Эту нить нам не разрубить (гет)

Гарри не требовалось собирать вещи, а у Гермионы они лежали в бисерной сумочке, которая находилась при ней. Они зашли предупредить о своем уходе профессора МакГонагалл, и та в неслыханном порыве чувств шагнула к Гарри и обняла его на какие-то мгновения.

— Что же, если вы надумаете вернуться, мистер Поттер, то я всегда буду вам рада, — сообщила она, отстранившись и приняв свой обыкновенный строгий вид. — Вот, мисс Грейнджер, список учебников на следующий учебный год, как вы и просили.

— Спасибо, профессор, — произнесла Гермиона, улыбаясь тому смущению и удивлению, которые отразились на лице Гарри, и убрала пергамент в сумочку.

После этого они покинули школу и двинулись по направлению к Хогсмиду: оттуда можно было трансгрессировать прямиком на место, нежели использовать каминную сеть, а потом ещё ловить такси или же дожидаться Ночного рыцаря.

На небе к этому времени сияли звёзды, под ногами шуршала земля, а в стороне, словно исполняя прощальную песню, шелестели листьями деревья Запретного леса. Кого другого такая ночная прогулка могла бы встревожить, но не Гарри с Гермионой. Между ними завязалась и текла непринуждённая беседа. На кончиках их волшебных палочек держались яркие огни, отбрасывающие свет на дорогу. Сторонний наблюдатель вряд ли бы понял, что между этими двумя волшебниками часы тому назад произошло что-то значимое, но это что-то, оказавшееся откровением девушки, порушило последние барьеры.

— Так ты не хочешь стать мракоборцем? — удивлённо спросила Гермиона, наконец узнав, что её друга тяготило все эти дни после Битвы. — Но почему? Разве что-то изменилось? Мне казалось, тебе только этого и хотелось.

— Хотелось… — кисло повторил Гарри. — Но неужели вся моя жизнь будет состоять из погонь и сражений?

— О… — растерянно сказала было девушка, остановившись, но тут же повернулась к парню и приложила свою ладонь к его плечу. — Совсем необязательно! — заверила она с чувством. — Сейчас перед тобой открыты все дороги. Ты можешь стать профессиональным игроком в квиддич — он же тебе всегда нравился, нет? — можешь заняться… преподаванием защиты от темных искусств, например, такой учитель будет на вес золота, да и с твоими-то навыками… можешь открыть своё дело или…

— Спасибо, — сказал Гарри с улыбкой, сражённый её неизменным и трогательным рвением даже сейчас оказать ему помощь. — Я знал, что ты меня поддержишь, — прибавил он и наклонился, чтобы коснуться её губ.

Гермиона смущённо потупилась, когда он отстранился, и взяла его за локоть. Они неторопливо продолжили путь. Можно было бы вернуться на площадь Гриммо, но у них не было уверенности, стоит ли там останавливаться на одну или две ночи — дом и без того нуждался в ремонте и уборке, а теперь, когда в нём не было даже домовика, вероятно, ещё больше пропитался затхлостью и грязью, если же не был испорчен кем-нибудь из Пожирателей смерти. Лучшим решением им показался дом родителей Гермионы, куда они и собирались отправиться сейчас.

— Ну что, готов?

Парень молча кивнул, и девушка взяла его за руку, постаралась сосредоточиться на месте, но он почувствовал, как задрожала её холодная ладонь, и не дал ей завершить.

— Нет, так не пойдёт, пошли лучше куда-нибудь зайдём и согреемся. Ещё не хватало, чтобы от волнения ты сбилась, и нас расщепило, — отрезал Гарри раньше, чем Гермиона успела бы ему возразить, и потянул её за собой.

Они заглянули в ближайший трактир, в окнах которого горел свет, а над входом переливалась разноцветными огнями вывеска, которую Гарри не удосужился прочесть, больше занятый мыслями о другом. Гермиона предположила, что заведение, скорее всего, открыли недавно. Она раньше не видела такого причудливого зала, где словно бы в хаотичном порядке расставили небольшие столики самых разных форм: от прямоугольных и круглых до дугообразных и похожих на звезду. Гарри выбрал им место поближе к горящему камину, усадил девушку и пододвинул второй стул к ней. Гермиона растерянно замолчала, когда он взял её ладони в свои и стал их растирать.

— Что-нибудь жела?.. Гарри Поттер?! — поразилась подошедшая к их столику миловидная ведьмочка в тёмном платье с белым передником, и её губы расплылись в счастливой улыбке. — Вот это да! Желаете чего-нибудь согреться? Может, огневиски? Всё за счёт заведения!

— Можно и просто горячего чаю, — хмуро сказал Гарри, не совсем довольный тем, что может теперь ещё и бесплатно получать выпивку.

— А мисс?..

— Миссис Поттер, — поправил он и подумал, как это здорово прозвучало, — ей тоже чаю и можно чего-нибудь сладкого.

— Да, пару минут, сэр, — уныло сказала незнакомка и отошла от них к другому столику.

Гермиона криво улыбнулась и наклонилась к парню.

— Ну вот, из-за меня у тебя стало на одну поклонницу меньше, — тихо подметила она.

— Обойдусь, — ответил Гарри и приобнял её за плечи.

Через пару минут перед ними стояли две большие чашки с горячим травяным чаем, над которыми поднимался пар. Гермиона неторопливо обтачивала чайной ложкой пирожное в блюдце и с милой улыбкой подкармливала мужа. Он же с удовольствием наблюдал за разливавшимся на её щеках румянцем и периодически открывал рот. Ведьмочка-официантка, не пожелавшая взять с них денег, теперь, кажется, об этом очень сильно жалела и вызывающе громко стучала каблуками, всякий раз проходя мимо. Гермиона было обратила на это внимание, но Гарри запустил пальцы в её пушистые волосы, аккуратно убирая их от лица, и потянулся к ней. На тёплых мягких губах девушки сохранился приятный сладкий вкус, и он вбирал его, неторопливо и нежно целуя её один, другой и очередной последующий за предыдущим раз.

— Чай остынет, — немногим погодя заметила Гермиона, отстранившись первой, и он молча улыбнулся, довольный собой и тем, как засияли её скромно опущенные глаза: в таком приподнятом состоянии духа можно было не сомневаться, что они благополучно доберутся до места.

* * *

За окнами сгустилась темнота, и в тусклом свете уличного фонаря можно было лишь различить неподвижные кроны деревьев, за которыми находились соседние дома, такие же аккуратные и безмолвные, как дом Грейнджеров, никак не выделявшийся на их фоне. Внутреннее его убранство сохранилось в таком виде, словно хозяева уехали куда-то на пару дней, а не покинули страну на долгие месяцы. Света в доме не было — коммунальные службы знали своё дело и отключили за неуплату — и потому путь по гостиной до лестницы и подъём наверх приходилось освещать при помощи тех же волшебных палочек.

Гермиона глубоко вздохнула, когда они оказались в её прежней комнате, и отпустила руку Гарри. Он стоял на месте, заворожённый видом всего, что попадалось ему на глаза: углового книжного стеллажа с находящимся рядом мягким креслом, светлого письменного стола, придвинутого к окну, откуда можно было смотреть на звёздное небо, нескольких живописных картин, развешенных на стенах, и односпальной заправленной кровати — в то время, как девушка сняла с навесной полки сувенирные свечи в виде ангелков, зажгла их и отложила волшебную палочку на тумбочку. В тусклом свете свечей её лицо казалось очень грустным. Гарри же ощущал невероятный душевный подъём и уселся рядом на кровать.

Тот же Рон, на которого когда-то не так сильно распространялась угроза, исходящая от Волан-де-Морта и его приспешников, не мог бы похвастаться, что бывал в этом доме хоть раз. Казалось, сама тема, какая она, жизнь Гермионы Грейнджер вне Хогвартса и «Норы», была никому недоступной. А теперь подруга грустила по вполне понятной причине, а Гарри думалось, будто она не просто доверилась ему и впустила в свой дом, а открыла перед ним свою жизнь, самые сокровенные её уголки. Он мог теперь представить, как она годы назад сидела за письменным столом у окна и строчила ему или Рону письмо, как очередная книжка лежала на её коленях, когда она устраивалась в кресле, или как её глаза с тоской следили за сменой солнца и луны во время летних каникул. Если за эти минуты она не произнесла ни слова, то они ему больше и не требовались, чтобы её понимать.

— Мы обязательно найдем твоих родителей и вернём их домой, — воодушевлённо сказал Гарри и взял её за руку.

Гермиона повернула к нему голову и грустно улыбнулась, как будто посчитав, что он пытается её всего лишь утешить, а не заверить в своей готовности отправиться с ней и помочь.

— Гарри, тебе вовсе не обязательно...

— Не пытайся меня отговорить, — решительно возразил он, — я не оставлю тебя с этим одну, и вообще это самое малое, что я могу для тебя сделать.

— Спасибо, — сказала она дрогнувшим голосом, едва сдерживая подступающие слёзы. — Гарри, я… Я так по ним скучаю...

Гарри притянул её к себе и обнял. Они так и лежали в полумраке, тесно прижавшись друг к другу. Гермиона плакала на его груди, выпуская из себя накопленную за время войны и разлуки горечь, а Гарри поглаживал её по спине и уверял, что всё будет хорошо. Немногим погодя девушка успокоилась, плечи её расслабились, руки перестали цепляться в рубашку парня, и она уснула в его объятиях, а он бодрствовал, переполняемый множеством чувств, до светлеющей полосы на горизонте, пока и сам не погрузился в сон.

Ему виделся ночной Хогсмид и недавний трактир. Гермиона упрашивала его за столом помочь, уверяла, что так всем будет лучше, и Гарри сдался. Та самая ведьмочка в темном платье со светлым передником неохотно выдала им ключ от комнаты наверху. Там было прибрано и очень уютно, по центру стояла двуспальная кровать. Гермиона сбросила с себя одежду и осталась перед Гарри нагой. Они целовались, обнимали друг друга, прежде чем он лёг на неё, а потом что-то переменилось. Гермиона отвернула от него голову, и по её щеке покатилась сперва одна, затем вторая, третья слеза.

— Что с тобой? — спросил он.

— Надо проверить, — безжизненно ответила она, выбираясь из-под него, накинула на себя только рубашку и выскочила за дверь.

Раздался характерный хлопок трансгрессии. Гарри вздрогнул и тотчас пробудился. Гермиона лежала совсем рядом и смотрела в его лицо.

— Всё хорошо? — заботливо спросила она. — Ты какой-то… встревоженный. Видел плохой сон?

— Да… вроде того, — неуверенно ответил Гарри, не в силах отвести от неё глаз.

До этой минуты если его и волновал вопрос их близости, то уж точно не в том ключе, что в прошедшую ночь. Гермиона ему открылась, готова была отдаться, если бы он настоял в Хогсмиде или же в доме её родителей, но его внезапно встревожил другой, куда более важный вопрос. Завершение их судьбоносного брака ещё не означало, что жена захочет с ним после этого остаться.

— Ты как будто хочешь что-то сказать, но не решаешься, — проницательно подметила она, нарушая возникшее молчание.

— Да, хочу, — согласился он, — ты… Ты такая красивая. Жалею, что не говорил тебе этого раньше.

Гермиона недоуменно нахмурилась, то ли не понимая, что на него вдруг нашло это сказать, то ли не веря тому, что это правда.

— Очень красивая, — убеждённо повторил Гарри, убрал несколько прядок волос от её лица и ласково провёл по её щеке согнутым пальцем, словно бы подчеркивая этим жестом милые ему черты.

В тот же миг он ощутил ладонь девушки на своей спине, и она сама потянулась навстречу. Их губы вновь слились в поцелуе. Девичья рука скользнула выше, и её пальцы очутились в его непослушных волосах. К Гарри вернулось блаженство позапрошлого дня, только теперь оно продолжалось, как и их поцелуй, и множилось за счёт новых ощущений. Их языки соприкоснулись, ближе знакомясь друг с другом, рука парня неторопливо опустилась с девичьей талии на бедро, вызывая ощутимый трепет, и замерла, позволяя к ней привыкнуть.

— Так мы… ещё долго… в аэропорт… будем собираться, — тяжело дыша, сказала Гермиона.

Гарри молча улыбнулся, обрадованный тем, что оказался наконец включён в поездку без лишних сомнений и отговорок, и первым поднялся с кровати.