Dark sky, bright stars | Тёмное небо, яркие звёзды (гет)

Есть много способов испортить себе утро. Чарли выбрал самый изощрённый — вытащить меня на улицу.

— Погода — как раз для вождения, — бодро пропел он, выходя из дома с ключами в руке, перескакивая через каждую вторую ступеньку.

— Это точно, — неприязненно пробормотала я, глядя на огромную лужу, которую мне пришлось перепрыгнуть, чтобы добраться до машины.

Он усмехнулся. Не зловеще, но достаточно выразительно.

— Уж коль скоро ты всё равно от меня не отстанешь, — сказал он с нарочитым вздохом. Ну да, после того приключения с мотоциклом, я уверилась в своем желании иметь водительские права, — давай лучше сделаем это до того, как вернутся заморозки, и дорога покроется льдом.

«Сделаем это» прозвучало куда трагичнее и эпичнее, чем скромная поездка по просёлочной дороге Форкса. Но я лишь кивнула и натянула капюшон. Пахло влажной землёй, воздух был густой от тумана, но небо, впервые за долгие недели, перестало выглядеть так, словно собирается рухнуть на наши бренные головы. Весна пришла.

Чарли открыл дверцу своего видавшего виды полицейского крейсера и величественным жестом указал на водительское сиденье:

— Прошу.

— Я чувствую себя такой важной на этом месте, — заметила я, усаживаясь.

— Именно поэтому я и стал копом, — хмыкнул он, забираясь на сидение рядом.

Я устроилась поудобнее, уперев руки в руль.

Рядом с Чарли, конечно, не погоняешь. Не то чтобы я собиралась на первом же уроке вождения втопить педаль газа в пол (и вообще, тот случай, когда я так сделала, впервые сев на байк, не считается). Тогда, на мотоцикле рядом с Эдвардом, я вообще не задумывалась об опасности — просто ловила ветер и чувствовала, как кровь стучит в висках. Сейчас же… чуть боязно.

Однако...

Как я, оказывается, сильно полагаюсь на Эдварда.

— Ну что, капитан, — Чарли, заметив, что я задумалась, постучал пальцами по бардачку, словно подгонял: — От винта.

Я бросила на него взгляд, в котором смешались смущение и упрямство, но всё же повернула ключ зажигания.

Двигатель вздохнул и заурчал, как старый кот. Спустя какое-то время мы уже медленно катились вперёд.

— Хорошо, — спокойно прокомментировал Чарли. — Не дёргайся. У тебя всё под контролем.

Сомнительно, конечно. Где-то в глубине души я понимала, что, наверное, выгляжу сейчас забавно — и, может быть, даже трогательно в своей сосредоточенности. Но каждый поворот казался заговором против меня.

— Езжай прямо, потом повернёшь у старого моста. Он закрыт для проезда, потому что там теперь тупик. Но мы до него не доедем.

Туман впереди густел, ложась на лобовое стекло мелкими каплями. Машина урчала и слегка дрожала, будто тоже сомневалась в моих водительских талантах.

— Лили, — спокойно, но твёрдо сказал Чарли. — Обочина — это не запасная полоса для нервных водителей.

Я вернула машину на середину полосы, стараясь не смотреть в его сторону, чтобы не увидеть ту едва заметную ухмылку, которая наверняка пряталась в его глазах.

Чарли, надо отдать ему должное, не комментировал каждое моё движение. Просто сидел рядом, наблюдая. Периодически бросал короткие замечания, но в целом — давал пространство. И это было лучшее, что он мог сделать.

Когда мы вернулись домой, я выключила двигатель и выдохнула так, будто всё это время занималась тяжелой физической работой. Чарли, выходя из машины, бросил:

— Для первого раза очень даже хорошо. Ещё полгодика, и, может, получишь уже права.

— Полгодика?! — мой возмущенный возглас, наверное, был слышен в соседнем доме. Мне показалось это вечностью.

— Ну а что ты хотела? — Чарли пожал плечами, запирая машину. — То, что я коп, не значит, что я позволю тебе отвертеться от всех необходимых процедур.

Я фыркнула и подтянула капюшон повыше. Воздух был по-весеннему влажный, но уже без зимней колкости. Двор, насквозь пропитанный запахом мокрых досок и хвои, выглядел так, будто ждал, когда солнце всё-таки вспомнит о его существовании.

Зайдя в дом и посмотрев в очередной раз на календарь, я снова не смогла сдержать немного грустную ухмылку.

Первое марта — сегодня родился мой самый распрекрасный и замечательный лучший друг — Рональд «Я сам придумал эти эпитеты» Уизли.

Рон был младшим, любимым сыном Молли и Артура Уизли. Старшие братья — Билл, Чарли, Перси, Фред и Джордж — сформировали его личность, каждый по-своему.

Билл, с его прохладной уверенностью и престижной работой в Гринготтсе, был для Рона примером благородия.

Чарли, укротитель драконов, внушал ему мысль, что даже самое опасное можно приручить, если подойти с умом.

Перси... ну, с Перси всё было сложнее. Его напыщенность и карьеризм раздражали моего дорогого друга, но где-то в глубине души он понимал: это просто ещё один способ выделиться в большой семье.

А вот Фред и Джордж стали для него настоящими наставниками в самом важном — в искусстве пакостей. Они научили его, что остроумие может быть оружием, а шутка — лучшей защитой от любых невзгод. Правда, иногда их «уроки» заканчивались тем, что Рон на несколько часов превращался в канарейку, или его волосы становились ярко-розовыми, но он не держал на них зла.

Джинни, единственная сестра, была старше его на два года и, по словам самого Рона, частенько играла роль второй мамочки. Она могла и пристыдить, и защитить, и дать подзатыльник за глупость — но при этом всегда оставалась его самым верным союзником.

Он не был ни первым, ни лучшим, ни самым заметным из детей Уизли — но стал тем, на кого легко смотреть и кого приятно слушать. У него был природный дар входить в доверие без малейшего усилия. В нём сочетались тепло, небрежность, лёгкий смех и взгляд, в котором не было ни давления, ни осуждения — только азарт и едва заметная насмешка.

Он всегда был горазд находить нестандартные решения, будь то победа в шахматной партии или тактический отвлекающий манёвр в битве за последний кусочек печенья. Его юмор был естественным, как дыхание, а способность подмечать абсурдность ситуации выручала нас даже в самые мрачные моменты.

И если уж быть совершенно откровенной — этот рыжий негодник — баловень по части любви. Сначала родителей и братьев, а потом и всех окружающих. Рон умел нравиться людям.

Но главной его «сверхспособностью» было умение обольщать Гермиону Грейнджер, даже не осознавая этого. Казалось бы — что могло привлечь самую умную ведьму своего поколения в рыжем, вечно голодном, временами неуклюжем парне? Но стоило ему криво усмехнуться, бросить пару фраз в своём стиле — и вот она уже прячет улыбку за книгой, а карие глаза светятся теплом.

И мне очень горько, что оба дня рождения моих лучших друзей я пропустила.

Так, в подобных размышлениях, я доползла до своей комнаты, и чуть не врезалась в дверной косяк, громко прошипев:

— Ссайра! — змея сидела прямо на моей подушке, слегка пританцовывая, извиваясь своим могучим телом. Мне даже показалось, что за эти месяцы она стала чуть больше.

— Сздрравсствуй, доррогушша...

Я подошла ближе, и Сайра скользнула с подушки, мягко сползая по простыням. Она вытянулась вдоль моей руки и, с привычной грацией, обвила её спиралью — от запястья до локтя. Мышцы под гладкой чешуёй упруго перекатывались.

— Как тебе сспалоссь? — прошептала я, и только в этот момент поняла, что улыбка расползается по лицу сама собой.

— Ззамеччательно, — она прижалась головой к моей ладони.

Я аккуратно погладила её по чешуе. Её золотистые глаза, щёлочками зрачков, заискрились, и Сайра тихо зашипела в удовольствии.

— Ты подроссла, — заметила я, чуть отодвинув руку, чтобы рассмотреть её целиком.

Кажется, она лучилась гордостью.

Как и всегда с того дня, как я откопала старый радиоприёмник, я включила его и, ловко прокрутив ручку настройки, поймала знакомую волшебную волну. Эфир ожил треском и тихим шуршанием, а затем в комнату потекли знакомые голоса Финна и Гека. Я оставила радио бормотать на фоне и, устроившись на кровати, начала рассказывать ей всё, что произошло, пока она спала.

— Несколько волшебных метеостанций зафиксировали нестабильный выброс магии на болотах Сомерсета. Стихийные изменения погоды и потеря ориентации у местных флюггелей пока не комментируются официально...

Чешуя Сайры мерцала в тусклом свете лампы, и, странным образом, это делало мою сумбурную хронику последних недель почти сказочной. Я так увлеклась, что иногда размышляла вслух и отвечала на собственные же вопросы.

— …и, конечно, не забывайте, что в конце недели...—

Я как раз дошла до эпизода с моим первым уроком вождения, когда в дверь без стука просунулась Элис. Эти её неожиданные появления тоже стали привычным делом — уже пару недель она заглядывала ко мне, чтобы помочь тренировать выдержку под действием сыворотки правды.

— ...поговаривают, что старый замок Фэрвезер вновь запечатан — и не без участия Призрака Шестой Башни. Верите ли вы в эту легенду, дорогие слушатели?..

Подруга, как всегда, вошла так, будто была в собственной комнате, и уже через секунду стояла у кровати, склонившись надо мной с лёгкой, но весьма красноречивой улыбкой.

— Уже совсем крыша поехала, раз сама с собой говоришь? — спросила она, и в её голосе слышалось что-то между шуткой и искренним интересом.

Сайра чуть приподняла голову из вороха покрывал и недовольно зашипела, сверкнув глазами. На мои губы набежала нахальная улыбка, когда Элис от удивления отпрыгнула назад.

— Господи, она проснулась! Я этого не видела... — закончила Элис как-то совсем уж уныло, что заставило меня утешающе её обнять.

— Прости, я, кажется, так сильно увлеклась, что даже расслабилась.

Элис мягко фыркнула, но всё же позволила себе остаться в объятиях, даже прижавшись ещё сильнее.

— Расслабилась, говоришь... — она скосила глаза на Сайру, которая всё ещё лежала на прежнем месте, и явно была не в настроении разделять человеческие нежности. — С этой красоткой рядом?

— Просто люблю хладнокровных, — с самым честным видом заметила я.

— Ты это сейчас про кого? — Элис прищурилась, но уголки её губ дрогнули.

— Не знаю, — я хитро улыбнулась и невинно покачала головой.

Подруга, по привычке, уселась на край кровати, и я заметила, что её глаза скосили в сторону прикроватной тумбочки.

— Ну что, — она ловко подхватила пузырёк, — сегодня полная дозировка?

Да, я, наконец, доросла. Никакого разбавления водой. Сегодня мы используем дозу, с которой допрашивают подозреваемых в Визенгамоте.

Элис, не сводя с меня пристального взгляда, откинула крышечку и, чуть наклонив пузырёк, накапала три капли сыворотки мне прямо на язык.

Я машинально сглотнула, и в горле осталось только лёгкое ощущение прохлады, как после глотка родниковой воды. Ни вкуса, ни запаха, ни малейшего намёка на то, что во мне уже начинает распускаться чужеродная магия.

Элис сидела всё так же близко, внимательно изучая моё лицо.

— Финн… нам поступило ещё одно сообщение. Сегодня утром в своей лондонской квартире был найден мёртвым ещё один провидец. По предварительным данным, речь идёт о Гаррете Мюррее, известном астрологе и авторе ежегодного «Магического Альманаха». Это очередное самоубийство...

— О Мерлин, мы приносим свои глубочайшие соболезнования его родным, близким и коллегам...—

Этот разговор вцепился в мой мозг мёртвой хваткой, вбирая всё внимание и развеивая только-только зарождающийся туман сыворотки.

— Элис, что с тобой происходит? — голос прозвучал твёрдо, не оставляя пути для увиливания.

— Эй, это я должна была задавать вопросы! — она попыталась притворно возмутиться, а затем улыбнуться, но улыбка вышла вымученной.

— Отвечай.

— Лили...

— Элис!

В комнате повисло густое молчание, нарушаемое лишь спокойным перебросом реплик двух соведущих да ровным, почти убаюкивающим шипением эфира. Мы продолжали смотреть друг на друга — неподвижно, выжидающе. Никто не был готов уступить первым.

— Помнишь ты говорила, что доверяешь мне, — глаза вампирши стали неожиданно умоляющими. В них виднелись зарождающиеся слезинки, которым никогда не суждено пролиться. — Прошу тебя, поверь...

— Знаешь, — я стиснула зубы, принимая поражение, — вот веришь или нет, но так и хочется эту самую сыворотку влить тебе в рот, Элис!

— Прости. — Она отвела взгляд. — Всё хорошо. Всё… обязательно будет хорошо.

В груди стало тесно, будто невидимый обруч медленно сжимал рёбра, и внутри поднялась тяжёлая, беспокойная дрожь.

Чтобы не зацикливаться на этом, на следующий день я решила вытащить Лорен куда-нибудь пройтись. Как раз удачно совпало — ей самой не хватало компании, чтобы съездить в книжный магазин в Порт-Анджелесе.

— Только предупреждаю, — сказала она, когда мы загрузились в её машину, — я обязана найти два определённых издания, и если их там нет… придётся заходить в ещё один магазин, а потом ещё и ещё, пока не найдём нужное.

— Я морально готова к марафону, — улыбнулась я, пристёгиваясь.

Дорога до Порт-Анджелеса пролетела под фоновое радио, где, к счастью, никто не вещал о самоубийствах провидцев. Вместо этого были местные новости, немного музыки и реклама какой-то кофейни с претензией на "самый вкусный латте в штате". Ну-ну, верим-верим.

Погода выдалась серой, но на удивление мягкой: облака, словно шерстяное одеяло, глушили свет, а лёгкий морской ветер не мешал, а, наоборот, будоражил.

Книжный встретил нас привычным ароматом бумаги и кофе из соседнего отдела. Лорен, не теряя ни секунды, устремилась в нужный ей отдел, а я позволила себе задержаться у стеллажей с иллюстрированными энциклопедиями. Мне особенно ничего не было нужно, поэтому долго я не задерживалась.

Вопреки опасениям, Лорен быстро расправилась со своими делами, и дальше мы просто бесцельно бродили по городу, время от времени заглядывая в разные лавочки. Так мы и наткнулись на маленький магазинчик с витриной, завешенной ловцами снов, связками засушенных трав и крошечными амулетами из камня. Деревянная дверь с потёртой ручкой поддалась с тихим скрипом, и нас встретил запах сушёных листьев, горьковатого дыма и чего-то влажно-земляного, как после тёплого дождя.

Я медленно шла между полок, пока взгляд не зацепился за лоток с бумажными пакетиками семян. На одном — знакомое название магического растения. Я взяла пакетик в руки, рассматривая рисунок — тёмно-фиолетовый цветок с лёгким сиянием по краям лепестков. Морианта. Часто используется в зельях защиты разума.

Я даже слегка зависла. Нет, я, конечно, не собиралась варить никакие зелья, но иметь у себя в комнате такую красоту казалось... символичным. Тем более, Джейк убил моего Джерри.

И вообще, что оно делает в маггловском магазине?

— В этих краях не растёт, — раздался за спиной скрипучий недружелюбный голос.

Я обернулась. За прилавком стоял мужчина лет пятидесяти, с кожей цвета обожжённой меди, в выцветшей рубашке и с длинной косой, перехваченной кожаным шнурком.

Продавец — или, скорее, местный шаман, — явно не доверял моей способности правильно позаботиться об этом растении.

— А я и не местная, — выпалила я, не отводя взгляда.

Он молча кивнул, будто этого ответа было достаточно, и неторопливо назвал цену. Пакетик оказался у меня в сумке уже через минуту.

На улице Лорен скосила глаза на мою покупку:

— Странно, никогда таких не видела...

— Видимо, очень редкие, — улыбнулась я.

Она только покивала головой, будто соглашаясь с таким простым объяснением. На улице уже заметно потемнело. Свет фонарей отражался в мокром асфальте, а ветер стал прохладнее.

— Может, перекусим? — предложила Лорен, легко прохаживаясь вперёд. — Всё равно машину оставили где-то недалеко от ресторана.

— Уже столько времени прошло? — я удивлённо посмотрела на часы. — Мы что, весь день гуляли?

— Видимо, да. — Она хмыкнула.

Улицы Порт-Анджелеса были полупусты, и я чувствовала, как тонкий слой усталости ложится на плечи. Отголоски тревожных мыслей снова начали просачиваться сквозь весёлую оболочку, сформировавшуюся из-за хорошо проведённого дня.

И как будто в подтверждение этого ощущения, за углом я услышала смех. Грубый, резкий, перегруженный сигаретным хрипом. Смех, от которого в животе тут же всё сжалось.

Я не сразу поверила своим глазам, когда вышла на освещённый участок улицы и увидела их.

Я узнала их — как же было не узнать?

Те самые пьяные придурки, что преследовали меня ещё в сентябре.

— Лили? — Лорен тут же уловила перемену во мне. — Пойдём-ка по другой дороге.

Я не успела ответить. Один из них уже обернулся, прищурился, а потом хлопнул другого по плечу.

— Эй, пацаны, гляньте, кого я вижу. Ну ни хрена ж себе.

Сердце застучало как бешеное.

— Быстрее, — прошептала я, развернувшись. — Пойдём другим путём.

— Кто это? — Лорен напряглась, но послушно пошла рядом.

Сзади донёсся новый смех и какой-то выкрик, явно нам адресованный. Мы свернули в переулок — не лучший выбор, конечно, но другого пути не было. Шаги за спиной ускорились.

— Не думал, что снова увидимся, красавица! — прорычал один из них. — Мы ведь тогда не договорили… И ты повела себя очень некрасиво!

Я так увлеклась погоней, что не услышала, как они приблизились почти вплотную.

Кто-то схватил меня сзади, с силой рванул за плечо, и я чуть не упала. Воздух вырвался из лёгких, сердце врезалось в горло. Но тогда я увидела, что Лорен тоже держат за волосы, выдавливая из неё всхлипы и слёзы.

Адреналин выстрелил в виски, сжёг страх.

Выбора всё равно уже нет.

Я вывернулась, оттолкнула локтем того, кто держал меня, и нащупала в рукаве палочку. Она легла в ладонь так естественно, будто сама выбрала меня пять лет назад в лавке Олливандера.

Я даже не успела подумать, как слова сорвались с губ:

— Конфундус! — мягкая вспышка осветила тёмный переулок.

Первый отшатнулся, уставился на свои руки, будто видел их впервые. Второй застыл с выражением тупого удивления, а третий, сделав ещё шаг, просто остановился и развернулся в противоположную сторону.

— Конфундус! — повторила я, наводя палочку на оставшихся двоих. Их лица потухли. Пьяный блеск в глазах сменился полным замешательством.

Я дышала тяжело, с хрипом. Ноги подкашивались, руки дрожали, но я, конечно, не забыла о единственном свидетеле.

— Что… — прошептала Лорен.

Я повернулась. Она стояла в нескольких шагах, неподвижно. Красные глаза расширены, рот чуть приоткрыт. Я могла бы и на ней использовать это заклинание, но... побоялась вскипятить её мозги, если что-то пойдёт не так в таком состоянии.

— Нам нужно уйти, — выдавила я. — Прямо сейчас.

— Лили, подожди. Что это было? — Лорен догнала меня, всё ещё слегка всхлипывала.

— Не здесь, — отрезала я. — Пожалуйста, просто доверься мне. Я всё объясню. Только не здесь.

В кармане завибрировал телефон.

«Вы как?» — сообщение от Эдварда.

Я тут же написала: «Всё нормально», — хотя не была уверена в этом на сто процентов. Правда, тупые ублюдки, все ещё стоящие в переулке на прежнем месте, имели к этому мало отношения.

До ресторана мы так и не дошли — сразу направились к машине. Лорен не проронила больше ни слова. Всё оставшееся время она шла рядом — тихо, с опущенными плечами, будто замкнувшись внутри себя.

Сказать ей что-то — хоть что-то внятное — было выше моих сил. Как объяснить, что мир устроен иначе? Что всё, во что она верила, стояло на хрупком фундаменте, который я только что выбила из-под её ног?

Машина оказалась на месте, блестела каплями дождя под слабым светом фонаря. Только когда двери захлопнулись, и мы оказались внутри, Лорен, кажется, позволила себе выдохнуть.

— Ты колдунья? — просто спросила она.

— Что-то вроде того, — я кивнула, не в силах выдавить ничего умнее.

Внутри бурлило всё сразу — вина, страх, облегчение. Странная, горькая смесь.

Лорен обхватила себя за плечи, уставившись в мокрое лобовое стекло.

— Прости... — прошептала я. — Я бы стерла тебе память, если бы могла. Но я... я не умею.

Она резко повернула ко мне голову.

— Ты с ума сошла? Ты не собираешься делать ничего такого!

— Просто... это довольно опасное знание, — я запнулась, хватаясь за волосы. — Прости. О Мерлин, я только сейчас понимаю, на что обрекла тебя!

В голове, как назло, появились красочные картинки того, как Волдеморт пытает её. Просто чтобы узнать какую-нибудь информацию, которой она, по моей вине, будет владеть. Он бы копался в её голове — или позволил бы кому-то другому это сделать. А потом, когда она стала бы бесполезна, пустил бы зеленый луч проклятья ей в грудь.

— Нет-нет-нет! — её голос дрогнул, выдергивая меня из мрачных панических размышлений. — Не надо, со мной всё будет хорошо, обещаю! И я никому никогда не скажу.

Я кивнула, но внутри этот её поспешный оптимизм не прижился. Он казался слишком хрупким, как фарфор, готовый треснуть от любого движения.

Но я слишком устала, чтобы разбираться с этим прямо сейчас.

— Ладно, — выдохнула я. — Поехали домой...