Моя Принцесса. Часть I (джен)

Донателло проводил по горячему лбу девочки небольшим электронным термометром, мягкой подушкой касаясь влажной кожи и тревожно заглядывая на крохотный экран.

— Уже 38.2, — оповестил он. — Майки, я же говорил, что не нужно поить её холодной содовой.

Младший грустно опустил плечи, вздыхая и чуть не рыдая. Он ощущал свою вину за это, а злобные взгляды старшего брата и тревожное щебетание себе под нос Донни ещё больше заставляли его убедиться в этом. Микеланджело облокотился о бетонную стену и сполз вниз на пол.

— Не ругайте дядю Майки, — хриплым голосом заговорила Матильда. — Я сама просила его дать мне газировки.

Младший с теплотой посмотрел на девочку, думая, что даже в таком состоянии она заступается за него. Но расстроился ещё больше, видя, как из-за его безответственных поступков теперь мучается Матильда.

— Нужно подогреть немного молока с мёдом, чтобы прогреть горло, — сказал Донателло, пока Раф заботливо вытирал капли пота со лба девочки. — Если температура поднимется до 38.5, дадим ей жаропонижающее. Правда, у нас нет лекарств для детей.

Черепаший гений задумчиво замолчал, размышляя, что звонить Эйприл уже поздно, но если все будет совсем плохо, то выбора нет. Майки подскочил греть молоко для ребёнка, пытаясь заботой искупить свою вину и найти себе хоть какое-то занятие, чтобы быть полезным. Донателло пошёл проверять содержимое их аптечки, чтобы проверить имеющиеся лекарства по сроку годности, и Рафаэль остался с девочкой один.

— Все будет хорошо, — проводя пальцами по влажным от пота волосам, говорил мутант. — Тебе нужно поспать. Во сне всегда становится легче.

Матильда обхватила его ладонь, будто это был плюшевый медведь, и, кладя голову на шершавую кожу, зашмыгала носом и усталыми глазами посмотрела на черепашку.

— Ты ведь не бросишь меня? — хрипло спросила она. А Рафаэль не знал, что ответить. Он ведь не может быть её папой вечно. Не может найти ей маму и поселить её с ними в подземелье, чтобы не расставаться с ребёнком. Ей придётся уйти в мир людей и жить при солнечном свете. Им нужно разделиться. Но чем больше она была здесь, тем труднее было принять это. Он уже и сам не хотел расставаться со своей маленькой принцессой. Без неё станет скучно и пусто. И не только в доме, но и в душе.

Рафаэль только выдавил из себя подобие улыбки, и как раз вовремя в комнату ворвался Майки с кружкой горячего молока с мёдом и с довольным видом протянул её брату. Тот коротко кивнул в благодарность и этим жестом вмиг осчастливил младшего, заставив почувствовать его нужным.

— Выпей немножко, — сказал Раф, помогая девочке присесть. Микеланджело отметил, что голос брата стал необычайно мягким и тихим, что очень было на него не похоже. Он никогда не слышал, чтобы Рафаэль так говорил.

Майки помог взбить подушку, на которую тут же облокотилась Матильда, и улыбнулся, думая, какая же она крохотная на фоне этой огромной кровати. Совсем как мышонок.

— Горячее, — недовольно шикнул Раф, обхватывая кружку с другой стороны, и младший черепашка тут же подлетел, присаживаясь на колени подле кровати, отобрал у брата напиток обратно и стал усиленно дуть на него, чтобы остудить. Он так интенсивно старался, что в кружке образовался небольшой ураган, зеленые губы мутанта скручивались в трубочку, и при каждом выдохе он пучил глаза, словно без этого эффект был бы уже не тот.

Глядя на выражение лица Майки, девочка засмеялась, хотя периодически её пробивал грудной кашель, но мутант явно смог поднять ей настроение. Рафаэль улыбнулся вслед за ребёнком, думая, как хорошо, что у них есть такой глупый и забавный брат, и любая трудная ситуация становилась намного проще, когда Майки был рядом.

* * *

— Ну что там? — послышался голос лидера за спиной, и Донни обернулся. Он вопросительно взглянул на Лео, искренне сомневаясь, что ему интересно знать о состоянии девочки. Хотя, возможно, он и проявлял какое-то участие, ведь чем дольше Матильда болела, тем дольше тянулись поиски её потенциальных родителей. А это ему было не по душе.

— Ничего нового, — коротко ответил гений, продолжая проверять содержимое огромной коробки с лекарствами. Леонардо уловил холодный тон брата, понимая, что теперь и он видит в нем бесчувственного и гадкого типа, которого не проймут даже слезы ребёнка.

— Не думай, Донни, что я... хочу быстрее избавиться от этой девочки, — произнёс лидер, и в его голосе можно было даже расслышать нотки сожаления. Все братья суетятся над бедным больным дитем, а Лео шляется по логову, не проявляя абсолютно никаких чувств и интереса и даже не поддерживая в этом семью. Такое мнение складывалось у всех. Но никто не мог понять, что лидер борется за благополучие команды, что желает и девочке счастья с новой человеческой семьей, что теперь ему неудобно подходить к ним и делать вид, что ничего не происходит и что ему тоже небезразличен этот ребёнок.

— Эту девочку зовут Матильда, — поправил лидера Донателло. — И разве ты действительно не хочешь избавиться от неё?

— Не избавиться, — выставляя руку вперёд, будто так мог быть более убедительным, ответил мастер катан. — Просто помочь найти семью. Да, и как можно скорее, иначе мы пересечем линию невозврата.

Донни вопросительно приподнял надбровные дуги, фыркая на слова брата.

— Какую ещё линию? О чем ты?

— О том, — спокойно пояснил Лео, — что рано или поздно настанет такой момент, когда Рафаэль уже не сможет отдать её. И Майки, и ты... И она не захочет уходить. Но ребенок не домашний питомец. Мы не сможем дать ей того, что даст человеческая нормальная семья. Поэтому нам нужно сделать это как можно быстрее.

В словах лидера была заключена правда, но Донни пока не мог её разглядеть, думая, что не все так печально. Неужели из-за своей привязанности они лишают девочку настоящей семьи? Гений был уверен, что все не так далеко зашло.

— Раз действительно хочешь помочь, то лучше иди и приготовь травяного чая. Девочке нужно больше пить, — с некоторым вызовом сказал Донателло, и к его удивлению, Лео послушно пошёл на кухню, хотя и недовольно косился на брата.

* * *

В логове воцарилась необыкновенная тишина, и даже стало странно, что поблизости нет смеха Майки или ворчания Рафа. По умолчанию никто не пошёл на сегодняшнее дежурство, полностью посвятив себя восстановлению здоровья Матильды. Леонардо не стал ничего говорить по этому поводу, думая, что братья его тогда вовсе возненавидят, так как на данную минуту состояние одной маленькой девочки было важнее нескольких ограбленных ювелирных лавочек или даже жизней неизвестных никому людей. Невозможно быть одновременно в двух разных местах. Лидер смирился с этим и послушно натирал на терке имбирь с лимоном, готовя для Матильды домашний «Колдрекс». Ему тоже хотелось побыстрее поставить её на ноги и вернуть команду в привычное состояние.

Поставив банку с готовой смесью на стол, Лео решил уединиться в тихом уголке логова, чтобы ещё раз все обдумать и набросать в голове план действий. Компьютер находился в состоянии ремонта, да и Донни не допустил бы никого до своей техники, поэтому приходилось придумывать, каким образом найти родителей для девочки.

Проходя мимо комнаты Рафаэля, лидер услышал тихие всхлипы и, подойдя ближе, прислушался к рыданиям Матильды. Она не кричала, как при первой встрече с ними, не лила безмолвные слёзы, как при инциденте со взрывом. Это был тихий плач с самим собой, и черепашка никогда не мог подумать, что у слез есть столько вариаций.

— Раф? — позвал лидер, выходя ближе к середине зала. Он глазами искал хоть кого-то, но помещение было пусто. И как он не заметил их исчезновение? — Майки! Куда они все подевались?

Лео стоял в центре логова и думал, что ему делать. Просто игнорировать и идти туда, куда и шёл? До конца строить из себя строгого и сурового лидера? И когда он успел поменяться местами с Рафом? Но даже он — безумный Сорвиголова — не устоял перед улыбкой маленькой девочки.

Ниндзя осторожно зашёл в комнату, где все ещё хныкал ребёнок, и встал напротив её кровати. Матильда закрыла глаза руками, небрежно стирая крупные капли слез, и её лицо уже совсем покраснело от истерики — видимо, плачет она уже давно.

— Почему ты плачешь? — тихо спросил Лео, боясь ещё больше напугать ребёнка и снова услышать его крик. Матильда подняла свои большие заплаканные глаза на мутанта, вытирая тыльной стороной ладошки щеки, и зашмыгала носом. Увидев черепашку, она немного успокоилась, но слезинки все равно продолжали падать из глаз.

— Я проснулась, и здесь никого не было рядом, — хриплым голосом ответила девочка, вбирая крупными глотками воздух от волнения.

— Испугалась? — более мягко спросил лидер, и Матильда кивнула. Она продолжала всхлипывать, и чем больше пыталась остановить это, тем сильнее её била истерика. Кажется, даже больше, чем когда она была одна. Мутант подошёл к ребёнку ближе и присел на корточки напротив. — Эй, не плачь, я же здесь.

Малышка кивала головой в ответ, но остановиться никак не могла. Липкий страх закрался ей в душу, когда она осознала, что осталась одна. Страх, который преследовал её всегда.

Лео положил ладонь на спину девочки, чтобы хоть как-то успокоить, и ощутил, какая она горячая. Это встревожило его, и проведя пальцами по мокрому лбу Матильды, он убедился, что у неё был сильный жар. Взяв с прикроватного столика градусник, Леонардо измерил температуру. 38.8. Дело совсем плохо.

— И где Донни носит? — недовольно произнёс лидер, глядя на маленький экран. Девочка продолжала хватать ртом воздух, и мутант поднялся, чтобы принести ей воды, но она схватила его за палец, заставляя остановиться.

— Дядя Лео, не уходи, — тихо пролепетала малышка, шмыгая носом, и черепашка не выдержал умоляющий взгляд голубых глазок и, вздохнув, сел обратно на пол. Матильда не отпускала его, сжимая горячую ладошку, и Леонардо не торопился отнимать руки.

Он подумал, что она должна бы его бояться или остерегаться, ведь из всех живущих здесь он был к ней менее доброжелательным и почти не обращал никакого внимания. Даже пытался наказать её за проделки, после которых им заново пришлось налаживать всю систему подачи электричества. Видимо, когда вокруг не осталось никого, то лидер оказался тем самым раком на безрыбье.

— Я знаю, что ты хороший, — тихо хрипела девочка. — Пусть папа-дракон злится на тебя, ты все равно хороший. Ты всех защищаешь и заступаешься.

Слова ребёнка искренне удивили мутанта. Почему она заговорила об этом сейчас? Странно было слышать такое от неё, и Лео стало приятно на душе. Хотя братья его невзлюбили, но даже эта маленькая девочка видела в нем больше, чем вечно недовольного и ворчащего зануду.

Он поправил одеяло Матильде, накрывая плечи, и малышка вся сжалась и закуталась в нем. Её морозило. По телу пробегала неприятная дрожь, и она тихо захныкала, хотя уже и не плакала.

Лео успокаивающе зашипел.

— Скоро придёт дядя Донни и принесёт лекарство. — Его голос был мягким, не таким, как обычно, особенно в те моменты, когда он поднимает братьев на утреннюю тренировку. Он словно обволакивал девочку, даруя ей успокоение. — Ну где же они?..

Через десять минут в логове послышались возгласы и шумные шаги, и лидер облегченно выдохнул. Ну, наконец-то! Влетевшие в комнату ниндзя немного замедлились, с удивлением глядя на Леонардо, сидевшего возле Матильды и продолжавшего держать её за руку.

— Надо же, — фыркнул Раф. — Наш Бесстрашный решил поиграть в дочки-папочки.

Его злобная усмешка была словно плевок в лицо Лео, и на секунду лидер подумал, что это ревность.

— Да, — спокойно ответил он. — Решил подменить тебя на время. Где вас носит? Мало того, что вы покинули логово, не сообщив мне, так ещё и больного ребёнка оставили в одиночестве. Где вы были?

— Мы бегали за лекарством для Матильды, — с гордостью заявил Майки, но получил укоризненный взгляд. Нужно ли было уходить всем сразу?

Девочка продолжала сжимать указательный палец Лео, и тот не спешил отдаляться от неё, сидя не шевелясь. Она уже не открывала глаза, не было сил, только изредка вздрагивала от озноба. Донни вытряхнул содержимое пакета на стол, выбирая из огромного количества нужное лекарство.

— Только не спрашивай, откуда я все это взял, — опередил логичный вопрос от Леонардо черепаший гений.

— Ты ограбил аптеку? — глядя на множество разноцветных упаковок, в шутку поинтересовался лидер.

— Я же говорил, не спрашивай.

Лео промолчал, надеясь, что брат его точно шутит, хотя по его серьёзному выражению лица было видно, что сейчас совсем не до шуток. Донни достал маленький бутылёк с гремящими внутри таблетками и вытащил одну.

— Это жаропонижающее, — прокомментировал он. — Майки, принеси воды.

Младший ринулся к выходу, но его остановил Лео, крича вдогонку:

— На плите стоит травяной чай, он ещё тёплый. В банке на столе имбирь с мёдом.

Братья, не скрывая удивления, уставились на старшего, вгоняя его в краску. Рафаэль пренебрежительно фыркнул, однако у Донателло это вызывало иные чувства. Он чуть заметно улыбнулся такой заботе со стороны лидера, даже огорчившись, что некоторое время назад раздражительно сорвался на него. Хотя старший и перегибает палку иной раз своей чрезмерной заботой о семье (будто девочка достанет из-за пазухи винтовку и всех перестреляет здесь), но всё-таки и он не лишен простых человеческих чувств. И его сердце дрогнуло перед маленьким ребёнком. Тихое хныканье Матильды снова привлекло внимание мутантов, отводя его от Леонардо.

— Вот это, — порывшись в куче лекарств, гений вытащил темный бутылёк. — Это сироп для детей от гриппа.

Он передал лекарство Рафаэлю, присевшему на край кровати, и тот, вскрыв его, налил содержимое в маленькую емкость, которая шла в комплекте. Одной рукой подняв девочку и осторожно усадив себе на колено, черепашка приложил пластиковую крышку к её губам, но почувствовав резкий запах и горький привкус, малышка поморщилась и отвернула голову.

— Надо выпить лекарство, принцесса, — мягко сказал Рафаэль, пытаясь уговорить ребёнка. Но та только отрицательно покачала головой и вдобавок ещё и захныкала. — Ну давай же, тебе станет лучше.

Здоровяк продолжал уговаривать её и постоянно подносил лекарство к губам, но Матильда не поддавалась, начав упираться руками и рыдать. Леонардо удивился железному терпению брата, совсем ему не свойственного, и подумал, как же сильно девочка изменила его. А прошло всего каких-то несколько дней с момента её появления здесь.

— Так, а ну-ка хватит хныкать, — строго сказал лидер, смотря ребёнку прямо в глаза. Раф хотел уж было разозлиться на него и сказать пару ласковых, но увидев, как Матильда послушно вытерла слезы и села ровно, несмотря на головокружение, ничего говорить не стал. — Тебе нужно выпить лекарство. И без разговоров.

Девочка послушно кивнула головой, огорчённо вздыхая, понимая, что они от неё не отстанут. Майки тем временем уже вернулся в комнату с кружкой горячего сладкого от мёда чая и поставил её на столик. Рафаэль снова поднёс сироп к губам Матильды, и она уже собралась с силами и, приоткрыв рот, коснулась языком коричневой жижи, но ощутив горький вкус, опять поморщилась и отвернулась. Четверо братьев устало выдохнули и опустили плечи. Лео и Донни подумали, что остаётся только один вариант — скрутить её насильно и залить в рот лекарство, — но с опаской глядя на Рафаэля, озвучивать ничего не стали, оставаясь единодушными мысленно.

— Хватит уже мучить ребёнка! — послышался строгий голос Сплинтера, что было очень необычно. Они с трудом могли вспомнить, когда последний раз отец поднимал на них голос, и услышав знакомые с детства строгие нотки, ниндзя ощутили себя нашкодившими мальчишками.

Мастер подошёл к кровати и, присев рядом, забрал тянущего к нему руки ребёнка. Девочка смотрела на него так жалобно, будто её собирались расчленить и сэнсэй оказался единственным спасением. Она опустила голову ему на грудь и глубоко вздохнула.

— Что вы пугаете бедную малышку? — сетовал старый крыс, глядя на сыновей. Они опустили взгляд, словно провинились в чём-то, и хором извинились. — Вот недотепы, идите лучше поставте куриный бульон. Ребёнку нужно кушать больше жидкого.

Микеланджело сразу загорелся, как только отец заговорил о кухне, и тут же побежал туда, чтобы поскорее начать работу. Донателло вышел вслед за ним, послушно предоставив себя в подручные младшему. Старшие черепашки не торопились покидать помещение, глядя на Сплинтера с ребёнком на руках. В голове сразу замелькали воспоминания прошлого, как отец усаживал их на колени и тихонько успокаивал, унимая слезы, обиды или гнев. Как он заботливо кормил их с ложечки, когда они болели, хотя и вполне могли кушать самостоятельно. Как он бережно перевязывал ссадины и ушибы, обдувая больные раны своим дыханием. И даже Рафаэль втайне от братьев прибегал в слезах к отцу ночью, когда ему снился очередной кошмар, и тот заботливо убаюкивал его, а затем под утро переносил обратно, чтобы другие ничего не знали. Он был (и остаётся) лучшим родителем на земле и знает, как позаботиться о маленьком ребёнке.

Старшие переглянулись и поняли, что мысли их сходятся. Они покинули комнату, оставляя Мастера и Матильду одних.

— Ты уже съела конфету, которую я тебе дал? — мягко спросил старый крыс, и девочка отрицательно покачала головой. Она указала рукой на подушку, и, подняв её, Сплинтер увидел сверкающую розовую обёртку. Он искренне удивился такому самообладанию и выдержке этого ребёнка, припрятавшего сладость до лучших времён. Мастер улыбнулся: Матильда напомнила ему Леонардо в детстве, который лучше всех из братьев мог продемонстрировать настоящую сдержанность. В этом они упорно соревновались с Донателло, но упрямство лидера никогда не давало ему проиграть.

Сплинтер взял бутылочку с сиропом и, понюхав содержимое, поморщился.

— Да, не самый приятный напиток, — констатировал сэнсэй, глядя на девочку, доверчиво прижимающуюся к нему. — Я себя тоже плохо чувствую в последнее время.

Матильда огорчённо взглянула на Сплинтера, погладив его по руке.

— Ты тоже заболел, дедушка? — Сэнсэй хмыкнул: никто ещё не называл его так, да он и не думал, что когда-то будет. И было странно слышать в отношении себя это. Странно и приятно.

— Думаю, ещё нет, но кто знает? — он взял пластиковый колпачок, наполненный сиропом, который Рафаэль оставил на столике, и внимательно присмотрелся к цвету. По составу было ясно, что никаких антибиотиков или сильнодействующих ингредиентов здесь нет, а учитывая, что сироп был для детей, то и вовсе действие его должно быть щадящим. — Поэтому нужно выпить лекарство.

— Не пей! — сказала малышка. — Оно невкусное.

— Я знаю, принцесса, — засмеялся крыс, щуря свои чёрные глаза. — Но Донни сказал, что это нужно выпить. А я верю своему сыну. А ты веришь ему?

Девочка грустно глядела на колпачок в руках Сплинтера и согласно кивнула, переводя взгляд на крыса. Тот мягко улыбнулся в ответ.

— Ты ведь смелая девочка, — заговорил снова он. — Самая смелая, которую я когда-либо видел. Вместе у нас все получится.

Матильда сжала кулаки и прищурила глаза, показывая, что она готова и дух у неё боевой, настроенный на победу. Крыс снова приятно удивился, вспоминая, что его сыновей в детстве не так легко было уговорить и даже приходилось скручивать и насильно заливать в рот лекарство. Вспоминая те дни, Мастер тихо захихикал. Как все меняется. Вчера они были совсем малышами, а теперь уже сами приносят других малышей в дом, принимая на себя роли отцов. Сплинтер задался вопросом: а какими бы они были родителями? Рафаэль, как показал этот случай, стал необычайно нежным и заботливым к девочке. Может, и свою дочурку он воспитывал бы маленькой принцессой. Донателло вечно занят наукой и изобретениями, но ему есть чему научить своё дитя и что передать другим поколениям. Майки был бы самым любимым папочкой на свете, ведь нет ничего веселее, чем играть, прыгать и скакать вместе с веселым родителем, и поднимать на уши весь дом. А Лео... С трудом Сплинтер представлял старшего сына с ребёнком, но гипотетически, раз уж вовсю разогрелась старческая фантазия, то Леонардо был бы самым тревожным отцом на земле, боясь за своё чадо каждую секунду. Тревожным и строгим.

Старый крыс ещё раз посмеялся, представляя своих сыновей с маленькими зелёными детенышами на руках, и подумал, что как бы там ни было, они стали бы хорошими отцами. Жаль, что этому не суждено случиться.

* * *

Сэнсей молча вошёл на кухню и взял кружку с полки, чтобы заварить свой любимый чай, как обычно он привык делать каждый день. Он будто и не замечал удивленных взглядов четырёх ниндзя, пристально следящих за ним. Словно ничего и не произошло.

— Ну что? — заговорил Майки первый. — Вам удалось уговорить Матильду?

Сплинтер шикнул на сына и приставил указательный палец к губам, показывая, что нужно быть тише.

— Она спит, не шумите. Во сне проходят все тревоги и болезни. Пусть отдохнёт. Надеюсь, это лекарство поможет.

Черепашки переглянулись друг на друга и кинулись к комнате Рафа, чтобы самим убедиться, что отцу удалось уговорить ребёнка. Они на носочках прокрались к кровати, почти не дыша, и все вчетвером нависли над девочкой. На столике стоял пустой колпачок с коричневыми подтеками по стенкам и наполовину полная кружка чая. А Матильда спокойно сопела, приоткрыв рот и обняв две огромных шоколадных конфеты, которые блестели своими яркими красочными обёртками. Розовой и оранжевой.