Тропа небытия (джен)

Портал перенес мастера Бренна и его подопечных прямо в башню, высившуюся над цитаделью (огромным каменным ящиком) как обелиск над могилой.

У окошек башни обнаружились сразу два арбалетчика Братства Ночи. Одному Сиградд с ходу раскроил голову секирой. Второй успел достать кинжал… но меч сэра Андерса, своевременно извлеченный, оказался более веским доводом в быстротечной схватке.

Осмотревшись и не обнаружив в небольшой круглой комнатке башни других противников, мастер Бренн и его спутники устремились вниз по узкой винтовой лестнице. Впереди, держа наготове секиру и грозя ею всему сущему, спускался Сиградд. За ним шествовал сэр Андерс с мечом наготове. Следом шел Освальд, державший в одной руке кинжал. Увидев на стене горящий факел, предусмотрительно прихватил с собой.

— Вор остается вором, сказал кто-то мудрый, — еще с деланной виноватостью в голосе сообщил он словно в собственное оправдание.

А Равенна и Бренн замыкали шествие.

Лестница привела в коридор с каменными стенами, темный и холодный. И оказавшийся весьма ветвистым — целый лабиринт. Время от времени по коридору носились, встревоженные, люди Братства. Но все больше по одному и потому нападать сразу на нескольких человек не решались.

Как видно, время атаки мастер Бренн выбрал удачно. Члены Братства большей частью либо отсутствовали, выполняя задания Первенцев где-то далеко. Либо, напротив, отсыпались после очередных ночных вылазок.

Оттого на ходу в цитадели оказалось не так уж много бойцов. Да и те были не очень-то приспособлены к ближнему бою. Ни у одного из людей Братства, встреченных в коридоре, мастер Бренн и его соратники не видели меча, пики или боевого топора. А лишь арбалеты, кинжалы, кривые боевые ножи.

Нетрудно было догадаться, к какому противостоянию Братство Ночи оказалось подготовлено. К выстрелам в спину — например, из-за ближайшего дерева. К воткнутому в ту же спину кинжалу. Или не в спину, а в живот, но желательно, во сне. Еще члены Братства были не прочь перерезать кому-нибудь горло.

А вот что придется сражаться грудь на грудь, лицом к лицу с противником хорошо вооруженным, боеспособным, да вдобавок защищенным доспехами и щитами — на это Братство уже не рассчитывало.

Потому, собственно, во время миссии с незадачливым некромантом, павшим жертвой собственной жадности, посланцы мастера Бренна доставили отряду Братства немало хлопот. Не помогло тогда и численное превосходство.

И уж тем более никто в Братстве наверняка представить себе не мог, что цитадель придется оборонять, что однажды до их казавшегося неприступным жилища доберутся враги. Причем хорошо вооруженные и обученные.

Потому, когда пали внешние ворота, и дружина барона фон Ярхольма хлынула в полутемный двор-колодец, люди Братства даже не пытались с ними сражаться. По крайней мере, в открытом бою.

Но все еще норовили достать из арбалетов. Скрываясь за теми же окошечками-бойницами или в темных углах да арках двора. Стразу трое арбалетчиков обнаружились прямо на внешней стене. Каждый успел метким выстрелом сразить по одному, не успевшему прикрыться щитом воину из дружины барона, прежде чем их самих сняли баронские лучники.

Держа перед собой щиты и настороженно озираясь, воины Герберта фон Ярхольма рассредоточились по двору, выискивая, где еще могли затаиться стрелки.

Внезапно из одной темной арки вынырнул зверь. Чуть ли не с медведя величиной, но с мордой, больше похожей на волчью. Да и не было в облике зверя даже намека на кажущуюся неуклюжесть медведя. Поджарое гибкое тело, движения стремительны. И лапы с огромными смертоносными когтями.

— Это еще что за демон?! — успел воскликнуть один из воинов.

А зверь, не теряя времени даром, прыгнул прямо на ближайшего бойца. Повалил его наземь, вгрызаясь в руку, державшую меч и, кажется, готов был прокусить ее — даром, что выкованную из железа. А лапами… точнее, когтями на этих лапах, размером с кинжал, замолотил по шлему. Тоже, видно, не считая его непреодолимым препятствием.

Еще один воин, подоспев, рубанул зверя мечом. Точнее, рубанул воздух, который и занимала тварь всего мгновение назад. А зверь совершил следующий прыжок — на спину другого бойца, повергая его на каменистую землю двора.

Еще прыжок — и в этот раз зверюга оказалась на крыше тарана. Один из тащивших его бойцов потянулся за оружием. Но шустрый лучник успел раньше, послав в зверя стрелу.

Удачно выстрелил: стрела вонзилась в темно-серую шкуру зверя, тот остался жив, но взревел от боли. И, соскочив с крыши, кинулся прочь, скрывшись в темноте арки. Словно где-то там Братство заготовило тайный ход.

Итак, предположение мастера Бренна подтвердилось. Некоторые из членов Братства действительно были оборотнями. Более того, дневной свет (по крайней мере, без солнца), не отпугивал их, не заставлял дожидаться темноты.

Но в полной мере преимущество оборотней перед простыми смертными проявлялось все-таки ночью. Днем же, как оказалось, они не были защищены от оружия. Или защищены, но гораздо меньше. Вон, ранить одного удалось. Хотя человека столь меткий выстрел наверняка мог убить.

В любом случае, и здесь мастер Бренн не ошибся в выборе времени для атаки.

* * *

Тем временем сам колдун и его соратники продолжали продвигаться по коридорам цитадели. Заглядывая то в одну встретившуюся дверь, то в другую. Где-то обнаруживали пустую комнату с застеленными кроватями. Где-то стрелков, занимавших позицию у окошек. Этих при обнаружении уничтожали своей волшбой сам Бренн или Равенна. На месте.

Некоторые двери оказывались заперты. При виде первой из них Сиградд хотел было избавиться от препятствия ударами секиры. Но мастер Бренн остановил его.

— Время потеряем — раз, — были его слова, — шумом привлечем внимание, что вся цитадель сюда сбежится — два. И три: за дверью наверняка ничего нет, кроме разве что спящих членов Братства. Тогда как у нас цель.

Про то, что цель эта в последнюю очередь заключалась в разграблении цитадели и в уничтожении всех ее обитателей, говорить колдун считал излишним. Даже варвару, глупым на самом деле не бывшему.

Бренн знал главное: ни за одной из дверей не было контрабандиста Рувима. На шее колдуна висел амулет, начиненный заклинанием поиска. Причем не абы какого, а поиска хозяина штанов, клочок от которых он оставил на причальных досках порта Мартеции.

Небольшой камушек клиновидной формы — с дырочкой, сквозь которую был продет небольшой шнурок, на котором амулет и держался. По мере приближения к узилищу Рувима камушек разогревался, по мере удаления становился холоднее.

Насколько понял мастер Бренн по нагреванию и охлаждению камушка, держали пленного контрабандиста где-то внизу. Поэтому, едва видя лестницу, колдун и его спутники немедленно спускались на этаж ниже.

Еще все пятеро заметили, что цитадель была построена так, что одна лестница соединяла два, самое большее, три этажа. И не следовало быть мудрецом вроде самого аль-Хазира, чтобы догадаться: сделано это, дабы как можно более затруднить перемещение по твердыне Братства тех, кто к Братству этому не имел отношения. И вообще явился без спросу.

— Как бы они скалу еще не изрыли так же коридорами, — высказался на ходу Освальд, озвучивая на самом-то деле опасения самого мастера Бренна, — с них станется. И на самом дне держат этого Рувима.

Остальные промолчали. Правоту бывшего вора про себя признавая. Но в каком-то странном суеверии предпочли разговор не поддерживать, чтобы не дать этим предположениям сбыться.

— Еще там, небось, чудовище есть, — продолжал Освальд, сам воплощение невозмутимости, — не оборотни, а… дракон какой-нибудь, например. Или огромная тварь со щупальцами. Или демон.

Что ж. Было это суеверием или нет, но, по крайней мере, оборотней бывший вор своей болтовней накликал. Сразу два зверя обнаружились за очередным поворотом коридора. Опустившись на четвереньки, твари стремительно приближались.

За ними шествовали аж три арбалетчика. При виде незваных гостей, они сделали по выстрелу… к счастью, безуспешно. Один болт пролетел мимо успевшего проворно отскочить Освальда. Второй встретил выставленным лезвием секиры Сиградд. А что до третьего, то мастер Бренн только посохом крутнул. И поднявшийся незнамо откуда в коридоре ветер сбил арбалетный болт с пути. Врезавшись в стену, он с легким стуком упал на пол.

За это время оборотни успели подобраться к мастеру Бренну и его спутникам на расстояние около двух футов. Но и только-то. Бренн не знал, насколько уязвимы оборотни днем, но в темноте коридора, однако испытывать судьбу не собирался. На пару со своей ученицей колдун выступил вперед. И, не сговариваясь (только переглянувшись на долю мгновения) оба волшебника ударили по оборотням молниями, вышедшими из их ладоней.

Так же одновременно твари задергались, предсмертно визжа. Запахло паленой шерстью. И оба зверя рухнули на каменный пол. Дергаясь… и на глазах теряя звериное обличье. Оно словно таяло, открывая два человеческих тела. Изрядно поседевших — но еще крепких.

Хотя не все ли мертвому равно, как выглядеть.

— У-у-у! — воскликнул не без восхищения Освальд. — А вот иллюзия Де… то есть, я хотел сказать, почтенного мастера так не умеет!

Бренн в ответ на это шуточное сетование только плечами пожал. Не все, мол, можно воспроизвести с помощью волшбы. Даже величайшим в этом деле.

А вот арбалетчикам Братства Ночи было не до шуток. До того их впечатлила гибель оборотней. Их главного оружия — и так бездарно, так быстротечно!

Да что там впечатлила. Подкосила, скорее.

— Колдуны! — заорал один и кинулся прочь.

Мгновением позже к нему присоединились остальные. Через еще пару мгновений все трое скрылись за поворотом. И кто-то даже бросил на пол свой арбалет.

— Трусы! — выкрикнул им в след Освальд.

— Я, допустим, не трус, — внезапно одна из дверей в коридоре открылась, и оттуда вышел человек. Такой же седой, но крепкий, как и умерщвленные оборотни. И по-военному коротко подстриженный.

Голос седого тоже звучал твердо и веско, без всякого старческого дребезжания. И вообще, несмотря на седину, определить его возраст не получалось при всем желании. Особенно в темноте подвала, лишь чуть разгоняемой светом факелов. Да и при свете… морщин, например, на лице человека почти не было.

— Я, допустим, не трус, — повторил он, — однако не вижу в нашем противостоянии смысла. Мастер Бренн, я так понимаю?

Колдун молча кивнул, зато слово взял сэр Андерс фон Веллесхайм.

— С кем имею честь говорить? — вопрошал он, выступая вперед.

Седой даже бровью не повел.

— Говорю я не с вами, — отчеканил он, — и не настолько глуп, чтобы открыть свое настоящее имя в присутствии колдунов.

Однако следом, вдогонку, добавил — немного смягчившись:

— Но представиться лишним не будет… хотя бы из вежливости. Можете звать меня Первым. А лучше Вожаком.

— Первенец? — не поняла Равенна.

— О, нет, — было ей ответом, — в отличие от обычной семьи… человеческой, Первенцев у нас может быть много. Ведь волчица, как известно, за раз способна родить по нескольку волчат. И кого из них первенцем считать… в людском понимании этого слова? То-то же!

Дав собеседникам проникнуться своими доводами, Вожак продолжил:

— Но в любом деле всегда есть человек, с которого все началось. Предводитель, зачинатель. Единственный такой. Так же единственным может быть и вожак в стае.

— Похоже, перед нами сам предводитель Братства Ночи, — сообразил Освальд, и Вожак молча, с одобрением кивнул. Верно, мол.

— Как бы то ни было, настоятельно прошу вас прекратить этот штурм, — затем произнес он вслух, — и просто напоминаю, что один из ваших людей у нас в руках.

— А дальше что? Убьете его? — холодно усмехнулся мастер Бренн. — А почтеннейший Вожак уверен, что от вашего пленника нам нужна его жизнь?

— Нет, — седой покачал головой, — и, скажу даже больше, скорее всего вам нужно вот это. Что этот пустынный тушканчик с собою привез.

Рука его скрылась за пазухой… а уже миг спустя коридор озарился ярким светом. Ярче любого костра. Излучал свет небольшой, размером чуть меньше ложки, предмет, оказавшийся в руке Первого. Нечто ярко сияющее — и судя по очертаниям вроде пушистое.

— Перо феникса! — тут даже умудренный годами мастер Бренн не удержался от благоговейного шепота. Одно дело читать о фениксах, этих чудесных созданиях. А совсем другое — видеть хотя бы часть этого существа воочию.

Перо сияло — но, казалось, не обжигало Вожаку пальцы.

— Кусочек солнца, — пробормотал не менее восхищенный Освальд.

— Можешь мне поверить, — благодушно молвил предводитель Братства, — солнце лучше… было. На весь мир его хватало, а не только, чтоб один темный угол осветить.

И осекся. Решив, видно, что сболтнул лишнего.

— Удобно это: предложить помириться, — проговорил затем мастер Бренн, с чьего лица слетело восхищение чудом, а выражение вновь сделалось строгим и сосредоточенным, — удобно, да. Когда твоя сторона проигрывает. Как я уже говорил, жизнь Рувима нам не так уж и важна. Что до пера, то уничтожить его, насколько я знаю, невозможно. Так что нам мешает забрать его силой? Заодно предав огню и мечу всю цитадель?

Не смолчал и Сиградд.

— Ты послал убийцу, чтобы он прирезал меня, — грозно проговорил он, поднимая секиру, — подло. Во сне. Как беспомощного младенца. Чтобы я никогда не попал в Небесный Чертог. И теперь я с удовольствием… честно, лицом к лицу размозжу тебе череп.

В сторону северянина Вожак лишь молча покосился. Будто Сиградд не речь сказал, длинную по его меркам, не смертью ему грозил, а просто воздух испортил. Громогласно и зловонно.

— Что взять с варвара, — посетовал затем предводитель Братства, обращаясь к одному лишь старому колдуну, — но вот от мудрого мастера Бренна я не ожидал такого… не слишком мудрого, мягко говоря, предложения.

Затем добавил — с еще большей твердостью в голосе:

— Да будет всем известно, прикончив меня, предводителя и основателя Братства Ночи, вы добьетесь лишь того, что станете первыми… я бы даже сказал, кровными врагами Братства. Навеки! Ваш варвар не даст соврать. Знает, как это бывает у него на родине… когда клан на клан. Это знаете ли не то же самое, что прикончить нескольких младших недотеп в лесной стычке. Наши люди есть повсюду. Не только в Нордфалии. По всей Священной Империи. Так что бежать вам будет некуда. Останется лишь смерти ждать. Потому что любой торговец, привезший провиант, может оказаться отравителем. А любая служанка, пришедшая убраться в вашем… в ваших руинах — прятать под платьем отравленный кинжал. И пустит его в ход, едва кто-нибудь из вас повернется к ней спиной.

На несколько мгновений повисло молчание. Победа, над Братством, казавшаяся столь близкой, внезапно отдалилась. И мастеру Бренну с его подопечными совсем не радовало ее провожать.

— Так что вы хотите? — вопрошал затем колдун немного дрогнувшим голосом.

— Сказал уже: мира, — не задержался с ответом Вожак, — а еще объяснений. Для чего вам это перо?

— Усилить с его помощью свет магической лампы аль-Хазира, — не стал скрывать старый колдун, решив, что большего добьется честностью. Не пытаясь юлить.

— Только саму лампу мы еще не нашли, — добавил непосредственный Освальд, — вы вот не знаете, где ее искать?

Вожак усмехнулся.

— Возможно, вы все удивитесь, — произнес он затем, и в глазах предводителя Братства мелькнул хитрый блеск, — по крайней мере, некоторые из вас… но знаю. И это совсем недалеко. Следуйте за мной.

С этими словами он шагнул в дверь, из-за которой давеча вышел. Мастер Бренн и его соратники прошли следом.

За дверью обнаружилась небольшая комнатка с единственным маленьким окошком. Обстановку ее составляла узкая кровать, небольшой столик, жаровня, а еще деревянный сундук, потемневший от времени. Скромно, как в монашеской келье.

Подойдя к сундуку, Вожак склонился над ним. Едва уловимым движением не то фокусника с ярмарки, не то шулера достал небольшой ключик… из рукава, кажется. Вставив в скважину, повернул. Открыв, сунул внутрь руку, пока пятеро гостей не отрываясь и затаив дыхание, следили за каждым движением предводителя Братства. И наконец извлек из сундука, явив Бренну и его спутникам, небольшой сосуд.

— Лампа аль-Хазира! — мгновенно узнал ее, даром, что со слов из переписки и записей других магов, мастер Бренн.

Форму лампа имела причудливо-продолговатую, любимую мастерами с юга. С одной стороны из нее торчал плавно изгибающийся носик, с другой — ручка в форме петельки.

Лампа тускло поблескивала. По всей видимости, изготовили ее из золота или с примесью золота. Правда, от времени драгоценный сосуд потемнел. И сколько ему лет, оставалось только гадать. Но даже на потемневшем металле несложно было разглядеть письмена, буквально покрывавшие лампу. Древние, чужеземные.

Получалось, что здесь Братство Ночи успело мастера Бренна переиграть. Опередить.

— Итак… ваша цена за нее? — хрипло проговорил мастер Бренн, не отрывая взгляда от лампы. — С пером вместе?

— Надеюсь, мудрый мастер достаточно мудр, — начал Вожак, — чтобы понимать: здесь потребуются объяснения более подробные, чем «вот, решили сунуть что-то куда-то». Потому что «что-то куда-то» все живое сует каждый день, даже значения тому не придавая. Но ваши-то дела поважнее будут, как я понимаю. Иначе стали бы вы чужеземца о помощи просить… из враждебных земель, кстати… некогда враждебных.

Старый колдун открыл было рот, чтобы что-то сказать. Но Вожак опередил его, перебивая.

— И отзовите наконец своих людей! — почти выкрикнул он. — Если между нами мир… перемирие хотя бы, если вы согласны на сделку, то прекратите этот штурм!

— Мои люди перед вами, почтенный Вожак, — возразил Бренн, — и мы ничего не штурмуем. Никого не убиваем… уже. Те два… Первенца… я угадал? Они сами полезли.

— Да я не об этом! — в нетерпении воскликнул предводитель Братства. — Согласен, что сами полезли и виноваты. Но я о вон тех говорю!

И с этими словами подошел к окну.

— Которые у нас во дворе копошатся, — пояснил Вожак, — да еще одного из Первенцев ранили.

Внизу, во дворе бойцы барона фон Ярхольма колотили тараном в высокую двустворчатую входную дверь цитадели. Но та оказались прочнее ворот. Не спешила поддаваться.

Когда предводитель Братства высунулся в окно, один из лучников пустил в его сторону стрелу. Вожак еле успел отойти, и стрела за неимением лучшей цели вонзилась в одну из ставен.

— О, жаль огорчать, но это не мои люди, — с сожалением возразил мастер Бренн, — просто головорезы, которым я обещал долю в добыче. В добыче, которую они уже предвкушают. Так что никакие разумные доводы на них не подействуют.

Вожак угрюмо на него уставился, прижимая к груди и перо, и лампу. Ни дать ни взять, обидевшийся ребенок, не желающий делиться игрушками.

— Но я… мы можем помочь отбить их атаку, — спешно и примирительно добавил колдун.

— Предать своих союзников? — удивился Вожак.

Иных чувств, кроме удивления, прочитать ни в глазах его, ни в голосе было невозможно. Мог он осуждать мастера Бренна. Хотя с тем же успехом проникнуться уважением. Неким извращенным уважением человека, для которого ударить в спину считалось в порядке вещей.

— Ну… один знакомый рыцарь… благородный как-то сказал, что эти люди — мразь, — невозмутимо изрек колдун, — и знаете… теперь я склонен с ним согласиться.

С этими словами Бренн подошел к окну, выглянул. Баронские ратники, увидев и узнав его, поприветствовали нестройным хором радостных возгласов. Решили, видно, что могущественный колдун победил того гада, которого давеча не смог достать один из лучников.

Как бы то ни было, но на приветствие это мастер Бренн ответил по-своему, по-колдовски. Сотворил огненный шар и метнул прямиком в таран.

Сухая древесина мгновенно вспыхнула. Катившие таран бойцы едва успели выскочить из-под его крыши и кинулись врассыпную.