37 часов вторника. 9 часов четверга (гет)

Снейп бесцеремонно вытолкал их из лаборатории, оставив гостя там одного.

— Сев, мы еще не все обсудили, — попытался было сопротивляться Регулус, но тот зашипел:

— У меня теперь другая жизнь, Блэк, а еще семья, которая на меня рассчитывает! Мой тебе совет: придумай себе легенду получше и не высовывайся, по крайней мере, пока не пройдет пару лет. В современном волшебном мире все показательно добрые, но стоит быть заподозренным в малейшем проступке, как на тебя спустят всех собак, не сомневайся. И, ради Мерлина, научи ее сдерживать эмоции, мне ведь теперь предстоит объяснять Гарри, почему эта пигалица так немилосердно на него пялилась!

Если бы сейчас в поле зрения Снейпа оказалось небольшое озеро, вода в нем замерзла бы в считанные секунды. Он поджал губы:

— Не смею вас больше задерживать.

— Не провожай, выход найдем сами, — процедил Регулус, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в Северуса проклятием попротивнее. — Пойдем, Лили, — он сжал ее ладонь, и Лили послушно последовала за ним, потупив голову.

Оказавшись возле мотоцикла, Регулус витиевато выругался и пнул ближайшее колесо.

— Ну и подонок! Поверить не могу! — он запустил пальцы в волосы, пытаясь побороть жгучую злость. — А еще лучший друг называется!

Лили подошла к нему, осторожно тронув за плечо.

— Он не виноват, Регулус. Никто не виноват. Просто для него прошло уже слишком много времени, а ты своим появлением вызвал, вероятно, далеко не самые приятные воспоминания…

Регулус молчал. Противоречия раздирали душу, но слова Лили звучали здраво, а значит, надо было просто успокоиться.

— А этот волшебник — кажется, Снейп назвал его Гарри…

Лили кивнула и вымученно улыбнулась:

— Ага, это мой отец…

— Пора собирать званый ужин, — нервно хохотнул он.

— Вот станешь официально наследником Блэков и всенепременно, а пока неплохо бы вернуться на Гриммо.

Обратный полет прошел в тишине. Слишком уж много у каждого нашлось поводов для размышлений.

* * *

Сон не шел. Лили одолевали бесконечные сомнения, которые все знаменательные «знакомства» лишь усугубили. Ее пребывание в этом времени казалось в корне неправильным, и Лили чувствовала себя здесь чужеродной, хотя чему удивляться — ей ведь действительно в этом времени не место. А еще Регулус. Она видела, что и ему непросто, да еще реакция Снейпа здорово задела, но его положение дел все-таки казалось куда более благоприятным.

Тетя Гермиона любила повторять: «Если сомневаешься, иди в библиотеку».

Лили не знала, говорит ли так Гермиона Поттер этого времени, и есть ли вообще шанс, что путешествие обратно возможно, но после недолгих раздумий на цыпочках выбралась из комнаты и направилась в библиотеку Блэков.

Обложившись книгами о маховиках, путешествиях во времени и разного рода экспериментах с прошлым, Лили упрямо штудировала талмуд за талмудом. Если отбросить этическую и моральную составляющие и руководствоваться исключительно логикой, то по всему выходило, что шанс на возвращение все-таки есть. Самым удачным для нее вариантом было вернуться в то самое пятнадцатое августа две тысячи двадцать седьмого года, но за час до отбытия в прошлое.

«Ни в коем случае не пересекаться с собой из другого времени», — вывела она на листе пергамента и трижды подчеркнула.

Если пересекаться нельзя, оставалось сделать так, чтобы миссис Ланахи не смогла воспользоваться маховиком, а значит, тот следовало уничтожить.

— Например, использовав Редукто, — пробормотала Лили себе под нос.

Воспоминание о последнем пребывании в Мунго царапнуло где-то в груди, порождая паршивое чувство предательства, но Лили решительно от него отмахнулась, продолжая расчеты.

Она составила схему перемещения, а также подсчитала, что должна пробыть в собственном прошлом не больше часа, в идеале — двадцать четыре минуты. В таком случае, если верить формуле, урон ее возрасту будет минимальным, ведь она, по сути, переместится всего на несколько дней.

«Это если совершить перемещение сегодня», — противно напомнил внутренний голос.

Лили закусила губу, обвела сегодняшнюю дату кружком и пририсовала знак вопроса, а также подчеркнула переменную, обозначавшую количество дней в формуле. Если верить книге, каждые сутки промедления будут стоить ей трех месяцев старения.

Но ведь не семидесяти лет!

Для возвращения назад необходимо было сварить зелье. Лили пробежала глазами внушительный список ингредиентов, но сам процесс приготовления оказался не слишком сложным.

По крайней мере, уж точно не сложнее Напитка живой смерти — они с Алом как-то готовили его на спор, вдохновившись папиной историей о выигранном Феликс Фелицисе. И хотя Альбус был старше, зелья Лили всегда удавались лучше, и она, к недовольству брата, одержала тогда победу.

Лили грустно улыбнулась. Как же она по нему скучала...

Для активизации зелья возвращения вполне ожидаемо использовалось заклинание, завязанное на крови. Суть ритуала была проста: вернуть применившего его мага в собственное время.

Лили отложила авточернильное перо (его прототип когда-то изобрел дядя Рон; интересно, так ли это в нынешнем времени?) и критически осмотрела результат своих трудов. Шанс был, оставалось найти маховик, но у Лили пока не было идей, где взять артефакт. Хотя больше всего опасений вызывали современные законы о владении запрещенными магическими предметами (как бы так ненавязчиво расспросить о них у Сириуса?). Решение было, оно не казалось простым, но выглядело вполне реальным, вот только…

Даже если допустить, чисто гипотетически, что она отправится прямо сейчас, то при самом успешном исходе ей предстоит провести двадцать четыре минуты в своем же прошлом, а именно в пятнадцатом августа. За это время необходимо уничтожить маховик, причем сделать это нужно без лишнего шума. А переместившись обратно в сегодняшний день, ей предстоит столкнуться с последствиями совершенного...

Найджел, Регулус, Сириус, Джеймс, Снейп…

Каждый день она узнавала о людях, жизнь которых спасла, напрямую или лишь косвенно… А вернувшись в свое время она просто останется в стороне.

«Бездействие иногда хуже любых, даже не совсем правильных действий», — снова всплыли в памяти слова тети Гермионы.

Лили тяжело вздохнула и еще раз критически осмотрела листок с расчетами. План был хорош, но хорош для кого-то бездушного — мага, вроде Волдеморта, хладнокровного и расчетливого, ни во что не ставящего человеческую жизнь. Она же росла с мечтой о спасении жизней, и серебристо-зеленый школьный галстук еще не был поводом действовать исключительно в собственных интересах. Или же?..

Она прикрыла глаза, запрещая себе заканчивать мысль и пытаясь утихомирить вихрь противоречивых эмоций. Поборов приступ паники, Лили выпрямилась и аккуратно сложила листок в восемь раз, прежде чем спрятать в карман. Задумчиво обвела взглядом библиотеку. В глаза бросилась кичливая обложка одной из книг на ближайшем стеллаже. Ярко-малиновыми буквами мерцало название: «Магия счастливой семейной жизни». Присмотревшись, Лили прочла и имя автора: Рита Пруэтт-Скитер. Решение, камнем лежавшее на сердце, стало еще чуточку тяжелее.

* * *

Регулус заметил свет, пробивающийся из-под двери библиотеки, и передумал возвращаться в свою комнату. Стараясь не шуметь, подкрался ближе и прислушался — изнутри не доносилось ни звука. Он осторожно приоткрыл дверь и переступил порог, различив тихое:

— Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра, — сопровождаемое нервным смешком.

— Лили?

Она резко дернулась, оборачиваясь на звук его голоса, и одна из книг, которые она, видимо, расставляла по местам, не долетела до нужной полки.

— Что ты здесь делаешь? — настороженно спросила Лили.

— Увидел свет и решил заглянуть, а ты?.. — он пробежал глазами по стеллажам, но последняя книга, повинуясь палочке Лили, вскочила на полку быстрее, чем Регулус успеть прочесть наполовину стертое название на корешке.

Лили повела плечом и, глядя ему прямо в глаза, произнесла:

— Не спалось, решила почитать.

Регулус задумчивым взглядом обвел внушительных размеров библиотеку.

— Книги… Мерлин, кажется, я прочел их все! Хотя взаправду не осилил, наверное, даже четверти. Как же давно это было…

— Любишь читать?

— О, ночами я засиживался в библиотеке, чем регулярно провоцировал недовольство матери и насмешки Сириуса. Но последний год было не до книг…

Лили, казалось, вся превратилась в слух: она склонила голову, разглядывая его со смесью любопытства и сочувствия.

— Из-за Риддла?

Регулус скривился, но все же кивнул. Лили закусила губу, явно о чем-то размышляя, а потом, видимо, любопытство все же взяло верх, потому что она тихо спросила:

— Регулус… Возможно это покажется бестактным, но… Почему? Почему ты стал…

— ...Пожирателем смерти? — догадался он.

Подобный вопрос ему задавали лишь однажды — Сириус, сорвавший с него маску во время очередной перепалки между Пожирателями и аврорами. Брат выпалил тогда вопрос бессознательно, а когда Регулус попытался что-то сбивчиво объяснить, махнул рукой:

— Это ведь Вальбурга, да? Это она тебя надоумила?

— Я способен самостоятельно принимать решения!

Ох, сколько же глупой бравады и напускной блэковской гордости звучало тогда в его собственных словах! Сириус рассмеялся ему в лицо и обозвал глупцом. Это здорово задело, Регулус взбесился, начал осыпать брата проклятиями, но теперь... теперь он и сам был с ним согласен.

Он кивнул на кресла у камина. Лили присела на краешек, и Регулус тяжело опустился в свое, собираясь с мыслями.

— Принятие метки однозначно было самым глупым поступком в моей жизни, — заговорил он, горько усмехнувшись. — Все началось, когда Сириус ушел из дома. Мать неожиданно обратила всю свою любовь, внимание и заботу на меня. Это казалось непривычным, ведь меня нельзя было назвать ее любимчиком. Она вообще слыла довольно холодной женщиной. Но все же Сириус — первенец, ее гордость. И тот факт, что он не захотел судьбы, которую мать для него выбрала, больше всего ее ранил. Когда же матушка поняла, что я-то готов отстаивать честь семьи, взгляды и идеалы наших предков, то, видимо, осознала, что вот он — второй и, возможно, единственный шанс воспитать правильного сына. Так что она со всем присущим ей рвением и упорством принялась за дело.

Она проводила со мной уйму времени, убедившись, что я, как и мой брат, не обделен мозгами. Я тоже хорошо играл в квиддич, у меня было много друзей, но при этом я уважал родовые принципы и чтил традиции, а значит, мог оказаться даже лучше брата. Она не уставала повторять как это важно — помнить свои корни, и как мне повезло родиться именно в такой семье, с таким завидным положением в обществе. И еще о том, что я совершу великие дела, добьюсь небывалых высот. А главное — мать никогда не произносила ничего подобного вслух, но я видел это в ее глазах, — смогу доказать, что я более достойный сын и наследник, чем Сириус.

Все эти пламенные речи казались мне довольно абстрактными и нечеткими, пока в один вечер на традиционный светский прием не пожаловал Темный Лорд. Он очаровал всех, всех и каждого. Он был умен, красив и обходителен, умело льстил и также умело демонстрировал собственную силу. Он говорил о важности чистоты крови, об идеалах и стремлениях наших предков. О том, что не стоит сдаваться и соглашаться на меньшее — ведь именно этого и добивалось Министерство, — когда мы можем и просто обязаны настаивать на своем, требовать лучшего для тех, чья кровь чиста, а традиции и взгляды легли в истоки магического сообщества. К концу вечера больше половины молодых людей, присутствовавших на приеме, выказали желание присоединиться к Темному Лорду. Среди них был и я. Помню, как обернулся на мать, чтобы узнать ее мнение о нем — для меня это было жизненно важно, — и впервые увидел восхищение в ее глазах. Восторг настолько неприкрытый, что о его тысячной доле в свою сторону я не смел даже мечтать. В тот момент я понял, что мать поддержит меня в стремлении присоединиться к новой прогрессивной политической организации, а через два месяца я принял метку и стал Пожирателем смерти.

Это чувство — собственной исключительности, избранности, принадлежности к сильному и независимому движению сопротивления устаревшей власти — захватило меня. На собраниях Лорд не уставал живописать, что ждет всех нас в скором будущем: как мы освободимся от магглов и займем наконец заслуженное по праву место во главе мира. Он говорил о нашей силе, смелости, о том, что только от нас зависит, будут ли гордиться нами родители. Он говорил именно то и именно так, как я хотел слышать. Любые его идеи, планы и лозунги воспринимались мной и другими Пожирателями смерти как сигнал к действию. Мы слепо следовали за ним, и никому даже в голову не приходило усомниться в правильности его идей.

Но так продолжалось недолго. Устоявшаяся власть не хотела идти на уступки, Лорд продолжал давить, а мы — безоговорочно следовать его приказам. Но ничьи планы не идеальны. И после нескольких неудачных попыток продвинуть нужные нам законы и требования правильным путем Лорд понял, что пора искать обходной путь. Мы все, казалось, понимали, что вот-вот перейдем черту, но, принадлежавшие к не самым добропорядочным и законопослушным семьям, верили в собственную правоту и безнаказанность, а потому угрызения совести нас не особенно мучили.

Однако мы не учли одного: Министерство магии тоже не намерено было сдаваться. Консерваторы, долгие годы занимавшие высокие посты, не желали мириться с переменами, а некоторые идеи Лорда все же были вполне здравыми и прогрессивными. И когда мы начали играть грязно, Министерство не придумало ничего лучше, чем спустить на нас собак — авроров и невыразимцев. Именно тогда наше стремление к переменам приняло самый опасный поворот. Наши миссии становились все рискованнее, а наказания за провал — ожесточеннее. Но мы продолжали верить Темному Лорду и были убеждены, что заслужили все те Круциатусы.

Я помню, как провалил свое первое задание — должен был любым способом узнать у раненого аврора, что еще задумало Министерство. Но тот не желал предавать своих, а мои жалящие и режущие заклинания уж точно не смогли бы развязать ему язык. Я честно пытался использовать на нем пыточное, но просто не мог пожелать ему той боли, которую уже испытал сам. В общем, сведения в итоге добыл Лейстрейндж, он же и прикончил беднягу. Я до сих пор помню тот пустой взгляд и свое оцепенение. Казалось, эта картина навсегда останется перед глазами, но довольно быстро у меня появились проблемы посерьезнее: Лорд был недоволен. Понятия не имею, сколько он держал меня под Круциатусом, по-моему, в итоге я потерял сознание, а когда пришел в себя, Северус уже отпаивал меня зельями. Именно тогда в мою голову впервые закралась мысль, что все это неправильно.

Регулуса осенила неожиданная догадка, он умолк на полуслове, слабо улыбнувшись и покачав головой.

— Так вот почему Сев спрашивал у меня об артефакте.

— Каком именно?

— Помнишь, я говорил, что обладаю артефактом, защищающим от ментального воздействия всех видов? Я только сейчас понял, что появился он у меня лишь благодаря Снейпу. Тот ловко провернул все у меня под носом, но я был слишком погружен в собственные переживания, чтобы хоть что-то заметить. Видимо, Сев уже тогда увлекался ментальной магией, возможно, ему давал уроки сам Лорд. Помню, Северус пытался подсунуть мне книги по окклюменции, но меня всегда больше интересовали чары и трансфигурация. И тогда Снейп зашел с другой стороны.

Вскоре, после моего первого провала, он попросил разузнать у отца об артефактах от ментальной магии, мол, ему такие нужны для исследований. Сев всегда принадлежал к разряду людей, которых выгодно иметь в должниках, поэтому я действительно поспрашивал у отца о подобных артефактах, правда, не особенно рассчитывая на успех. Однако мой отец, всю жизнь занимавшийся магическими предметами, заинтересовался данным вопросом. Помню, он даже пригласил Снейпа к нам на ужин, что было невиданным событием, учитывая, что тот — полукровка. Они долго спорили о возможных степенях защиты и о принципах работы — признаться, я не особо вникал тогда в суть беседы. В итоге, спустя пару недель, отцу удалось не только достать, но и модифицировать нужный артефакт. Причем один он отдал Снейпу, а другой сделал для меня, — Регулус невольно дотронулся до цепочки на шее. — Я редко получал подарки от отца, поэтому носил ее, не снимая, и в какой-то момент словно пелена начала спадать с глаз.

Никогда не забуду, как осознал это впервые. Было раннее утро, часов пять, наверное. Я мыл руки. Казалось бы, что тут странного? Но я мыл их и мыл, и все не мог взять в толк, почему это длится так долго, а потом мозг наконец зафиксировал очевидное: мои руки были все в крови, а засохшую кровь с дрожащих пальцев непросто отмыть. Это открытие поразило меня, а события той ночи предстали в совершенно ином свете. Я вдруг осознал, что наша операция в маггловском районе, которую мы тогда называли рейдом, была ничем иным, как обычным издевательством над людьми, пусть те и были всего лишь магглами. Я испугался. Просто до чертиков испугался того, что находился там и делал все то же, что и другие, не видя в происходящем ничего ужасного. Пока не оказался дома… под утро… весь в крови…

С того дня моменты «просветления» случались все чаще. За исключением разве что времени, когда я находился в присутствии Темного Лорда, злился или был чем-то огорчен. Я словно все время барахтался в бурном потоке лжи и внушения, а во времена просветления выныривал наружу.

Не знаю, сколько это длилось. Прошло по меньшей мере пару месяцев, прежде чем мне наконец удалось полностью побороть влияние Темного Лорда и трезво оценить сложившуюся ситуацию. И, надо сказать, это осознание повергло меня в глубокий шок. Я наконец понял, что наши действия, как и наши методы, давно уже вышли за рамки закона, а местами — даже здравого смысла. Наши цели и идеалы также претерпели значительные изменения, и теперь мы двигались в сторону хаоса.

Мне стало еще страшнее. Однако хуже всего оказалось то, что моя совесть, усыпленная влиянием Лорда, вдруг проснулась и, видимо, решила отыграться на мне за все то время, что крепко спала. Я винил себя за то, что так легко попался на удочку этого льстивого фанатика. Ругал, что позволил втянуть во все это еще и свою семью. По просьбе Лорда отец заказывал и модифицировал множество по-настоящему темных артефактов, а мать, по его указке, помогала добывать компрометирующую информацию на тех министерских работников, которые пытались противостоять его «новому видению» волшебного мира. Я стал противен сам себе.

Но хуже всего я чувствовал себя в моменты, когда в очередной раз вспыхивала метка, и надо было отправляться к нему. По большей части это значило снова идти в рейд, окончательно убеждая меня в том, что я — безвольный запуганный сопляк.

Казалось, этот кошмар будет длиться вечность. Я стал бояться призыва. Временами закрадывалась слабая мысль не явиться, но когда я пытался сопротивляться, то чувствовал боль, как от самого первого Круциатуса. Только значительно хуже. Когда на тебе применяют Круциатус, чтобы сберечь рассудок, ты не перестаешь повторять себе, что боль вот-вот прекратиться. Сопротивляясь призыву, ты уже знаешь: боль станет только сильнее, а когда достигнет апогея, ты сдашься, аппарируешь, а потом будешь корчиться под пыточным за опоздание.

Я пытался найти хоть какой-то способ покинуть ряды Пожирателей смерти, но его попросту не существовало. Тогда мой персональный ад перешел на новый круг — меня стали мучить безумные сновидения. Сны о том, как меня расщепило, и я утратил левую руку ровно по локоть. Или как я сражался с аврорами, и Редукто угодило прямо в левое предплечье… С каждым днем сны становились все более навязчивыми и сюрреалистичными. Я пытался бороться с ними, пил зелье Сна без сновидений, но, как оказалось, организм привыкал и к нему, и кошмары возвращались вновь.

А потом Темный Лорд попросил одолжить ему Кикимера и отправился в пещеру. Именно тогда, узнав тайну его бессмертия, я, как мне казалось, нашел выход. Кстати, я собирался отправиться туда уже в эту субботу. Ты появилась очень вовремя, Лили...

Регулус умолк и взглянул на нее. Лили смотрела на него широко распахнутыми золотисто-карими глазами, в которых плескались боль и сочувствие.

«Магия целителей обычно предполагает развитый дар к эмпатии», — вспомнил он строчку из какой-то книжки и потянулся через столик, сжав ее ладонь.

— Я знала, что служить Риддлу было ужасно, но определенно не осознавала, насколько, — покачала она головой, отводя взгляд в сторону. — А теперь кошмары прекратились?

Регулус пожал плечами и вымученно улыбнулся:

— Я бы сказал, они изменились. Теперь мне снится, что я просыпаюсь снова в семьдесят девятом, осознавая, что должен отправиться в пещеру на верную смерть.

Лили закусила губу и опустила голову. Регулус удивился, разглядывая ее. Она выглядела… виноватой?

— Знаешь, сегодня был насыщенный день, думаю, лучше отправиться спать, — он поднялся на ноги, по-прежнему не отпуская ее руки.

Лили кивнула и тоже встала.

— Все будет хорошо, — тихо заверил Регулус.

Лили еще раз потерянно кивнула, а когда он двинулся к выходу, поплелась следом.

Они остановились у двери в ее комнату.

— Знаешь, я не считаю тебя безвольным сопляком, — проговорила Лили, вскинув голову. — Думаю, ты очень смелый, и у тебя определенно есть характер.

— И не забывай о моем феноменальном очаровании, — хмыкнул Регулус.

— Да уж, скромность однозначно не входит в список ваших добродетелей, мистер Блэк.

— Ну должны же у меня быть хоть какие-то недостатки! И если уж у нас тут минутка комплиментов, то хочу отметить, что ты исключительная девушка, Лили Луна Поттер, — он поймал вторую ее ладонь. — И мне повезло, — придвинулся чуть ближе, — что ты появилась в моей жизни, — заглянул в глаза. — И не только потому, — посмотрел на губы, — что ты вытащила меня из кошмара, — и снова в глаза, — а потому, что заставила снова полюбить жизнь.

Регулус притянул ее к себе и прикоснулся к губам нежным поцелуем, а когда Лили не выказала сопротивления, подался вперед и поцеловал по-настоящему, требовательно и страстно. Лили прильнула к нему, отвечая на поцелуй, обнимая за шею и зарываясь пальцами в волосы на его затылке.

* * *

— Рег! Регулус, просыпайся скорее! Они скоро будут здесь! — взлохмаченный Сириус потряс его за плечо.

— Что? Сириус?

— Ланахи скончалась сегодня ночью, но перед смертью пришла в себя и назвала твое имя. Авроры с минуты на минуту будут здесь! Джеймс прислал патронуса. Вам надо уходить.

— Где Лили?

— Джин пошла ее будить, скорее!

Регулус вскочил с кровати, растерянно озираясь по сторонам.

— Это ищешь? Быстрее! — он сунул в руку Регулусу его волшебную палочку.

Когда они выбежали в коридор, в дверях другой комнаты появилась взлохмаченная и бледная Лили.

— Рег?

Дом внезапно содрогнулся, стены заходили ходуном, словно кто-то пытался разрушить их огромным тараном.

— Мерлин! Они уже здесь! — воскликнул Сириус.

— Значит, вариант с мотоциклом отпадает.

— Аппарируй, пока защита дома не разрушена до конца, антиаппарационный купол они установить не смогут.

— Лили, — Регулус протянул руку, и та, не раздумывая, переплела их пальцы и невольно прижалась к нему, словно ища поддержки. — Спасибо вам за все!

Взволнованная Джин спросила:

— Но… куда вы?..

— Нам лучше не знать, дорогая, — предостерег ее Сириус.

— Да, ты прав. Удачи!

Регулус кивнул им, крутанулся на месте, увлекая за собой Лили, и с громким хлопком аппарировал. Их сдавило со всех сторон, протягивая сквозь пространство, а спустя пару мгновений Регулус почувствовал, как ноги коснулись твердой земли. Прохладный воздух летнего утра полнился запахом леса, а легкий ветерок растрепал волосы.

— Где мы? — Лили с интересом огляделась по сторонам, по-прежнему сжимая его ладонь. — Здесь так красиво!

Они стояли в лесной глуши. Слух улавливал пение птиц и жужжание насекомых. Впереди виднелись кованые ворота и каменный, поросший плющом забор.

Регулус приглашающим жестом указал в сторону ворот:

— Поместье Альфарда Блэка.

— Это тот дядя, что дал Сириусу денег, когда тот в шестнадцать сбежал из дома?

— Да, а еще он великий экспериментатор, ученый, алхимик и просто лучший дядя в мире. Мы с Сириусом обожали проводить у него каникулы. Он даже разрешал нам колдовать дома. Пожалуй, самые яркие моменты моего детства связаны именно с этим местом и этом человеком. Пойдем.

Как только они приблизились к воротам, послышался тихий щелчок, по воздуху над забором прошла рябь, и калитка со скрипом отворилась. Едва они шагнули внутрь, оказавшись внутри магической защиты поместья, как Лили тихо ахнула. Перед ними предстал внушительный трехэтажный дом в георгианском стиле из светлого камня с мощными колоннами. Бросалось в глаза его запустение: дорожка ведущая к дому местами поросла травой, вокруг было тихо и безжизненно. Однако магия, окутывавшая это место еще не ослабла, сохраняя его величественный вид.

— Думаю, придется какое-то время провести здесь, пока не придумаем, что делать дальше.