Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Бабушка оценила Артура положительно. Это была прямая цитата её слов, сказанных после первого знакомства. Мальчики выпили с пожилой колдуньей чай, после чего она устроила им перекрёстный допрос про школьные будни и всё то, что Тео уже рассказывал ей. Казалось, леди Джонс нравилось слушать истории, в которых она уже знала финал, но рассказанные с другой точки зрения. Тео и сам удивился некоторым метким определениями Артура.

Собственно, после их вечернего чаепития Тео представил бабушке смущённого таким вниманием Дерри. Она тут же отчитала его за предоставление лишней свободы имуществу, и едва не разразилась ругательствами, когда Дерри начал отстаивать свои права. Впрочем, тут уже за хозяйку и вековые традиции вступился её домовой эльф, Ален, и вскоре все трое чародеев хохотали, слушая их перепалку. Дерри наверняка было бы скучно в Уэльсе в одиночестве, и он получил задачу от Теодора составлять компанию бабушке, ну, и передавать письма от него и к нему во время выходных в Хогсмиде.

На следующий день ему прилетело дополнительное письмо из Хогвартса, где декан Снейп его извещал о назначении Нотта на пост префекта пятого курса. Поскольку единственным из его друзей на курсе был Забини, а двух префектов на пятом курсе быть не могло, о своей партнёрше он не знал. Впрочем, это не помешало ему радостно поделиться своим назначением и с бабушкой, и с тётей, и с Джинни; все остальные вполне могли бы дождаться личной встречи в поезде.

Джинни была им горда.

«Тео, это круто! Я очень рада и горда за тебя. Покажи в этом году всем, кто будет оскорблять Гарри! В Гриффиндоре значки получили Рон и Гермиона. Жаль, что мы не смогли встретиться этим летом, сам понимаешь. Скучаю. Джинни».

Теодор улыбнулся и твёрдо решил, что первое, что он сделает во внеурочное время, это освоит Протеевы чары. Когда-то давно у них появились уже парные блокноты, и стоило уже всё-таки начать ими пользоваться и зачаровать по назначению!

Тридцатого августа в Уэльсе, а затем и во всей Центральной Англии, начались дожди. Стремительно надвигалась осень, будто бы не желая давать школьникам и студентам ни одного глотка воздуха. Дерри повесил в большой гостиной дома волшебный гобелен, подаренный заокеанскими Ноттами ему на Рождество, и несколько вечеров ребята провели, медитируя на него. Покупки были сделаны, а Уизли отчитались извинительным письмом, в котором обвинили Тёмного лорда в возвращении, что помешало им запустить рекламную компанию и начать приносить прибыль.

Накануне Терри передал забранные им в Министерстве оригиналы документов. Юноша был чрезвычайно горд, он выпячивал впалую грудь и расправлял узкие плечи от одного осознания, что был личным стряпчим главы рода и члена Визенгамота — его сестра и не могла о таком мечтать, работая с куда большим числом средней руки торговцев и промышленников в северной Англии, но отнюдь не с членами Визенгамота.

Тео размышлял о том, что ожидает его впереди. Снейп отдельно указал в письме, что его расписание будет индивидуальным ещё и потому, что раз в две недели вечером у него будет час Теории магии с директором. Это было… странно ожидать; да, договорённости об этом у них были ещё до того, как Нотт стал невольным соучастником трагедии на Турнире, но сейчас, когда Дамблдора так сильно в прессе делали некомпетентным идиотом…

О том, что Министерство наверняка попытается сместить Дамблдора, его предупредила бабушка Виктория. Она успела посетить нового главу Отдела обеспечения магического правопорядка, Руфуса Скримиджера, в качестве консультанта, и зайти ещё нескольким знакомым в Лондоне. Все сходились во мнении, что Фадж постарается сделать всё, чтобы восстановить пошатнувшуюся репутацию после фарса над Поттером: дементоры действительно были, и их послала его личная помощница. Дамблдор был удобной мишенью.

— Я думаю, что в этом году я буду слизеринцем, — сказал вдруг Тео.

— Ты разве не был им всегда? — Артур меланхолично глядел куда-то на предков Теодора из семнадцатого века, отпивая чай. — Скользкий тип, гадящий гриффиндорцам. Так вас называют?

— Что бы я не делал, верь, что я делаю это из лучших побуждений, — ответил ему Нотт.

Гэмп хмыкнул и снова сделал глоток.

* * *

На вокзал их перенёс Дерри. Леди бабушка всё порывалась сопроводить их, но, когда первого числа утром они заявились к ней в особняк, придирчиво осмотрев двух неожиданно высоких стройных юношей в белоснежных рубашках с артефакторными запонками, способными отразить сглазы и простейшие шуточные школьные чары, галстуках, жилетках и упрощённых мантиях (пик того сезона!), заявила, что не хочет выглядеть на их фоне разваленной черепахой, и осталась у себя. Смотреть в большое окно гостиной на втором этаже на виднеющееся вдалеке море, тёмные тучи и гнущиеся едва ли не к земле тисы.

На вокзале моросило. Паровоз испускал клубы пара, а Дерри перенёс их за двадцать минут до отправления. Всё больше и больше людей прибывало на платформу. Они закинули свои вещи, но, вопреки обычному, вышли обратно на улицу, навстречу друзьям. Теодор выцеплял из толпы ошарашенных магглов в чужеродной одежде, вклоченных и напуганных малышей, и скрывающих слёзы родителей.

Были на платформе и те, кто украдкой поправлял трансфигурацию своей одежды — из-под которой нет-нет да пробивались лохмотья. Их дети маленькими волчатами смотрели на людей вокруг, явно не ожидая ничего хорошего от столь сказочного и волшебного поезда, и от такого числа юных магов. Стипендии на обучение в Хогвартсе явно не прошли даром, и юные волшебники и колдуньи ехали в школу для того, чтобы иметь потом долг перед теми, кто оплатил им эту роскошь.

Невилл за август загорел, Забини заимел серёжку в ухе, а Колин отпустил волосы в хвост, перехваченный лентой за спиной. Его брат всё норовил дёрнуть за этот хвост, даже не шутливо, а с какой-то злобой и противоестественным раздражением. Малфой был бледен, в мешках под его глазами можно было уместить тыкву Хагрида, а когда он, скользнув взглядом по мантии Нотта, увидел значок старосты, на его лице появилась неожиданная детская обида.

Нигде не было видно Пайка, зато напарницей Нотта оказалась Паркинсон, жеманно улыбавшаяся ему.

— О, Теодор! Неожиданно. Соболезную твоей утрате. Отец сказал, что ты винишь в ней Поттера, да?

Последние слова она прошептала ему на ухо — и, как назло, как раз когда он нашёл взглядом Джинни. За мгновение он перебрал все варианты, и кивнул.

— Да. Этот лжец не заслужил оправдания. Статут был нарушен, пусть и это была самооборона. Жил бы вместе с Хагридом, приручал трусливых псов…

Панси рассмеялась его сухим словам. Прозвучал гудок поезда, и они поднялись в вагон, как и десятки других студентов.

— Старший префект, Эд Спайрс с Райвенкло, написал мне, что устроит вечеринку в башне префектов на днях, — прошептала Паркинсон, прижавшись к нему ближе, чем следовало бы. — Пойдёшь?

— Панси, — процедил Теодор. — Имей совесть.

Она охнула и состроила огорчённый вид.

— Но всё же?

— Я подумаю. Отправишься патрулировать с Гольдштейном?

Это был прозрачный намёк, и она поджала губы, развернувшись. Паркинсон совершенно не была тем типажом девушек, что нравились Нотту. У неё были не рыжие волосы, её лицо не украшали солнечные веснушки, и её звали не Джинни Уизли.

* * *

По пути с Гермионой Грейнджер, префектом Гриффиндора, по поезду, Теодор встретил огромное количество знакомых и не знакомых школьников, которые спешили высказать своё почтение или просто поприветствовать колдуна. Слизеринцы, райвенкловцы, хаффлпаффцы и даже гриффиндорцы, те, кто попал в школу по стипендиальной «программе Нотта» (Тюбер писал ему, что провёл работу в этом направлении — но чтобы так?!), те, кому список голосов Визенгамота по делу Поттера казался важнее всего остального, желающие попасть в клуб самообороны…

Гермиона удостаивалась внимания скорее в отрицательном смысле, поэтому в основном морщилась. Они сделали круг по поезду, повстречав десяток других пар префектов, и сделали под два десятка замечаний.

— Мерлин, я никогда не догадался бы залезть на верхнюю полку и пугать оттуда соседей, что я дементор, — раздражённо сказал Тео, выходя на площадку последнего вагона. — Да к нам даже никогда не заглядывали префекты!

— Да? А когда мы поступали в Хогвартс, я одна пыталась помочь Невиллу найти его жабу. Префектов даже не было в вагоне!

— Постой, жабу? У Невилла уже тогда была жаба?

— Только не говори, что никогда не видел Тревора. Вы общаетесь с Невиллом куда больше, чем он со мной, но я знаю об этой жабе слишком много!

— Нет, я имею в виду… это смешно, но в моем купе тогда, на первом курсе, появилась жаба и сидела с полтора часа, просто пугая своим образом.

Они посмеялись, но Гермиона посерьёзнела.

— Я думала, это будет Малфой.

— Префект Слизерина?

— Да. Я видела тебя, когда…

— Заткнись, пожалуйста, — шикнул он. Грейнджер непонимающе, а затем обиженно уставилась на него. Тео взмахнул палочкой, создавая купол тишины. — Моя бабушка, она… неважно, она сказала, что Фадж намерен выгнать Дамблдора из школы в этом году. Для всех будет лучше, если мы с Поттером и его друзьями будем в конфликте. Не упоминай обо мне. Вообще. Пусть все думают, что я его ненавижу.

Он выпалил это и отменил чары. Послышались шаги.

— И вообще, Грейнджер! — сказал он нарочито громко. Гермиона, всё ещё изумлённая его предыдущими словами, поражённо молчала. — Этому шрамоголовому психу и правда стоило бы покинуть Хогвартс. Даже Дамблдору хватило ума не назначить префектом его.

Шаги замерли. Кто-то их явно слушал.

— Нотт! Ты бесчестный чистокровный сноб! — выпалила она. Тео закатил глаза — и получил пощёчину.

— Ах ты, гр… — его не на шутку раззадорил её удар, но он вовремя спохватился. Смеющаяся второкурсница из компании младшего Криви сделала удивлённый вид, «наткнувшись» на них, и, попятившись, убежала.

— Вся школа узнает об этом, — тихо произнесла и покачала головой девушка.

— Только Джинни скажи, что это игра, — ещё тише сказал он, и резко пошёл обратно.

Теодор полагался на интуицию — а интуиция ему подсказывала, что лучше всего будет быть настоящим слизеринцем. Хитрить и играть в собственную игру — с помощью директора, конечно же.

* * *

Обязанности префекта, изложенные Снейпом в письме, включали в себя разные нюансы. В послеобеденное время, когда все занятия уже завершались, они должны были патрулировать Хогвартс по расписанию, составленному старшими префектами, двойками и в одиночку. Префекты должны были следить за соблюдением школьных правил, по возможности останавливать их нарушение, вызывать профессоров и принимать решения на предмет взыскания баллов — до трёх за раз. Начислять баллы префекты не могли, чары Хогвартса на них бы не сработали.

Префекты разрешали конфликтные ситуации и поддерживали порядок в гостиных, префекты проверяли подозрительные вещи и должны были помогать младшекурсникам избавляться от последствий чужих проказ.

Наконец, префекты пятого курса встречали и провожали в гостиную первогодок после первого в учебном году пира.

Таковой был в самом разгаре. Из чуть менее, чем сотни детей Слизерин пополнили два десятка — меньше, чем каждый из других Домов Хогвартса, но почти двукратно больше, чем в прошлые годы. Семикурсники язвительно шутили, что совместные занятия с райвенкловцами новому потоку не светят, а Теодор думал только о том, что такую прорву студентов надо ещё суметь не потерять.

Паркинсон, судя по виду, думала о том же. Периодически они встречались взглядами, и она пыталась краснеть и строить ему глазки. Панси стала симпатичнее за лето, сказывался период активного взросления, но она по-прежнему не была Джинни, а он по-прежнему не был Гойлом, смотревшим на неё с видом несчастного быка.

Питер Пайк за столом Слизерина отсутствовал. Это сильно давило на Драко, который сидел с грустным, мрачным и отсутствующим видом весь вечер, даже ничего толком не съев. Впрочем, за двоих отдувался Крэбб, по виду весивший уже как три Малфоя или три самого Тео, да и Гойл, скорее крупный, чем толстый, не отставал. Девушки ели утончённо, но даже сильно похудевшая Милли съела больше, чем Малфой.

Наконец, прошёл почти час, отведённый на еду, и эльфы, повинуясь команде директора, убрали почти мгновенно всю еду с праздничного стола. Дамблдор уже успел сказать свои слова напутствия и намекнуть на возрождение Тёмного лорда, а мадам Амбридж, перебившая его так показательно, как это только было возможно, едва пир закончился, приобрела зловещее выражение и будто бы приготовилась к прыжку.

Следуя словам Дамблдора, Теодор поднялся — вслед за ним поднялась и Паркинсон — и прошёл вперёд, в самый хвост стола.

— Первокурсники Слизерина, прошу следовать за мной. Панси, проследи, чтобы никто не отстал. Стройтесь в колонну парами, ребята.

Младше- и старшекурсники в основной массе уже успели удалиться, когда десять пар слизеринских первокурсников, как выходцев из старых семей, так и очевидных детей улицы, ирландцев и британцев, шотландцев и валлийцев, мальчиков и девочек, наконец, выстроились парами. По сравнению с почти тремя десятками гриффиндорцев, которых пыталась строить Грейнджер, и хаффлпаффцами, некоторые из которых выглядели так, что почти расплачутся, первый курс Слизерина был образцовым.

Тронувшись из зала, ребята медленно колонной вытянулись в сторону лестниц.

Теодор обернулся, когда все выстроились у лестниц.

— Внимательно запоминайте дорогу, ребята, — вкрадчиво произнёс он. — Слизеринцы не прощают слабостей, а заблудиться по пути в гостиную — слабость, которая может стоить вам репутации.

Дети были внушены, а шестикурсник Рэгнольд, задержавшийся в зале, картинно зааплодировал за их спинами.

Медленно, но верно они достигли места назначения, пройдя через значительную часть подземелья, и вошли в гостиную. Казалось, что она, оставшись прежней, стала чуть просторнее. Как будто бы добавилось несколько столов и стульев, диванчиков и шкафов. Магия, не иначе.

Старшекурсники разошлись по спальням, кто-то небольшими группками болтал на диванчиках или в закутках. Первокурсники встали полукругом, высокие — назад, низкие — вперёд, и жадно стали пожирать глазами новоявленных старост.

— Первокурсники! — обратился к ним Теодор, переглянувшись с Паркинсон. — Меня зовут Теодор Нотт. Я действующий чародей Визенгамота, глава своего рода и префект пятого курса Слизерина. Запомните этот миг.

Все замолкли. Одиннадцатилетние подростки выглядели все по-разному. Мальчик со шрамами на скуле глядел на него, как будто увидел снизошедшего до простолюдинов короля. Девочка с лентами в русых волосах едва прятала скептицизм и презрение. Высокий мальчик-индус был напуган всем вокруг, а двое темнокожих юных колдунов, мальчик и девочка, совершенно не похожие друг на друга, пытались съёжиться под взглядом Тео.

— Сегодня вы стали студентами Хогвартса, лучшей школы магии в Европе. Многие из вас слышали о том, что директор Дамблдор говорил в конце прошлого года, когда закончился Турнир трёх волшебников. Кто-то имеет мнение на этот счёт, а кто-то считает, что чужое мнение и так правильно.

Притихли уже и студенты старших курсов, оборачиваясь на слова Теодора.

— Каким бы не был мир за стенами замка, здесь, внутри, слова директора посеяли страх и панику. Будьте готовы, что студенты других Домов попытаются выплеснуть свой страх на вас. Будьте готовы, что вам нужно будет защищаться. Слизеринцы — одиночки, и я вижу это в большинстве из вас, и из змея не сделать барсука, но… если вдруг вы окажетесь в беде — не стесняйтесь позвать на помощь. Обратитесь ко мне. Обратитесь к моей очаровательной, — это слово он скорее картинно просмаковал, — напарнице, Панси Паркинсон. К нашему декану.

Он сделал паузу.

— Завтра утром Панси и я выдадим для вас расписания на этот семестр. Учитесь тщательно, не разбрасывайтесь возможностью получить знания. Ваша небрежность, нежелание учиться, приведут к потере баллов — а это касается всего Слизерина. Мы выиграем кубок Домов в этом году, и каждый должен сделать свой вклад. Возможно, я вас слишком напугал — дружите, учитесь, веселитесь, влюбляйтесь и шалите, но так, чтобы не попасться и не подвести Слизерин. Всем всё понятно?

Первокурсники нестройным хором ответили «да». Теодор хотел было их отпустить, но…

— Прекрасная речь, мистер Нотт, — выплюнул декан из-за его плеча. — Добавлю только одно. Те, кто нарушат правила жизни в школе Хогвартс, будут иметь дело с наказаниями. А те, кто нарушат правила Слизерина, будут иметь дело со мной. Можете расходиться спать. Паркинсон, проведите студентов до спален.

Дети потянулись вслед за Панси. Теодор обернулся на Снейпа. Тот был бледен, как и всегда, его волосы были чуть короче, чем обычно. Чёрные глаза проницательно смотрели на мир вокруг, а губы были вечно искривлены гримасой злобы. Декан был по-настоящему тёмный волшебник, как и говорил Люпин. Был ли он плохим человеком?

— Нотт, не стоит кричать на каждом углу, что вы чародей Визенгамота, — процедил он. — Не думаю, что вы так гонитесь за славой сироты. Да и это место уже занято Гарри Поттером.

Он всучил ему какую-то бумагу и круто развернулся на каблуках туфель, зашагав в сторону выхода. Чёрная мантия эффектно развевалась за ним, оставляя устрашающий вид.

— Отличная речь, мистер Нотт, — выскочил, как джин из лампы, Джим Пакстон. — Жаль, что префекты прошлого года говорили не так хорошо.

Тео оглянулся. Ни Перисса, ни Хелен Хортон в гостиной не было.

— Не нужно подлизываться, — усмехнулся он. — Как лето?

— О, отлично, — кисло ответил мальчик. — Летал на старой метле вокруг поместья в Шотландии. О вашем спрашивать не буду.

Теодор кивнул ему и отправился в спальню. Паркинсон уже развела студентов по их комнатам, и вряд ли собиралась с ним что-либо обсуждать.

— Отличная речь, Тео! — бурно поприветствовал его Блейз, который, судя по виду, уже собирался в душ. Нотт отметил, что итальянец был даже более загорелым, чем обычно. — Даже Снейп заслушался!

Едва он вышел, в комнате остались лишь двое — Тео, начавший разоблачаться, и лежавший поверх своего покрывала на кровати Малфой в рубашке и брюках.

— Я несколько лет думал, — заговорил вдруг Малфой, — хотел ли бы я оказаться на твоём месте.

Теодор ничего не ответил, но не смог удержаться от изумления. Впрочем, Драко не видел его лица.

— Жить в нищете, но зато найти друзей, настоящих, а не игрушечных. Винсент и Грегори плевали мне в спину и плевали бы и сейчас, если бы не привыкли. Питер… и тот уехал в Шармбаттон из-за Него. Да, у меня было всё, но…

Он повернул голову в его сторону.

— Но сейчас я бы хотел, чтобы у меня не было ничего.

Глаза Малфоя были красными, в них стояли слёзы.

— Он так ужасен? — тихо спросил Нотт. — Отец говорил, что он упивался силой…

— Он хуже, чем мог представить кто-либо из нас, — перебил его Драко. — И… и я ничего не могу с этим сделать.

Малфой отвернулся и замолчал. Теодор ощутил, что он бы никогда не хотел бы оказаться на месте Малфоя — ни тогда, ни сейчас.