Потерянные факты, имеющие отношение к моей жизни (джен)

Гроза пришла с кладбища.

Примерно с час назад, когда я только погасил светильник и собрался ложиться спать, небо было едва тронуто мазками облаков, но вскоре рваные клочья туч заклубились и бесшумно ринулись на город. Я замер у окна, наблюдая за этим доселе невиданным явлением, и едва не подскочил, когда резкий порыв ветра взметнул песок, заставив заголосить сигнализации авто на стоянке, и почти одновременно с этим предночные сумерки были разорваны огромной ветвистой молнией под аккомпанемент грома. Еще несколько молний, сопровождающихся столь же громогласными раскатами — и на землю обрушилась стена дождя. Я всегда любил запах озона, любил вдыхать его полной грудью и не смог отказать себе в удовольствии, распахнул окно и прижмурил глаза.

— Закрыл бы ты окошко, — проворчал явившийся Хэлкафион.

— Ты что не спишь? — не оборачиваясь, спросил я.

— Не спится. — Он подошел и, оттеснив меня от окна, захлопнул его. — Надо будет завтра в отдел профилактики заглянуть. Опять прошляпили… — конец фразы потонул в зевке. — Ложись, гроза скоро закончится — эти недоучки всегда быстро выдыхаются.

— Недоучки?

Хэлкафион еще раз зевнул, обреченно вздохнул и, мотнув головой в сторону кухни, попросил:

— Чаю мне завари, я сейчас…

Он действительно вскоре вышел на кухню — уже одетый и вполне проснувшийся, и за чашкой чая рассказал, что гроза — побочный эффект неудачно проведенного темномагического обряда, скорее всего, некромантского, раз налетела со стороны кладбища. И нет, он не помчится предотвращать и наказывать, не его это работа. Он расследует особо тяжкие, а этой мелкой шушерой занимаются другие, и он, капитан Вачовски, не желает отбирать хлеб у товарищей. К тому же явился он с дежурства, устал и хочет спать. А я, вместо того, чтобы в окно глазеть на всякое непотребство, лучше бы поскорее заканчивал курсы, ибо меня уже заждались в отделе…

— Заканчиваю уже, — вздохнул я. — Завтра последний экзамен, сам же знаешь.

— Знаю, — отозвался он. — Только не понятно, чему там тебя учат, раз не можешь отличить природную грозу от побочного явления.

Я не стал ему напоминать, что именно он настоял на экстернате, что «опыт — главный учитель» и что «по ходу дела разберешься» — именно его слова. К тому же, я подозревал, что Хэлкафион разбирается в грозах и не только в них по причине магического образования, а не по долгу службы. Хотя кто его, Хэлкафиона, знает.

Перед предстоящим экзаменом я не нервничал совершенно. Может, уже отволновался, чай, не мальчик, а может просто был уверен, что все сдам. И оказался прав — без особой сложности получил вожделенный документ об успешном окончании курсов подготовки к работе в полиции. Я уже предвкушал, как вручу его будущему непосредственному начальнику и напарнику, но судьба внесла свои коррективы.

— Мне позвонили из дома, и я вынужден уехать, — огорошил меня Хэлкафион. — К работе приступишь позже, когда я вернусь, ты все равно еще не оформлен. Или под руководством кого-нибудь другого, если хочешь.

Естественно, я не хотел — раз уж Хэлкафион Вачовски в свое время убедил меня в том, что мы отлично сработаемся, то пусть сам и пожинает плоды. Заслуженные.

— Я вернусь дней через пять, может, десять — как получится, — собирая вещи, объяснил он. — Подготовишься морально к работе, получше узнаешь город.

— Я еду с тобой.

— Нет, Денис, я еду, а ты остаешься, — упрямо произнес он. — Дело семейное, так что…

— Так что я поеду с тобой и помогу, если что. И заодно отдохну от вашей дивной погоды.

От местного климата я и впрямь подустал. В своих странствиях я еще ни разу не забирался в степи. Раньше они назывались орочьими, но сейчас, в век глобализации и тотального смешения рас и народов, орков в некогда исконно орочьем Берхайде хорошо если половина населения. Такого разнообразия, как в Сайлент-Бладе, конечно, не наблюдалось, но народ жил разный. И все было бы хорошо, если бы не одно «но». Климат. Не то чтобы он был каким-то особо мерзким, но я не привык к тому, что температура днем может «опуститься всего лишь до 30 градусов»… Правда, Хэлкафион уверяет, что весна и осень здесь довольно приятные, пусть и слегка дождливые, а зима мягкая, но до них еще дожить надо. А пока я мог беспроблемно существовать ночами, днем же почти плавился от жары. Хорошо хоть немногочисленные дожди шли в основном ночью. Я дождю сначала было обрадовался — как же, станет не так жарко. Угу, пять раз подряд. Грозовая туча еще не успела выжалать из себя последние капли, а на улице уже стало удушливо жарко, словно в гигантской парной…

— Это может быть опасно, — проворчал уже почти сдавшийся Хэлкафион.

— Опаснее Кощеева? — уточнил я.

Он в ответ лишь вздохнул, махнул рукой и велел собираться.

О его семье я практически ничего не знал. То есть понятно, что у него были родители и, судя по всему, он их нежно любил. Но остальное скрывалось покровом тайны. Можно было, конечно, спросить, но… Мне казалось, что если бы Вачовски ответил на вопрос о его семье, то вполне логично, что он мог бы спросить о моей, а к этому я не был готов. Все еще не готов.

Собрался я быстро — за те два десятка дней, что я жил на новом месте, мне в основном нужна была летняя одежда, а она составляла от силы треть багажа.

— Там прохладнее, — предупредил меня Хэлкафион, и я с облегчением выдохнул.

В его родных местах действительно было приятно прохладнее, к тому же вокруг расстилались не степи с их огромными пространствами для выгула всевозможных ветров. Невысокие холмы были покрыты лесами, да какими! Высоченные деревья подпирали небо, глухо шелестя под порывами изредка налетающего ветра. Дорога, по которой неспешно катил «Илюзьон», периодически шла параллельно широкой реке, порой пересекала возделанные поля и луга с пасущимися лошадьми. Пару раз мы останавливались в небольших городках — перекусить и размять ноги.

Хэлкафион сначала ехал молча, сосредоточенно глядя на дорогу. Однако я точно знал, что разговор ему не мешает вести авто.

— Так что у тебя случилось? — устав от тишины, спросил я.

— У меня ничего, — отозвался он.

— А у кого чего?

Он покосился на меня, потом усмехнулся и стал рассказывать.

С родичами Хэлкафион поддерживал связь, и потому он был в курсе большинства новостей, например, о возможном замужестве сестры. Об этом говорила мать, отец же как-то вскользь упомянул о том, что у нее есть поклонник.

— Мне кажется, что они оба ошибаются, — произнес Хэлкафион. — Я думаю, у Линальве — сестры, то есть, — кто-то есть, больше, чем просто друг, но явно пока не жених. Иначе бы я знал — надеюсь, что знал бы.

Все было вполне хорошо, но последние новости…

— Отец позвонил и сказал, что Линальве уже несколько дней не появляется дома. И полиция нигде не может ее найти, — Хэлкафион вздохнул. — Она, конечно, и раньше не бывала дома по несколько дней, но полицию, как ты понимаешь, к поискам никогда не привлекали.

О том, почему сестрой заинтересовалась полиция, Хэлкафион не знал, но собирался выяснить не только это.

— Ты думаешь, что с ней что-то случилось?

Хэлкафион пожал плечами, к этой теме больше не возвращался, но и не молчал. Так что дорога ложилась под колеса быстрее и легче.

— А почему не порталом? — поинтересовался я. — Быстрее было бы.

— Потому что умею, — неохотно произнес он, — но не люблю. Настолько, что лучше считать, что не могу. А служебный… Я же не по службе.

— А к порталисту?

Бензин был, конечно, дешевле, чем услуги этого специалиста, но иногда скорость важнее.

— Полдня пути — это как раз то, что надо, — ответил Хэлкафион. — Как раз, чтобы подумать.

О чем именно он хочет подумать, Хэлкафион не сказал, а я не стал спрашивать.