Специи (джен)

— Они не должны были знать, что я приду сюда, — вдруг сказала она, — и выследить не могли. Ты первый, кто узнал о ней. Даже дилер, у которого я брала для неё дурь, не знал. И в Дыру я всегда ездила одна.

Вот зараза. Всё-таки придётся говорить.

— Дилера мы выследили через базу полиции. А её лечение… ты как оплачивала?

— Не недооценивай меня. У меня хватает левых счетов, чтоб не засветиться.

— Они могли пойти тем же путём. База… В полиции — крот. Вышли на дилера. Сопоставили со своей инфой. Вуаля. И ещё… они ждали, когда я уйду со сцены. В отпуск.

Точно, крот. Ещё одна проблема, которую надо будет решать. Это уже не личные проблемы и даже не профессиональная ответственность — это дело чести.

— Допустим, так, — фыркнула она. — Но при чём здесь ты? Или ты уже успел разболтать всем своим дружкам, какова в постели Тесса Дижон?

Лин ощутил спиной, как напряглось её тело. Сразу стало неудобно её тащить: там, где только что были мягкие изгибы, выперло суставы и сухожилия.

— А оно мне надо? Не придуривайся. Я вёл дело сына Аптекаря. Будь я на рабочем месте… Мимо меня это не прошло бы. Ориентировка всплыла, когда я ехал в аэропорт. Они поторопились. Самую малость.

Тесса чуть расслабилась, и запоздало спохватилась:

— Ты куда меня тащишь? Мне нельзя в больницу. Я сама заштопаюсь.

Лин хмыкнул. Мол, ты «сама» уже наложила повязку. Удачи.

— Лин…

Это был первый раз, когда она позвала его по имени.

— Туда, где меня быть не должно. Тут недалеко.

Кусты как-то резко закончились: вот еще тянутся эти кошмарные заросли, а вот под ногами уже асфальт, и вокруг — жилые высотки и толпы людей, среди которых проще затеряться. Ну тащит парень свою девушку на спине, что здесь такого? Все так делают. Иногда наоборот случается.

Ещё немного, ещё пару кварталов… А вот и знакомая башня, знакомый подъезд, лифт, ускорением придавивший ноги к полу на старте и подаривший мгновение невесомости в момент остановки на родном сорок втором этаже. Знакомая дверь, которую Лин позавчера закрыл «на месяц». Ну что ж, человек предполагает — боги располагают…

— Вот как знал, что понадобится, — усмехнулся Лин, отыскав в кармане ключ. Тесса, которую он так и не снял со спины, повисла тряпочкой и никак не отреагировала. На плече ощущалось липкое, влажное тепло, отличное от ощущения вспотевшей спины.

— Тесса! Проклятье…

Волной накрыла паника, пробила годами нараставшую корку безразличия, — и схлынула, оставив брешь, которую тут же начало заполнять чем-то тревожащим, дурманящим, дразнящим…

Он разберётся в этом позже.

Лин сгрузил бесчувственную Тессу на пол своей комнатушки и захлопотал, пытаясь привести её в сознание. После пары-тройки ощутимых шлепков ладонями по щекам её глаза приоткрылись. Подождав, пока Тесса сфокусирует взгляд и осознает, на каком свете находится, Лин с пустым кувшином наперевес метнулся в уборную, набрал воды, сдернул с крючка мочалку, порыскал в тщетных поисках чего-нибудь, чем можно разрезать ткань, и сгреб в подол футболки все, что хранилось в аптечке.

Тесса уже села, уперлась спиной в книжный шкаф и теперь непослушными пальцами разматывала повязку на плече. Вид у неё был бледный до синевы, но по-детски надутые губы и злое упрямство в глазах невольно заставило Лина восхититься упрямицей.

— Попить дай, — велела она.

Плюхнувшись рядом с ней, он вывалил ей на колени свою добычу и отодвинул её холодную ладонь — Тесса тут же вцепилась в медикаменты, перебирая пузырьки и блистеры и раскладывая их на две кучки: нужное и ненужное. Пока она ковырялась, Лин принёс стакан, наполнил его водой и протянул Тессе. Она отпила половину и отставила в сторону.

Лин попытался снять с неё толстовку. Тесса глухо вскрикнула: ткань уже успела присохнуть. Плеснув на мочалку воды, Лин прижал её к ране, чуть подождал, чтоб отмокло.

Готово.

Дальше. Майка. Её придется срезать, но чем? Хороший нож остался в рюкзаке, в берлоге Дирка, а здесь — только маникюрные щипчики.

— Ножны за спиной, — буркнула Тесса.

Точно, знаменитый нож Дижон. Лин, наклонившись к женщине, нащупал рукоять на поясе. Тесса непроизвольно сжала коленки и с кривой улыбкой заявила:

— Хотела бы я, чтоб ты раздевал меня при других обстоятельствах.

— Уймись, нимфоманка, — проворчал Лин, поддев лямку остро заточенным лезвием. Ткань мигом разошлась.

Тесса подозрительно затихла. Лин бросил на её лицо беспокойный взгляд — мало ли, вдруг её опять вырубило, — но она отрешённо, задумчиво смотрела на него, а потом спохватилась и сказала:

— Проясним сразу: я не сплю с кем попало. У меня очень жёсткие критерии.

Майка превратилась в бесполезную отныне тряпку. Осталось самое простое — бюстгальтер. Съёмную бретельку отцепить, застёжку расстегнуть. Готово.

Он впервые видел её тело при дневном свете. В мерцающей мгле вагона, в полумраке лав-отеля оно казалось округлым и гладким, но сейчас стало видно застарелые шрамы — следы неспокойной криминальной жизни — и рельеф сухих, рабочих, а не декоративных мышц. Тело перестало быть идеальным — но, показав карту бурной жизни Тессы, стало еще привлекательней… желанней.

Дальше. Инструменты.

Лин отыскал в шкафу пиалу, вскрыл один из бутыльков из «нужной» кучки — в комнате резко запахло спиртом, — плеснул на донце прозрачную жидкость и кинул туда кривую иглу, которой сам неоднократно зашивался, и тонкую нить.

В соседней квартире играла ода Сан-Франциско: сосед, ветеран стиляжьего движения Ын Хен опять завёл свою вечную пластинку с Фрэнком Синатрой.

Протирая пальцы смоченной спиртом ваткой, Лин наконец подобрал подходящие слова.

— Не думаю, что имею право совать нос в твою жизнь. Твоё дело. Но, раз ты сама заговорила о критериях… Почему я?

— Не знаю, — ответила она, осторожно оттирая потёки крови вокруг раны. — Одним из правил было «не связываться с легавыми»… Найди в моём рюкзаке зеркальце. В переднем кармашке.

— Зачем оно тебе?

— Красоту наводить, чёрт подери. Я хочу видеть, что ты там делаешь.

— И будешь говорить мне под руку, — скривился Лин, выловив из вороха всякой мелочи круглое зеркало в жестяной оправе. Крепкое, не должно разбиться.

— И буду давать ценные указания. Медик я или где?

Медик? Это не женщина — это коробочка с сюрпризами. Нужно срочно её штопать, а то ещё что-нибудь вскроется.

Старина Фрэнк словно специально заголосил «I love you, baby», приравнивая прикосновение девушки к благословению небес.

Пока Лин протирал руки, Тесса выплеснула остатки спирта в стакан и залпом выпила. Шумно выдохнула, понюхала запачканный кровью рукав и прохрипела:

— Режь!

Лин метнул взгляд на кучку инструментов. Давно они ему не пригождались. Старинный набор, доставшийся от бабки — полевой медсестры, неожиданно понадобился, когда из добропорядочного полицейского Лин превратился во мнимого бандита. Скальпель, иглодержатель и венец — специальный пинцет для изъятия пуль. Был ещё многоразовый стеклянный шприц, но наполнить его было нечем.

Тесса одобрительно изучила наследие бабки и начала инструктаж:

— Режь вдоль волокон. Следи, чтоб не повредить медиальную вену — она крупная, сразу увидишь. Кость вроде не задело, но если вдруг будут осколки — ковыряйся, не обращай внимания на мои вопли и угрозы убить. Вытащи всё. Шей красное с красным, жёлтое с жёлтым, белое с белым — и будет хорошо. Всё понял?

Лин кивнул. Отвечать не хотелось, чтоб не сбить концентрацию.

Ну… Поехали.

Скальпель на секунду замер над напрягшейся мышцей и мягко, почти без сопротивления рассёк плоть. Тесса зарычала, оскалив судорожно сжатые зубы, ударила пяткой в пол — и обмякла, часто задышав. На лбу выступила испарина, и отдельные прядки прилипли к влажной коже.

Ещё раз. Потерпи, милая…

Скальпель звякнул острием об пулю. Вот она где, поганка.

— Умница, теперь вынимай, — прохрипела Тесса.

Из разреза выступила кровь и тонким ручейком потекла к локтю. Лин промокнул её тампоном, осторожно развёл края раны, нащупал твёрдый комочек металла и потащил его наружу. Тесса стукнулась затылком об шкаф, изо всех сил вжалась в него, вцепилась пальцами здоровой руки в бедро и гортанно застонала. Пуля ударилась об пол, заляпав кровью старые доски — и сосед тут же заколотил в стенку.

— Осколки… Хааа… Разведи… Я гляну.

Сквозь сочащиеся кровью стенки разреза чёрной змеёй просвечивал крупный сосуд — возможно, та самая медиальная вена, — но осколков Лин не увидел. Непонятно, что Тесса смогла разглядеть через трясущееся зеркало, но всё же кивнула и скомандовала:

— Шей.

И он шил. Раз узелок, два узелок, три узелок… Тесса стеклянными глазами смотрела перед собой и чуть вздрагивала, когда игла втыкалась в кожу.

— Всё, — сказал Лин, бросив иглу обратно в пиалу, и запястьем вытер пот со лба. — Осталось наложить повязку.

— Пить хочу, — по-девчоночьи тонким голосом вдруг пожаловалась Тесса.

— Потерпи немного. Сейчас закончу и заварю чай.

— Чай… И чего-нибудь пожрать.

Перевязку Лин сделал быстро, умело — не в первый раз. Прибрался, поставил чайник, вытащил из своих запасов заварной рамён, кое-как умылся, поставил низкий столик… Синатра уже сменился Чаком Берри, солнечный свет — электрическим, у соседей сверху затопал карапуз, которого мать привела из детского сада, а Тесса так и сидела в одних джинсах, прислонившись к шкафу, и следила за Лином из-под прикрытых ресниц. Когда на её колени шлёпнулась старая майка Лина, она только бровь приподняла.

— Одевайся, — сказал Лин.

— Мне не холодно.

— Это только кажется. Не капризничай.

Щёлкнул вскипевший чайник. Лин вскрыл обе упаковки, вытащил оттуда пакетики с овощами и специями и, не задумываясь, всыпал всё, что было. Кипяток, плеснув на сухую лапшу, растворил в себе адскую смесь. Тесса, только-только вынырнувшая из горловины майки, увидела это и взвыла, вмиг забыв про свою апатию:

— Куда?! Убить меня хочешь?

— Ты о чём? — опешил Лин. — Что тебя не устраивает? Глутамат? Он же безвредный.

— Перец! Перец, чёрт тебя дери…

Сосед опять ударил в стенку.

— По голове себе постучи! — рявкнула Тесса в розетку и пододвинулась поближе к столу. — У тебя другой порции не найдется?

Лин покачал головой. Лицо Тессы выразило тоску и безысходность, а потом она увидела предназначенные для неё палочки и окончательно скуксилась.

— Жаль, что я не левша.

После ужина, после жмени обезболивающих и антибиотиков, после спада адреналина женщину разморило. Лин, отправив Саю сообщение с инструкциями на следующий день, схватился за книгу, но не прочитал и дюжины страниц, как обнаружил, что Тесса, до того тихо-мирно копавшаяся в телефоне, дремлет, уткнувшись лбом в столешницу. Экран выпавшего из рук телефона тускло светился. Лин потянулся глянуть, что так заинтересовало его сообщницу, но экран с тихим щелчком погас.

Тесса подорвалась, словно её ударили током, и с недоумением уставилась на Лина. Тёмные пятна вокруг глаз из-за поплывшего макияжа в сочетании с бледной кожей делали её похожей то ли на панду, то ли на злого духа. Взъерошенная чёлка обнажила лоб, в центре которого красовалось алое пятно — отпечаток от столешницы.

Лин засмеялся.

— Тебя в простыню замотать и на Аптекаря выпустить — от перепуга скончается. Умойся и ложись. Завтра придёт один товарищ, будем твою информацию сливать.

Рюкзак Тессы изверг из себя целую батарею разнообразных баночек и пузырьков — арсенал избавления от боевой раскраски. У Дианы тоже был ворох всяких средств, и каждый вечер она проводила этот загадочный ритуал. Лин любил наблюдать, как жена аккуратными, уверенными движениями снимала защитную маску от внешнего мира, становилась домашней, родной…

— Медик, — вдруг вспомнилось Лину.

— Ага, — кивнула Тесса, оттирая тени с века. — Медицинский колледж с отличием. Думала, продолжу обучение. Хотела стать хирургом. Тьфу.

Тонкие аккуратные разрезы на телах должников. Рука, знающая, куда бить. Не раз патологоанатом сухо замечал «возможно медицинское образование».

— Хотела — но не стала?

Тесса бросила на Лина взгляд, полный сомнений — она словно решала, стоит ли посвящать его в свои тайны. Моргнула, отвернулась к зеркалу.

— Ты знаешь, сколько получают интерны? Пусть даже в частных клиниках, куда мне было не попасть?

— Тебе не хватало денег?

— Мне — хватило бы, но после смерти папы я стала главным мужиком в семье. Мать уже тогда от кокаина слабо нас с сестрой различала, а сама сестричка вечно зависала с одноклассницами. Мажорки сраные… «Тесс, у Мими такая красивая сумка! Настоящий Луи Виттон, представляешь! Я такую же хочу!»

Она схватила одну из бутылочек и, с трудом поднявшись на ноги, по стеночке уползла в санузел. Лин вытащил из шкафа полотенце и встал в проёме, наблюдая за тем, как Тесса намыливает физиономию.

— В общем… фырк… я получила на руки диплом, а на следующий день… обнаружила надпись на дверях. Точно такую же, что сегодня. Эти… фырк… сучки не смогли урезать свои аппетиты. Сожрали все накопления и набрали долгов. А я — расплачивайся.

Она произнесла сложную непечатную тираду и плеснула на лицо водой. Умывшись, выдернула полотенце из рук Лина.

— А как ты попала к Аптекарю?

Из вороха махровой ткани выглянула лукавая мордочка. Бесёнок, девчонка лет на десять младше той шикарной, порочной женщины. Светлые, полупрозрачные ресницы, едва заметные брови, бледная кожа с чуть проступившими веснушками…

— Через постель, конечно.

Лин понял, что забыл дышать, и только эта фраза вернула его в реальный мир, вызвав укол… ревности?

— Ты сказала, что не была его любовницей.

Почему-то это прозвучало почти как обвинение.

— Его — не была. У папы был «деловой партнер». Этот урод сначала подкармливал мать дурью, потом подкатил ко мне с условиями. Или я добровольно становлюсь его содержанкой, или мама отдаёт нас с сестрой в уплату долга. Ну, я согласилась.

Она пожала плечами, проковыляла обратно в комнату и продолжила ритуал.

— В общем, урод оказался правой рукой Аптекаря. Он обожал рассказывать в постели все свои деловые секреты, а я слушала. Иногда даже что-то подсказывала. Он очень ценил мои советы, стал брать с собой на всякие сходки, спихивать на меня самые скучные дела. А потом Аптекарь решил, что я буду куда полезнее, чем этот оборзевший козёл.

— Аптекарь решил? — переспросил Лин. Он продолжал таращиться на пятнышки веснушек на тонком прямом носу своей гостьи. Ему до ужаса хотелось их коснуться.

— Ну… — Тесса одним движением скрыла веснушки под слоем белого крема. Появился запах осеннего леса. — Я ему намекала. Долго, кстати, намекала, почти полгода. Хорошо, что у моего козла уже почти не стояло, иначе бы пришлось самой его убить. А так он превратил меня в секретаря и перестал проверять мои действия. В один прекрасный день он «украл» у Аптекаря большую сумму, и я… проинформировала хозяина. С тех пор по правую руку от Аптекаря стояла я, и с тех пор…

Лин взял баночку, понюхал. Пахло какими-то травами, но никак не осенним лесом. Тесса нахлобучила сверху крышку, Лин завернул и выжидающе уставился на говорившую, ожидая концовки монолога.

Тесса поняла:

— С тех пор я сама выбираю себе любовников.

Повисло молчание. Лин, чувствуя себя последним болваном, перебирал слова, которыми можно было ответить на такое заявление. Почему разговор опять свернул не туда?

В её глазах заплясали чёртики. Вот зараза… Лин зажмурился, сжал ладонями виски и тихонько завыл, предчувствуя бессонную ночь. Тесса захихикала.

— Ложись уже спать, чудовище, — огрызнулся Лин. — Не провоцируй меня.

— А куда ложиться? На пол? — заозиралась она, но, проследив за пальцем Лина, указывающим на огороженную сеткой кровать, удивленно распахнула глаза, словно только сейчас заметила эту… деталь интерьера. — Это что? Попытка воплотить фантазии всех полицейских города?

— В смысле?

— Увидеть меня за решёткой.

— Ну да, мечты сбываются, — проворчал Лин и вновь зажмурился, когда она без предупреждения стала стягивать с себя джинсы.

— Я без твоей помощи в эту клетку не заберусь, — сказала Тесса, тронув пальцами прутья клетки. — Точнее, заберусь, но страховка не помешает.

Лин обречённо вздохнул, поднялся на ноги и, крякнув, забросил Тессу, не ожидавшую такого, на полку.

— Ты тяжелее, чем кажешься, — сообщил Лин, но она пропустила эти слова мимо ушей.

— А ты куда?

— На полу лягу.

— Забирайся сюда. Места обоим хватит.

Интересно, испытывает ли она его на прочность или просто не может сладить со своей натурой? Или…

Лин вскарабкался наверх, вытащил из-под себя скомканную простыню и бережно укрыл Тессу, любопытно сверкавшую глазами — мол, как ты себя поведешь? Прижался спиной к сетке и, вопреки своим предчувствиям, вопреки близости её тела, мгновенно уснул.

Был у него такой талант, не раз спасавший во времена горячих деньков — засыпать при первой же возможности. Талант хорошего полицейского.