Дракон и лисица (гет)

Примечания:

Поверить не могу, что я наконец её закончила. Кажется, это рекорд по количеству страниц в главе :D

---

Следующее утро началось на редкость бодро: после очередного посещения Бай Чжу, Мэй направилась к Катерине, полная решимости загрузить день поручениями. Кошелёк после покупки продуктов и лекарств порядком истощал, а потому настало время приняться за работу. Хотя бы за ту, что касалась исключительно Ли Юэ — от идеи выбраться за пределы города всё ещё тряслись коленки.

— Доброе утро. Есть что-нибудь для меня?

— Доброе, — согласилась Катерина. — Рада видеть, что ты снова в строю. А, что касается поручений…

Она уставилась в журнал — толстую и слегка потрепанную ежедневным использованием книгу, куда вносились все поручения. Если берёшься — ставишь подпись или фамильную печать. Своего рода контракт: ты обязуешься что-то сделать, чтобы затем получить оплату. Хочешь — за день, хочешь — по итогам недели или даже месяца. Зависит от твоего желания и того, насколько долгим и сложным было задание. Иногда на поручение уходило несколько дней, большая часть которых тратилась на дорогу туда-обратно. Но за такие «командировки» и платили больше.

— Хозяину постоялого двора «Ваншу» снова нужна помощь с хиличурлами — они устроили лагерь неподалёку и пугают гостей…

— Далековато. До вечера точно не успею вернуться, а у меня на него планы. Есть что поближе? Например, в городе?

Рассказывать про страхи лишний раз не хотелось. Лучше уж сослаться на абстрактные «планы» — тем более, это даже не было ложью.

— Хм… есть много мелких поручений на доставку: лекарств, еды, документов, Беготни много, оплата небольшая, так что желающих взяться, сама понимаешь, немного.

— Пойдёт. Возьму все.

Так сказать, не качеством — так хоть количеством.

— Пожалей новичков, им тоже нужно чем-то заниматься, — шутливо ответила Катерина, протягивая Мэй перо.

— Вот и пусть займутся хиличурлами, хоть опыта наберутся, благо эти твари слабые — пусть и наглые.

О принятом решении Мэй пожалела уже к обеду, когда от беготни из одного конца города в другой и обратно ноги начали гудеть от усталости. А ведь впереди ещё столько же, если не больше, адресов — и почти каждый с пометкой «срочно»,

Решив немного отдышаться, Мэй опустилась на скамью неподалеку, открывавшую вид на пристань. Срочность срочностью, а передышка не помешает, тем более с непривычки. Сегодня у моря было на удивление людно: помимо продавцов, корабельных рабочих и покупателей, то тут, то там сновали строители. Приглядевшись, Мэй поняла, что они возводили сцену. Странно, разве концерт Синь Янь будет не в «Трёх чашках»? Или это что-то другое?

Вдруг внутри похолодело. Точно, скоро ведь праздник любования луной или, как его ещё назывют, праздник середины осени — день, который Мэй старалась проводить вне города уже который год подряд. Не то, чтобы она не любила праздники — любила. В детстве. А потому, когда мамы не стало, подобные «семейные» шумихи неизбежно нагоняли на неё жуткую тоску.

Жаль, в этот раз вряд ли получится переждать этот день где-нибудь на очередном задании, предварительно печально повздыхав, что, конечно, попасть на праздник очень хотелось бы, но работа есть работа, хиличурлы сами не уйдут, руда не соберется, а посылки не доставятся. Надо же кому-то выполнять поручения, пока все заняты весельем?

Так или иначе, но пора было двигаться дальше. От приятного запаха еды, доносившегося из коробки для переноски, уже начало урчать в желудке. Решено, покончит с заказами, благо их немного осталось — и устроит перерыв на обед, тем более что полуденное солнце припекало все сильнее. Ещё солнечный удар накануне концерта и совсем-не-свидания с Чжун Ли получить не хватало. Так что вернётся в «Народный выбор» и попросит Сян Лин приготовить нефритовых мешочков и для неё. Хотя, конечно, есть что-то горячее в такую жару было не лучшей идеей… но одним неверным решением больше, одним — меньше, какая, в сущности, разница?

* * *

План спокойно пообедать провалился, не успев начаться: едва Мэй покончила с последним заказом, как на неё свалился ещё один.

— Креветки с картофелем для госпожи Тао из «Ваншэн» и кофе со льдом для тебя. За счет заведения, — прощебетала Сян Лин, протягивая Мэй стаканчик с крышкой.

— С чего вдруг такая щедрость? — удивилась та, но напиток взяла.

Ну вот, кажется, «мешочки» откладываются. Отказать было слишком неловко, тем более, что заказ срочный. Одно радовало — всего один и после него можно было сразу заглянуть к Чжун Ли. Вот уж кто наверняка в такую жару в кабинете сидит и в ус не дует.

— За помощь. У нас сегодня, как видишь, завал заказами — так что хорошо, что есть на кого сбросить доставку. Немножко освежишься хоть, а то весь день по жаре бегаешь. И сэндвичи тоже возьми, кофе на голодный желудок — вредно.

О Семеро, да она святая…

Вдруг Мэй осенило.

— Тебя не затруднит сделать ещё один такой? Хочу угостить друга. Я заплачу.

— Без проблем! А насчет оплаты не беспокойся, сказала же — за счет заведения.

Холодный напиток и правда бодрил. Правда с непривычки слегка разболелась голова — так, как бывает, когда в жару ешь очень холодное мороженое.

— Спасибо, ты лучшая.

Сян Лин весело хихикнула.

— Это просто кофе. И пара сэндвичей.

* * *

По пути в бюро, Мэй решила заглянуть в «Три чашки». Может, Синь Янь все-таки передумала и перенесла концерт? Бай Чжу говорил, что она заходила с утра — даже раньше, чем Мэй. Получила рецепт на лекарства, рекомендации — примерно то же, что говорили ей Чжун Ли и Мэй, и была такова.

— Концерт? Ну да, будет. Но билетов уже нет, ты поздно пришла, — ответил ей светловолосый парень у входа, судя по форме, работавший в «Трех чашках».

Мэй озадаченно вздохнула.

— Не переживай, это не первый и уж точно не последний, попадешь ещё. Она вроде на празднике Луны выступать собиралась, а там и билеты не понадобятся.

Синь Янь собирается ЧТО?

— А… когда он?

— Через две недели. Кстати, если у тебя нет пары, я… — он говорил что-то ещё, но Мэй уже не слушала.

Синь Янь сошла с ума. Нет, она совершенно точно сошла с ума. Сорвать голос, выступить сначала на концерте, а потом — ещё и на празднике… неужели выступления для неё настолько важны? А как же беречь голос? Бай Чжу, конечно, отличный врач, но и он не волшебник.

Ладно, надо будет высказать это всё после концерта. Если уж она сама о себе не заботится, то это сделает Мэй. Иначе зачем друзья?

Но сперва следовало договориться с Чжун Ли о том, как и где они встретятся, чтобы пойти на концерт. Потому что только сейчас Мэй осознала, что так до сих пор и не подняла эту тему. Конечно, можно было направиться в ресторан сразу из бюро, как, возможно, Чжун Ли и планировал… но явно не после дня, проведенного в работе на солнце. Стоило хотя бы переодеться. Интересно, в «Трех чашках» есть дресс-код? Вдруг туда пускают только в строгой одежде? С другой стороны, вряд ли бы тогда там одобрили концерт Синь Янь, которая существование «нормальных» (или, вернее, официальных) нарядов усердно игнорировала.

А ещё стоило бы уже наконец заглянуть к Ин Эр да разузнать по поводу благовоний, как Мэй уже давно планировала… и своего таинственного спасителя поблагодарить. Давно пора. Но, кажется, снова не сегодня…

С такими мыслями Мэй неторопливо брела по улице. Ноги уже не гудели, а порядочно так болели и неохотно сгибались, по ощущениям будто налитые свинцом. Ну ничего. Последний заказ — и можно будет наконец-то выдохнуть. Как жаль, что она не умеет телепортироваться с места на место — это сейчас было бы ужасно кстати. Щёлкнуть бы пальцами, чтобы вмиг оказаться в бюро, а не шагать туда пешком… сколько же миль за сегодня она прошла? Наверное, не меньше десяти⁽¹⁾.

В бюро её вновь встретила вчерашняя миловидная девушка с тяжелым взглядом. Заметив Мэй, она приветливо улыбнулась.

— Ты, наверное, с заказом для госпожи Тао? Оставь здесь, я передам.

— Ладно, тогда распиши… — Мэй на мгновенье задумалась. Распишитесь или распишись? Не будет ли слишком грубым обратиться на «ты»? Они ведь уже кое-как знакомы.

Голова шла кругом.

Девушка, тем временем, вместо подписи поставила на протянутый ей бланк с квитанцией печать — темно-красный круг с бабочкой внутри. Красиво.

— Не знала, что у «Ваншэн» фирменный символ — бабочка.

— Хозяйке они очень нравятся, только и всего.

Покончив с «рабочей» частью визита в бюро, Мэй направилась к Чжун Ли. Сердце радостно билось — не то от предвкушения скорой встречи, не то просто от того, что поручения на сегодня наконец-то выполнены и можно отдохнуть. Скорей бы рухнуть в то мягкое и уютное кресло, что стояло у него в кабинете. И пусть весь мир подождет за дверью.

Вздохнув, Мэй постучала.

— Войдите, — тут же отозвался знакомый голос.

— Доставка прибыла! Холодный кофе прямиком из «Народного выбора». Не уверена, что Сян Лин не добавила туда чего-то экстраординарного, но даже если так — вкус всё ещё потрясающий, — она аккуратно поставила стаканчик на стол.

— О, Мэй. Боюсь, я не заказывал ниче…

— Это мое тебе «спасибо» за вчерашний чай. Готовила хоть и не я, но зато доставила со всей любовью, — неловко кашлянув, Мэй опустилась в кресло. Кажется, последнее было лишним.

Сердце продолжало биться в ускоренном темпе. Какое забавное сочетание: голова продолжает идти кругом, по всей видимости, от жары, а тело наоборот хочет двигаться как можно больше — что-то делать, что-то говорить или хотя бы теребить в руках… это кофе так действует? Как странно.

— О, что ж, в таком случае — спасибо. Это очень мило с твоей стороны.

Мэй поймала себя на том, что нервно приглаживает косу, поправляя выбившиеся пряди. Приглаживает — и изо всех сил старается не улыбаться слишком по-дурацки.

Тут же захотелось ударить себя одной из тех книжек, что стояли у Чжун Ли в шкафу. Что с ней сегодня не так? Видать, и вправду на солнце перегрелась. И кофе перепила.

— Нотки мускатного ореха? О, и золотой корень. Интересный выбор добавок для кофе. То-то ты сегодня навеселе — напиток и впрямь вышел весьма тонизирующим. Даже слишком, — сделав несколько глотков, Чжун Ли поставил стаканчик на стол.

— Но хоть вкусно?

— Разумеется. У Сян Лин к этому талант. Тем не менее, кофе такой крепости следует пить медленно, особенно, если он со льдом — и дело не только в опасности простудить горло… и тебе забыли об этом сказать, верно?

Мэй нервно засмеялась — и тут же осеклась. Так вот почему она чувствует себя такой уставшей и энергичной одновременно. И почему сердце так колотится, а голова кружится… а ещё щёки горят и в глаза как песка насыпали.

— Кажется, время снова отпоить меня тем твоим чаем.

— Боюсь, не сегодня. Там ведь тоже есть кофеин — даже в зеленом. Так что спокойнее не станет, а вот хуже — вполне вероятно, — чуть помедлив, Чжун Ли добавил, — ты как, в порядке? Сердце нормально бьется? Голова не болит? В глазах не сухо?

— А что, так заметно?

— Просто у тебя глаза красные. То есть… они и так красные, но я сейчас о белках. Ты точно только один стакан выпила?

Мэй потерла глаза. «Соринки», ожидаемо, не пропали. Кажется и правда капиляры лопнули. Жуть какая — и это в такой-то день.

— Точно. Может, жара так сказывается?

— Или особенности конкретно твоего организма. Ты ведь не совсем человек.

— Но я же не первый раз кофе пью.

Захотелось ударить себя в грудь, чтобы сердце наконец успокоилось и вернулось в прежний ритм. Как же странно слышать его стук. И вообще все… странно.

— Кофе — да, а вот напиток, приготовленный Сян Лин… видишь ли, как я уже сказал ранее, и мускатный орех, и золотой корень, и непосредственно сами какао-бобы имеют бодрящий эффект. Так что это как несколько чашек кофе разом, причем весьма… специфических. Хотя, как я уже сказал ранее, вряд ли Сян Лин планировала достичь такого эффекта. Скорее всего, это, как и в случае Бай Чжу и твоей реакции на лекарства, оказалось особенностью твоего не совсем типичного организма. Как аллергия.

Мэй подняла глаза — до этого она, как и вчера, сверлила взглядом завитушки на столе. Почему смотреть на Чжун Ли в последнее время так смущало? Столько лет общаются, чего стесняться? Но, видать, было чего.

От его внимательного изучающего взгляда тут же захотелось выпрямиться, сев ровно. Дурацкая привычка ссутулиться.

— Интересно, что ещё я вот так вот внезапно могу узнать о себе… погоди. Ты говорил с Бай Чжу?

— Не я, а Тарталья. Должен же он знать, на что уходят его деньги.

Мэй нервно сглотнула, вмиг почувствовав себя ещё более неловко. Подумать только: кто-то готов потратить кучу денег просто, чтобы спасти совершенно чужого ему человека. Сложно поверить, что все это делалось просто так по доброте душевной. И для кого — для неё? Кто-кто, а она-то уж точно не заслужила. Да и, если уж на то пошло, Мэй и не верила, что всё это просто так. Ходили слухи, что банк Северного королевства, где работал этот самый Тарталья, был как-то связан с Фатуи. А от них уж точно добра ждать не стоит.

Вот и получалось, что, с одной стороны, здорово, что осталась жива и даже в относительном порядке, не считая проблем с башкой, а, с другой, мало ли чем это аукнется в будущем? Ещё коллекторов не хватало или внезапной необходимости отвечать «услугой за услугу».

— Кстати, о нем… я ведь так пока его и не поблагодарила. Ты говорил, он работает в банке?

— А, точнее, управляет им. Но в ближайшие дни ты вряд ли найдешь его даже там. Насколько знаю, он в отъезде.

Мэй почувствовала, будто в ее голове соединились контакты, отчего лампочка наконец загорелась. Все встало на свои места. Так вот откуда у него столько денег. Ну конечно. Вряд ли обычный клерк смог бы себе позволить оплатить чье-то лечение, да ещё и такое серьезное. То есть, конечно, мог бы, но тогда до зарплаты пришлось бы питаться тем, что поймаешь в лесу или в реке. И если приключенец смог бы так прожить, пусть и с трудом — навыки позволяли, то обычный служащий, который и удочку-то в руках вряд ли держал, не говоря уже об оружии, — вряд ли.

Шаг за шагом — и вопрос из удивленного «зачем?» плавно перетек в испуганное «нахрена?». Богачи такого уровня в представлениях Мэй альтруизмом не страдали. И не наслаждались им уж тем более.

— Не беспокойся, когда Тарталья вернётся, я вас лично познакомлю.

— Совсем не обязательно, я уж как-нибудь…

— Дело не только в правилах этикета. Просто, если ты уже когда-либо была в банке, то должна была понять, что попасть к нему на прием не так-то просто. Мистер Тарталья очень занятой человек и часто бывает в отъездах по рабочим вопросам… так он называет выбивание долгов из должников банка, — Чжун Ли коротко усмехнулся. Кажется, профессия «товарища» не нравилась и ему самому.

Желание познакомиться с этим типом лично, до этого державшиеся на волоске и стремлении следовать этикету, тут же сказало «ну нахрен» и попыталось в панике ретироваться. Должников? Выбивает долги? То есть, если ему что-то понадобится взамен… а таким, как он, всегда что-то нужно…

Заметив испуганный взгляд Мэй, Чжун Ли поспешил добавить:

— Вероятно, я неверно выразился. К сожалению, некоторые люди крайне легкомысленно относятся к выполнению обязательств, которые сами же на себя и возложили. Они заключают контракт с банком, обязуясь вернуть взятые в долг деньги, но не делают этого…

— Иронично, что даже в городе контрактов находятся те, кто пытаются увильнуть от их выполнения.

— Такая уж у людей природа. Мир, где каждый держит слово — это утопия. В нашем же мире иногда приходится применять силу, чтобы все работало так, как следует. Это, своего рода, тоже часть контракта — контролировать его выполнение. Или невыполнение. Не то, чтобы я был этому рад, но…

Последние слова Чжун Ли произнес не без грустных ноток в голосе.

Говорил он это с таким видом, будто каждый невыполненный контракт в этом городе был для него личным оскорблением. Кто бы мог подумать, что его настолько трогают подобные вещи.

— Не думала, что тебя настолько заботит вопрос исполнения обязанностей. Ты же, вроде, не юрист?

— Для этого специальное образование и не нужно. Меня просто… как бы выразиться… вводит в ступор сам факт того, что кто-то обещает что-то сделать — и не сдерживает обещание. Не понимаю этого. Раз обещал — значит, будь так добр, сделай это.

А вот это уже звучало почти как угроза. Мэй невольно вспомнился прошлый их разговор и её обещания не копаться лишний раз в истории Натлана и не лезть на рожон. Что будет, если она не послушается?

А такие мысли у неё проскакивали. Ведь что плохого может случится, если она совсем чуточку займётся исследованием вопроса сама и никому ничего не скажет? Просто узнает немного больше, а потом сделает удивленный вид, если услышит эту информацию от кого-то другого. Например, от Чжун Ли.

— Не намек ли это на то, чтобы я не забывала про тот наш уговор?

— Нет, но любопытно, что ты сразу подумала именно о нем, — Чжун Ли смотрел на нее заинтересованно.

«Вот кто тебя за язык дёрнул?» — Мэй нервно впилась ногтями в колено, пытаясь сосредоточиться и поскорее придумать, что сказать.

— Ну ещё бы, ты же задолжал мне ужин. А когда это я проходила мимо халявы? И только попробуй опять забыть кошелёк, век припоминать буду, — свести все к шутке показалось лучшей идеей.

И она, похоже, сработала. Чжун Ли улыбнулся.

— Хорошо, что ты напомнила, ведь я как раз забыл кошелек дома, надо будет зайти забрать.

И вот чья бы корова мычала про важность исполнения договоренностей? Едва речь заходила о деньгах, как у помнившего всё и обо всём Чжун Ли мгновенно отшибало память.

— Разве ты не ходишь на обед в ресторан? Иначе как же без кошелька-то?

— Записываю на счёт бюро… или Тартальи, если мы обедаем вместе. Но чаще просто приношу оплату чуть позже — работники мне доверяют, ведь я, в отличие от некоторых клиентов банка, всегда возвращаю долги.

Такое чувство, будто бы кофе в какой-то мере начал действовать и на Чжун Ли тоже — слишком уж задорный огонек блестел в его взгляде. Или это солнечные лучи так падали? Так или иначе, но выглядел он и впрямь более веселым, если не сказать — оживленным, чем тогда, когда Мэй только пришла.

— А, действительно, бюро и твоя безупречная репутация, как же я могла забыть… — Мэй в ответ лишь хмыкнула, радуясь, что разговор вернулся в более приятное беззаботное русло. — Чего ж тогда и наш ужин на его счет не запишешь?

— Потому что это мое обещание, а не бюро или Тартальи, так что и выполнять его мне. Кстати, об этом… как я понимаю, концерт Синь Янь все же состоится? Ты уже говорила с ней сегодня?

— С ней — нет, но в «Трёх чашках» сказали, что всё в силе. Да и Бай Чжу говорил, что Синь Янь заходила к нему утром и он выписал ей какие-то лекарства и полоскания. Честно говоря, я беспокоюсь. Ещё чего доброго из-за своего упрямства совсем голос потеряет, а для неё это все равно что ноги лишиться и потерять возможность путешествовать.

Мэй замолчала, призадумавшись.

— Странно, а ведь если подумать, я и на обеде её не видела, а она в это время всегда либо в доках, либо в «Народном выборе». И не заказывала ничего — я бы знала, весь день почти с доставками пробегала.

— На твоём месте я заглянул бы к ней в гости. Так, на всякий случай.

Она смущённо почесала затылок.

— Тут такое дело… я никогда не была у неё в гостях и не знаю, где она живёт. То есть район знаю, конечно, сколько раз домой провожала, но не точный адрес. Как-то не привыкла напрашиваться. Кстати… если подумать, у тебя дома за столько лет я тоже ещё не была. Вечно где-то вне дома встречаемся. Или у меня.

— И правда. Пора бы исправить это досадное недоразумение.

— Ты… приглашаешь меня в гости?

— Почему бы и нет? В любом случае нужно забрать кошелек, тем более в нем остались и билеты тоже.

Мэй ощущала, как сердце вновь забилось где-то неестественно высоко, как будто пытаясь вырваться наружу не из груди, а через рот. Приглашение в гости от Чжун Ли казалось чем-то чертовски волнительным и даже немного интимным. А как иначе: не каждый раз выпадает возможность своими глазами увидеть, как живёт твой друг. Какими вещами он себя окружает? Что видит каждое утро и каждый вечер? У него дома идеальный порядок или, может, наоборот хаос, как у Мэй? Есть ли у него какие-нибудь странные штуки… хотя, зная Чжун Ли, скорее всего главной странностью в его доме было то, что никаких странностей там не было в принципе. Наоборот всё до ужаса правильно и идеально. Аж страшно.

«Чисто теоретически и исключительно из любопытства… интересно, смогли бы мы ужиться вместе? Беседы за чашкой чая в его кабинете — это, конечно, замечательно, но не регулярные споры о том, как этот самый чай заваривать. Это только в книжках у героев бывает «и жили они долго и счастливо», а на деле вот не сойдетесь вы в вопросе, куда вешать полотенца и кто будет заправлять кровать — и что тогда? Быт — страшная штука», — Мэй невольно мотнула головой.

— Ты в порядке? — поинтересовался Чжун Ли. — То на месте усидеть не могла, то теперь вдруг в себя ушла.

— Да, просто как обычно задумалась о всяком.

И чего она вдруг так растерялась?

Блуждая взглядом по комнате, словно ища подсказки для следующей темы беседы, Мэй невольно посмотрела вниз — и обнаружила, что расковыряла один из заусенцев на пальцах до крови. Дурацкая привычка теребить что-то в руках опять дала о себе знать. Стараясь не подавать виду, она сцепила руки в замок.

У Чжун Ли, наверное, руки совсем не такие — ухоженные, аккуратные, с подстриженными ногтями. Впрочем, об этом приходилось лишь догадываться: Мэй никогда не видела, чтобы он снимал перчатки⁽²⁾. Интересно, почему? Это же неудобно — постоянно носить их, особенно, в такую жару, какая бывает летом — особенно в конце.

Она поспешила озвучить эту мысль — чем не тема для оживления разговора?

— Неожиданный вопрос, — тут же отозвался Чжун Ли, чуть усмехнувшись. — Перчатки — неотъемлемая часть делового костюма. Конечно же я не ношу их всё время.

— Действительно, это было бы странно.

Воображение тут же нарисовало Чжун Ли в пушистом банном халате, причем отчего-то именно розовом. Сдержать дурацкую ухмылку от этой картины стоило каких-то титанических усилий.

— Именно, для дома у меня есть другой костюм.

Кажется, той самой «странной штукой» у Чжун Ли дома был он сам. Мэй хихикнула — и хлопнула по тыльной стороне ладони, «наказывая» себя за покушение на заусенец соседнего пальца.

Нет, он определенно ошибся — усидеть на месте всё ещё не представлялось возможным. Просто желание что-то делать по какой-то причине сосредоточилось в её руках. А ещё в груди — там как будто расположился пруд, в котором суетились перепуганные рыбки. Если бы она стояла, то наверняка бы ещё и колени дрожали.

— Нет, ты определенно не в порядке, — Чжун Ли вдруг нахмурился.

От его серьезного взгляда рыбки на мгновенье затихли — и в следующий миг продолжили суетиться ещё активнее. Что случилось, что ему не понравилось? Мэй же ничего такого не говорила — и даже сидит почти спокойно. Заметил, как она теребит пальцы?

— Чего это ты?

— У тебя кровь из носа.

В смысле — кровь?

Мэй удивленно дотронулась до носа. Из него и вправду стекало что-то теплое и мокрое. Ещё пара мгновений — и ощущение было на губах, а во рту появился неприятный металлический привкус. Ну вот, приехали. В последний раз такое было в детстве, но дети на то и дети, чтобы регулярно пытаться убиться в процессе изучения мира. Мэй в свое время и с деревьев падала, и колени с локтями разбивала, а уж нос — так и подавно.

— Вот, возьми, — Чжун Ли протянул Мэй белый носовой платок.

Развернув, она обнаружила на нем узор — дракона, вышитого тонкими золотистыми нитями.

— Ты уверен? Вытирать кровь такой красотой — это кощунство.

— Носовые платки для того и предназначены. А вот испортить пятнами твою рубашку было бы действительно неприятно.

И не поспоришь, тем более что рубашка была пока ещё белоснежной (не считая широких цветастых рукавов, конечно) и только что из стирки. Стирать её второй раз за неделю — это уж слишком.

Потому Мэй послушно приложила платок к носу.

— Не запрокидывай голову, чтобы не наглотаться крови. Лучше наоборот немного опусти.

— Да знаю я…

Чтоб она ещё хоть раз выпила тот проклятый кофе… впрочем, о чем речь? Конечно же выпила бы ещё — слишком уж милым был этот небольшой акт заботы в виде уже не такого белоснежного, но все ещё красивого носового платка с драконом. Главное не увлекаться, а то ещё сердце встанет.

Впрочем, судя по ощущением, останавливаться оно не собиралось. Наоборот — билось на редкость бодро и активно. Даже слишком. Всё ещё.

Мэй сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Внимание тут же привлек запах, исходивший от платка. В меру тяжелый и обволакивающий, с нотками чего-то древесного, переплетенного с цветочным. Но не банальным, вроде запахов роз или шелковицы, а чем-то более изящным. Хризантемы?

Ещё один глубокий медленный вдох.

— Как будто с деревом обнимаешься. Старым таким кедром, покрытым мхом. А вокруг цветы. Интересное сочетание. Сбалансированное, я бы сказала, — Мэй сделала ещё один вдох, стараясь запомнить это ощущение во всех красках.

— Интересное сравнение. Так вот, значит, как я пахну?

Тут же захотелось ляпнуть что-то в духе «тебя я пока не нюхала, но могу проверить». Мэй прикусила язык. Ещё нелепых попыток флирта не хватало. Или дело в том, что она недостаточно смелая, чтобы перейти определенную черту?

— Выходит, что так. А ещё мне сейчас подумалось, что он пахнет как похоронное бюро. Не «Ваншэн», а в целом. Гробовые доски, благовония, масла для бальзамирования…

Мэй осеклась, чувствуя, как память возвращает её обратно в день похорон матери. Кажется, она слишком зациклилась на том дне, что даже в такой ситуации этот запах мерещится. Хотя можно ли «слишком» зациклиться, когда дело касается таких вещей?

— Ты меня раскусила, я действительно подбирал что-то, что ассоциировалось бы с моей работой. Мне нравится это место, так что хочется, чтобы его частичка была со мной даже, когда я нахожусь где-то вне. Хм, кажется, прозвучало чересчур сентиментально, — он усмехнулся, отчего «рыбки» внутри вновь затрепетали.

На ум сразу пришла та книга о традициях Ли Юэ. А именно строчка о том, что угадать значение благовония человека — сделать ему тонкий комплимент, который знающий непременно оценит.

Мэй почувствовала, будто случайно, сама того не ведая, разгадала загадку, которая была ей не по зубам — и открыла доступ к особенно ценному сундуку. Ну дела, оказывается, говорить, что в голову взбредет, иногда бывает полезно.

— Ничего подобного, наоборот, это очень мило. Приятно наблюдать за людьми, нашедшими свое призвание и которые горят этим делом.

Впрочем, слово «горят» по отношению к Чжун Ли было словом не слишком подходящим. Если он и горел, то как огонь в камине или пламя очага — тепло, стабильно и безопасно. Сложно представить, что такой человек может выйти из себя даже в бою. И это искренне восхищало Мэй, которая, наоборот, ощущала себя скорее лесным пожаром. Если уж загорится, то пиши пропало — снесет все на пути. А с Глазом бога это ощущение превратилось в стиль боя: продирать себе дорогу огненными «когтями» и, когда накопится достаточно ярости, и вовсе обращаться в лису. Ловкую и быструю — и не оставляющую после себя ничего, кроме пламени.

Впрочем, как показал недавний опыт, даже огненной лисе не справиться с несколькими Стражами руин сразу. Особенно, если те находятся в одном месте и очень больно отбрасывают тебя, стоит подобраться поближе.

В груди вдруг тоскливо заныло. Как ни крути, а по азарту битвы Мэй успела соскучиться. Это, черт возьми, весело — главное не щёлкать клювом и вовремя уворачиваться. Впрочем, когда рядом такой компаньон, как Чжун Ли, необходимость в последнем отпадала сама собой. Лишняя причина, почему ей нравилось путешествовать вместе.

— Думаю, я могу понять, — теплый взгляд янтарных глаз тем временем вновь был устремлен на неё.

— Хочешь сказать, что быть искательницей приключений — моё призвание?

— Разве сделать то, что нравится, профессией и впоследствии получать от этого удовольствие и кое-какие деньги им не является?

Вопрос скорее риторический. А, значит, отвечать на него было не обязательно — можно было многозначительно промолчать, а затем как бы невзначай переключить внимание, например, на носовой платок. Кажется, кровь наконец-то остановилась, а вместе с ней и сердце стало биться гораздо спокойнее.

— Спасибо. Я постираю и верну, — кажется, по правилам этикета предполагалось говорить что-то такое.

— О, не волнуйся. Оставь себе, если хочешь.

Мэй хитро улыбнулась:

— А что, звучит как идея. Интересно, сколько я выручу, если продам его какой-нибудь из твоих поклонниц по переписке?

— Откуда ты…

— Вообще-то просто ткнула пальцем в небо, — Мэй прищурилась. — То есть у тебя правда есть фанатки? Права была Синь Янь…

Открытие, на удивление, её совсем не беспокоило и не вызывало и толики ревности. Ну пишут — и на здоровье, долгих лет жизни и вдохновения. Скорее казалось забавным то, что за сегодня она уже дважды случайно оказалась к истине. Может, в гадалки податься? Или лотерейный билет купить?

— Я бы все-таки предпочел более литературное «поклонницы». Но да, к моему удивлению, все же находятся особы, желающие поближе познакомиться с консультантом ритуального бюро «Ваншэн». Жаль, только пишут они не по рабочим вопросам, а из праздного интереса, и интересуются не культурой и историей Ли Юэ, а моей личной жизнью. Но этикет обязывает отвечать даже на такие письма, — Чжун Ли пожал плечами.

Мэй невольно расплылась в едва заметной самодовольной усмешке. А вот, собственно, и ответ, почему к таким письмам не было ревности — «поклонницы» проваливали экзамен ещё на самом первом вопросе. Звучало чересчур самодовольно, но факт оставался фактом. Пока путь к сердцам других мужчин лежал через их желудки, путь к сердцу Чжун Ли, по всей видимости, находился где-то около приятных бесед (непременно искренних, а не дежурных), чаепитий и путешествий. И как-то само собой сложилось, что в этих увлечениях они совпадали.

— Хоть мне и не понять: никогда не получала и, тем более, не писала таких писем, но сочувствую. Наверное, это очень неловко — получать такое.

— Отнюдь. Бывает довольно трогательно и мило. Но, как ты понимаешь, в подробности вдаваться не могу — делиться чужими секретами было бы крайне невежливо. Так что просто скажу, что такие переписки, несмотря на их праздность, неплохо скрашивают однообразные будни консультанта «Ваншэн». Как я уже говорил, у меня совсем немного работы, в отличие от остального бюро — нужда в консультациях и организации «особых» похорон случается не так уж часто. Не могу сказать, что меня это сильно расстраивает, — Чжун Ли сдержанно улыбнулся. — Хотя консультаций хотелось бы побольше, конечно.

— Значит, мамины похороны были «особыми»?

Глупый вопрос, конечно же да, раз он присутствовал там. Правда, что такого «особого» в них было, Мэй так и не поняла. Да и, чего уж там, не до того было — настолько, что дважды два сложилось только сейчас.

— Конечно, ведь у неё был Глаз бога. Не говоря уже о том, что она была уважаемой личностью в Гильдии. Наставница, опытная авантюристка, написавшая книгу о своих приключениях — было бы попросту неправильно не проводить её в последнее путешествие с должными почестями. Кроме того, есть поверье, что у любого обладателя Глаза бога есть шанс после смерти вознестись в Селестию, так что…

Мэй уныло вздохнула и уткнулась взглядом в резной узор на столе. Даже спустя столько времени разговоры о маме наводили тоску. Забавно: её собственные мысли такой реакции не вызывали. Но стоило заговорить вслух…

— Интересно, мои похороны тоже будут такими?

— Конечно, ведь ты тоже обладательница Глаза бога. Разве что некоторые детали будут другими — соответственно твоему элементу.

Как все-таки буднично местные работники говорят о смерти. Профессиональная деформация? Хотя приключенцы, вот, тоже постоянно с нею сталкиваются, стоит выйти за городские черты, но спокойнее как-то не становится. Разве что ты совсем уж с «приветом». Но такие редко живут долго.

— Впрочем, я искренне надеюсь, что столкнусь с такой необходимостью ещё очень нескоро, — добавил Чжун Ли, явно заметив приунывший вид Мэй. — Терять близких людей всегда больно, даже, если веришь, что они уходят в лучший мир. Впрочем, ты и так это прекрасно знаешь.

— Знаю, — отозвалась та, чувствуя, как потеплело в груди от слова «близких».

Умиротворенность прервал короткий стук в дверь.

— Так и знала, что найду вас здесь. Бездельничаете? — Ху Тао сегодня выглядела даже ещё более воодушевленной и радостной, чем обычно. А ещё… нарядной? Мэй не была уверена, но, кажется, пышные «кукольные» платья в униформу работников «Ваншэн» все же не входили. Пусть и были всё тех же стандартных темно-коричневых оттенков.

— И вам доброго дня, госпожа Тао, — поприветствовал её Чжун Ли.

Мэй, в свою очередь, отделалась коротким «привет», чувствуя себя немного не в своей тарелке из-за присутствия «начальства». Дурацкое чувство: вроде ничего плохого не сделала, но почему-то кажется, что вот-вот получишь.

— Совсем забыла сказать, что отпускаю тебя пораньше. У меня сегодня очень-преочень важная встреча, так что обратно уже не вернусь. А потому и тебе тут делать нечего, особенно, если тоже есть очень-преочень важные дела, — с этими словами Ху Тао выразительно посмотрела на Мэй.

И почему ей кажется, что «важная встреча» хозяйки бюро будет вовсе не деловой? Впрочем, кто она такая, чтобы осуждать…

— Есть у меня некоторые подозрения, что заглянули вы вовсе не для этого… а для того, к примеру, чтобы продемонстрировать новый наряд. Кстати, отличный выбор. Классические шёлк и парча?

— Ну, не без этого конечно… — Ху Тао улыбнулась, довольная оценкой. — В любом случае, на сегодня ты свободен. Или нет. Как хочешь.

Весело мурлыкая что-то под нос — Мэй готова была поклясться, что там промелькнуло слово «хиличурл», она скрылась за дверью так же внезапно, как и появилась.

— Надеюсь, я не оскорблю твою начальницу, если скажу, что она напоминает мне полтергейста. Неожиданно появляется, неожиданно исчезает, оставляет в недоумении и хорошо, если не напугает какой-нибудь странной шуточкой, — Мэй нервно усмехнулась.

А ещё у этой девочки была какая-то странная аура. Обычно от владельцев огненных Глаз бога, как у Синь Янь или Сян Лин, исходит какое-то внутреннее согревающее тепло. Это чувствовалось даже, если ты обычный человек, просто не так явно. От Ху Тао же наоборот веяло каким-то замогильным холодком, будто кто-то оставил открытой дверь в склеп.

— Мне кажется, она решит, что это комплимент.

— Что ж… так или иначе, предлагаю воспользоваться приглашением и уйти пораньше. Глядишь, тоже переодеться успею — день сегодня был жарким во всех смыслах.

— Было бы неплохо: хоть мы и идем на рок-концерт, но он будет в ресторане, а правила этикета рекомендуют посещать такие места в более парадном образе. Так что было бы здорово, если бы у тебя нашлось какое-нибудь платье.

* * *

— Слишком короткие рукава… а это вообще без рукавов… а в нем разве что на похороны. А в этом… откуда оно у меня вообще? — Мэй хмуро перебирала вещи в шкафу.

С каждой отброшенной вещью настроение становилось только хуже. Повседневной одежды, подходившей для путешествий или просто вылазки в город было полно, но вот чего-то праздничного или хотя бы формального, что при этом прикрывало бы шею и руки, не находилось. Нет, можно было бы, конечно, пойти в обычной одежде — рубашке с корсетом да в юбке-шортах, но в такой важный вечер хотелось чего-то особенного. Чего-то более праздничного, чем наряд приключенки. Тем более раз уж Чжун Ли непрозрачно «намекнул», что образ нужен парадный… такое, конечно, было, но слишком открытое, чтобы Мэй хотя бы решилась примерить.

В отчаянии она захлопнула дверцу и сползла по ней спиной на пол. Что ж, сама виновата: надо было сразу задуматься об этом заранее, а не за пару часов до концерта. Впрочем, на новые наряды денег все равно пока что не было, так что варианта оставалось лишь два: смириться с платьем без рукавов или не морочить ни себе, ни другим голову и пойти в обычном. В конце концов, это ведь не ей сегодня выступать, так чего так переживать об образе, правильно? Кроме Чжун Ли да случайных людей, на чье мнение, в общем-то должно быть все равно, на неё смотреть некому.

«Но ведь концерт будет в ресторане, а туда принято приходить нарядными. Этикет как-никак», — внутри снова разгорелось противоречие.

Но ведь это рок-концерт, туда совершенно точно не ходят в вечерних платьях…

Мэй устало вздохнула. Хорошо же быть Чжун Ли: в любой непонятной ситуации носишь деловой костюм и не паришься об уместности или неуместности. Потому что костюмы в любой ситуации смотрятся круто — даже когда ты дерешься с хиличурлами или пришел на рок-концерт послушать музыку. Может, тоже начать носить костюмы?

Так или иначе, следовало поторопиться — заставлять себя ждать слишком долго было бы некрасиво.

Мэй бросила растерянный взгляд на другой шкаф — уже с мамиными вещами. Может быть там есть что-то подходящее? Но от одной только мысли открыть его, внутренности делали испуганный кувырок. Не говоря уже о том, чтобы надеть что-нибудь оттуда.

«Брось, однажды все равно пришлось бы это сделать — не с переездом, так сейчас, в поисках хоть чего-то, в чем будет не стыдно выйти в свет», — уговаривала себя Мэй.

Она подошла к нему на ватных ногах. Ещё с полминуты ушло на то, чтобы собраться с силами и заставить себя потянуть ручку. Заперто. Ну конечно. Сама ведь и закрыла когда-то давно.

«Может, ну его? Ключ ещё искать…» — соблазн поддаться сомнениям был велик. Если бы не одно «но»: Мэй прекрасно помнила, куда именно его спрятала — в кровать под матрас. Так, чтобы не бросался в глаза, но при этом всегда был рядом.

Достать его оттуда стоило определенных усилий — матрас был тяжелым сам по себе, а груда одежды сверху, которую, конечно же, было лень убрать обратно в шкаф, делала его ещё более увесистым. Мэй лишний раз поблагодарила себя за отсутствие привычки отращивать слишком длинные ногти — иначе неприятной травмы было бы не избежать.

Ключ в её руке был грубым и толстым. Не то что сам шкаф. Причина была проще некуда: оригинальный ключ однажды застрял в замке и был сломан Прией в попытках его достать, после чего та заказала у мастера ключ потолще. Дверцу, впрочем, в тот раз мама открыла и без ключа — в порыве гнева, она сняла её с петель.

— Если на то пошло, можно было просто взломать замок — Глаз бога ей на что? С другой стороны, шкаф жалко, испортится ещё…

Мэй нервно хохотнула, нерешительно вставляя ключ в замочную скважину. Вот и настал момент истины.

Ну, конечно. Ключ не двигался с места. Стоило вставить в отверстие — и он застрял, не желая поворачиваться ни по часовой, ни против часовой стрелки.

— Серьезно? То есть… СЕРЬЕЗНО? — в отчаянии Мэй пнула дверцу ногой и тут же охнула. Это (кто бы сомневался?) оказалось больно.

От ситуации хотелось то ли смеяться, то ли плакать. Неужели замок за столько времени успел заржаветь? Или дело в ключе?

Мэй предприняла ещё несколько попыток открыть дверь, но всё, чего она добилась — то, что ключ намертво застрял в замке и перестал шевелиться совсем. Ещё пинок — на этот раз коленом. Всё ещё больно.

— Да вы издеваетесь…

— Все в порядке? Я услышал странный шум и забеспокоился, — послышался голос Чжун Ли за дверью.

— Ну, почти… кажется, я сломала замок. В шкафу, не в двери, так что буду благодарна, если зайдешь и поможешь. Только тут бардак немножко, не обращай внимания…

С этими словами Мэй осела на кровать, потирая ушибленную ногу. Кажется, идею достать что-то из маминого шкафа придется отложить до неопределенных времен. Либо все-таки расплавить этот чертов замок.

— Ого, — удивленно выдавил Чжун Ли, глядя на устроенный Мэй хаос. — Подготовка к концерту в самом разгаре?

— Если бы. Говоря, что хочу переодеться, я не учла, что надеть-то, в общем-то, и нечего. Так что меня постиг экзистенциальный кризис — я даже решилась открыть мамин шкаф, может, хоть там будет что-то праздничное и с длинным рукавом. А он возьми да и не откройся. Кажется, замок за столько времени совсем проржавел.

Мэй уже жалела о том, что вообще начала всю эту затею. Пошла бы в том, в чем всегда ходит — и проблем бы не было. И время бы сэкономила, не заставляя Чжун Ли ждать на кухне (а её саму — краснеть от того, что весь имеющийся там чай «не по правилам»). Так нет же, захотелось побыть нарядной. А теперь ещё и весь этот бардак убирать…

Сделав глубокий вдох, она принялась развешивать одежду обратно в шкаф, пока Чжун Ли делал что-то с замком.

— Да, он, похоже, совсем сломался. Возможно, если бы ты сказала сразу, ещё можно было что-то сделать, но теперь только вызывать мастера, который вставит новый.

— Ну, уж извините… я привыкла сама со всем разбираться. Впрочем, неважно. Столько лет стоял закрытым — и ещё постоит. Пойду в чем есть. Не очень-то и хотелось.

Вообще-то хотелось. И было до жути обидно от неудачи. Но признавать вслух — ещё чего.

— Не уверен, что в таком виде тебя пустят в ресторан, — Чжун Ли смотрел на неё задумчиво, будто что-то обдумывая.

— Но это же рок-концерт. Думаешь, Синь Янь будет в платье? Да скорее летом снег пойдет.

— Это её концерт, ей можно. А вот гостям следует соблюдать этикет. По крайней мере, мне так кажется. Впрочем, дело твое — я поддержу тебя, что бы ты ни задумала.

О Семеро, говорит так, будто они на какую-то авантюру собрались, хотя проблема до жути банальна — полный шкаф вещей, а надеть нечего. Но звучало, конечно, приятно.

— Ладно, тогда я просто раскалю замок, может, хоть так откроется.

— И сожжешь шкаф. Нет, ты, конечно, можешь. Но у меня есть идея получше.

— Надеть что-то, что есть, и не выпендриваться?

— Ещё лучше. Наденешь что-нибудь из моих платьев.

— Твоих… чего?

Мэй уставилась на Чжун Ли с подозрением, ожидая увидеть улыбку или что-то, что даст понять, что это — шутка. Платья? Откуда у него платья? Не то, чтобы Мэй возражала против мужчин в платьях, конечно, архонты с ними — пусть носят что хочется, Барбатос, архонт Ветра, судя по иллюстрациям в книгах, так вообще щеголял в коротеньких шортах и топике… однако откуда платья у Чжун Ли?

«И почему, если они есть, я ни разу его в них не видела?» — кажется, у фантазии про халат появился достойный соперник.

— Моих платьев. Ношу я их сам, коллекционирую или они остались от моей предыдущей девушки — думай, как тебе больше нравится, однако факт есть факт. У меня есть классические закрытые платья, идеально подходящие для походов в рестораны.

— Так их ещё и много… — Мэй чувствовала, как у неё вот-вот начнет дергаться глаз. И всё-таки «странные штуки» в доме Чжун Ли — это он сам. Определенно.

* * *

И все-таки одна мысль не давала Мэй покоя.

— Чжун Ли, — неуверенно протянула она, когда они шли по улице, направляясь к его дому.

— Что такое?

Закатное небо сегодня было на редкость красивым. Наверное, ночью будет холодно, раз сейчас там так много красных оттенков. Так, по крайней мере, когда-то говорила Прия.

— У тебя была девушка?

Простой вопрос, но почему тогда в ответ на него последовало такое короткое, но полное напряжения, молчания?

Рабочие на пристани почти закончили возводить сцену. Стук молотков раздавался все реже и реже, по сравнению с шумом, который стоял там в полдень.

— Была.

— Почему вы расстались?

Почему-то задавать такие вопросы было ужасно неловко, однако любопытство пересиливало чувство такта. Хотелось прояснить этот момент — и то, почему Чжун Ли ни разу не говорил об этом за все время, что они знакомы.

— Мы не расстались. Она умерла.

— О… — только и смогла выдавить Мэй. — Извини. Мне жаль, что я напомнила, не стоило этого делать…

— Не беспокойся, с тех пор прошло уже много времени. И нет, платья не её. Это было бы кощунством с моей стороны как ни погляди.

— Да у меня и в мыслях не было…

Господи, дернуло же её за язык завести такую тему. И вообще согласиться на эту авантюру с платьями. Чего на месте не сиделось? Пошла бы в том, что есть — и пусть только попробуют возразить и помешать попасть на концерт её лучшей, между прочим, подруги. Вот только зная пунктик Чжун Ли касательно этикета…

Мэй вздохнула, стараясь сделать это как можно более незаметным.

И все же она определенно лезла туда, куда не следовало. Но… черт, как же любопытно хоть одним глазком взглянуть на то, как живет её лучший друг. И, особенно, на его коллекцию платьев. Даже если она не собирается надевать ни одно из них, как же хочется их увидеть… интересно, какие вообще платья ему нравятся? Наверняка что-то в традиционном стиле, что-то вроде того, что носила «Воля Небес» Нин Гуан, когда «выходила в народ».

Фантазиями об этом Мэй гнала мысли о бывшей девушке Чжун Ли. Так вот, почему он никогда не говорил про отношения. Пока у неё такого опыта в принципе не было, не считая этой дурацкой влюбленности, у него случилась целая трагедия. И, может, даже не одна.

Украдкой Мэй бросила короткий взгляд на Чжун Ли.

И все же интересно, какой была та девушка. Кем нужно быть, чтобы настолько ему понравиться? И… что с ней случилось?

«Он сказал, что она погибла. Не умерла, как говорят, если человека не стало из-за болезни или по другой естественной причине. Погибла. Её убили? Может, она тоже была приключенкой? Тогда становится понятно, почему он обратил на меня внимание тогда, в день маминых похорон — схожие беды объединяют как никто другой», — рассуждала Мэй, не решаясь спросить вслух.

Её одолевали смешанные чувства, которые всё никак не получалось обозначить. Жалость? Сочувствие? Понимание? Немного ревности? О Семеро, вот только последнего и не хватало. Ревновать к той, кого уже и на свете нет — это, мягко говоря, перебор. Да к кому бы то ни было — перебор. Но пресекать это чувство получалось не всегда, что ужасно злило и шатало и без того не слишком устойчивую с последних времен самооценку. Выходило ведь, что если она ревнует кого-то к кому-то, то, значит, подсознательно не доверяет и сомневается. И, хуже того, считает, что должна быть единственной во всех смыслах.

Это было неправильно. Но и прогнать эти чувства раз и навсегда не получалось.

Тем более что быть для кого-то «той самой» и впрямь хотелось. Самой важной, самой дорогой, самой, в конце концов, любимой. Эгоизм ли это? Или, может, чувство одиночества? Ведь кого не возьми — у всех всегда находился кто-то (или что-то), кто был ближе, чем она. У Синь Янь, вот, было множество друзей и знакомых — проблем с тем, чтобы подружиться с кем-то, она не испытывала в принципе. Словно большая дружелюбная планета, она принимала на свою орбиту каждого, кто проявлял симпатию. Но главной её любовью, конечно, была музыка. То, чему она посвящала все свободное время и то, к чему рано или поздно сводился разговор.

То же было и с Чжун Ли — куча друзей из знакомых из самых разных, как выяснилось, кругов. «Воля Небес», глава банка Северного королевства — сколько же ещё у него в запасе знакомств с теми, кто на много шагов опережал Мэй в успехе, уме, талантах и черт знает чем ещё?

Самой-самой Мэй была только для мамы — да и той так скоро не стало.

— Что-то ты затихла, все в порядке?

— Да, просто… прости. Неловко как-то, что такую мрачную тему задела. Я правда не хотела.

— Не извиняйся, все нормально. Как я уже сказал, прошло достаточно времени, чтобы не реагировать на такие вопросы слишком остро.

— Тогда… какой она была?

Вопрос, на который одновременно хотелось и не хотелось знать ответ. С одной стороны, хотелось получить подтверждение (или опровержение) своим предположениям и тому образу в голове, что успел нарисоваться. А, с другой, к чему ей вообще эта информация? Разве что к ещё большим переживаниям и рефлексии. А от них сейчас и без того было тошно и хотелось сбежать куда-нибудь подальше, лишь бы лишний раз не думать. Ох и зря она вообще завела этот разговор, как же зря… иногда лучше не знать лишнего. Но пути назад уже не было.

— Хм… — Чжун Ли приложил палец к губам в типичном для него «задумчивом» жесте. — Умной или, я бы сказал, гениальной, учитывая то, как легко она «раскусывала» любые загадки, будто орешки. И, вместе с тем, доброй. Из того типа людей, который не может пройти мимо и не помочь, если видит, что кто-то оказался в беде. Даже, если никакой награды за это не последует. Не знаю, что из этого восхищало меня больше.

Последнее прозвучало с какой-то особой нежностью, смешанной с печалью — кажется, именно это зовут «светлой грустью» (хотя как вообще такое чувство, как грусть, может быть светлым?). От этого Мэй стало совсем не по себе — уже не от ревности, а от искреннего сочувствия. Она отлично знала этот тон — ведь с тем же говорила о матери.

Судорожный вздох. Ещё один. Да что за черт? Легкие как будто одеревенели, не желая наполняться до конца.

Мэй сделала ещё несколько коротких вдохов, но легче не стало, наоборот, удушье усилилось. В теле как будто заклинило механизм, из-за чего в голове красным цветом запульсировал сигнал тревоги. Будто бы ещё чуть-чуть — и умрет, задохнувшись, как рыба, выброшенная на сушу. От этой мысли стало очень страшно. И с каждой секундой это чувство усиливалось, хотя казалось, что вот сейчас-то точно был предел.

Перед глазами замельтешили беспокойные мушки. Уши заложило, будто голову рывком погрузили под воду. Что, черт возьми, происходит? Почему… почему это жуткое чувство вернулось? И зачем сейчас? Все же было нормально…

«Мне конец, я сейчас умру — если не от удушья, то от разрыва сердца, слишком сильно оно колотится. Ох и зря я выпила то кофе, как же зря», — мысли в голове мельтешили похлеще мушек.

На их фоне голос Чжун Ли показался совсем далеким, будто доносившимся откуда-то снаружи, пока Мэй всё глубже погружалась в пучину своих страхов.

— Ты меня слышишь? Что случилось? — он осторожно тряс её за плечи.

Тепло ладоней плавно возвращало в реальность. Было в этом что-то умиротворяющее, будто сообщавшее, что сигнал тревоги оказался ложным.

Ещё несколько мгновений потребовалось, чтобы осознать, что все это время она стояла неподвижно, глядя куда-то перед собой. Те немногие торговцы, которые ещё оставались в доках в это вечернее время, смотрели на них с любопытством. Ещё бы, почти все покупатели-то разошлись, на что ещё пялиться?

Боги, как неловко.

Только сейчас Мэй вспомнила разговор с доктором Бай Чжу и выписанную им мазь. Она запустила руку в один из кармашков поясной сумки. Что ж, в его, несомненно, полезной рекомендации была одна проблема: когда кажется, что вот-вот умрешь, думать про то, чтобы достать мазь и начать её нюхать, некогда.

— Я… ничего, все в порядке. Просто голова закружилась, — голова по-прежнему была слегка в тумане, а на лбу проступил холодный пот. Хорошо хоть не тошнило, даже наоборот — жутко захотелось что-нибудь съесть, как будто в желудке образовалась дыра. Не удивительно, учитывая то, что сегодня она почти не ела.

— Да ты белее снега, выглядишь, будто Стража руин увидела.

От упоминания монстра, Мэй передернуло. Она шагнула в сторону, высвобождаясь из «хватки». Каких-то невероятных усилий стоило просто стоять на месте — не хватало смелости даже на то, чтобы смотреть в глаза, слишком уж неловкой казалась ситуация. От побега удерживало лишь желание все-таки поглядеть на коллекцию платьев и то, что так или иначе им предстояло встретиться на концерте.

— Я правда в порядке. Пойдем уже, а то в ресторан опоздаем. Тем более не знаю как ты, а я успела проголодаться, — Мэй изо всех сил старалась выглядеть бодрой, игнорируя головную боль. Да что ж сегодня за день-то такой, не одно — так другое.

* * *

Чжун Ли жил в небольшом, но изысканном доме с открытой крышей, располагавшихся в одном из частных жилых кварталов. Снаружи жилище выглядело вполне обычно — два этажа, зеленый навес, под которым можно спрятаться от дождя, небольшой палисадник, в котором Мэй, среди прочего, заметила глазурные лилии, да, собственно, открытая крыша. Похоже, Чжун Ли был из тех романтиков, кому нравилось любоваться ночным небом (а дома подобной конструкции строились, в основном, ради этого), что, впрочем, было совсем не удивительно.

Куда интереснее было внутреннее убранство дома: количеству антиквариата вроде картин в позолоченных рамах и старинных ваз, можно было позавидовать. Присмотревшись, Мэй узнала на некоторых из них уже знакомые ей иллюстрации из книг по истории и культуре Ли Юэ. Не дом, а музей истории какой-то, ну и ну… или логово дракона из сказок — те тоже по золоту с ума сходят.

— Многое из того, что ты видишь, мне подарили друзья. Они знают мое увлечение историей, так что и вещи дарят соответствующие, что весьма приятно. Каждый из таких подарков я бережно храню, — пояснил Чжун Ли, в ответ на ошарашенный взгляд спутницы.

— Богатые же у тебя друзья… в том смысле, что вряд ли зарплата консультанта похоронного бюро позволяет жить на настолько широкую ногу, — недавние страхи и переживания будто остались за порогом дома, теперь Мэй была полностью увлечена разглядыванием всего, что попадалось ей на глаза. Особенно приятно было замечать что-то знакомое — будь то символы или целые сюжеты. Может, те книги для «легкого чтения в больнице» были частью плана? Сначала посвятить в тему, а уже потом позвать домой, чтобы произвести особенное впечатление.

Чжун Ли коротко рассмеялся:

— Ну… можно сказать и так.

Коллекция платьев, ради которой все и затевалось, выглядела даже более впечатляюще: в традиционном для Ли Юэ стиле и в таких же «классических» цветах и узорах — красном, коричневом, золотом и белом. Для них была выделена отдельная комната с резными кроватью, креслом, туалетным столиком и шкафом, выглядевшими не менее древними и антикварными, чем вазы в гостиной. Как будто когда-то давно здесь жила какая-то женщина, но но с тех пор в комнату заходили разве что для уборки, чтобы вещи здесь окончательно не покрылись пылью.

Как странно. Но ведь Чжун Ли говорил, что все эти вещи принадлежат ему, а не кому-либо ещё? И что все это просто коллекция… так почему тогда они висят здесь? Почему это все выглядит как комната, которая когда-то была жилой? А платья висят в шкафу так, будто их хозяйка оставила их здесь когда-то давно и с тех пор не надевала.

«Не знай я Чжун Ли, решила бы, что попала в дом какого-нибудь маньяка», — Мэй криво улыбнулась, со всей возможной аккуратностью перебирая вещи в шкафу. С вешалок, конечно, она их не снимала — и вообще лишний раз боялась трогать, чтобы не испортить искусную вышивку. Просто «листала», будто страницы книги, осторожно передвигая в стороны.

— Пожалуй, покину тебя ненадолго, чтобы ты смогла переодеться, — подал голос Чжун Ли, все это время стоявший в стороне. Кажется, демонстрировать коллекцию и, в частности, наблюдать за реакцией на неё, доставляло ему искренне удовольствие. Что, впрочем, не мешало то и дело ударяться в воспоминания о том, при каких обстоятельствах и у кого было раздобыто это платье, а также о том, что означали та или иная вышивка или узор.

— Не нужно, — Мэй знала, что скажет это, ещё до того, как вообще вошла в дом. — Я… я передумала. Они действительно прекрасны, но в этом и проблема. Коллекция должна оставаться коллекцией, если надеть что-то из неё, будет уже не то. Волшебство исчезнет. Да и не думаю, что я заслуживаю носить что-то настолько роскошное. По крайней мере, пока что.

С этими словами она всё так же аккуратно закрыла шкаф — одного сломанного на сегодня более чем достаточно.

— Так что пойду в чем есть, тем более в привычных юбке-шортах да рубашке мне комфортнее всего. Я же обычная приключенка, а не аристократка какая-нибудь.

Несколько секунд Чжун Ли смотрел на неё удивленно, явно не ожидав такого ответа. А потом расплылся в одобрительной улыбке:

— Вот за это ты мне и нравишься.

Его слова прошли по касательной: будь Мэй в другом расположении духа, это «нравишься» даже обрадовало бы. Но сейчас она чувствовала себя особенно опустошенной… и чужой. Для этого места и этой комнаты в частности. Находиться в этом золоте и роскоши было все равно что в другом мире — и в нем Мэй чувствовала себя лишней. А потому даже думать о том, чтобы надеть что-то подобное, было странно — на ней бы все эти традиционные цветы, птицы да драконы просто не смотрелись бы. Она, в конце концов, не Нин Гуан какая-нибудь.

Неужели на самом деле они настолько разные?

---

1) 1 миля = ~1,6 километров

Вернуться к тексту

2) Вбоквел передает привет >: D

Вернуться к тексту