю, что нарушения в работе режима ретуши почти полностью устранены. Но включается ретушь пока нестройно, спонтанно и не линейно. Этот функционал еще требует дополнительных наблюдений и отладки. И сейчас, насколько я могу судить по твоим показателям и данным, как раз такой момент: ретушь неожиданно, самопроизвольно включилась. Как защита, в качестве которой ты в прошлом ее использовал. Предполагаю, что ретушь начала функционировать в данный момент, отозвавшись на твои реакции, схожие с теми, которые были у тебя тогда, когда ты пользовался ею часто, почти постоянно, как прикрытием...».

Блейк улыбнулся неожиданному известию. Тем более радостному, что оно избавило его от непредсказуемой реакции Миллер и нежелательной известности о том, что он, по какой-то причине, «весь в шрамах!». Подобная огласка была, как и раньше, вовсе ему не нужна. Дженни, сбитая с толку прозвучавшей в словах Уильяма неприкрытой грубостью, мгновенно почувствовала в его настроении перемену, и вернулась на свои исходные рубежи.

— Так что... может, пройдемся? Погуляем? — медленно произнесла она, накручивая на указательный палец тщательно залакированную прядь волос и продолжая разглядывать Уильяма.

Блейк хмыкнул, покачал головой.

— Ты не так все поняла, Джен. А отвечая на твой вопрос, скажу: нет, не пройдемся. Не погуляем. Я занят.

— Чем это? В таком виде?.. Значит, стоило Аве Полгар уехать, и...

Андроид не выдержал, расхохотался. Настолько громадной и смешной показалась ему разница между представлениями Миллер о том, чем он занят и тем, чем он занят был на самом деле. Вопросы повисли в воздухе, остались без ответа. Глаза Миллер заблестели сильнее. Но она стояла молча, не уходила. И Блейк вынужденно спросил:

— Что ты хочешь, Джен? Что тебе нужно? В целом, от меня?

— А тебе до сих пор не ясно?

Искусственно завитая прядь волос была оставлена в покое. Дженни шагнула ближе к андроиду.

— Мне казалось, ты взрослый, и сам все понимаешь.

— Это несуразная ерунда, Джен. Постой. Откуда тебе известно, что Ава Полгар уехала?

Ответ был так очевиден, что Миллер только хмыкнула.

— Я все скажу. Но есть условие: одно свидание.

— Встреча. Не свидание.

На этот раз Дженни рассмеялась.

— Называй, как хочешь. Я могу предложить и другой вариант названия. «Ужин». Прямо сейчас.

— У меня встречное условие.

Миллер ждала, кокетливо изогнувшись и приоткрыв рот.

— Мы сходим в ресторан, на ужин. Но ты скажешь мне все, что тебе известно, в том числе, и про Аллеса Гудвина.

— Слишком большой запрос для одной, как ты говоришь, «встречи».

— Хорошо, тогда...

Уильям отступил назад, изображая отказ.

— Ладно, так и быть!

Миллер очень заторопилась, испортив свой медленный, — и, как она думала, соблазнительный, — тон. Облизав накрашенные губы, она прошлась еще одним взглядом по Блейку.

— Я расскажу. Да и секрета большого нет. Но только после ужина.

— Идет.

Дженни вопросительно взглянула на блондина.

— Ну? Чего ты ждешь? Ты же не заставишь меня стоять здесь, на улице?

Молча согласившись, Блейк отошел в сторону, пропуская Миллер в гостиную.

— Я скоро, — бросил он на ходу, поднимаясь по лестнице.

Миллер сопроводила Уильяма долгим взглядом. Совершенно откровенным и тем более свободным, что в этот момент андроид ее не видел. Улыбка Дженни, стоило ей остаться одной, тут же исчезла. И губы Миллер, неспешно разглядывающей дом андроида, изогнулись усмешкой. По расчетам Джен, мышеловка почти захлопнулась, Блейк попался. И это даже хорошо, что сейчас она растерялась, сбилась в разговоре, — так было естественнее, натуральнее. Иногда, при очередной игре, Миллер такие «подсказки» очень ценила: у нее, без подобных «вспомогательных моментов», не всегда хватало личного соображения, основанного на знании человеческой природы, для того, чтобы понять, что лучше, в тот или иной момент, предпринять или сделать.

Дженни повторила себе, что стоит проверить сработавшую мышеловку. Но для этого требовалось сделать кое-что еще, так сказать, подстраховать себя. Как именно? Джен пока не знала. И в подобных случаях она очень любила полагаться на случайность: часто та подкидывала ей такие варианты, о которых Миллер даже намеренно не могла бы подумать. Вот и сейчас... нужна очередная, милая заготовка. Какая-нибудь приятная мелочь, которую Дженни использует при случае, если что-то пойдет не так, как она спланировала.

Сняв туфли на каблуках и ступая неслышно, Миллер поднялась наверх.

Без труда прошла той же дорогой, до спальни, что и Блейк. Открыла дверь, заглянула в комнату. Послушала в смежной ванной шум включенной в душе воды...

Поиски Джен окончились сами собой, не успев толком начаться, — у как нельзя кстати приоткрытой двери ванной комнаты. Надо только убрать фотовспышку на телефоне, отойти немного в сторону и сфотографировать Блейка скорее, пока он, прикрытый одним полотенцем, стоит у зеркала.

Дженни хмыкнула, очень радостная сделанной заготовкой. Серия из нескольких фото, на всякий случай... И вот, несколько дополненные Дженни в фоторедакторе снимки выглядят ясно и очевидно. И так естественно, как она больше всего любит. Любая девушка, — тем более та, что не спокойна и уже ревнует, — после доработанных Джен фотографий сразу поймет, в чем дело. Поймет без слов. Но это же то, что нужно! Дженни на такое и рассчитывать не могла! Настоящая удача, Дженни любит такие случаи больше всего!

....Конечно, если Джен, все-таки, отправит эти, обработанные нужным образом, снимки Аве Полгар, та, вполне возможно, на самой первой стадии отрицания, решит, что все это — ложь. Злой обман или розыгрыш. Или постановочные, нарочно сделанные фотографии. Но ведь это далеко не все, что собирается предпринять Миллер. Снимки — лишь малая, крохотная часть ее плана. Только страховка. На случай, скажем так, некоторой несговорчивости объявленной добычи. А, может, Дженни отправит Аве фото просто так, в любом случае? Надо подумать. Все возможно. Дженни пока не решила. Но, может быть, мисс Полгар получит фото своего парня тогда, когда он на самом деле будет в постели с Дженни? Пикантные фото в качестве очень красивого бонуса. Или Джен, не дожидаясь никакого особого момента, отправит снимки просто потому, что все это ей очень, очень нравится. Хотя, если честно, упрямость Блейка начинает Дженни Миллер напрягать.