Сомнамбула (джен)

Кратову потребовались сутки, чтобы полностью прийти в себя. Впрочем прежним он уже в любом случае не был.

— Мне нужно на работу, — заявил он на следующий день.

— Тебе придётся уволиться, — возразил Репнин.

— Нет! — Кратов резко повернулся к нему и тихим угрожающим голосом произнёс. — Этого не будет. Зови сюда своего генерала и я отвечу на все ваши вопросы. И после этого вы оставите меня в покое. Навсегда.

— Генерала я конечно позову. Но решение принимать будешь не ты, а он.

— Что ж, Константин, — улыбнулся Арсений. — Во ты и сделал выбор между дружбой и службой. Только теперь не удивляйся, если в критической ситуации я поступлю в соответствии с ним.

— Что ты имеешь ввиду?

— Узнаешь. А теперь зови своего генерала. Я не желаю одно и то же повторять дважды.

* * *

— Никакого супергероя никогда не существовало. Был просто человек, который мечтал попрыгать с крыши на крышу. Он понимал, что технически это возможно, но количество усилий, которые нужно было для этого приложить, отпугивало более, чем надёжно. А желание росло, а лень шептала, что всё это фигня, что результат не стоит затраченных на него усилий и времени. Особенно времени. Вам знакомо такое понятие, как лунатизм, генерал? Это такое состояние, когда без колебаний осуществляешь всё то, на что в реальной жизни никогда бы не решился. Сознание при этом продолжает спать и не помнит ничего из того, что совершало во сне. Технически. Я смог восстановить последовательность событий, когда осознал себя спящим и сложил недостающие куски мозаики. Жнеца никогда не интересовали люди. Он просто хотел летать.

— Но он всё-таки вмешивался в события, — подал голос Константин. — Почему он приходил людям на помощь?

— Просто не мог пройти мимо. Как не смог бы пройти я. Если бы конечно был уверен в своих силах, так, как был уверен он.

— А ты не уверен?

— Я слишком долго считал себя ни на что негодным дистрофиком, чтобы вдруг замахнуться на славу крутого бойца. Я обычный человек, генерал. Просто человек с хорошим воображением. Не более того.

— И тем не менее ты проявил выдающиеся способности в области, которая не всякому подвластна. — Возразил генерал.- И это несмотря на отсутствие спецподготовки.

— Не понимаю, о чём вы, — нахмурился я.

— Я говорю о том, как ты держался на допросе. Не всякий подготовленный агент смог бы так справится с казалось бы безнадёжной ситуацией. А ты смог.

Я похолодел, понимая куда он клонит. Тем не менее предпочёл ответить прямо.

— Я не буду работать на вас. Никогда.

— Не стоит торопиться с ответом, мальчик. В нашей власти сильно усложнить тебе жизнь. Ты нигде не сможешь найти работу и тогда...

— Сдохну от голода, — хладнокровно закончил я. — Сдохну, но на вас не буду работать никогда. И кстати, чтобы не было недоразумений на этот счёт, в прошлом мне довольно часто приходилось подолгу голодать. Так что я в курсе, что это очень лёгкая смерть.

Генерал отступил на шаг, вглядываясь в решительное лицо собеседника и видел, что тот был уверен в своих словах. Он действительно верил в них.

— Пожалуй, я дам тебе время подумать до послезавтра. Возможно работа на нас перестанет восприниматься столь трагично, когда ты рассмотришь все возможные плюсы сотрудничества.

Сказав это, он удалился в соседнюю комнату.

Я не спеша достал телефон.

— Что ты собираешься делать? — спросил Костя, не пытаясь, впрочем, мне помешать.

— Позвоню шефу. Предупрежу, что не смогу сегодня прийти. — спокойно ответил я и услышав в трубке голос Флокса, переключился на нового собеседника. — Альберт Брионисович? Очень извиняюсь, но я не смогу сегодня прийти. У меня возникла проблема личного характера. Два дня? О это больше, чем я мог ожидать. Очень признателен за понимание и заботу. Да, всего доброго.

— Послушай, всё не так плохо, — попытался подъехать ко мне Константин. — Я поговорю с начальником. Возможно, мы сможем договориться.

— Я попросил бы оставить меня в покое, — отрезал я. — Вас обоих. У меня есть сутки. Я предпочёл бы использовать их с пользой.

* * *

Передо мной стояла трудная задача — создать заново Жнеца. И если он мне не поможет, значит это конец. Сутки мне нужны были, чтобы вызвать то самое состояние, в котором он появлялся, искусственно. А пока я старательно программировал нужную мне личность, филигранно увязывая её со своей собственной. Я больше не хотел забывать. Каковы бы ни были мои поступки, я готов был сам нести за них ответственность.

* * *

Константин резко проснулся и замер. Над ним возвышался Жнец, обратным хватом держа в руках серп, остриё которого упиралось ему в живот.

— Мне всегда было интересно, откуда ты достаёшь этот костюм, — ровно произнёс он, стараясь не шевелиться.

— Он всегда был со мной, — привычно безличным тоном ответил Арсений. — Пристёгивается липучками к повседневной одежде. При необходимости достаточно вывернуть её наизнанку.

Репнин присвистнул.

— Лихо! — и тут же почувствовал, как остриё серпа пропарывает одежду. — Ты собираешься меня убить? — спросил он, понизив голос.

— Угадал, — бесстрастно ответил Кратов.

— Что тебе это даст?

— Свободу.

— Считаешь, что пожизненное за преднамеренное убийство даст тебе больше свободы? — горько усмехнулся Репнин. Однако ответная улыбка Кратова заставила его усомниться в правильности сделанных выводов.

— Я и не рассчитывал, что ты поймёшь, — произнёс он, вгоняя серп примерно на сантиметр вглубь. — Репнин сжал зубы и приглушённо застонал. Кратов приблизил к нему лицо вплотную. — Единственная свобода, которую никогда и никто не сможет отнять, мой недалёкий друг — это смерть. Всё очень просто. Я убью тебя. Убью с особой жестокостью. И твой любимый генерал, который похоже души в тебе не чает, лично позаботится, чтобы я не дожил до суда. Скажешь не так?

Константин похолодел. Арсений был прав. Именно так бы Протасов и поступил с тем, кто убил его человека. Тем более сделал это намеренно.

— Ты... не сделаешь этого, — не очень-то веря своим словам прошептал он.

— Ты же знаешь, что сделаю, — холодно улыбнулся Арсений.

— Ты будешь жалеть об этом.

— У меня не будет на это времени, а моему трупу будет уже всё-равно.

— Послушай, всё ещё можно изменить. Я помогу тебе скрыться, а потом уговорю генерала оставить тебя в покое.

Жнец молча покачал головой.

— Ты уже сделал свой выбор, Костя. И даже если бы я тебе поверил, ты не смог бы ничего изменить. И в отличии от тебя, я это прекрасно понимаю.

— О чём ты? Я могу тебя спрятать так что никто не найдёт!

— Ты уверен? — скептически усмехнулся Кратов. — А что мешает твоему генералу ввести тебе тот же самый препарат, если он сочтёт это необходимым? И выбить из тебя место моего нахождения? Вот видишь: обстоятельства против нас. Тебе придётся умереть, потому что я не вижу другого способа получить свободу, одновременно отомстив этой мрази, — последние слова он произнёс с ненавистью.

— Отомстить? Каким образом? И кому это надо?

— Тем, кого он попытается закабалить в будущем. Может быть он вспомнит твою смерть и очередная его жертва получит свободу, которой он попытался лишить меня.

— Что ж, если таково твоё решение, не медли. Делай то, на что решился и покончим с этим.

— Не так быстро, Костя. Ты уж извини, но я не планировал для тебя лёгкую смерть. Прежде, чем ты умрёшь, генерал Протасов услышит твои крики.

— Не дождёшься!

— Ты переоцениваешь свои силы, Костя. У тебя не получится долго молчать.

Серп резко повели вверх и Репнин не сдержал громкого мучительного стона.

* * *

Генерал внимательно прислушивался к происходящему в комнате и прогрессирующее безумие Кратова становилось для него всё более очевидным. Возможно он и в самом деле переборщил с давлением и следовало узнать этого человека получше, прежде, чем что-то ему предлагать. Чего он не мог понять, так это отчего медлит Репнин. Его подготовка вполне позволяла ему справиться со спятившим другом. Отчего же он этого не делал?

— Если таково твоё решение, не медли. Делай то, на что решился и покончим с этим!

Эти слова, а вернее то, каким тоном они были сказаны, позволило генералу осознать причину бездействия подчинённого. Он просто не хотел вредить другу. Не хотел причинять ему даже тот вред, который он сам для себя определил таковым. Что ж, если он сейчас единственный, у кого есть возможность остановить этого человека, он ею воспользуется.

* * *

Серп двинулся вверх, разрезая плоть и скользнул по рёбрам, вызывая у жертвы очередной болезненный стон, который та тщетно пыталась удержать.

— Хватит! — прозвучал резкий окрик генерала. — Арсений даже не дрогнул, продолжая кромсать беззащитное тело. — Хватит, я сказал! Ты добился своего, мальчик. Можешь идти на все четыре стороны. Я не стану тебя удерживать.

— Это всего-лишь слова, — ровно возразил ему Жнец. — У меня нет оснований тебе доверять.

— Я даю тебе слово офицера, что никогда, ни при каких обстоятельствах не буду ни к чему тебя принуждать. Шантажом ли, угрозами или иным каким воздействием.

Генерал стоял посреди комнаты, ожидая решения Кратова. Тот какое-то время молча смотрел на него. После повернул голову в сторону друга.

— Костя?

— Генерал не имеет привычки нарушать своих обещаний, — чуть слышно отозвался тот.

Серп медленно выскользнул из раны. Жнец не спеша взялся за край простыни и аккуратно обтёр лезвие от крови.

— Что смотришь, генерал, — усмехнулся он. — Не нравится жестокость? Таким я могу быть только в облике Жнеца. Мне пришлось заново его создавать, программируя конкретную задачу. Жаль — теперь он больше никогда не захочет полетать и не получит удовольствия от процесса.

Это откровение заставило генерала задохнуться от возмущения и шагнуть к Кратову. Но вглядевшись в его лицо, отступил, потому что понял, о чём тот говорил. Арсений спал. Спал и бодрствовал одновременно. И что-то подсказывало генералу, что проснувшись, он не забудет того, что произошло.