Туманность Андромеды (гет)

Время шло, незаметно приблизилась осень. Дора так и не помирилась с отцом — как только Тэд приходил с работы, она скрывалась у себя. Андромеда несколько раз осторожно заговаривала с ней о том, что отец, возможно, прав — сейчас вообще не время заводить детей, тем более, от оборотня. Однако дочь наотрез отказывалась даже обсуждать эту тему. Она не плакала и не спорила, но лицо приобретало упрямо-замкнутое выражение, губы поджимались, а глаза становились непроглядно-черными.

В первые дни Дора вообще мало выходила из своей комнаты. Вставала поздно, видимо, потому что по ночам плохо спала. Выглядела она измученной и усталой, под глазами залегли круги, а волосы снова потускнели.

Андромеда разрывалась между жалостью к дочери и гневом на непутевого зятя. Временами она начинала сердиться и на Нимфадору — нельзя же так раскисать, да и было бы из-за кого! Мало того, что оборотень, так к тому же и тряпка! Сделал свое дело — и сбежал, оставив жену одну расхлебывать все последствия. В такое время, с ребенком — и еще неизвестно, каким он родится... Ох, дай-то Мерлин, чтобы все обошлось! Иначе... Андромеда боялась и представить, что будет с Нимфадорой.

"Да в любое время, даже когда ничто не угрожает... Он не понимает, как это важно, как это нужно женщине — чтобы муж, любимый, отец ребенка был рядом! Как успокаивает само его присутствие, возможность взять за руку, положить голову на плечо... Не понимает, где ему! Только о себе и думает, жалеет себя, какой он несчастный... И напрочь забывает о жене... А ведь ей-то, в любом случае, тяжелее всего придется", — думала Андромеда, с теплотой и нежностью вспоминая, каким внимательным и заботливым был Тэд, когда она носила Дору.

Конечно, во все времена бывало, что мужчины уходили на войну, оставляя дома жен с маленькими детьми, и беременных... Но сейчас-то никакой войны нет — никто, похоже, и не думает бунтовать против Темного Лорда, все притихли и как-то приспосабливаются к обстоятельствам. Только Дамблдор чего-то ждал от Поттера, возложил на мальчишку непонятное задание — и никто не знает, в чем оно заключается. По-хорошему, Гарри надо было помочь уехать за границу, да подальше — туда, где Темный Лорд его не найдет. Но нет, трое школьников отправились неизвестно куда, на верную гибель... И Люпин зачем-то с ними увязался. Что он один — ну, пусть даже вместе с тремя подростками — может сделать? Да он ведь сам сказал Доре, что боится свалившейся на него ответственности за семью, за ребенка — в этом все дело.

И как девочке теперь быть? У кого искать помощи? Что осталось от когда-то большой и могущественной семьи Блэков? Если бы хоть дядя Альфард был жив... Или Сириус — может, он бы вправил мозги своему дружку... Правда, все равно толку от него никакого, судя по всему. Нет, ушел — и пусть, лишь бы Нимфадора как-то с этим справилась. И чтобы на ребенке его болезнь не сказалась, Мерлин, спаси и помоги!

"Вот в мое время, — закрадывалась порой непрошеная мысль, — никто не посмел бы так обойтись с девицей из дома Блэк... Если бы кто так поступил со мной, или с Беллой, или с Цисси... За нас было кому вступиться. Обидчик недели бы не прожил, ему Азкабан показался бы раем. Но теперь... Теперь и Блэков-то не осталось. Одна тетка ее знать не хочет, другая и вовсе собирается убить... Что с нами произошло? Мы же так дружили в детстве... Когда я из дома ушла, я надеялась, что сестры меня когда-нибудь поймут, и мы опять помиримся. А сейчас Белла и через кровь родную переступит, для нее один закон — воля ее Лорда. И ведь все из-за оборотня... Конечно, из-за него — Уизли же не тронули! — Андромеда только вчера была в Лондоне и видела, что магазин братьев Уизли по-прежнему работает (1). — И Рабастан так сказал, что это из-за оборотня, из-за свадьбы Нимфадоры их Лорд так рассвирепел... Хотя, казалось бы, какое ему дело?"

Рабастан... Андромеда не видела его с того дня, когда он явился к ней после "визита" в дом Тонксов Пожирателей смерти. Наверное, Темный Лорд, упустив Поттера и захватив Министерство, строил новые планы и своих людей держал при себе, так что Рабастан не имел возможности повидаться с ней. И это было к лучшему. Андромеде порой казалось, что ее роман с Лестрейнджем случился когда-то давно, в какой-то другой жизни. Да и можно ли это назвать романом? Несколько коротких свиданий от скуки — именно, что от скуки, ни о каких чувствах с ее стороны и речи не могло быть. Теперь она это отчетливо понимала, и краска стыда заливала щеки, когда Андромеда вспоминала, как привела Рабастана к себе домой, как поила его чаем, и как потом они оказались в спальне... Нет, она не будет об этом думать! Было — и прошло, и больше не повторится.

* * *

— Послушай, Дора... — Андромеда вошла в комнату дочери и села рядом с ней на диван. Нимфадора отложила книгу, которую читала уже неделю и не продвинулась даже до середины, и повернулась к матери. — Мы ведь тебе не враги... Ну, сколько же можно сидеть взаперти? Это нездорово. А ты сейчас должна беспокоиться не только о себе и о своих проблемах с мужем... если уж решила рожать... В конце концов, хоть бы в сад вышла, тебе обязательно надо дышать свежим воздухом и двигаться.

— Конечно, мама, — неожиданно кротко согласилась Нимфадора. — Я и сама сегодня хотела выбраться в Лондон. Мне нужно увидеться с Кингсли, узнать, как там наши... В "Пророке" могут и не написать, если кого-то арестовали или убили.

— Насколько я знаю, Уизли живы и здоровы, — сказала Андромеда.

— Пока живы и здоровы, — поправила ее дочь, многозначительно сделав ударение на слове "пока". — А там — кто знает? И ведь о смерти Грозного Глаза так и не сообщили. Не бойся, — прервала она собиравшуюся возразить мать, — я пойду не в своем виде. Думаю, лучше всего будет превратиться в старушку — знаешь, такую старомодную пожилую леди, совсем безобидную с виду, которую никто ни в чем не заподозрит и внимания особого не обратит... Я Гарри так провожала на вокзал в прошлом году.

— Хорошо, иди, — вздохнула Андромеда, решив не спорить с дочерью. — Только, пожалуйста, не задерживайся долго.

— То ты говоришь, чтобы я не сидела взаперти дома, то просишь вернуться поскорее, — усмехнулась Нимфадора.

— Ты же сама понимаешь, какое сейчас время. Не нужно далеко уходить от дома... тем более, в твоем положении. Слава Мерлину, у нас есть сад, можно там гулять. И кстати, надо бы защитные чары усилить... как считаешь? Или это бесполезно, и только лишние подозрения вызовет?

— Да нет, хуже не будет. Вот я вернусь, и все сделаем, — Нимфадора подошла к шкафу и достала строгий костюм темно-коричневого цвета — длинную узкую юбку и просторный пиджак, затем, придирчиво оглядев содержимое шкафа, выбрала кремовую блузку с высоким воротничком.

— Знаешь, а у нас ведь есть Исчезательный шкаф, — заговорила Андромеда, наблюдая, как дочь переодевается, — правда, толку-то от него сейчас... Он на чердаке. Другой стоял в Бирмингеме, в маггловской квартире, которую папа унаследовал от своей бабушки. Мы эту пару купили в семьдесят... да, в семьдесят восьмом году. Тогда как раз война была. Но мы им так и не воспользовались. Когда Сама-Знаешь-Кто исчез, мы вынесли шкаф на чердак и забыли про него. А потом, в девяносто третьем, в Бирмингеме случился большой пожар, и наша квартира сгорела, и вместе с ней второй шкаф... Но ведь, наверное, можно было заказать другой? Ох, почему я тогда об этом не подумала?

— Действительно, жаль, — согласилась Нимфадора. — Ну да что теперь об этом говорить... Ой, мама, а я этот шкаф помню! Такой большой, черный, да? Там еще дверцы такие резные были... И он всегда был заперт, ты мне еще говорила, чтобы я ни в коем случае не пыталась в него залезть...

Она засмеялась, и щеки чуть порозовели.

— Ох, дочь... Я все думаю — а что, если бы тогда, после того, как вы Поттера выкрали из-под носа у Сама-Знаешь-Кого... если бы ты была дома? — у Андромеды сжалось сердце и потемнело в глазах, как всегда, когда она вспоминала тот страшный день. — И если они сейчас придут... и тебя увидят?

— Надо подумать насчет укрытия, — серьезно кивнула дочь. — Может быть, нам все-таки стоит спрятаться под Фиделиусом. Ремус еще тогда хотел...

Голос Нимфадоры дрогнул, она шмыгнула носом, но не заплакала.

— А ты сама... сможешь поставить Фиделиус? — торопливо спросила Андромеда, стараясь скорее увести разговор от опасной темы.

— Да, я умею. Я же аврор, мама. Мне кажется, ты постоянно об этом забываешь... — Дора уже справилась с подступившими слезами, в ее голосе появились ласково-поддразнивающие интонации, совсем как в прежние времена. — И к тому же, я в Ордене. Там тоже кое-чему научилась.

— Да уж, этот твой Орден... — проворчала Андромеда, но тут же улыбнулась — ей было отрадно видеть, что дочь немного пришла в себя и уже не похожа на больную... или на узницу Азкабана.

Мерлин! Почему ей пришло на ум это сравнение, напомнившее о Рабастане, мгновенно вызвавшее в памяти его облик: глаза, навсегда вобравшие в себя холод и тьму, глубокие, словно прорезанные ножом, складки в углах рта, нездоровую бледность и худобу — и скрытую за ними силу? У Андромеды перехватило дыхание, и она отвернулась к окну, стараясь скрыть свое волнение. Конечно, Дора ничего не поймет — ей и в голову не придет подобное... А Андромеда скорее умрет от стыда, чем допустит, чтобы дочь хоть что-то заподозрила.

Нимфадора, не заметив смущения матери, встала перед зеркалом — и ее лицо начало меняться, кожа приобрела желтовато-сероватый оттенок и покрылась морщинами, нос и подбородок заострились, а волосы стали длинными и совершенно седыми, и она тут же собрала их в пучок на затылке и заколола шпильками.

Андромеда передернула плечами от внезапного страха, будто ледяной иглой кольнувшего в сердце — в кого только Нимфадора ни превращалась, мать давно к этому привыкла — но почему-то сейчас ее до ужаса напугало, когда белая, гладкая, сияющая здоровьем кожа молодой женщины увяла на глазах. Маленькие, округлые ладони с короткими пухлыми пальчиками, так не похожие на изящные, "аристократические" руки самой Андромеды — высохли и сморщились, напоминая цветом старый пергамент. Мгновенно выцвели и поредели, повиснув безжизненными космами, густые темные волосы. Будто из зеркала на Дору смотрела сама смерть.

* * *

Нимфадора вернулась через два часа, немного успокоенная, и рассказала, что о Гарри Поттере никто ничего не знает, но он не пойман — это совершенно точно. И все члены Ордена пока живы и на свободе, Артур Уизли по-прежнему работает в Министерстве, а Кингсли Шеклболт — в Аврорате. Правда, о муже Кингсли ей ничего не сообщил — в разговоре с ним Дора умолчала о разладе в своей семье, но рассудила, что, если бы с Люпином что-то случилось, то Кингсли бы об этом знал, и не стал бы от нее скрывать.

Однако в целом обстановка была тревожной. В Министерстве начали избавляться от магглорожденных сотрудников. Их вызывают на комиссию, которую возглавляет Долорес Амбридж, а курирует Корбан Яксли, Пожиратель смерти, в свое время избежавший справедливого возмездия и ставший при новой власти начальником Департамента магического правопорядка. И эти люди теперь решают судьбы магглорожденных волшебников — у кого просто отбирают палочки, а кого и сажают в Азкабан (2). Дирк Крессвелл, начальник Управления по связям с гоблинами — Андромеда помнила его еще по Хогвартсу — желая выдать себя за полукровку, подделал родословную, но был изобличен. Кто-то донес на него. И сейчас Дирк ждет решения своей участи в министерской тюрьме. Некоторые, впрочем, купили себе свободу, дав взятку мадам Амбридж (3).

— Хорошо, что ты уволилась из Аврората, — вздохнула Андромеда. — Успела до переворота — сейчас, пожалуй, это было бы не так просто.

Тем временем с работы пришел Тэд.

— Газеты теперь можно сразу на растопку пускать, не читая, — кивнув на "Ежедневный Пророк" в руках у Андромеды, сказал он. — Или еще как-нибудь использовать, мало ли... в хозяйстве все пригодится. Ни слова правды в них нет.

— Что-нибудь случилось, папа? — спросила Нимфадора. Это был первый раз, когда она не только не ушла в свою комнату при появлении отца, но и заговорила с ним.

— Говорят, сегодня Гарри Поттер и с ним еще двое наведались в Министерство. Ну и переполох же они устроили!

— Как?! Расскажи... — Дора вскочила с места и подошла к отцу.

— Конечно, я там не был, только слышал... В общем, утром, в самом начале рабочего дня, к нам явился Каттермол — он работает в Департаменте магического хозяйства — с признаками острого катара желудка. Правда, его быстро привели в порядок, похоже, кто-то над ним решил подшутить и угостил батончиком из магазина братьев Уизли... Потом Ранкорн — с сильнейшим кровотечением из носа. В больнице коридор после этих двоих мыть пришлось. Ну а потом оказалось, что как раз в это время неизвестные проникли в Министерство под оборотным зельем — и, видно, воспользовались их волосами, или чем-то еще...

— Но зачем? Что Гарри... что они там делали? — Нимфадора замерла, не сводя с отца лихорадочно блестевших глаз.

— Говорят, они сорвали заседание комиссии по магглорожденным, и нескольким подследственным удалось бежать. А еще они влезли в кабинет Долорес Амбридж, но зачем — непонятно.

— Но это точно был Гарри? Откуда это известно?

— Яксли их чуть не поймал, — помрачнел Тэд.

— А как ты обо всем этом узнал? — спросила Андромеда.

— Так ведь к нам, когда все уже закончилось, доставили двоих министерских сотрудников. Яксли был в бешенстве, оттого, что ему не удалось никого схватить — и сорвал на них злость. Круцио, со всеми последствиями.

Нимфадора в ужасе приоткрыла рот.

— Круцио... Но этим негодяям теперь все можно... А пострадавшим сумели помочь? С ними все будет в порядке?

— Да, все обойдется, ничего непоправимого не случилось. Но вот что это такое было, и зачем...

— Не знаю, — Нимфадора покачала головой. — Ума не приложу, для чего Гарри это понадобилось.

— Так ты вообще ничего не знаешь, ни что за поручение Дамблдор ему дал, ни как он будет его выполнять... — не удержалась Андромеда. — И чего они думали этим добиться?

— Пока они добились лишь того, что в Министерстве усилят охранные чары. И в Мунго тоже, и в Гринготтсе, и вообще во всех учреждениях, — ответил Тэд.

— А Ремус, должно быть, с ними... — пробормотала Нимфадора.

Тэд слегка поморщился и хотел что-то сказать, но удержался, видимо, благоразумно решив, что не стоит снова ссориться с дочерью. По виновато-ласковому выражению его лица, по готовности подробно отвечать на все вопросы Доры было видно, как он рад, что дочь опять с ним разговаривает.

Когда Тэд, Андромеда и Нимфадора поужинали — все вместе, как в старые добрые времена — Тэд сообщил:

— А у нас в Мунго списки составляют…

— Какие списки? — переспросила Андромеда и тут же, поняв, в чем дело, вскрикнула: — О, Мерлин... Списки магглорожденных, ты имеешь в виду?

— Ну да. В Министерство, говорят, отправят, — лицо Тэда побагровело от сдерживаемого гнева. — Проскрипционные списки, как в Древнем Риме — всех, неугодных новому режиму... — он махнул рукой.

— А твои коллеги как ко всему этому относятся? — нахмурилась Андромеда.

— Некоторые сочувствуют, правда, шепотом. А некоторые, наоборот, даже здороваться перестали.

— В Министерстве, Кингсли говорит, многие против... Но все боятся, — вздохнула Дора.

— Ты что, была в Министерстве? — Тэд обеспокоенно взглянул на дочь.

— Нет, конечно, мне там лучше не появляться. Я отправила Кингсли Патронус, и мы вместе пообедали в "Дырявом котле".

Она коротко рассказала о своем сегодняшнем разговоре с Шеклболтом и добавила:

— Вот видите, мама, папа... Я думаю, нам нужно спрятаться под Фиделиус. Сейчас никто не может чувствовать себя спокойно. Тем более, папа — магглорожденный, я в Ордене...

— Тэд, — произнесла Андромеда, мягко дотронувшись до руки мужа, — но если Амбридж, как говорят, берет взятки, может быть, мне пойти к ней? У меня есть кое-какие драгоценности, фамильные, блэковские... Вряд ли она устоит перед жемчужным ожерельем... или браслетом с изумрудами. Все-таки, хоть как-то себя обезопасить надо. Конечно, можно и родословную подделать, но это большой риск. Помнишь Дирка Крессвелла? Или ты его не знал, я-то с ним в клубе у Слагхорна познакомилась... Так вот, он пытался, но его разоблачили. Ему теперь Азкабан грозит.

Тэд решительно отказался:

— Нет, Дромеда, я не хочу, чтобы ты из-за меня лишилась своих драгоценностей. Пусть они останутся у тебя, потом пригодятся... Да и мало ли, что еще нас ждет впереди. И документы подделывать я тоже не стану. Буду работать, пока не выгонят, — сказал он.

— А может быть, тебя и не тронут? — осторожно предположила Андромеда. — Ты ведь один из лучших целителей…

— Будем надеяться, — пожал плечами Тэд.

* * *

Фиделиус так и не был поставлен — да и какой смысл, если Тэд все равно каждый день ходил на работу в Мунго?

А однажды поздним вечером кто-то позвонил в дверь.

— Я открою! — поспешно сказал Тэд и быстрыми шагами направился в прихожую.

— Осторожно… Может быть, там Пожиратели… — Андромеда побежала за мужем.

— Будь это они, не стали бы звонить, просто выбили бы дверь, — успокаивающе произнес он, отпирая замок.

На пороге стоял Люпин. Еще более похудевший и осунувшийся.

— Здравствуйте… — тихо сказал он. — А… Дора дома?

— Ремус! — Нимфадора выбежала из кухни и повисла на шее мужа.

— Знаешь… я был неправ… Прости меня, если можешь…

— Ты больше не уйдешь? — счастливо улыбаясь, Дора смотрела на него.

— Нет, — Люпин покачал головой. — А как… — он, не договорив, опустил глаза.

— Все хорошо, Ремус, — она прижалась к нему и что-то прошептала на ухо. Потом немного отстранилась, глядя на мужа с бесконечной, всепрощающей любовью, и спросила: — Ты здоров? Совсем исхудал, бедный мой...

Люпин склонил голову. В глазах на миг снова мелькнуло обреченно-затравленное выражение, но он сжал губы, словно делая над собой усилие, и крепко обнял свою жену, которая уже не пыталась сдержать радостных слез.

Примечания:

(1) Артур Уизли работал в Министерстве, а близнецы Уизли благополучно держали свой магазин вплоть до того момента, когда вся семья Уизли спряталась под Фиделиусом (апрель 1998 года, вскоре после побега Трио из поместья Малфоев, когда выяснилось, что Рон не болен, а скрывается вместе с Гарри и Гермионой).

(2) Не всех магглокровок сажали в Азкабан. В эпизоде, предшествующем ограблению Гринготтса, мы видим лишенных палочек, которые просят милостыню на Диагон-аллее.

(3) Амбридж взяла у Флетчера медальон за то, что отпустила его, несмотря на то, что он явно торговал краденым. Значит, она вообще склонна к коррупции — вполне возможно, брала взятки и с обвиняемых в "воровстве магии" за прекращение дела.