Мозаика: россыпь драбблов (джен)

Персонажи: Гермиона Грейнджер, Орион Блэк

— Убери свет, девочка, — приказал кто-то у Гермионы над ухом. — Этот дом не зря зовётся домом Блэков.

Гермиона вздрогнула, но прикрыла ладонью огонёк свечи, и отступила на шаг, чтобы разглядеть узкое костистое лицо говорившего и его мантию, скреплённую под горлом застёжкой-змейкой.

— Кто вы? — она коснулась бронзовой, с зеленоватым налётом патины, рамы.

— Мой достопочтимый прадед Финеас Найджелус перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что волшебникам теперь не преподают грамоту.

Гермиона вспыхнула до корней волос. Надпись вилась в левом нижнем углу картины, и она не сразу её заметила.

— Орион Блэк? — она пропустила среднее имя как обычно бывало в минуты волнения. — Вы — отец Сириуса!

— Увы, — сказал он сухо. — А ты, девочка, Гермиона Грейнджер. Будем считать, что нас представили по всем правилам.

Воцарилось молчание. Гермиона изучала высокий лоб и четко очерченный рот Ориона Блэка, а тот смотрел на неё, подперев щеку кулаком.

— Девочка, — наконец сказал он, — я ведь не экспонат в вашей ужасной маггловской галерее искусств, чтобы мной любоваться.

Гермиона окончательно смешалась. Они только-только разгадали тайну личности Р.А.Б. — и вот она разговаривает с его отцом. Есть от чего онеметь.

Гермиона переступила с ноги на ногу. В пыльном закутке под лестницей, ведущей на чердак, было тихо. Рон и Гарри дремали на кушетках в гостиной, и в этот поздний час Гермиона была одна на четвёртом этаже.

— Не стану более обременять вас своим присутствием, — заметил Орион Блэк и поднялся. Гермиона очнулась.

— Стойте, — воскликнула она, ухватившись за раму, отчего картина накренилась, и Блэк пошатнулся. — Мне очень нужно спросить у вас… Как вы защитили дом?

Блэк помедлил у нарисованного камина — за решёткой алели припорошенные пеплом угли — и снова сел.

— Вы предлагаете обмен, милая девочка, — интонация была не вопросительная, скорее… требовательная?

— Да, — твердо сказала Гермиона, поправляя картину. — Что вы хотите узнать?

— … Ваш сын… он был героем.

— Какая жалость…

— Вы не одобряете, что он пошёл против Волдеморта?

— …что оба моих сына выросли гриффиндорцами. — Орион поправил кочергой прогоревшее полено и строго добавил: — Какие пробелы в воспитании.

Гермиона — в который раз за эту ночь — покраснела. Орион, определённо, сделал замечание ей самой.

— …Я решил, что она станет моей женой, как только её увидел. Мне было четыре. К несчастью, самые заветные мечты обладают неприятным свойством — однажды они исполняются.

Гермиона отвела взгляд. Она-то была уверена, что это Вальбурга Блэк заставила троюродного брата взять её в жёны.

— Так значит, это Белла убила Сириуса?

— Какие пробелы в воспитании! — не удержалась Гермиона.

— … У Тома левая рука развита значительно слабее, чем правая. Не смотрите так на меня, милая девочка, не заставляйте меня сомневаться в компетенции вашего преподавателя чар. Всё хорошие дуэлянты амбидекстеры, это учат на первом курсе.

— …Нет, взмах должен быть плавнее, вы не тугое тесто вымешиваете, а плетёте сеть заклинания. С каких пор «грязнокровка» синоним слова «бездарность»?

Наутро Гермиона падала с ног от изнеможения. Она была выжата: бесконечными вопросами, оскорбительными замечаниями, едкими ремарками. И потому, когда в коридор первого этажа вышел зевающий Гарри, Гермиона была близка к тому, чтобы опробовать выученные заклятья.

— Ты не ложилась, — проницательно заметил Гарри и вручил ей исходящую паром чашку чая. — Позавтракаешь с нами? Остались вчерашние бисквиты.

— Угу, — вяло отозвалась Гермиона, отпивая чай — чёрный, и такой крепкий, что и мёртвого разбудит. В голове гудело.

— А это кто?

И Гарри ткнул пальцем рядом с портретом Вальбурги.

Гермиона проснулась почти мгновенно — виной тому был интерес Гарри или чай — она бы не сказала и под заклятьем.

— Никто, — сказала она торопливо, приобнимая Гарри за плечи. — Нашла на чердаке. И он не говорит. То есть вообще.

Гарри снова душераздирающе зевнул. Он не выспался — как, впрочем, и всегда. Нужно потом расспросить, не было ли у него видений с Волдемортом.

… Римус Люпин постучал в дверь дома на Гриммо этим же вечером. И, слушая его негромкий усталый голос, Гермиона отчетливо поняла: очень скоро ей пригодиться всё, о чём рассказал Орион Блэк. И решила непременно поблагодарить его… Если она сама, Рон и Гарри выживут.