За северным ветром. Часть II: Мститель (джен)

Наконец оказавшись дома, Томислав вошел в просторную гостиную, украшенную картинами, головами и шкурами животных, убитых братьями на охоте. Там он встретил Наума, вернувшегося из подвала.

— Что за новости? — спросил Томислав, присаживаясь в кресло и закурив трубку с керукским табаком. — Настя сказала, что приходили стрельцы и ещё какие-то люди.

— Это были подручные Елмановых, — ответил Наум, сев на другое кресло, — а подкупленные стрельцы следили за тем, чтобы мы за наглость не перерезали им глотки.

— Что они требовали?

— Отдавать им восемьдесят процентов прибыли с контрабандных сделок. Ещё они настаивали на передаче им половины наших заведений: борделей, игорных домов, кабаков и гостиниц. В противном случае они грозились тем, что Серафим и Богдан больше не увидят солнечного света.

— Чёртовы ублюдки! — вскричал Томислав и швырнул трубку на стол. Лицо его исказилось в пугающей гримасе, а глаза вспыхнули гневом. — Они хотят, чтобы мы вышли из игры и отдали им монополию в Антейграде. Дырку от бублика они от нас получат. Переполошим всех, кто у нас на прикорме: купцов, стрельцов и чиновников. Они ещё попляшут у нас. Нужно узнать через кого власти помогают Елмановым. Идём, допросим этого моркотника.

Спустя пару минут оба брата спустились через потайной проход в тёмный подвал, где горела лишь одна круглая люстра со свечами, а под ней на железном стуле, привинченном к полу, сидел несчастный пленник, в страхе ожидая своей участи.

— Кто здесь? — спросил он дрожащим голосом, услышав шаги.

— Я ваш ужас, Мелентий Пантелеевич, — из темноты эхом раздался голос старшего Салманова.

— Господин Томислав, это вы? — тяжело дыша в страхе говорил пленник. — Я узнаю ваш голос… Вы приказали меня схватить? Но я не понимаю за что… Я ничего дурного не сделал и всегда служил вашей семье верой и правдой.

— Так служил, что отправил моих братьев за решетку. Наум, научи этого пресноплюя говорить правду.

Не успело затихнуть эхо слов Томислава, как что-то тяжелое просвистело в воздухе, и пленник почувствовал в затылке острую боль от удара.

— Ааа! — закричал и забрыкался мужчина. — Что вы делаете? Я не виноват… Клянусь Светомиром, не виноват!

— Сколько Елмановы заплатили тебе за то, что ты нас предал? — голос Томислава становился всё жёстче.

— Нисколько… Я вас не предавал. Клянусь!

— Наум!

Толстая деревянная дубина с железными шипами врезалась в толстую щёку несчастного и содрала часть кожи. Пленник завопил от боли и стал кричать о помощи.

— Можешь не стараться, тебя никто не слышит, — вновь из темноты раздался голос старшего Салманова. — Признайся в предательстве, и я облегчу твои страдания.

— Нет… я не виновен… — пролепетал Мелентий, сплюнув кровью.

— Наум, похоже, нашему гостю не хватаешь щекоток. Заставь его смеяться.

После этих слов на несчастного пленника посыпался целый град ударов в грудь, по голове, плечам, груди, рукам и ногам, превращая его тело в кровавое месиво.

— Наум, достаточно, — остановил брата Томислав спустя несколько минут истязаний.

Пленник перестал кричать и опустил голову на грудь, издавая болезненные хрипы и пуская кровавые слюни.

— Я скажу… скажу, — наконец, прошептал Мелентий, не поднимая головы и не открывая глаз, словно собираясь потерять сознание. — Только не бейте больше… Умоляю, не бейте.

Наум выплеснул на пленника ведро ледяной воды и тот снова очнулся, подняв голову.

— Говори же, — непреклонно настаивал голос из темноты.

— Да, признаюсь… — стал спешно сознаваться Мелентий, жадно вдыхая затхлый воздух подвала. — Это я сообщил стрельцам, где совершится сделка… чтобы они на месте преступления схватили ваших братьев. Они ворвались при передаче денег за алкоголь… Серафим убил из пистолета одного стрельца, а Богдан рубанул саблей другого… Но их всё равно схватили.

— Я знаю, как арестовали моих братьев! — тон Томислава теперь был по-настоящему угрожающим. — Говори, кто тебе заплатил?! Этот старый выпороток Варлам Елманов?

— Нет, это был не он… но Елмановы тоже причастны, он с ними общался. У них есть связи в Ильяграде… высоко, очень высоко. Они поддерживают Елмановых и хотят выжить вашу семью из Антейграда. Мне заплатил один дворянин из Ильяграда, холёный такой, как баба…

Томислав, словно призрак, вынырнул из тени, вцепился руками в воротник пленника, стал его трясти и кричать:

— Скажи его имя! Живо, имя! Какой он фамилии?!

— Бенедикт! Его звали — Бенедикт! — завопил Мелентий, зарыдав. — Это всё, что я знаю… Он заплатил мне триста червонцев.

— Какой ещё Бенедикт? Он иноземец? Говори!

— Возможно, но я не слышал акцента… Может, он из старых приезжих заокеанских дворян. Я не знаю… Отпустите меня, господин Томислав, я всё вам сказал. Сожалею, что всё так произошло и готов искупить вину… Заберите все мои деньги вместе с теми треклятыми червонцами у меня дома в тайнике у кровати, его нетрудно найти.

Томислав разжал руки и отступил на два шага от пленника.

— Неужели ты думаешь откупиться от нас за своё предательство? — спросил он более спокойным тоном. — Мы — Салмановы! Мы не прощаем предателей. О своих деньгах не беспокойся, мы их положим тебе в могилу. Ведь ты их честно заработал, предав меня и моих братьев. Надеюсь, они пригодятся тебе в Зазеркалье.

— Умоляю вас, не делаете этого! — взмолился Мелентий. — Пощадите!

Томислав был непреклонен к мольбам, он кивнул своему брату, который стоял за спинкой стула. В руках у Наума блеснул нож, он взял пленника за волосы и резким движением перерезал горло. Кровь ручьём вырвалась из раны, и несчастный, пытаясь сделать последний вздох, захрипел и испустил дух.

— Выходит, Мирослав сказал мне правду, — подытожил глава семейства, скрестив руки на груди и смотря на окровавленное тело Мелентия. — У этого человека везде глаза и уши. Возможно, он поможет узнать, что за Бенедикт помогает Елмановым. Нужно…

Мысли вслух были прерваны появлением одного из охранников, который молнией примчался вниз и доложил:

— Стрельцы у двери, господин!

— Какой бес их принёс?! — снова вспылил Томислав и помчался по ступенькам наверх.

Выйдя на крыльцо, Томислав увидел, что перед домом стоят шесть стрельцов во главе с офицером, а у распахнутой калитки толпятся зеваки.

— В чём дело, господа? — по-хозяйски спросил глава семейства, давая понять, что не рад непрошенным гостям. — Я никого не ждал и не вызывал.

— Господин Салманов, — официально обратился офицер, — нам сообщили, что сюда привезли избитого человека и уволокли в ваш дом. Мы обязаны проверить.

— В мой дом? Избитого человека? — Томислав изобразил удивление и презрительно взглянул на офицера. — Вы что-то путаете, капитан…

В этот момент входная дверь отворилась, и на крыльцо вышел Наум. Он был явно не в себе, опьянённый запахом крови, выглядел как одержимый зверь с блуждающий взглядом и трясущимися руками. Но самое главное, что бросалось в глаза во внешности молодого человека — забрызганная кровью белая рубашка, которую он не успел снять после пыток.

Присутствующие устремили свои испуганные взоры на Наума. Женщины охали, мужчины перешептывались, но никто не осмелился публично высказаться против столь влиятельной семьи.

— Чего пялитесь, суки?! — рявкнул молодой Салманов и хотел лбом быкануть на одного из стрельцов, но его придержал старший брат.

— Вы ошиблись, капитан, — продолжал говорить Томислав, — мы привезли не человека, а свинью, которую сразу забил на кухне мой брат. Надеюсь, вот это послужит подтверждением моих слов.

Томислав сунул офицеру в руку небольшой кошель со звенящими монетами и тот спешно спрятал его в кармане мундира.

— Простите за беспокойство, господин Салманов, — кивнул довольный капитан и отправился к калитке. — Уходим, ребята.

— Пошли прочь, псы помойные! — крикнул он на зевак, отгоняя их от забора. — Сейчас всех заберу за лжесвидетельство против уважаемых людей.

Когда стрельцы ушли, а зеваки моментально разбежались, Томислав оттёр платком пот со лба и произнёс:

— Хорошо, что эти стрельцы не были куплены Елмановыми, а то не избежать бы беды. Браво, Наум, твоё появление было фееричным. Именно из-за таких выходок нас и считают отпетыми негодяями, у которых нет ничего святого. Ты… Ты похож на меня в том же возрасте. Прекрасно! Пусть боятся. Умойся, смени рубашку и приходи на обед. К ужину отравимся в порт.

Вечером, как только Яр исчез за горизонтом, и наступила тьма, в один из портовых складов, принадлежавших Салмановым, привезли тяжелые ящики, якобы заполненные свежем картофелем.

Кирилл выполнил задание и теперь воодушевлённо рассказывал братьям о своём успехе, демонстрируя товар:

— Здесь отличные кремнёвые ружья с клеймами царских оружейников Акамира. Во время гражданской войны у наших соседей бесследно исчезали целые склады подобной прелести. Порох и бумажные патроны в наличии. В тех ящиках сабли, выкованные кузнецами Никаграда, а в этих ручные гренадёрские бомбы. С ними нужно быть осторожней, как и со всем, что может бабахнуть и снести кому-нибудь башку. Теперь мы можем вооружить небольшую армию и наказать наших очень далёких родственников Елмановых.

— Превосходно, Кирилл! — с восторгом воскликнул Томислав, взяв младшего брата за плечи. — Из тебя выйдет настоящий оружейный князь. Только эти ружья мы направим не против Елмановых, а на нацелим на высокие столичные шишки. Завтра всё это будет погружено на корабль и отправлено в Ильяград. Там мы освободим Серафима и Богдана, пусть для этого придётся идти по трупам. Будьте бдительны и не делайте глупостей. В Ильяграде вы не сможете вести себя так беспардонно, как здесь в Антейграде. Там любой стрелец может убить вас при попытке сопротивления, и его за это наградят. Помните, что наше преимущество в единстве и взаимопомощи. Мы одна семья. Сила и братство!

— Сила и братство! — хором повторили Кирилл и Наум семейный девиз Салмановых.

Наутро следующего дня из порта Антейграда с грузом картофеля выплыл бриг «Владимир», принадлежащий семье Салмановых.