Властитель Стихий (джен)

— Куда мы попали?! — в ужасе и отчаянии вскричал Тинос. — Это не Сопряжение!

Такого кошмара он не видел в Стихийных Плоскостях даже в Судный день. Здесь не было ни воды, ни огня, ни земли, ни воздуха — все Стихии будто слились воедино, породив чудовищный хаос разрушения. Всё вокруг бурлило, кипело и взрывалось, везде с треском лопались огромные пузыри, непроглядную тьму разрывали ослепительные всполохи, зыбкая поверхность колыхалась под ногами, выбрасывая фонтаны раскаленного вещества.

— Сюда, быстрее! — донесся откуда-то едва слышный среди угрожающего рева и грохота голос Тарнума.

Оказавшийся рядом Гэйвин схватил растерявшегося элементаля за плавник и потащил его сквозь носящиеся повсюду плотные черные вихри. Впереди в клубах дыма показалась могучая фигура бессмертного героя, который еле удерживал вырывающегося Ксанфа.

— Пусти меня! — хрипел криган, отчаянно пытаясь освободиться из цепких объятий. — Пусти! Там же Кристалл!

— Да погоди ты! — резко прикрикнул на него Тарнум. — Так, все тут? Гэйвин, Тинос, Каури… Улисса! Где Улисса?!

— Здесь я, — отозвалась растрепанная эльфийка, выныривая из облака пыли.

— За мной! — скомандовал варвар. — Только не теряйте друг друга из вида!

Он разжал руки, и Ксанф, заорав во всю глотку, рванулся в известном лишь ему направлении. Тарнум, прошептав какое-то заклинание, выхватил меч, и тот вспыхнул ярко-голубым светом. Воздев сияющий клинок над головой, варвар ринулся вдогонку за криганом, а за ним, ориентируясь по свету меча, побежали обе эльфийки и Гэйвин, продолжавший тянуть за плавник неуклюжего элементаля. Они неслись через сотрясаемое взрывами пространство, через плотную стену дыма и пыли. На головы им постоянно сыпались какие-то обломки, ноги вязли в подобии клокочущей лавы, но никто удивительным образом не получил ни ранений, ни ожогов — то ли помогала защитная магия Гэйвина, то ли в этом мире Стихии оставались безопасными даже в таком хаотичном состоянии.

Внезапно всё исчезло. Тьма, взрывы, дым и грохот в один миг сменились полной пустотой и тишиной — будто все разом ослепли и оглохли. Окружающее пространство стало абсолютно пустым, в нем не было ничего — лишь невидимая твердь под ногами и бескрайняя даль, не ограниченная никаким горизонтом. Теперь путникам не грозило потерять друг друга в хаосе буйствующих Стихий — они даже без светящегося меча прекрасно видели и указывающего дорогу бессмертного героя, и бегущего далеко впереди Ксанфа. В какой-то момент Тарнум сумел приблизиться к демону почти вплотную.

— Ксанф, будь осторожен! — прокричал он.

Но криган ничего не слышал. Шерсть его стояла дыбом, ноздри раздувались, глаза горели безумием. Резко ускорив свой бег, он вновь оторвался от Тарнума. Хрипя и задыхаясь, Ксанф со всех ног несся к цели, и никто не сумел бы удержать его. Вскоре все увидели, куда именно бежит демон — впереди показалась едва заметная темная точка, при более близком рассмотрении оказавшаяся мужской фигурой в черном плаще. Неизвестный был высок и худощав, неестественно бледное лицо покрывали уродливые шрамы, один глаз отсутствовал, и в пустой глазнице мелькали зловещие зеленые огоньки. И таким же зеленым светом лучился маленький продолговатый камушек, висевший у него на шее.

— Кристалл Силы! — не своим голосом завопил Ксанф. — Отдай немедленно!

На невозмутимом лице мужчины отразилось что-то вроде ироничной усмешки. Подпустив демона поближе, он спокойно поднял руку — и из указательного пальца вырвался узкий фиолетовый луч, который угодил Ксанфу прямо в лоб и, выйдя из затылка, рассеялся в пространстве. Криган рухнул как подкошенный, не успев даже вскрикнуть.

— Ксанф! — закричала Улисса, бросаясь к распростертому телу.

А Гэйвин, Тинос и Тарнум застыли на месте, потрясенные не столько даже гибелью своего товарища, сколько негромким возгласом Каури:

— О боги! Эскатон?!

Мужчина прищурил единственный глаз:

— А, это опять ты, жаддамская героиня… Что, не ожидала еще раз со мной встретиться?

— Но… Как же так? Когда рухнул твой монолит в Равеншоре, ты ведь… Голову даю на отсечение, что ты тогда умер!

— Умер? — задумчиво переспросил Разрушитель. — Да, по вашим понятиям это вполне может считаться смертью. Полная беспомощность, неспособность видеть, слышать, мыслить, действовать… Сам не знаю, сколько времени я провел в таком состоянии, и пребывал бы в нем до сих пор, если бы в мою Плоскость не залетело вот это.

Эскатон щелкнул пальцами по висящему у него на шее Кристаллу Силы.

— Эта вещь пробудила мое сознание. И дала силы восстановиться. Хотя вы сами видите, мне до сих пор так и не удалось полностью привести себя в порядок, — он распахнул плащ, демонстрируя висящие лохмотья разорванной плоти и серые с металлическим отливом кости. — А уж в каком виде я тогда очнулся, даже и вспоминать не хочется. Но страшнее было другое: я не выполнил свой долг. Знаете ли вы, что это такое — чувство долга?

— Знаем, — сурово произнес Гэйвин. — Именно оно нас сюда и привело.

— Ну да, конечно… Ваш долг в том, чтобы спасти мир, не так ли? А мой — в том, чтобы его уничтожить!

— Опять?! — скривилась Каури. — Но ведь в прошлый раз мы с Харой убедили тебя, что наш мир не заслужил такой участи! Ты же согласился тогда с нашими доводами, разве нет?

— Вы меня обманули. Сказали, будто кригане доживают последние дни, а на самом деле эта мерзостная раса до сих пор процветает и рвется к власти! Вот этот вот, который был с вами, — глаз Эскатона полыхнул гневом, — как же он жаждал добраться до моего Кристалла!

— Неправда! — воскликнул Тинос. — Ксанф не стремился к власти! И Кристаллом твоим завладеть не хотел, а собирался спрятать его в надежном месте, чтоб не вызывал больше никаких катастроф!

Эскатон ухмыльнулся:

— Неужели вы так наивны, что действительно верите в благие намерения вашего демона? Уверяю вас, он хотел вовсе не этого. Покорить весь мир, сделать вас всех рабами — вот для чего ему нужен был Кристалл!

— Теперь мы уже никогда не узнаем, чего он хотел, — сказала Улисса, всё это время безуспешно пытавшаяся оживить Ксанфа. — Ты убил его!

— Да, убил. Что ж поделаешь, с криганами нельзя иначе. И с мирами, куда они проникли, тоже. Если где-то завелись эти твари — они не успокоятся, пока не захватят всё. Расплодятся, как кролики, истребят всех остальных, истощат землю, а затем начнут расползаться по вселенной в поисках нового, еще не изгаженного ими местообитания. Единственный способ остановить нашествие криган — выжечь дотла зараженный ими мир, как чумной город, не дожидаясь, когда зараза выйдет за его пределы.

— У вас принято бороться с чумой, выжигая зараженные города?! — лицо Улиссы покраснело от возмущения. — Как жестоко!

— Зато действенно. Чума не лечится, и лучше уж сразу покончить с обреченными, чем позволить болезни распространяться. Так же и с криганами — лучше уничтожить один мир, нежели подвергнуть риску все остальные.

— И всё-таки это несправедливо, — в голосе светлой эльфийки послышалась мольба. — Послушай, Эскатон, позволь нам самим разобраться с криганами, а? Неужели тебе совсем не жаль наш мир?

Разрушитель невесело усмехнулся:

— Я вот в прошлый раз пожалел его, а зря. Теперь совесть мучает.

— А разрушишь — не будет мучить? — спросил Гэйвин. — Это же миллионы невинных жертв!

— Не стану спорить, губить миры всегда неприятно, — вздохнул Эскатон. — Но что же делать? Древним виднее, а я всего лишь выполняю их волю.

— Ну вот, опять ты о Древних… — протянула Каури. — Можешь хоть толком объяснить, кто это такие?

— Могущественная цивилизация, их империя включает сотни миров. Наверное, вы сочли бы их богами. Это они приговорили ваш мир к уничтожению. А что до меня, то я не испытываю никакой враждебности ни к нему, ни к вам лично. Так что не беспокойтесь, убивать вас я не намерен. Раз уж вас занесло в Стихийные Плоскости, пусть хоть пятью жертвами окажется меньше. В этом измерении вы будете в безопасности, а здесь, в Плоскости между Плоскостями, даже и в комфорте — хаос Стихий сюда не доходит. Эта Плоскость хорошо изолирована от остальных, я удивляюсь, как ваш криган вообще сумел найти точку телепортации.

— Ага, это всё-таки Плоскость между Плоскостями! — воскликнула Каури. — Но почему она так выглядит? Совершенно пустая… Куда делись все эти монстры?

Губы Эскатона тронула насмешливая улыбка.

— Монстры, говоришь? Они были всего лишь плодом твоего воображения, равно как и прочие красоты этой Плоскости. Таким уж было ее свойство — влиять на мозги и вызывать видения.

— Но как же… — матриарх обнажила грудь, показывая длинный багровый шрам. — Раны они наносили совершенно реальные!

— Так ведь воображение — тоже сила вполне реальная. Под его влиянием энергия этой Плоскости трансформировалась в телесную форму, так что тех монстров ты породила сама. И твои товарищи тоже — наверняка ведь каждый из них воплотил здесь свои фантазии.

— Не может быть…

— Что, трудно в это поверить? Неудивительно, ведь в вашем измерении такое невозможно. И в этом теперь тоже — структура Стихийных Плоскостей изменилась, здесь больше нет этой энергии, а без нее не будет и видений. Одна лишь пустота.

— А в других Плоскостях что за кавардак?! — вскричал Тинос. — Что ты с ними сотворил? Опять, что ли, куда-то запер Стихийных Лордов?

— Да нет там уже давно никаких Лордов. Говорю же: структура Плоскостей изменилась, они больше не порождают элементалей. И, кстати, я к этому совершенно непричастен. Когда Кристалл вернул меня к жизни, Стихийные Плоскости уже пребывали в полном хаосе. Не знаю, что за катастрофа их разрушила, но у меня такое ощущение, что не последнюю роль в этом сыграла энергия Кристалла.

В глазах у Тиноса потемнело.

— Немедленно восстанови Сопряжение! — заорал он не своим голосом. — Сделай всё как было!

— Хм… Ты что, всерьез считаешь меня всесильным богом? Я не могу ничего восстановить. Да и не хочу — хаос Стихийных Плоскостей мне еще пригодится. Достаточно впустить его в ваш мир, и моя цель будет достигнута.

— И наполнится земля наша силой четырех Стихий… — покачала головой Улисса. — Или как ты там говорил моим соотечественникам?

— Да, именно так. Должен заметить, мне очень повезло, что эльфы оказались столь внушаемыми. Если бы они отказались помогать, я бы, пожалуй, не сумел ничего сделать. Сейчас ведь не те времена, когда я мог собственными силами открыть портал между измерениями. Нет-нет, не думайте, это не я ослаб — это ваш мир стал настолько недосягаем, что пробиться туда мне не помогла даже энергия Кристалла. Я уж и так сконцентрировал ее, насколько было возможно, и нанес удар в самое уязвимое место — в то самое, через которое вы сюда телепортировались. И всё равно сквозную дыру не пробил, а разрушил барьер лишь со своей стороны. Для телепатической связи оказалось достаточно и этого, но чтобы окончательно прорвать барьер, его нужно атаковать еще и из вашего измерения. Вот эту задачу я и поручил эльфам. Когда они достроят алтари и приступят к ритуалу, энергия их молитв устремится в ту самую точку — и два измерения соединятся. И тогда, как я и обещал, в ваш мир хлынет сила Стихий.

— Не надо, Эскатон, — произнес Гэйвин. — Не делай этого.

Разрушитель рассмеялся:

— Да я и не собираюсь больше ничего делать. Моя часть работы уже выполнена, осталось лишь дождаться, когда эльфы выполнят свою. Собственно, я для этого уже не нужен, и мой Кристалл тоже.

— Обратись к авлийцам и прикажи им прекратить строительство, — настаивал маг.

Эскатон вздохнул.

— Сколько можно вам объяснять: этот мир должен быть уничтожен, и менять свои планы я не собираюсь. Всё, разговор закончен!

Тут вперед выступил Тарнум, который всё это время молча стоял в стороне с опущенной головой и прикрытыми глазами.

— Ошибаешься, — глухо проговорил он. — Наш разговор только начинается. Я готов!

-Готов? — насмешливо переспросил Разрушитель. Интересно, к чему же?

Варвар распрямил плечи, глаза его гордо сверкнули.

— Я, Тарнум, друг эльфов и защитник Анатгариха, от имени всех народов этого мира вызываю тебя, Эскатон Разрушитель, на поединок!

— Ах ты, как пафосно, — усмехнулся Эскатон. — Только вот с чего ты взял, что я приму твой вызов? Нет уж, должен тебя разочаровать: никакого поединка не будет.

— Струсил, значит? — сощурился Тарнум. — Вот уж не ожидал, что у могущественного Разрушителя окажется такая жалкая заячья душонка!

— При чем же здесь трусость? — спокойно возразил Эскатон, совершенно не уязвленный оскорбительными словами варвара. — Я просто не хочу лишних жертв. Но если уж тебе так неймется геройски погибнуть — давай, нападай. Даже любопытно, каким образом ты собираешься меня победить.

— Ну, держись, недобиток!

Тарнум выхватил меч и стал наступать на противника. Разрушитель даже не шелохнулся, он лишь на несколько секунд задержал взгляд на клинке — и тот, задрожав, разлетелся вдребезги. В руке у варвара осталась только рукоятка с коротким куском лезвия.

— Ах, так?! — Тарнум рванулся к Эскатону, целя ему в глаз своим обломанным оружием.

Мощный удар незримой силы отбросил бессмертного героя назад, он упал, но тут же вскочил на ноги и, прокричав заклинание, резко выбросил вперед обе руки. Громадный огненный шар полетел в Эскатона, но, врезавшись в него, с шипением рассыпался на искры, не причинив никакого вреда.

— Так я и думала, — в отчаянии прошептала Каури. — На него не действует магия! Ох, Тарнум, зря ты это затеял…

— Всё с тобой ясно, — разочарованно протянул Эскатон, отряхивая с плаща пепел. — Примитивное оружие и немудреные заклинания — вот и всё, чем ты владеешь. Признаться, я ожидал большего. Ладно, кончаем комедию!

Разрушитель поднял палец, и выпущенный из него луч пронзил грудь Тарнума с левой стороны, оставив дымящуюся сквозную рану. Лицо варвара исказила гримаса боли, но, к удивлению Эскатона, он остался стоять и даже нашел в себе силы рассмеяться в лицо врагу:

-Думаешь, если в сердце попал — значит, убил, да? Нет уж, мы еще поборемся!

Эскатон снова выстрелил из пальца, но на сей раз Тарнум успел поставить магическую защиту. Преломившись о невидимую преграду, луч изменил направление и задел Улиссу. Эльфийка вскрикнула и схватилась за плечо, на котором вспухла багровая полоса ожога.

— Да что ж вы делаете?! — в гневе воскликнул Гэйвин, бросаясь к сражающимся. — Раз у вас поединок, вот и бейтесь один на один, так, чтоб другие не страдали!

Легким взмахом руки Эскатон очертил вокруг себя и Тарнума светящийся круг, и бегущий Гэйвин внезапно упал, налетев на призрачную стену. Потирая ушибленный лоб, маг вернулся к Улиссе.

— Ну вот, отгородились, — простонала эльфийка. — Теперь мы Тарнуму ничем не поможем…

— А разве мы могли чем-то ему помочь? — хмуро спросил Гэйвин. — Оружие тут бесполезно, а всю магическую силу я истратил. Нам остается только наблюдать…

— И молиться, — добавила Улисса.

Эскатон тем временем продолжал расстреливать Тарнума. В варвара непрестанно летели всё новые убийственные лучи. Большинство ему удавалось отклонить; многократно отражаясь от поставленного Эскатоном ограждения, они причудливо плясали в замкнутом пространстве, иногда попадая и в самого Разрушителя, но не раня, а лишь отскакивая от него. Но часть ударов Тарнум отвести не сумел. Всё его тело было покрыто кровавыми ранами, хоть и не смертельными для него, но весьма болезненными. Бледный, с испариной на лбу, бессмертный герой уже еле держался на ногах; отбиваться ему становилось всё труднее, и выстрелы Эскатона всё чаще достигали цели. Но, видимо, и силы Разрушителя тоже были небеспредельны. С презрением глядя на окровавленного, шатающегося от слабости, почти поверженного противника, Эскатон остановился перевести дух, и Тарнум понял: если не воспользоваться этой передышкой — другого шанса не будет. Настала пора применить крайнее средство — о Предки, хоть бы оно сработало! Собрав последние силы, варвар произнес почерпнутое когда-то от магических элементалей заклинание, рождающее сокрушительный поток энергии. И поток этот он направил не на Эскатона, которого наверняка не убили бы даже столь мощные чары, а прямо на украшающий его грудь Кристалл Силы. Упругая струя магической энергии с сухим треском ударила в Кристалл — и последним, что увидел Тарнум в своей жизни, стала ослепительная вспышка света. Вслед за ней раздался сильнейший взрыв, и бесформенные ошметки тел обоих врагов взметнулись высоко вверх. Светящееся кольцо вокруг места поединка погасло, и кровавые клочья плоти посыпались к ногам потрясенных зрителей.

— Ну теперь-то уж он больше не воскреснет, или как? — растерянно пробормотала Каури.

— Постойте, а как же Тарнум?! — закричал Тинос, отойдя от шока. — Он же бессмертен! Как же так?!

— Какое уж тут бессмертие, когда на куски разорвало, — покачал головой Гэйвин. — Может, его дух и не умер и всё еще витает здесь, да только проявить себя никак не может — тела-то у него больше нет. А может быть, Предки и вправду наконец простили его…

— Как же всё-таки дорого мы заплатили за победу, — горько промолвила Улисса, поглаживая обожженное плечо. — Двоих потеряли…

— Но миссию свою выполнили, — сказала Каури. — Предотвратили конец света.

— Еще не предотвратили, — возразил Гэйвин. — Пока друиды продолжают готовиться к ритуалу воссоединения, опасность сохраняется. Надо сказать им, чтобы прекратили строить алтари. Я думаю, теперь они нам поверят — ведь голос Властителя больше не звучит и не действует им на мозги.

— А если и сейчас не поверят — мне придется пойти на крайние меры, — неожиданно жестко произнесла Улисса, сверкнув глазами.

— На какие же? — удивился маг.

— Разрушить эти алтари.

— Да я ведь уже пытался, — вздохнул Тинос.

— Ты был один, а я приведу армию. Король Мануил не такой упертый, как мой брат. Он не любит кровопролития, но если объяснить ему, чем грозит этот ритуал, он всё поймет правильно. Поверьте, мне меньше всего хочется войны между двумя самыми дорогими мне странами. АвЛи моя родина, а в Новой Эрафии я Мать народа, и этим всё сказано. Если придется столкнуть их между собой — это будет ужасно… но всё-таки лучше, чем гибель всего мира.

— Давай всё же надеяться, что эльфов удастся убедить по-хорошему, — сказал Гэйвин. — Сейчас мы телепортируемся в АвЛи и всё им расскажем.

— А что будет со Стихийными Плоскостями? — задал Тинос давно волновавший его вопрос. — Если мы заберем отсюда Кристалл Силы, этот хаос прекратится, да?

— Кристалл Силы? — задумчиво переспросил Гэйвин. — А где он?

— Да вот же, валяется у тебя под ногами.

Маг поднял еще теплый Кристалл и прижал его к груди.

— Ну так что? — глаза элементаля были полны мольбы. — Когда мы его уберем, Сопряжение восстановится?

Великий Визирь тяжело вздохнул.

— Нет, не восстановится. Боюсь, что структура Плоскостей нарушена необратимо.

— Ну тогда исправь ее сам! — в отчаянии закричал Тинос. — Ты же великий волшебник, и у тебя Кристалл Силы! Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать! Это же мой родной мир, понимаешь ты или нет?!

— Хорошо, я попытаюсь,— неуверенно произнес Гэйвин, пряча глаза. — Но для этого мне нужно получше изучить свойства Кристалла и самих Плоскостей. А это потребует времени, и всё это время в Священных рощах будет продолжаться строительство алтарей… Вот что: мы сейчас отправим Улиссу обратно к Главному храму, а сами останемся и попробуем привести в порядок это измерение. Улисса, ты готова телепортироваться?

— Я-то готова, — откликнулась эльфийка. — Но как же ты сотворишь заклинание? Разве к тебе уже вернулись силы?

— Я возьму их из Кристалла. Магической энергии в нем предостаточно, Тарнум выпустил лишь ничтожную часть. Только вот… понимаешь, не хотелось бы терять с тобой связь…

Взгляд мага упал на изящное серебряное колечко с бирюзой на пальце эльфийки.

— Вот это кольцо… Я вижу, оно у тебя волшебное?

— Да, один энротский чародей когда-то подарил на свадьбу.

— Дай-ка его мне на минутку.

Гэйвин принял кольцо, зажал его в кулаке и зажмурился.

— Всё, я на него настроился, — сообщил он, возвращая украшение хозяйке. — Теперь смогу видеть, где ты и что с тобой. Так будет спокойнее. А сейчас — в добрый путь, Улисса!

Он прошептал заклинание, и у ног эльфийки заколыхалась лужица тумана, такая же, через какую они телепортировались в Стихийные Плоскости.

Улисса шагнула в туман. Твердь под ее ногами расступилась, и она почувствовала, как проваливается в бездонную яму. Ощущения, как при любой телепортации, были малоприятными, но эльфийка знала: надо чуть-чуть потерпеть, и она приземлится на мягкую душистую траву поляны у Главного храма друидов. Вместо этого она неожиданно уткнулась лицом в промерзшую заснеженную землю и тут же вскочила на ноги, с недоумением оглядываясь. Снег в начале августа? Что еще за каприз погоды? Но, присмотревшись к окружающему пейзажу, Улисса поняла: что-то здесь не так. Не могли же деревья полностью облететь, а трава засохнуть и сгнить за неполный день, проведенный ею в Стихийных Плоскостях? «Время в Плоскостях летит быстро», — всплыло в памяти замечание покойного Тарнума. В свое время она не придала значение этой фразе: когда времени не хватает для важных и срочных дел, оно всегда кажется текущим слишком быстро. Но неужели в разных измерениях его ход действительно различается? Похоже, здесь прошло несколько месяцев, и, должно быть, строительство алтарей уже близится к завершению…

Улисса опрометью бросилась к храму и, толкнув дверь, влетела внутрь. Там ее встретил незнакомый жрец — высокий щуплый юноша, даже еще не успевший отрастить бороду.

— Скорее скажите, какой сейчас месяц! — выпалила Улисса, забыв поздороваться.

— Да ноябрь вообще-то, — ответил друид, оторопело глядя на одетую в летнее платье гостью.

— Уже ноябрь?! — эльфийка схватилась за голову. — Где Эллесар? Мне нужно срочно поговорить с ним.

— Эллесара сейчас замещаю я, — юноша приосанился, напуская на себя важный вид. — Верховный жрец уехал к алтарю Воздуха на ритуал восстановления связи.

— Когда ритуал? — спросила Улисса, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Послезавтра в полдень.

— Послезавтра?! О боги, я же не успею…

— А вы хотели тоже поучаствовать?

— Нет! Этот ритуал надо предотвратить во что бы то ни стало, иначе мы все погибнем!

— Почему? — растерянно спросил жрец. Ведь великий Властитель Стихий говорит, что…

— Ваш Властитель уже ничего никому не говорит, он мертв! И не Властитель он, а Разрушитель, он решил нашими руками уничтожить весь мир. Я только что была у него в Плоскостях, я знаю… Стоит помолиться на его алтарях — и всем конец!

Улисса не особенно надеялась, что этот друид, одурманенный, подобно многим его единоверцам, сладкими речами Эскатона, серьезно отнесется к ее словам. Но что-то в ее взгляде и голосе заставило юношу поверить.

— Какой ужас… — только и смог вымолвить он, бледнея на глазах. — Что ж теперь делать-то?

— Немедленно бежать к алтарю, предупредить Эллесара… А еще лучше — в Пирпонт, к Ариану. Нет, в Пирпонт уже поздно…

— Его величество сейчас не в столице, а у Озера Вечной Юности. Он будет молиться Властителю на алтаре Воды.

— Значит, туда мне и надо!

— Подождите! Вы хоть тулуп мой возьмите, мороз ведь! — опомнился жрец.

Но Улисса, не слушая его, выбежала из храма и помчалась к далекому озеру.

Эльфийка двигалась через заснеженный лес так быстро, как только могла, забыв и про холод, и про боль в раненом плече. За время, оставшееся до начала ритуала, было почти невозможно добраться пешком до Озера Вечной Юности, но, как назло, по пути не встретилось никого, кто мог бы подвезти. Подгоняемая страхом опоздать, Улисса провела на ногах весь этот день и весь следующий, почти не давая себе отдыха. К утру третьего дня эльфийка уже еле могла двигаться. Она задыхалась, сердце было готово выпрыгнуть из груди, каждый шаг отдавался болью в суставах — все-таки ей было уже не двадцать и даже не сто лет. С трудом переставляя будто налитые свинцом ноги, она с тревогой следила за солнцем, неумолимо поднимающимся всё выше над горизонтом. Когда оно окажется в зените, друиды начнут ритуал,и произойдет непоправимое. Только бы успеть помешать им… только бы успеть…

Ближе к полудню лесная глушь расступилась, и далеко впереди забрезжила водная гладь. Улисса приободрилась — до цели было уже недалеко. Выжимая из себя последние силы, она ускоренным шагом устремилась к озеру.

— Какая же невиданная мощь таится в этом Кристалле, — задумчиво промолвил Гэйвин, когда Улисса скрылась в глубине портала. — Он усилил мое заклинание в сотни раз. Вы же помните — вчера я трудился всю ночь, чтобы телепортировать нас сюда, а сейчас управился за минуту, причем не затратил ни крупицы собственных сил.

— А Кристалл поможет восстановить здесь порядок? — нетерпеливо поинтересовался Тинос.

— Не могу сказать. Энергии-то его, судя по всему, хватит даже на такую трудную задачу, но знать бы еще, как к ней подступиться. Как я вижу, все стихии здесь перемешались, нормальные связи между ними нарушены, и я пока что плохо представляю, как их можно вновь упорядочить.

— Мне кажется, начинать надо с Плоскости между Плоскостями, — предположила Каури. — Она здесь самая главная, всё Сопряжение строится вокруг нее. Надо попытаться вернуть ее в исходное состояние, и тогда нам, может быть, удастся привязать к ней остальные четыре Плоскости. Хотя, честно говоря, я совершенно не представляю, какими средствами это можно сделать.

— Известно какими — магическими, пробормотал Гэйвин. — Только надо разобраться, как эта Плоскость устроена. Я имею в виду ее тонкую структуру, распределение энергетических потоков… Ну, в общем, вы, профессор, понимаете, о чем я?

Каури согласно кивнула.

— Тогда мне станет яснее, какие заклинания могут оказаться полезными, — продолжил маг. — Сейчас я попробую настроиться на ее энергетику. Только, пожалуйста, не мешайте — мне нужно полностью сосредоточиться.

Великий визирь широко расставил ноги, вытянул вверх руки и застыл, будто статуя. Глаза его подрагивали под закрытыми веками, губы беззвучно шевелились. Он простоял так минут десять, но его соратникам это время показалось вечностью. Тинос в волнении смотрел на мага: что, если тому не удастся понять устройство этого мира и восстановить его гармонию? Если уж этого не сумеет величайший волшебник всех времен и народов — значит, Сопряжение погибло безвозвратно… Элементаль бросил тревожный взгляд на стоящую рядом Каури, и эта всегда суровая женщина неожиданно обняла его и ласково погладила по голове. Тинос прижался к ней всем телом, и оба они вновь устремили глаза на медитирующего мага.

Внезапно всё вокруг содрогнулось от удара такой силы, что Каури потеряла равновесие и упала, потянув за собой элементаля.

— Гэйвин, ты не можешь колдовать осторожнее?! — возмущенно вскричала она, поднимаясь. — Предупреждать же надо!

— Это не я, — встрепенулся волшебник, мигом вернувшись к реальности. — Это идет оттуда, с той стороны…

Несколько мощных толчков, следующих почти без перерыва, вновь сотрясли Плоскость между Плоскостями.

— Не может быть! — воскликнул Тинос. — Неужели друиды уже начали…

Поверхность под ногами выгнулась вверх, будто кто-то со всей силы ломился в нее тараном. Не удержавшись, все трое кубарем покатились в разные стороны. А на том месте, где они только что стояли, вздулся огромный пузырь и с оглушительным треском лопнул, оставив на своем месте здоровенную дыру.

— О боги, — сдавленным голосом прошептала Каури, бледнея на глазах. — Теперь же всему конец…

Эльфийка, маг и элементаль осторожно подползли к краю и заглянули в зияющую пропасть. В ее глубине бушевали четыре Стихии, смешавшиеся в общую кашу, бурлящую, кипящую и взрывающуюся. Закрутившись в увеличивающуюся воронку, вовлекающую в себя новые и новые массы материи, всё это со страшным ревом неслось вниз — в другое измерение, в Священные рощи АвЛи, куда разрушительная сила здешнего хаоса наконец получила доступ.

Трое соратников долго, как завороженные, глядели в пропасть, не в силах оторваться от кошмарного, но по-своему величественного зрелища. Они еще не до конца осознавали, что все их усилия и жертвы пошли прахом, что они так и не сумели спасти родной мир, что его уничтожение началось — и этот процесс, судя по всему, уже не остановить. Наконец Гэйвин, спохватившись, вскочил на ноги.

— Надо же закрыть… заткнуть… Я сейчас, сейчас!

Маг вынул из кармана Кристалл Силы и, зажав его в кулаке, принялся спешно колдовать. Растрепанный, раскрасневшийся, он лихорадочно бормотал самые разнообразные магические формулы, но дыра между измерениями и не думала закрываться.

Потратив на бесплодные усилия почти полчаса, Гэйвин обреченно выдохнул:

— Проклятье… Почему здесь не работают никакие мои заклинания? В смысле, никакие из тех, которые могли бы помочь. Даже Кристалл Силы ничего не дает.

Сунув артефакт обратно в карман, волшебник добавил:

— Видно, в этой Плоскости, будь она неладна, магия действует не так, как у нас. Здесь я ничего не сделаю, надо попробовать с другой стороны — уж там-то должно получиться. Каури, Тинос, дайте мне руки — будем телепортироваться.

— Туда?! — в ужасе воскликнул элементаль. — Нас же разорвет!

— А что ты предлагаешь — остаться здесь?! Я попытаюсь сразу переместить нас всех в безопасное место. Может, и выживем — как-никак мои защитные чары еще действуют, да и эрафийское благословение тоже.

При словах об эрафийском благословении Каури побледнела, но всё же без возражений протянула руку великому визирю. Тот крепко сжал ее ладонь и плавник Тиноса, и они прыгнули в дыру.

Адский вихрь пожирающих друг друга Огня, Воды, Земли и Воздуха подхватил их и стремительно понес прочь из Стихийных Плоскостей. Как только они пересекли границу измерений, убийственная сила обезумевших Стихий со всей мощью обрушилась на их слабые тела, нещадно терзая плоть, дробя кости, разрывая мышцы и внутренности. Гэйвина обожгла такая нестерпимая боль, как будто он налетел грудью на магическую мину; слева от него послышались странные булькающие звуки, а справа — пронзительный женский вопль, переходящий в хрип. Уже теряя сознание, Великий Визирь всё-таки успел сотворить заклинание телепортации, и сила магии, мгновенно перенеся три изувеченных тела на десятки верст, выбросила их в другом уголке Священных рощ, которого еще не коснулся хаос разрушения.

Улиссу катастрофа застигла на берегу Озера Вечной Юности, совсем недалеко от цели. Сначала из близлежащего ельника, в глубине которого скрывался алтарь Воды, потянулся ввысь едва заметный лучик бледного призрачного света, постепенно наклоняющийся к северо-востоку. Холодея от ужаса, эльфийка обернулась туда, куда уходил луч — и увидела, как у самого горизонта сверкнула ослепительная вспышка. Вслед за этим небо с той стороны резко потемнело и с грохотом разверзлось, обрушив на землю столб черной пыли, тут же закрутившийся в огромный, на глазах расширяющийся смерч. У Улиссы подкосились ноги, и она упала на мерзлую землю, неистово колотясь об нее головой и оглашая окрестности отчаянным воем. Вскоре она выбилась из сил и осталась лежать на снегу, чувствуя, как зимний холод постепенно сковывает тело, и желая лишь одного — замерзнуть насмерть и никогда не увидеть того, что станет теперь со Священными рощами и всем остальным миром. Но все-таки эльфийка заставила себя подняться и понуро поплелась к алтарю Воды.

На лесной поляне, посреди которой возвышался сложенный из голубоватых полированных камней алтарь, царила суматоха. На молитву Властителю Стихий собрались тысячи авлийцев, принадлежащих едва ли не ко всем населяющим страну племенам. Здесь были и эльфы, и гномы, и кентавры, и даже немногочисленные люди — не хватало разве что криган. Большинство собравшихся были одеты по-праздничному, многие пришли с детьми. Сейчас дети захлебывались плачем, а взрослые, заламывая руки, метались по поляне или, упав на колени, в слезах взывали к духам Природы. Одни друидские жрецы лежали без памяти, другие хлопотали над ними, пытаясь привести в чувство. Сквозь плотную толпу гномов, возбужденно обсуждающих разразившуюся катастрофу, Улисса еле протиснулась к алтарю, у которого, прислоняясь к нему спиной, с потерянным видом сидел ее брат. Расшитый золотом парадный кафтан короля был мокрым от воды, струящейся по стенкам алтаря, украшенная самоцветами высокая меховая шапка съехала набекрень. Смертельно бледный, с мутным, бессмысленно блуждающим взором, Ариан заметил сестру лишь тогда, когда она подошла вплотную и тряхнула его за плечо.

— Вон там… — пролепетал король, тыча трясущимся пальцем в бушующий на северо-востоке черный вихрь. — Там, у Главного храма… Что это?

— Конец света, вот что! — рявкнула Улисса. — Я тебя предупреждала!

— Да, да… И тот элементаль тоже предупреждал, а я не послушал… Придурок, идиот!

В глазах Ариана вспхнуло что-то нехорошее, он молниеносным движением сорвал с пояса короткий кинжал и занес его над своей грудью, так что Улисса еле успела отвести его руку в сторону.

— Ты и впрямь идиот! — воскликнула она, неожиданно ощутив прилив энергии. — Ничего умнее самоубийства придумать не можешь! Отправляйся в Пирпонт, организуй магов, пусть оцепят место катастрофы и сдерживают ее защитными заклинаниями.

— Разве это спасет? — шмыгнул носом король. — В АвЛи нет таких магов и в таком количестве, чтобы остановить конец света…

— Собери хоть тех, что есть! А я поеду в Хармондейл, привлеку священников — они тоже знают защитную магию. Надо скорее начать хоть что-то делать, пока этот хаос не пожрал весь мир! Вы на чем сюда прибыли — надеюсь, не пешком?

— Кони вон там, на берегу, — Ариан махнул рукой в сторону тропы, уходящей в лес. — Выбирай любого.

Узкой стежкой, петляющей среди молодых елей, Улисса вышла к озеру, на берегу которого паслись лошади. Она вскочила на белого с сероватым отливом пегаса, казавшегося резвее остальных, и тот с заливистым ржанием плавно поднял ее в воздух.