Один день Гермионы Грейнджер (гет)

Проснувшись с первыми лучами солнца, Гермиона долго лежала в постели, глядя в пронизанное золотом рассвета окно.

Как прекрасно любить! Любовь окрыляет — в какой-то момент ты чувствуешь, что у тебя за спиной вырастают крылья, и ты можешь парить. Парить высоко в небе, залетая за облака, взирая на мир с высоты раскрывающихся возможностей. В этот момент тебя переполняет особенная энергия, и ты знаешь, что способен на все во имя любви. Ты всемогущ, пока любишь.

Да, любовь — сильное чувство. Взаимная любовь — это всегда о созидании.

А невзаимная?

А предательство любви?

Гермиона вспомнила себя — как ей было больно, когда Рон завязал интрижку с Лавандой Браун. Как быстро он поддался игре гормонов! Вот так вот внезапно и сразу, словно бы между ним и Гермионой не было никакой химии — Гермиона даже засомневалась тогда в себе, в том, что Рон чувствует то же, что и она. Как же ей тогда хотелось убить его, потом Браун, а потом себя — ведь она не представляла жизни без любимого! Без ее чуть наивного, часто несдержанного, но такого родного Рона, такого смелого, который всегда отважно кидался защитить ее от обидчиков.

А Джинни?.. Годами быть рядом с любимым человеком и понимать, что он-то ее не замечает. Быть просто младшей сестрой его лучшего друга. Умирать каждый день от невзаимной любви, страшась признаться, страшась услышать ответ на свое признание. Сколько же она приложила усилий, чтобы суметь жить дальше без Гарри, быть собой. Что Джинни пережила, когда Гарри пришлось сделать выбор между ней и поиском хоркруксов — только обрести свою любовь и снова ее потерять…

Поэтому Гермиона не чувствовала ненависти к Драко Малфою. Прислушиваясь к себе, она понимала, что внутри нее много злости и гнева по отношению к нему, но точно не ненависть. И нет желания его убивать, как хотелось раньше, когда она думала, что сделает с лже-Роном, когда найдет его.

То есть если бы она докопалась до истины без рассказа Теодора Нотта, то, скорее всего, так оно и было — короткая схватка и Азкабан. И никаких угрызений совести.

Но теперь все изменилось. Теперь она знала правду… истинное отношение чистокровного аристократа к безродной грязнокровке.

Как это звучало…

Каким ложным был мир, который окружал ее. Как в книге про Алису в Стране чудес: «Если бы это было так, это бы еще ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей».

Она вспомнила, как столкнулась с ним в лифте Министерства магии — как Малфой сперва опешил, увидев ее, а потом повернулся спиной, словно ее тут не было; его удивление, которое почти мгновенно сменилось холодностью и безразличием. Видимо, надел привычную маску.

Маску ли?

Гермиона уткнулась лицом в подушку. Словно бы стыдясь своих собственных мыслей.

Она не хотела вспоминать тот страстный вечер, а он так и лез в голову яркими вспышками сцен у камина, в ванной... То, что тогда было, это было с ней. Между ними — звучало слишком пошло, Гермиона была тогда не с Драко, нет. Она была с Роном.

Кастрировать бы Малфоя за то, что он сделал, но…

Эмпатичная, отходчивая, милосердная — такова была ее натура. Рациональный ум говорил о том, что нельзя оставить его поступок безнаказанным. Его надо было проучить, и это безусловно. Но глупое сердце шептало, что Драко просто отчаялся. Она представляла себя на его месте. Представляла, каково ему было, когда в доме поселился Волдеморт. Ежедневно подвергать себя риску быть раскрытым. Любить вопреки.

Какой силой духа надо обладать, чтобы пройти через все это.

Вспомнился Северус Снейп, который любил Лили Поттер всю свою жизнь. Сейчас они говорили о нем, как о храбрейшем из живших людей. Он с легкостью принес себя в жертву, чтобы искупить вину, и до последнего вздоха оставался верен своему чувству, помогая Гарри пройти выпавшие на его долю испытания.

Ох, эти слизеринцы.

Если любят, то сгорают дотла.

Гермиона встала с кровати и потянулась.

Как ни странно, настроение было хорошим. Конечно, она все еще пребывала в раздрае, но... она обязательно примет решение. Только потом. А сегодня у нее второй день отпуска, и почему бы не насладиться этой неделей.

Дорогие сердцу школьные места, неожиданно приятный Нотт, мастер-класс для поклонников. Отвлечется, заодно и эмоции улягутся, и придет четкое понимание, как действовать правильно.

* * *

За завтраком появился Хагрид. Ох и крепко он стиснул в объятиях Гермиону.

— Худая какая стала! Верно, пропадаешь в министерских кабинетах днями и ночами, забывая поесть, — ворчал он, при этом довольно улыбаясь в свою бороду.

Гермиона была искренне рада увидеть своего старинного друга.

— Хагрид! Я уже думала, что не увижу тебя! Вчера ты не пришел на ужин.

— Ну так я и не знал, что ты здесь. Мы с Грошиком сейчас больше по лесу ходим — уж больно засушливая погода стоит, как бы не было пожаров.

Гермиона с улыбкой разглядывала Хагрида, отмечая, что выглядит он гораздо лучше, чем в годы ее учебы. Свежий воротничок бирюзовой рубашки выглядывал из-под добротного кафтана смородинового цвета, кожаные штаны, сапоги из драконьей кожи; волосы расчесаны и собраны на затылке в густой вьющийся хвост, чистая борода.

— Хагрид, выглядишь отлично! — с искренним восхищением произнесла Гермиона. — Просто парень на выданье.

Хагрид зарделся от удовольствия.

— Спасибо, Герм. Ну так… — он развернул плечи и втянул живот. — Скоро Олимпия прилетает на каникулы.

У Гермионы округлились глаза, а улыбка стала еще шире и радостней:

— Вы вместе?

— Ну… — Хагрид кашлянул в громадный кулак, при этом глаза его счастливо щурились. — Еще рано говорить. Она вроде обдумала мое предложение, и вроде бы сказала «да».

— Как это «вроде»? — не поняла Гермиона. — Ты предложил ей выйти замуж?

— Ага, — Хагрид смущенно кивнул.

— Она сказала «да»?

— Да.

— Так и сказала: «Я согласна»?

— Ну… она сперва всплакнула, мол, уже не думала, что дождется от меня, а потом сказала, что согласна, конечно.

Гермиона же, забывшись, взвизгнула и, подпрыгнув, крепко обняла Хагрида за шею.

— Поздравляю! — проговорила она ему в ухо. — Обязательно, слышишь, обязательно позови на свадьбу!

— Ну это, Герм, — растроганный Хагрид повертел головой по сторонам, отмечая, что многие с улыбками поглядывают на них. — Какая у нас… это… свадьба. Распишемся втихую, и все, — увидев возмущенный взгляд Гермионы, он тут же поправился: — Ну, конечно, куда ж я без вашей троицы. Вы наипервейшие мои гости.

Гермиона кивнула головой, а радость от новостей Хагрида чуть спала. Существовало ли еще их Золотое Трио? Теперь, когда между Роном и Гермионой встал Малфой.

Очень большой вопрос.

Завтрак прошел быстро. Начинались экзамены, все преподаватели разошлись, поэтому Гермиона решила провести день с Хагридом, заодно и с Гроххом повидаться.

Младший братец лесничего выглядел по-прежнему устрашающе, но что особенно поразило Гермиону, он узнал ее и радостно осклабился при встрече:

— Герми! Привет!

— Привет, Грохх! — махнула ему рукой Гермиона.

Великан сидел возле дома Хагрида и плел какую-то сеть. Рядом в траве валялся Клык, который, когда Гермиона потрепала его за ухом, лениво лизнул ей руку — мол, узнал, рад, а можно я еще полежу?

— Это он сумку себе делает, — пояснил Хагрид, кивая головой на Грохха. — Вроде рюкзака. Чтобы удобнее было носить всякие вещи.

— Как он вообще? Прижился?

— О! У него огромный скачок в развитии за эти годы! — с воодушевлением ответил Хагрид. — И речь лучше стала, да и с поведением почти нет проблем… Только Минерва часто ругается, что дети липнут к нему. А я так считаю, что в этом такого? Это же и хорошо. Грошику нужно общение — ну что я. Дети — это другое. А вот приедет Олимпия…

Они вошли в дом, и Хагрид стал заваривать чай для своей дорогой гостьи.

Гермиона в ожидании уселась в огромное кресло, с каким-то особенным чувством оглядывая знакомый с детства дом.

Она помнила, что Упивающиеся Смертью пытались его сжечь, но Гарри и Хагрид успели потушить огонь. С тех пор Хагрид сделал в доме ремонт и, видимо, не без помощи Олимпии — стены сияли белизной, на окнах висели чистые занавески, посуда сияла натертыми бронзовыми боками.

Но это был дом Хагрида — на стенах висели шкуры, над огромным камином сушились какие-то травы, на полках стояли банки и склянки с отварами, настойками и прочим.

Гермиона улыбалась. Воспоминания о проведенном в этом домике времени окутали ее, словно теплым одеялом, согревая душу, прогоняя тревоги и волнения. Сколько же раз она вот так вот сидела в этом кресле, с этой огромной кружкой обжигающе горячего травяного чая с лесными ягодами в руках? Сколько разговоров они тут переговорили. Сколько было радостных и печальных моментов!..

— Как же я рада видеть тебя, Хагрид, — с чувством проговорила Гермиона.

Хагрид аккуратно похлопал ее по плечу.

— А уж я как рад видеть тебя, Герм. Думал, что вы там, в Лондоне, уже и не вспоминаете-то про школьного лесничего.

— Ну что ты.

— Да шучу я, — Хагрид добродушно хмыкнул. — С Гарри мы общаемся часто через камин, с Роном реже. Я ж понимаю, что вы теперь работаете, очень деловые люди.

Гермиона знала, что Хагрид очень гордится ими, тем, кем они стали, поэтому в его словах не было и намека на издевку.

— Ты мне расскажи, где вы будете жить с Олимпией. Не здесь же.

Тут Хагрид нахмурился.

— Да вот тут у нас и… э-э-э… некоторый разлад намечается. Понимаешь, как я без Хогвартса. А Олимпия… ну ты видела — какая она… ей надо жить в других условиях. Она ведь директор Академии магии и не может оставить ее.

— Она хочет, чтобы ты переехал в Пиренеи? — догадалась Гермиона.

— Ага. Ну, а я как… Сама подумай, куда я отсюда.

Гермиона поставила чашку и пристально посмотрела в погрустневшие глаза Хагрида.

— Хагрид, внимательно выслушай, что я скажу тебе. Олимпия действительно директор магической академии, а еще — она твоя любимая женщина, и, главное, любящая. Подумай хорошенько, Хагрид, с кем ты хочешь прожить эту жизнь — в одиночестве, но в Хогвартсе, или с той, которую любишь, пусть и вдалеке от родных мест, но с той, что делает тебя счастливым, которая еще может родить тебе детей.

Гермиона произнесла эти слова с такой страстностью и верой в них, что и сама расчувствовалась. Словно сама себе сказала.

А Хагрид громко зашмыгал носом.

Присел перед ней на корточки и взял за руки.

— Ты великий человек, Гермиона. Воистину. У тебя вот такое сердце.

Гермиона смахнула набежавшие слезы и улыбнулась.

— Просто, Хагрид, я очень хочу, чтобы ты был счастливым. Ты заслуживаешь это.

Они улыбнулись друг другу.

— Ну, а вы с Роном когда уже поженитесь? — простодушно спросил Хагрид.

Гермиона продолжала улыбаться ему, а у самой все сжалось. Обманывать Хагрида не хотелось, но и с правдой она сама пока не разобралась.

Мотнула неопределенно головой:

— Знаешь, он ушел из Аврората — решил втянуться в бизнес Джорджа. Пока весь в этом, а у меня, правда, столько дел в Министерстве магии.

Хагрид внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. За что еще его любила Гермиона, так за эту способность не лезть в душу. Хагрид очень тонко чувствовал, когда надо просто поддержать, без лишних вопросов.

Вместе с Гроххом и Клыком они прогулялись в Запретном Лесу. Хагрид нашел мертвую косулю и, проклиная все волчьи стаи мира, понес ее домой разделывать.

— Уже скоро обед, Герм, может, останешься? Я сейчас нажарю стейков, похлебку с клецками сварю.

Гермиона посмотрела на косулю и почувствовала тошноту.

— Нет, Хагрид… уж прости. Предпочитаю не видеть, как разделывают мясо.

Хагрид фыркнул, но от замечаний по этому поводу воздержался. Он не понимал, как можно быть мясоедом, но испытывать отвращение при разделке туши.

На том и распрощались до ужина.

Вестибюль замка был полон людей — все стекались в Большой зал на обед.

Возле самого входа стоял Теодор Нотт и разговаривал с мадам Помфри. Увидев Гермиону, он быстро свернул свою беседу и подошел к ней.

— Привет.

Она кивнула головой:

— Привет.

— Как ты?

— Нормально.

Они пошли к преподавательскому столу.

— Нет желания кого-то убить? — шутливо спросил Тео.

— Пока нет. Но это пока, — Гермиона улыбнулась краешками губ. — Как прошел твой экзамен?

— Два Превосходно, где-то с десяток Удовлетворительно. Все остальные вполне ничего.

— Сколько еще экзаменов осталось?

— У меня еще один и — свободен. Каникулы.

Оказавшись за столом, Гермиона на секунду замерла, раздумывая, куда ей сесть. Теодор тут же отодвинул ей стул между собой и Флитвиком, с которым Гермиона уже успела обменяться приветствием и непринужденными любезностями.

Она благодарно улыбнулась Тео:

— Ты настоящий джентльмен.

Села, разгладила на коленях льняную салфетку. Тео сел рядом.

— Это вежливость по отношению к леди.

— Ты считаешь, что я леди?

Прежде чем ответить, Тео обернулся к ней, внимательно окинул взглядом с ног до головы и вынес вердикт:

— Безусловно.

— Благодарю, сэр.

Они с улыбкой смотрели друг на друга. О чем думал Теодор, Гермиона не знала, но, наверное, это были неплохие мысли, иначе он бы так не улыбался ей. Сама же она удивлялась тому, насколько ей было легко в его обществе. Словно они тысячу лет знакомы, свои в доску. А по сути-то, они по-настоящему познакомились только вчера.

Слизеринец! Вот где заковырка.

Разрыв шаблона.

Гермиона готова была признать, что прежде мыслила чужими стереотипами по отношению к слизеринцам. Чем больше она узнавала их, тем сильнее понимала, что не все так просто в датском королевстве. И даже показное бахвальство, грубость, черствость могут быть маской.

Тем временем МакГонагалл объявила начало обеда.

— Послушай, Тео, — Гермиона вспомнила, что хотела спросить его про дом. — Малфой же арендовал у тебя дом?

Тео кивнул головой:

— Ну как арендовал. Лет сто тому назад он попросил ключи от него, и я, конечно, дал их ему без лишних расспросов.

— Ты так ему доверяешь? — непроизвольно вырвалось у Гермионы, хотя она тут же прикусила губу в досаде.

— Да, Гермиона, доверяю, — снисходительно ответил Тео. — Так же, как ты доверяешь Гарри Поттеру. Драко для меня такой же друг. Но я понимаю тебя. Знаешь, в конце концов, я такой же, как он, слизеринец и сын Упивающегося Смертью.

— По крайней мере, ты не задирал, когда учился, всех, кто тебе не нравится, в отличие от твоего друга, — последнее слово Гермиона произнесла нарочито язвительно, тем самым давая понять, что ее мнение о Драко Малфое не сильно изменилось.

Тео улыбнулся.

— Я тоже был хорош, и сейчас мне за многое стыдно. Слушай, а давай после обеда попьем чай в моем кабинете? Поговорим открыто, и я отвечу на твои вопросы.

— Мне нужно поговорить с МакГонагалл, а потом зайду к тебе, — согласилась Гермиона. — Подземелья?

— Шаблоны, шаблоны, Гермиона Грейнджер, — покачал головой Тео с усмешкой. — Надеюсь, ты помнишь, где находится класс трансфигурации? Да, на первом этаже. Мой кабинет за классом, и рядом — мои апартаменты.

— Найду, — хмыкнула Гермиона.

Остаток обеда прошел в коротких диалогах об экзаменах, успеваемости студентов и нагрузке преподавателей.

Когда обед закончился, Гермиона подошла к МакГонагалл и обратилась с просьбой о разрешении провести встречу с теми студентами, которые хотят с ней пообщаться.

— Это было бы замечательно, моя дорогая! — искренне обрадовалась Минерва. — Я уже и сама подумывала о чем-то подобном — надо же и с выгодой для нас использовать ваш приезд. Так что я только за! У профессора Нотта есть расписание всех экзаменов и зачетов, и, я думаю, он сможет помочь вам вычислить удобное для всех время. А место…

— Библиотека? — тут же подсказала Гермиона.

А как иначе? Ее самое любимое место в Хогвартсе.

— Надеюсь, Ирму Пинс не хватит удар, — хохотнула МакГонагалл.

— Лично подойду к ней и договорюсь, — улыбнулась Гермиона. — Надеюсь, моих заслуг перед магической Англией хватит, чтобы быть убедительной.

— Не сомневаюсь в вашем успехе, мисс Грейнджер!

На том и разошлись.

Теодор открыл дверь сразу, едва только Гермиона стукнула.

— Проходи.

Гермиона не припомнила, чтобы когда-нибудь была в бывшем кабинете МакГонагалл, а именно его, как преподаватель трансфигурации, занимал Теодор Нотт.

Просторный, достаточно светлый, с интерьером в коричнево-бежево-серо-зеленых оттенках. Очень много шкафов с книгами, возле окна стоял большой письменный стол, с аккуратными стопками пергаментов, свитков и нескольких чернильниц с разнообразными перьями; к левой от входа стене примыкал огромный камин, рядом с которым стояли два кресла и кофейный столик.

Именно сюда Тео и пригласил присесть свою гостью.

Сам Тео выглядел очень хорошо. Он был без мантии, в знакомых серых брюках, голубой рубашке с закатанными рукавами и расстегнутыми двумя верхними пуговицами; черные волосы чуть взъерошены.

Такой домашний и красивый, Гермиона не могла не отметить это.

Удивительный молодой мужчина. Внезапно она сравнила его с Дамблдором в таком возрасте — а что, сходство и было. Пусть Нотт не был таким сильным волшебником — хотя кто его знает? — но, безусловно, он был талантлив, трудолюбив и тоже занимал, как бывший покойный директор, должность преподавателя трансфигурации. Может быть, даже когда-то это был кабинет Дамблдора… Откуда-то возникло предчувствие, что у Нотта, если он останется в Хогвартсе, в будущем появится перспектива стать директором школы.

— О чем задумалась?

Тео взмахнул палочкой, и на столике из воздуха материализовались пузатый фарфоровый чайник, две чайные пары, сахарница, молочник, ваза с эклерами.

— О ком. О тебе, Нотт, — Гермиона с улыбкой смотрела на него. — Думаю о том, что межфакультетская вражда мешает сближению людей. Наверное, если бы Слизерин и Гриффиндор не были бы соперниками, мы с тобой смогли бы подружиться.

— Несомненно, — тут же согласился Тео, усаживаясь напротив Гермионы и разливая чай по чашкам. — Умные люди всегда привлекают. А тебя я всегда считал самой умной из всех знакомых девушек.

— В духе слизеринцев — льстить, — еще шире заулыбалась Гермиона.

— Да, это мы умеем, — Тео ухмыльнулся. — На самом деле… Слизерин не так плох.

— Факультет заносчивых, высокомерных хитрецов, — Гермиона сама не понимала, почему ее так и тянет возражать Тео — сама она уже так не считала.

— Это можно сказать про каждого человека, — разумно заметил Тео. — У каждого есть достоинства и недостатки. Иногда среда формирует человека. Поверь, Гермиона, окажись ты на Слизерине, ты была бы другой.

— Не буду спорить, так как согласна, — кивнула она. — Послушай, я еще к тебе по делу…

Она рассказала, что хочет устроить в хогвартской библиотеке встречу со студентами, получила на это «добро» от МакГонагалл, и теперь ей надо узнать, какой день будет свободен от итоговых испытаний.

Тео проверил ежедневник — как раз через два дня можно было и провести это мероприятие.

— Отлично! — обрадовалась Гермиона.

— Не волнуешься?

— Нет. Наоборот, испытываю воодушевление. Очень приятно, что молодежи интересна моя работа.

Тео засмеялся:

— Ну, и это, конечно, тоже. Но, думаю, тут дело в том, что ты — часть Золотого Трио.

— Для меня эта встреча — возможность подсказать правильный выбор в жизни.

Тео, продолжая улыбаться, сделал глоток чая.

— Пожалуй, твоя борьба за права эльфов изменила наше общество. Теперь домовики заключают трудовые договора, получают зарплату и имеют выходной раз в неделю. То, что не все эльфы принимают эти изменения, а иной раз и сопротивляются им, это, конечно, от того, что они не понимают всей прелести своего нынешнего положения.

— Именно! — Гермиона с готовностью подхватила любимую тему и минут десять убеждала Тео, что она делает, для чего и каким в итоге видит будущее разумных магических существ. Потом поняла, что Тео вежливо, но посмеивается над ней. Выдохнула. — Ладно, проехали.

— Знаешь, я думаю, однажды ты станешь Министром магии, — сказал Тео. — Серьезно. С твоей пылкостью, самоотверженностью, чувством справедливости, ну и, конечно, авторитетом — это реально.

— Спасибо, — Гермиона аж порозовела от такого комплимента. — Тогда признаюсь — в будущем я вижу тебя директором Хогвартса.

— Меня? — удивился Теодор.

— Да. Все преподаватели и персонал школы очень высоко ценят тебя, как преподавателя, и прекрасно отзываются о твоих личностных качествах. И это несмотря на твои корни, — подчеркнула Гермиона.

— Спасибо, — Теодор смотрел на Гермиону как-то иначе, чем до этого, словно бы он сейчас постиг что-то, чего раньше не мог.

Вслух мыслями не делился, и Гермиона могла только догадываться, о чем он думает.

— Корни, — задумчиво повторил он ее слова.

Встал, подошел к камину, в котором сейчас не полыхал огонь.

— Несмотря ни на что, я люблю своего отца. Он совершил много ужасного, да. Но он мой отец, а я его сын. Мать умерла так рано… Наша семья состояла из двух человек, и вместе мы были счастливы. Наверное, тебе это дико слышать, — он кинул на нее быстрый взгляд, — но это так. И для меня отец сделал все, чтобы оградить от контактов с Темным Лордом. Пусть и платил за это… — Тео замолчал, поджав губы.

Было совершенно понятно, что воспоминания о прошлом, об отце доставляют ему душевную боль. Зная, что Волдеморт не чурался наказывать своих приспешников Круциатосом или особо изощренными заданиями, Гермиона вдруг испытала искреннее сочувствие к Теодору Нотту.

Что она знала о тех, кто был в рядах Волдеморта? Когда шли судебные процессы, стало понятно, что многие вступали в ряды и получали Метку в том числе путем шантажа, запугивания. Да вспомнить того же Слизнорта, за которым Волдеморт прямо охотился, чтобы заполучить в свои ряды. Одному Мерлину известно, за какие ниточки Нотта-старшего дергал Волдеморт, манипулируя безопасностью Тео.

— А Малфой? — вырвалось у Гермионы. — Разве он не по собственному желанию принял Метку?

Тео вздохнул и снова сел в кресло, наливая чай.

— Нет. Не все идеи отца он разделял. С Волдемортом выбор стоял так — с ним или против него.

Все-таки Гермионе не верилось. Малфой всегда был груб… Неужели это была маска? Но для чего, если так? Чтобы выжить?

— Я хочу, чтобы ты поняла одно, Гермиона, — Тео внимательно посмотрел на нее. — Малфой не так плох, как тебе кажется. Черное не всегда черное.

— Знаешь, я вроде и понимаю это, но... — Гермиона вздохнула. — Но в свете его действий относительно меня руки чешутся его придушить. Где он сейчас?

— Если чтобы придушить, то не скажу, — улыбнулся Тео. — Но если ты хочешь расставить с ним точки над «i», то скажу.

— Я пока не определилась, чего я хочу сильнее, — улыбнулась Гермиона. — Обещаю только, что не убью. Но в том, что он останется здоровым, не уверена.

Теодор рассмеялся.

— Хорошая взбучка ему не помешает. Он в своем поместье в Уилтшире, — Тео снял со своей руки массивный серебряный перстень с сапфиром. — Держи.

— Портал?

— Да. Тебе стоит сказать: «Я хочу увидеть Драко Малфоя», как он тут же перенесет тебя к нему. Это его фамильная ценность. Когда-то он дал его мне, чтобы я мог найти его в любой момент, в пределах Великобритании, конечно.

Гермиона осторожно взяла перстень.

— Не знаю, воспользуюсь ли я им.

— Кто его знает, — пожал плечами Тео. — Оставь его себе. Уверена, Драко не был бы против.

— Хорошо.

Нотт знал, что делал. Она воспользуется порталом. Не сегодня, конечно, но, как говорится, ружье, которое висит на стене в первом акте, в последнем — обязательно выстрелит.

* * *

Встреча со студентами прошла отлично. Конечно, Ирма Пинс, которой давно перевалило за сто лет, ворчала, хмурилась, но отказать Гермионе Грейнджер и МакГонагалл не смогла. Гермиона хотела было позвать Гарри — ей подумалось, что так было бы еще интереснее, но тогда возникал вопрос о Роне — если звать, так всех! Поэтому она отказалась от этой идеи. В качестве поддержки и заодно присмотреть за порядком вызвался Нотт, и Гермиона была благодарна ему за это.

Пришло много студентов. Наверное, их было бы еще больше, но они не смогли попасть в библиотеку, потому что мадам Пинс в какой-то момент перекрыла вход, объявив, что библиотека не резиновая.

Расположились кто где — на трансфигурированных из различных предметов подушках прямо на полу, на библиотечных стульях, столах. Сама Гермиона сидела на подоконнике.

Вопросы задавали самые разные. В чем-то Нотт был прав — много вопросов было о Войне, о троице Поттер-Грейнджер-Уизли, об их высоком магическом мастерстве, но были также вопросы и об учебе в школе, о том, как стать уверенным в себе, как найти друзей, как определиться в будущем со специализацией и все в таком же духе.

Длилась встреча с послеобеденного времени до самого ужина, долго, но зато все остались довольны. Гермиона терпеливо сфотографировалась со всеми, кто хотел, подписала кучу фотографий и блокнотов. Когда библиотека наконец опустела, она едва могла говорить и двигаться — так устала, хотя была очень довольна состоявшимся брифингом.

— Не пойду на ужин, — сказала она, зевая. — Вымотана до предела.

— Пойдем ко мне, — тут же предложил Теодор. — Я попрошу домовиков принести ужин в мои апартаменты. Выпьем вина, послушаем музыку.

Гермиона благодарно сжала его руку.

— Спасибо, Теодор. Не знаю, что делала бы без тебя. Но, пожалуй, я откажусь. Так устала, — она снова зевнула, — что пойду спать. Раньше лягу — раньше встану, больше сделаю.

— Силы Мерлина! Ты же в отпуске! Что ты собираешься завтра делать?

— МакГонагалл пригласила меня в состав экзаменационной комиссии на экзамен по Защите от Темных Искусств у пятикурсников, — улыбнулась Гермиона.

А Тео рассмеялся:

— Ты неисправима! Тогда пойдем, я провожу тебя.

Уже лежа у себя в кровати, Гермиона вдруг подумала о том, что не зря ее так тянуло сюда, в Хогвартс. Ей значительно полегчало. Встреча со старыми друзьями словно бы влила в нее новые силы, оживила. И это так странно, что наибольшую поддержку она получила от лучшего друга Драко Малфоя.