Stages (гет)

Ремус Люпин любит Гермиону Грейнджер.

Он проснулся и его нос всё ещё утопал в запахе календулы. В комнате было темно и пусто. Ремус приподнял голову, мигнул пару раз, а затем улёгся обратно, вжимая голову в матрас. Он сглотнул, и дыхание со свистом вырвалось между его зубов.

— Ты проснулся.

Может быть, потому, что он сконцентрировался на себе, чтобы постепенно успокоить сердце. Или, может, он спал с запахом календулы несколько часов, поэтому больше не понимает, где разница между старым и новым. Что бы это ни было, Ремус не услышал, как она вошла из-за двери, а заметил только запах. Её голос напугал его настолько сильно, что он спрыгнул с кровати, как испуганный кролик, и оглянулся вокруг.

Глаза Гермионы были распахнуты от удивления и полны внутреннего ликования, он не видел её такой уже очень много лет.

— Я что, напугала тебя?

— Я… не знаю. Возможно? — его голос грубый, он кашляет, прочищая горло и морщась от боли в животе. Ремус чувствует себе так, словно три дня не выходил из запоя или, может быть, как в тот вечер, когда увидел, как Сириус и Гермиона занимались сексом. Эта мысль заставляет его чувствовать себя ещё хуже, он забирается обратно на кровать со стоном, ложится в неё, а его голова просто раскалывается. Но, по крайней мере, комната больше не кружится. Тень падает на него, и Ремус жмурится, видя перед собой знакомого человека с гривой роскошных волос.

— Ремус, зачем ты пошёл искать меня после полнолуния? Ты же знаешь, как оно на тебя влияет. Это не безопасно, — её голос полон неодобрения и озабоченности.

— Вообще-то оно не влияет на мои чувства, — ворчит оборотень, прикрывая глаза. Он чувствует себя маленьким ребенком, который сильно нашкодил. Ему неудобно и неловко перед своим, некогда лучшим другом. Поэтому он рассказывает, в чем дело:

— Я думаю, это, наверное, побочный эффект от аконита.

— Ты думаешь? Но ты не знаешь!?

— Я только первый раз принял зелье, — говорит он. Шок на лице Гермионы ослабевает, прежде чем порицание проступает во взгляде. Её руки упираются в бедра.

— Ты первый раз принял зелье? — спросила она, её глаза метали молнии. — Что ты имеешь в виду под словами в первый раз? Это же зелье было доступно в течение нескольких лет!

— Да, а где бы я взял деньги? Я не мог позволить такие вещи, — резко отвечает Ремус. Это его раздражает. Он почти желает, чтобы она вернулась к тихим нагоняям, которые были вначале, чтобы не вспоминать свои нелегкие года.

— Но ты зарегистрированный оборотень, Ремус! Ты же знаешь, что Министерство помогает с деньгами, если тебе это нужно!

— Мне не нужна помощь от этого ебанного Министерства! Если я приду к ним и сдамся, то закончу свою жизнь как какой-то ебнутый научный эксперимент! Они будут дёргать меня за яйца, чтобы получить своё!

Его рычание эхом проносится через всю комнату. Гермиона моргает и делает шаг назад. Ремус тяжело вздыхает и понимает, как грубо это прозвучало. Конечно, он сердился и раньше, но так грубо он никогда с ней не разговаривал. Ремуса выводили из себя, но он не взрывался так.

Он устал. Он просто устал, даже после Мерлин-скольких часов сна, он чувствует себя несчастным. Он должен вернуться в школу, чтобы следить за Гарри; начать зарабатывать деньги за ошибки прошлого.

Ремус должен уйти от Гермионы, пока не приведёт голову и сердце в порядок.

— Сколько я здесь? — спрашивает он, потирая виски, и с тихим стоном принимает вертикальное положение. Другой боли, кроме головной он не чувствует, хотя тело говорит ему, что он будто с похмелья. Он ненавидит это.

— Больше двадцати часов.

Голова у Рема немного кружится.

— Правда? — Гермиона кивает и хмурится, интересно, неужели это из-за аконита? Он проспал дольше, чем требовалось. Это немного беспокоит его. Неужели так будет происходить каждый месяц?

Как долго он будет спать днём после трансформации? Ему нужно подождать, когда раны пройдут. К счастью, у него нет занятий до следующей недели, но потом? Он же не сможет отменять свои уроки на два дня каждый месяц.

Он должен опять поговорить с Дамблдором. Осознание заставляет его вздрогнуть, и Ремус осторожно поднимается с постели, а Гермиона отступает подальше. Её взгляд прикован к нему.

— Я должен идти. Спасибо... за ответы на мои вопросы, а потом и за заботу. За то, что дала мне место для сна. Я буду на связи.

Он идёт к выходу, и её голос останавливает его, как только он открывает дверь.

— Точно будешь?

Он не может распознать, что за тон скрыт в её голосе.

— Да, — Гермиона отворачивается. Спина напряжена.

— Я буду следить за совой.

Не зная, что сказать, Ремус ещё несколько секунд смотрит на неё, а потом поворачивается к двери.

— Не забрасывай себя, Ремус.

Это был приказ. Он замолкает и бросает взгляд назад, но она уже заправляет кровать, и не смотрит на него.

— Не буду, — тихо произносит он, спускается по лестнице, проходит через по-прежнему пустой паб, и аппарирует ко входу школы.

* * *

Элла Грейнджер — дружелюбная и общительная девушка. Глаза Ремуса натыкаются на неё во время завтрака, когда девчушка присаживается возле Гарри. Оборотень понял, что сын Лили и Джеймса и молодая волшебница близки. Это имеет смысл, ведь они росли вместе, когда Гарри воспитывала няня, а Элла жила по соседству. Ученик третьего курса не ведёт себя раздраженно по отношению к девочке. Он приветливо, как и все, улыбается, когда Элла шлепается на свободное место рядом с ним и с рыжим мальчиком (Ремус узнал, как его зовут — Рон Уизли.)

Чего нельзя было сказать о Роне. Молодой волшебник сердито смотрит на неё, когда девчушка появляется. Глаза Ремуса сузились, когда он увидел, что мальчик говорит что-то не особо лестное в её сторону. Гарри хмурится, глядя на Рона, к сожалению, они сидели в конце гриффиндорского стола, поэтому Ремус, даже имея нечеловеческий слух, не смог услышать, о чем они говорили.

Он может только смотреть, и его брови поднимаются вверх, а на лице появляется небольшая улыбка, когда наглая и хитрая ухмылка расползается по лицу Эллы.

Она наклоняется вперёд и что-то говорит Рону. Его лицо сливается с цветом его волос, а Гарри фыркает в свою кашу. Молодая девушка бросает на него самодовольный взгляд, говорит что-то Гарри, встаёт и выходит из зала.

Когда она уходит, Ремус замечает, что её галстук в зелёную и серебряную полоску.

Тыквенный сок, который он совсем недавно отпил, оказывается на груди, когда он закашлялся. Он задыхался, пока очень большие руки со всей силы не похлопали его по спине.

— Всё в порядке, Ремус?

— Всё хорошо, Хагрид, — он откашлялся, взял себя в руки и печально улыбнулся, глядя на полувеликана, — Просто не в то горло попало. Спасибо.

— Рад п’мочь. Волнуешься перед первым днем?

— Немного, — бормочет Ремус, смотря на дверь. Элла в Слизерине? Это… не то, чего он ожидал.

Он знает, что шляпа хотела распределить её мать в Рейвенкло, но Гермиона никогда не упоминала про Слизерин. Что касается Сириуса…

Он быстро прекратил обдумывать эту линию, не желая вспоминать о его бывшем лучшем друге, и поскорее закончил завтракать. Он не должен об этом думать. Просто потому, что два человека из того же факультета могут подружиться.

Ремус, ты же не собираешься подавать плохой пример, не так ли? Нет ничего плохого в Слизерине! Слизерин использует и подчеркивает определенные аспекты характера человека также как Гриффиндор, Рейвенкло и Хаффлпафф! Это человек, а не факультет! Не суди и не отталкивай людей только потому, что их отсортировали на данный факультет! Прими своё собственное решение после того, как встретишь и познакомишься с этими людьми!

Так говорила Лили, когда Джеймс и Сириус издевались над слизеринцами. Тогда он считал, что это бред. Но сейчас, мудрость её слов, стала понятной для Ремуса. Теперь он знает, что она права. Он не собирается думать худшее только потому, что дочь Гермионы в Слизерине, а не в Гриффиндоре.

Улыбка снова озаряет его лицо, и он поворачивается обратно к Хагриду, слушая, как профессор по уходу за магическими существами говорит о чем-то. Он действительно с нетерпением ждёт встречи с ней.

И он получил этот шанс в первый же день. У третьекурсников Гриффиндора ещё не было урока по ЗОТИ, поэтому он объединил их с первоклашками. Он разделил Слизерин и Гриффиндор по парам, чтобы всё было на равных.

Ремус снова нервничает, даже больше, когда обладательница густых волос, которые темнее, чем он первоначально думал, занимает своё место на заднем ряду. Ремус собирается с мыслями, потому что нужно обучать не только её, но и всех этих молодых людей (а что, если он сделает что-то неправильно и подвергнет их жизни опасности?), рассказывает о себе и урок начинается.

К концу урока он чувствует себя гораздо лучше. Он ожидал, что все будут спорить о родственниках, друзьях и факультетах, но большинство студентов совершенно спокойно воспринимали обучение.

— К следующему уроку напишите пятидюймовое эссе на тему "Практика Lumos и Nox". Все свободны, — говорит он. Его глаза ненадолго задерживаются на Элле, которая взволнованно разговаривала с девушкой рядом с ней. Он не задавал много вопросов во время урока, зная по опыту, что лишь немногие студенты первого курса читали летом свои учебники, но её рука всегда взмывала в воздух, стоило ему что-то спросить.

Она отвечала правильно, но не так высокомерно и самодовольно, как Гермиона. Скорее, девочка, кажется, просто была довольна собой. Единственная проблема с ней, похоже, состоит в том, что она не умеет молчать.

У неё нет фильтра. Говорит всё, что придет ей в голову. Это может быть хорошо и плохо; Ремус пока не знает её и не делает поспешных выводов.

— Профессор Люпин?

Сказал маленький дьяволёнок. Запах нарциссов и чая дарджилинг плывёт в воздухе, Ремус перестаёт перекладывать пергамент на столе и поворачивает голову, чтобы найти в опустевшем классе Эллу. На его удивление она смотрит прямо на него и замешательство настигает его, когда он понимает, что видит глаза Сириуса, смотрящие на него с лица этой молодой девочки. Его сердце громко стучит в грудной клетке.

— Чем могу помочь, мисс Грейнджер?

Он морщится от такой официальной фразы. Его голос прозвучал слишком формально, нежели во время занятия. Элла морщит лоб, а затем её лицо принимает благоприятное выражение.

— На каком факультете вы учились?

Ну, он не ожидал. Ремус хмурится.

— Гриффиндор. А почему ты спрашиваешь?

— Просто пытаюсь разобраться во всей этой особенности чертовых факультетов, — объясняет Элла, вежливо улыбаясь, — Вы много взаимодействовали с другими факультетами за пределами своего класса? Я просто хочу знать, если ли ещё такой человек, как я.

— Не совсем, — медленно отвечает Ремус, глядя на Эллу. Поведение Эллы кричало о её невинности.

— Мы в основном общались с Гриффиндорцами. И я не думаю, что что-то изменилось за эти годы, хотя я считаю, эту идею хорошей.

Молодая ведьма морщится, её рот открывается, чтобы что-то сказать, но её прерывают. За открытым окном ухает сова. Брови Эллы опускаются вниз.

— Ладно, спасибо, профессор, я не хотела беспокоить вас, — говорит она со вздохом, выглядя при этом весьма недовольной, — Я ценю ваши советы. Не хочу быть на особом положении у старост или преподавателей. Я рада, что нашла того, кто не потакает моим капризам.

— Вы очень радушны, — отвечает Ремус. Элла улыбается, кивает и направляется к двери.

— Мисс Грейнджер?

Она останавливается и вопросительно смотрит на него.

— Научись быть не слишком напористой. Ложь всегда более правдоподобна, когда остаётся простой.

Удивление мелькает в глазах Эллы, а потом она улыбается также как и на завтраке. Это выглядит гораздо более естественно, чем пискляво-невинный образ до этого.

— Я сделаю это.

Ремус задумчиво смотрит на пустой дверной проём некоторое время после того, как она уходит. Затем, покачав головой, он начинает готовиться к его следующему классу. Если это влияет на других учеников, возможно эта девочка действительно не его дело, верно?

* * *

Встреча с Гарри прошла странно. Он более сложный подросток, чем Элла. Из младенца он превратился в мальчика, но практически заброшенного. Ремус не знает, что делать, когда находится рядом с ним. Он не знает, стоит ли вести себя как учитель и относиться к нему, как и любому другому студенту; стать заменой отца (бля, ни за что!), или просто быть другом. Это сбивает с толку и огорчает Ремуса, поэтому он старается избегать его, потому что пока у него нет выбора.

Игнорируя недовольство на воображаемом им лице Лили, осуждение Джеймса, и вполне реальный гнев, который он увидит на лице Гермионы, если она узнает об этом. Сам он не выходит на контакт, чтобы рассказать ей.

Но, будучи учителем, необходимо решить эту проблему. Он должен вести себя естественно, давать знания юному волшебнику, поэтому Ремус не фокусируется на нем. Уроки проходят хорошо, пока на очередном занятии у Гарри не получается противостоять боггарту. На его лице написано разочарование, когда он покидает кабинет.

Этот взгляд не проходит, пока перед Хэллоуином, когда все ученики отправляются в Хогсмид, Гарри не натыкается на профессора. Он просит поговорить с ним, оборотень не может отказать ему, несмотря на растущую боль во всем теле перед полнолунием.

— Если бы появился Тот-Кого-Нельзя-Называть, в классе полном студентов это не было бы хорошо, — говорит он, объясняя Гарри. Зеленоглазый мальчик сидит в кабинете профессора и пьёт крепкий чай. Чёрный с тремя кусочками сахара. Точно такой же, какой всегда брал Питер.

Ремус молча вздыхает и мысленно спрашивает себя, есть ли у него шанс противостоять Сириусу? Он не знает, как тот отреагирует, если он сделает это. Ремус знает, что сказал Гермионе, что будет следовать за ней, на каждом её этапе, так как зол на Сириуса за его предательство. Встретится ли он с ним и даст ли гневу толчок?

Эта мысль ускользает от него, и он концентрирует своё внимание на Гарри, когда мальчик упоминает Дементоров. Вообще Гарри умный и поразительно скромный парень. Из одного разговора понятно, что той напыщенности, которая была в Джеймсе, он не унаследовал, и этим он не похож на отца. Он даже не похож на Лили, не считая тех хороших качеств, которые были в ней, у него они, конечно же имеются, но от Джеймса он не унаследовал ничего, кроме внешности.

Гарри Поттер — это новый человек. С ним становится легче беседовать к концу их беседы. А когда появился Северус с порцией волчьего аконита, Ремус чувствовал себя гораздо более непринужденно. Он мог сказать, что Гарри чувствует тоже самое.

Молодой маг вскоре покидает кабинет, и после небольшой перепалки со Снейпом, который совсем не изменился со школы, Ремус выпивает зелье и располагается в кабинете, в ожидании полнолуния.

— Блэк прошлой ночью попытался проникнуть в гостиную Гриффиндора, — мрачно отвечает ему Минерва, когда он спрашивает на следующий день после полнолуния, что произошло нового, — Он испортил портрет Полной Дамы, просто за то, что она не впустила его. Некоторые учителя и старшекурсники участвуют в дополнительной защите Гарри, вы не могли бы..?

— Конечно, — бормочет Ремус, после чего Минерва одобрительно кивает и уходит. Его почти не держат ноги, и он сползает вниз по стене на пол, обхватывает голову руками, пытаясь восстановить дыхание.

Сириус знал. Он знал, что накануне было полнолуние, и Ремус, так сказать, был связан. Он выбрал именно это время, чтобы пойти за Гарри, зная, что Ремуса не будет. И он знал, что Ремус был в школе. Его анимагические чувства очень хорошо развиты, чтобы знать это.

Он чувствует... он чувствует, как... Мерлин, ведь его нахождение здесь не пособничество Сириусу, да? Может, Гарри знает, что Ремус знал его родителей, и они были друзьями? Что, если Гарри думает...?

Камин вспыхивает, возвращая Ремуса к жизни, но он не двигается, пока чья-то рука не приподнимает его за подбородок. Карие глаза смотрят на Ремуса.

— Перестань винить себя. То, что Сириус сделал, останется с ним и только с ним. С Гарри всё хорошо, и все те годы, когда тебя не было. Ты никого и никогда не подводил.

— Я подвёл Гарри, — шепчет Ремус, Гермиона тяжело вздыхает и прислоняется к стене рядом с ним, уставившись в пустоту. Проходит минута или две, прежде чем она снова начинает говорить.

— Хорошо, ты виноват, — говорит она. Ремус поднимает голову. Челюсть сжата, приподняты брови, и упрямство читается в глазах Гермионы.

— А что такого? Ты так долго в это веришь. Ты думаешь, что я виню тебя? Моё мнение сейчас не важно, потому что я не собираюсь тебя убеждать в обратном. Почему ты не можешь видеть всё это по-другому?

— Я … Я не… А что я могу сделать?

— Ну, для начала, перестать хандрить, — Гермиона оглядывает комнату, — Гарри не одинок, у него кроме нас есть Уизли. Конечно же, у него есть Дамблдор и весь волшебный мир за него. А мы, те, кто заботимся о нём. Мы должны защищать Гарри или дать семью, которую он заслуживает, а не погружаться в прошлое. Забудь о том, что мы делали, когда были молоды и глупы, и сосредоточься на сегодняшнем дне. Хорошо?

Почему сейчас нет совы, чтобы нарушить его молчание? Ремус смотрит на Гермиону, которая уже стоит, скрестив руки на груди, и пытается найти что-нибудь интересное в его кабинете. В её словах есть смысл, но он не знает, сможет ли он прислушаться к ним.

Забыть о прошлом? Легче сказать, чем сделать. Так много произошло тогда. Он не знает получится ли у него нормально общаться с Гарри после смерти Джеймса и Лили, у него ещё осталось чувство вины перед ними; сможет ли он увидеть Сириуса таким, какой он есть или же его чувства к Гермионе возьмут верх как тогда, когда он поцеловал её.

Возможны ли все эти три вещи? Она всё ещё не смотрит на него. Но в её словах есть смысл, и он может, по крайней мере, попробовать, не так ли?

— Хорошо, — мягко говорит он, наблюдая, как плечи Гермионы расслабляются и на лице расцветает улыбка. Она гладит его по руки.

— Хорошо. Я должна идти. Кстати, почему камин не заблокирован? Ты профессор по защите от темных искусств и оставляешь его открытым для всех и вся. Ты что, совсем обезумел?

Она снова ругает его. Но на этот раз, посылая ему ухмылку, смотрит на него прямо как её дочь.

— Я заблокирую камин сразу же, когда ты уйдешь, мама.

Улыбка исчезает, но потом она вдруг улыбается ещё раз, вежливо и тепло. Ремус удивляется, что же он сказал, чтобы вызвать такое резкое изменение.

— Я действительно должна идти. Я хочу проведать Эллу и Гарри до темноты. Кстати, я ещё не получала ни одной совы, Ремус.

Её глаза мерцают, так же, как и в прошлом, а потом она исчезает. Он остается один. Ремус остается на полу, не такой угрюмый, но смущенный и немного расстроенный, потому что она тоже расстроена. Чертовски неприятная в целом ситуация. Он вздыхает и проводит остаток ночи, разбирая бумаги, а взгляд постоянно падает на окно. Ремус не задвигает шторы, чтобы заметить, если во тьме появится его старый друг.

Он проклинает слабость, которая мешает ему физически, чтобы побороть предателя.

Впервые за годы он так захотел снова взглянуть на карту.

Он больше не думает над тем, как бороться с Сириусом.

* * *

Ремус наблюдает за квиддичным матчем между Гриффиндором и Хаффлпаффом. Никто и не подумал отменить матч из-за проливного дождя, поэтому бедные игроки страдают. Люпин всю игру наблюдает за Гарри, он чувствует запах пряностей, пот, которые исходят от влажной кожи. Но вдруг Ремус теряет запах, он лихорадочно пытается глазами найти гриффиндорского ловца, но всё тщетно. Рой Дементоров появился, словно из ниоткуда. Люди закричали, привлекая его внимание посмотреть чуть в сторону. А там с неба тряпичной куклой, падал Гарри.

Его сердце остановилось.

Вдруг падение подростка замедлилось и он плавно приземлился на землю, Дамблдор убрал свою палочку. Мысли о Сириусе забыты и Ремус ждет возле больничного крыла, желая войти, но у него не хватает смелости. Ведь Гарри не знает, в каких отношениях Ремус был с его родителями, так почему бы простой учитель станет проявлять столько беспокойства? Его живот всё ещё скручивает от страха, когда он смотрит на Гарри, и он решает не приближаться к молодому Гриффиндорцу, это лучшее, что он может сделать для него. Ремус сможет защитить его, не вовлекая мальчишку в свою личную жизнь.

В глубине души он боится, что Гарри не захочет впускать его в свою личную жизнь.

— Он в порядке и не пострадал. Просто опять потерял сознание, как и тогда.

Элла безмятежно улыбается ему и направляется по коридору от Больничного крыла. Ремус морщится от её слов. Он знает, что не стоит удивляться, почему Дементоры так влияют на Гарри, ведь не зря они же его Боггарт. Эта правда отдается болью, поэтому, когда Гарри просит его научить заклинанию против Дементоров, он охотно соглашается. Гарри смотрит на него глазами Лили, и он так сильно похож на Джеймса, что просто нет возможности отказать.

Как он может сказать нет?

Месяцы проходят весьма спокойно без признаков появления Сириуса. Ремус занимается с Гарри, пишет Гермионе письма, докладывая обо всём, что происходит в школе. Сейчас обучение Гарри — это самое главное. Элла постоянно проводит время с рыжим котом, который то уходит, то приходит. Ремус конфисковал новую метлу, которая пришла для Гарри на Рождество от незнакомца. Он обещает её вернуть, когда проверит на проклятия.

Гарри ворчит от недовольства, но не спорит с профессором.

Ремус понял со временем, что теперь Гарри не только ученик. Уже нет. Не после того, как Гарри узнал, что Ремус дружил с его родителями. Гарри умён и разумен, и полон решимости изучать заклинание патронуса. И у него уже есть прогресс. Правда, со счастливыми воспоминаниями всё не очень просто поначалу.

— Не думаю, что это воспоминание как таковое, — усмехается Гарри, жуя шоколад, который дал ему Ремус, — Я думаю о маме с папой. Когда я был еще ребенком. Как вы думаете, это настоящие воспоминание?

Оборотень прочищает горло и сопротивляется холодной руке, которая больно сжала его сердце.

— Я не знаю, Гарри. Может быть. Твои родители... твои родители очень любили тебя. Даже если это не память, это прекрасный пример. Используйте его, я надеюсь, это сработает парень.

Ухмылка Гарри расширяется, когда он использует заклинание Патронуса, и оно срабатывает. Хоть и Дементоры не настоящие, но он справился с ними. Гарри в полном восторге, отчего Ремусу захотелось вернуть метлу и крепко обнять его.

Он еще никем не гордился так, как им.

Но гордость быстро исчезает, заменяя её волной ярости, потому что Сириус опять приходит ночью. Замена портрета Толстой Дамы привела к тому, что сумасшедшего впустили в общую гостиную, потому он знал все пароли. Ремус в гневе, но он старается сдержать его, отворачиваясь от преподавателей, направляясь прямиком из школы с палочкой в руке.

Он вспоминает приятные моменты из прошлого, и его патронус появляется перед ним, в ожидании команды.

— Блэк снова приходил за Гарри. Я иду за ним. Ты пойдешь со мной?

Серебристый волк бежит вдаль, а Ремус направляется в сторону леса. Пусть другие обыскивают школу вдоль и поперёк, но он знает, что Блэка они там не найдут. Свет звёзд меркнет из-за плотно растущих деревьев. Ремус стоит в Запретном лесу, в кромешной темноте, он так зол сейчас, что плохо соображает.

— БЛЭК!

Лес поглотил его крик. Птицы вылетают из ветвей из-за неожиданного шума. Ремус ждёт, крутя головой во все стороны, но ответа так и нет.

— БЛЭК! СИРИУС!

Мёртвая тишина. Если бы не знал, что вокруг него есть деревья, он бы подумал, что стоит в пустоте. Ремус плотнее сжимает руку вокруг палочки.

— БРОДЯГА, ЕБАНЫЙ ТРУС, ВЫЙДИ И СРАЗИСЬ СО МНОЙ!

Лес затаил дыхание, а затем раздаётся хруст ветки. Ремус поворачивается на звук, но ничего не видит. А потом появляется тень, которая делает два шага назад, затем принимая человеческую форму.

— Сириус, — рычит Ремус. Он поднимает голову к небу. Ремус морщится.

— Осталось четыре дня до полнолуния, засранец. Неправильное ты время выбрал, волчонок. Пожелтевшие зубы вспышкой показываются в темноте, и тень снова изменяется, принимая форму огромной собаки. Даже сквозь свой гнев, Ремус шокирован состоянием своего старого одноклассника. Одна кожа да кости. Можно посчитать его ребра и нащупать позвоночник. В каких-то местах явно не хватает шерсти. Он выглядит безумным.

Он безумен.

Сириус останавливается в двух футах от Рема и присаживается. Ремус делает то же самое. Ярость вспыхивает в голове, и он сердито смотрит на черного пса, обхватив дрожащими пальцами палочку.

Он хочет его убить. Он хочет его убить. Он хочет его убить.

— Ты убил Лили и Джеймса?

Что-то мелькает в глазах собаки, его голова опускается. Злобный рык вибрирует в груди Ремуса.

— Я не позволю убить ещё и Гарри.

Голова пса поднимается, утыкаясь в палочку Ремуса, но громкий крик вторгается в полную тишину. Рем инстинктивно оборачивается, чтобы посмотреть, кто кричал. Но когда он поворачивается обратно, то палочка была направлена в пустоту. Сириус ушёл.

Он ушёл.

— Ремус! — зовёт Гермиона. Он слышит приближающиеся шаги, и палочка Ремуса выпадает из его трясущихся рук. Из-за адреналина у него кружится голова.

— Я-я здесь.

— Рем! Всё в порядке? Что случилось? Ты нашёл его?

— Да, — шепчет оборотень, дрожащие руки успокаивают Рема, — Да.

Гермиона бежала к нему изо всех ног. Он ее немного насторожил тем, что сразу уткнулся лицом в её шею. Ремус полными лёгкими вдыхал запах календулы.