Тот самый Чумной (джен)

По самые уши замотанный Мартин, подбадриваемый обществом отважных молодых людей, уверенно двигался вперёд. У него даже брови нахмурились так, что между ними пролегло две морщинки, одна подлиннее, другая покороче.

— Я за ночь многое переосмыслил, — произнёс он, не переставая идти. — Сначала хотел сбежать, потом понял, что некуда, и вообще моё поведение... было неприемлемым. Мне очень стыдно. И всё же, если вы окажетесь так добры, что попытаетесь, когда будете уходить, взять меня с собой... Я не причиню вам хлопот и тут же исчезну, мне бы только выбраться за пределы квартала. Привратники никогда не объясняют причин, просто говорят тебе Да или Нет. Но мне кажется, что у вас может получиться выбраться. И в таком случае, если получится, возьмите меня с собой. После всего, что я натворил — помог вам — мне жить не дадут.

Большие глаза Мартина серьёзно сверкали над самым шарфиком, который теперь прикрывал ему нос в качестве жалкой замены респиратору.

Йеремия, вышагивающий рядом, с некоторым сочувствием глядел на этого человека, никак свою позицию касательно его просьбы не проявляя. Он вообще старался как можно меньше влиять на принятие этических решений. Жизненный опыт подсказывал, что он в этом деле не слишком хорош. Как-никак, он десятки лет служил культу собственной сестры, сознание которой было заключено в гигантский куб, а потом собственноручно убил её, от чего до сих пор не вполне оправился. Всё же, выстраивать свой мир заново было непросто. Так что, если представился хороший шанс снять с себя часть ответственности, кто он, чтобы его упускать.

— Я бы тебя съел, Мартин, если бы ты не был таким костлявым, — Чарли уже не противился голосу в голове, слушая его советы, и шагал следом за Йеремией, сверля его спину взглядом. — Но это сделать никогда не поздно, в общем-то, третий день без нормальной еды, ты учти на всякий случай.

Разумеется, Чарли утрировал, до каннибализма он бы никогда не опустился. Однако возрастающее с каждым днём недовольство грозилось перерасти в нервный срыв, и он держался изо всех сил, чтобы не начать ругаться и проклинать всё и вся. Как-никак, жить хотелось больше, а без этого хлюпика их шансы вернуться сводились к минимуму.

Рико на ходу деловито заматывал бинтом кисти рук, явно уверенный, что драки не избежать. С виду полукровка стал еще более непоседливым и деятельным. Только вот, пользы это не приносило, а больше создавало суету. Тем не менее, пачка во внутреннем кармане грела своим наличием. МакАлистер предвкушал вкус сигаретного дыма, но не спешил нахвататься заразы, а только успокаивался тем, что теперь не лишен сигарет, а временно ограничен. Завершив бинтование, дампир вновь взялся за палочку и ощутил себя готовым к подвигам. Может, без излишнего оптимизма, присущего чипсоману, однако, с достаточно сильной надеждой.

— Если этот тип пройдет обследование там, снаружи, то почему бы и не забрать с собой. — Северсталец пожал плечами. — Он ведь сейчас вместе с нами здорово рискует. Может, даже больше, чем мы.

— Нас бы кто выпустил.

Сама Блимм была не столько готова забирать Мартина из квартала, сколько связать и вернуть на путь истинный, если попытается все же сбежать. И максимума ее доброты хватило бы на то, чтобы оставить потом проводника в живых. От нехватки сна бальзамировщицу ощутимо пошатывало, но еще более больные и уб... страдающие от всего подряд сотрудники заставляли собираться и идти дальше. Они и так больше походили на восставшее кладбище.

Безокая улица не слишком-то изменилась со вчера. Всё те же собаки, крысы, мусор под стенами. Изменилось только количество топчущих ее сотрудников и наличие у них проводника. Это вселяло в Доминика немного надежды. А порой и этого достаточно для того, чтобы выжить.

Комментировать слова Мартина северсталец не стал. Какие у него могли быть гарантии? Никаких. Тем более, среди сотрудников нашлись более словоохотливые ребята. Ник же сосредоточился на наблюдении за собой и средствами индивидуальной защиты, за улицей и за своими товарищами по "туристической прогулке". Неимоверно хотелось, чтобы она подошла к концу, желательно, положительному.

Иржи покачал головой. Парень был совсем клиническим случаем. Прошедший месяц вообще в жизни Иржи грозил быть назван месяцем людей со странными мыслительными процессами. Началось все с лекций по пикапу, продолжилось знакомством с землей обетованной этих лекций и вот теперь завершается, хотелось бы верить, Мартином и его дрожащим голосом. Еж не был жестоким или злым человеком, желания прикончить беднягу у него не возникало, но отделаться от мысли, что тот и за пределами Чумного района долго не протянет, было сложно.

— Ну, в конце концов, давайте верить в карму. Если нашей милостью директор Модуса был, фактически, убит, то и нашей же милостью может быть спасен этот хорек.

Еж от скуки на ходу отбивал от носков высоких кроссовок мелкие камушки. Под ноги хотелось смотреть больше, чем вокруг. Так снижался шанс увидеть какую-нибудь полуживую бубонную тварь в окошке жилого дома и наступить на какой-либо ржавый гвоздь.

Анук подумал, что надеть респиратор было бы правильнее, чем идти без защиты. Потом чуть не задохнулся за несколько минут и кинул его, не решившись отдать странном парню, который вчера, кажется, был в квартире Елены. Его мальчик не знал, видел впервые, но уже не хотел верить. Отчёты писал. Теперь просит о помощи. Ещё бы медаль попросил, чтобы все уж точно решили, что он с ума сошёл.

— Всем стыдно, но стыдом никому не помочь, — буркнул клоп и тряхнул левой рукой, которую вода тянула вниз. Решение в любом случае осталось бы за всеми, а не за одним человеком, так что Гессит мог сколько угодно ненавидеть Мартина, но согласился бы с ребятами, если бы те сказали, что возьмут его за стену. Попасть бы ещё за эту стену. Мальчик посмотрел на небо и выругался. Всё такое же, как и раньше, только другое, словно его подменили, оставив старым. Бывший мятный куст вернул взгляд к дороге и тяжело вдохнул.

И снова ночь, улица, фонарь, аптека. Диана не могла не вздрогнуть, воспоминания были слишком яркими и красочными. Если сегодняшняя ночь прошла спокойной только потому, что она была очень уставшей, то совсем скоро, когда Диана немного оправится, ночные кошмары станут ее частыми гостями, что бы она ни делала с этим.

Северсталька молча выслушала слова паренька, не то, чтобы ей было безразлично, скорее сказывалось то, что она не видела всего, что произошло вчера. Ведь лучше один раз увидеть, что сто раз переспрашивать. Поэтому Диана решила дождаться того, что случится сегодня вечером, тогда они и можно думать, брать лишнее или нет. Кстати о лишнем.

— Вот верно, нас бы самих для начала выпустили, — Мур тихо проворчала слова.

Находясь в месте, из которого можешь никогда не выбраться, начинаешь переосмысливать все. Вспоминаешь гадкие поступки, мысли, слова. Иногда людей, прощаешь им все. Каон все это сделал за минуту. Не любил он настраивать себя на негатив, лучше оставаться нейтральным и сохранять спокойствие — таков он был. Но не всегда.

— Что-то это место не вызывает никаких светлых чувств и надежды. Может быть, люди гибнут здесь не только или не столько из-за вирусов и чумы, сколько из-за того, что здесь одна лишь тоска. Нельзя постоянно жить с ощущением страха и отчаяния.

Покачав головой, Давид резко и даже как-то зло оттянул рукава рубашки, перемещая свое подобие оружия из одной руки в другую. Он был пацифит, но при необходимости мог и шею свернуть.

Стуча ложкой, Ури продолжал опустошать консервную банку. Исповедь Мартина его не очень волновала, ведь парень настоящий пройдоха. Он мог бы сотню раз сбежать или наврать им с три короба, но остался. Значило ли это, что парень осознал свою вину или же просто боялся за свою шкуру? Наверно и то, и другое в равной степени. На сами слова их проводника Деште-Лут никак не отреагировал. Что-то с ним было не так, скорее всего просто плохое настроение и утрата надежды. Ничего не болело, даже укушенная рука, так что Ури не придавал особого значения своему самочувствию.

— Да он заразный, наверно. Как его выпускать? — пробормотал сосредоточенный на каше Уриэль. — Самим бы выйти.

Оказавшись на улице, Сорби старалась держаться ближе к остальным, как и было рекомендовано. Просьба их нового проводника была вполне разумной и девушка не видела причин не взять его с собой. На заразного он похож не был. Скорее на человека, которому очень не повезло. Нехорошо было бы его бросить здесь после того как он действительно решился им помочь. Правда, не было гарантий, что их самих выпустят из Чумного. Вот это будет номер. Как выжить здесь больше трёх дней, Бэт не имела понятия.

Петра шла молча, шаг в шаг за группой. Сложно было припомнить, когда она стала такой молчаливой и деятельной. Разве что эти три дня вжухнули ее голову, повлияли на поведение. Голод, усталость, живые аптеки для памяти теперь казались чудной ерундой, которая нередко становится в основе сюжета писателей. Нож был легче биты, но с ним приходилось быть осторожнее. Петя придерживала его ближе к телу, чтобы не поранить кого случайно. Под ноги тоже приходилось смотреть, ведь брошюрка явно предупреждала о крысах.

Юго перемотала слои бинта на лице еще и слоем шарфа, укрыла глаза защитными очками и снова приняла облик достаточно убитый и мрачный, практически как из фильма про апокалипсис. По крайней мере внутренне именно в этом фильме Ю себя и ощущала, к тому же немного мертвой. Несмотря на всю защиту, которая была наложена на раны, казалось, что зараза скрывается везде и способна проникнуть и завоевать себе территорию.

От угрозы съесть его живьём Мартин совсем побледнел и съёжился, как и от жестоких слов некоторых мезанцев. Но, судя по всему, прогонять его, по крайней мере кулаками, никто не собирался, надежда на спасение теплилась, и, подпитываемый этой надеждой молодой человек шёл вперёд.

Склад был похож на обыкновенный деревянный ангар со скруглённой крышей. Окружающие дома как будто сторонились его и стояли на некотором отшибе, и на фоне темнеющего неба постройка выглядела заброшенной и почему-то безумно старой. Каждое живое существо при приближении к складу охватывало желание отвести взгляд, вспомнить о делах поважнее и вообще избежать контакта с ним, счастливо забыв о его существовании.

Мартин подвёл мезанцев к самому входу — большие створки выше человеческого роста, на них даже не было замка. Самостоятельно открыть их большеглазый юноша то ли постеснялся, то ли побоялся, видимо на него тоже действовала странная атмосфера, наводящая на мысли о побеге.. Он с извиняющимся видом отошел на несколько шагов назад, пропуская вперёд себя мезанскую делегацию.

— Я не знаю, что нас там ждёт, может быть ничего, а может что-то, — тихо произнёс он. — Но я бы хотел поблагодарить за то, что вы были добры ко мне и выслушали. Тут мало кого выслушивают.

Когда он замолк, стало тихо. Причём центр этой тишины как будто находился прямо на складе и волнами расходился по улице, вызывая у всех желание говорить как можно тише.

— Приготовьтесь к неожиданностям, друзья мои. Те, кто способен сражаться — встаньте впереди. Даже если нас в этом хранилище ждёт ничто, мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

Йеремия толкнул створки высоких дверей, и они медленно без единого звука отворились. Внутри была кромешная темень.

Гессит был готов заорать, когда попал внутрь помещения. Темнота словно надавила куда-то на слабое место, и мальчик почувствовал, как пол выходит из-под ног, по телу проходят зубы вчерашней аптеки, в ушах звучит её голос, желудок сворачивается. Брысь качнулся, поставил воду на пол и попытался присмотреться. Спрашивать Йеремию не хотелось, потому что звуки сделали бы компанию хорошей мишенью. Быть мишенью не хотелось. По правде, хотелось домой и есть. Но клоп мужественно сжал левый кулак и поднял его к лицу. Он ещё никогда не дрался. Как смешно это звучало бы го парня, которому скоро восемнадцать лет. Как смешно это звучало бы от человека, который мог умереть от того, что не умел драться. Куст сглотнул и сделал шаг вперёд, чтобы быть поближе к центру группы. "Я смогу убежать, если что-то пойдёт не так", — подумал мальчик и повыше поднял кулак.

Разрываясь между идеей прикрыть тыл и рвануть первым в пекло, Рико промедлил некоторое время. Потом зажег огонек Люмоса на палочке и осторожно двинулся вперед, пытаясь смотреть под ноги и по сторонам. Весь напружиненный, полукровка, кажется, ожидал чего угодно: от немедленного взрыва до падения в пропасть. И был уверен, что успеет решить проблему магией или собственными физическими навыками. Любопытство хорошо отвлекало от мыслей о чипсах. хотя, если бы это был их склад, МакАлистер засомневался бы, жив ли еще или наконец увидел рай.

— А что мы здесь собирались найти? — Младший близнец задал вопрос едва слышно и не оборачиваясь. — Я, кажется, пропустил... Елену?

— А говорят, что рыцарей не осталось, — хмыкнув, Каон прошел вслед за всеми, чувствуя себя относительно хорошо в темноте — его точно не заметят.

Не смотря на то, что худощавый парень с обломком стула выглядел совсем не бравым воином, а походил скорее либо на неженку, либо на ботаника, но так судят только те, кто следует стереотипам. И, может, это и хорошо, что противник может так подумать. Потому что Давид мог защитить себя и, возможно, некоторых других. Рука не дрогнет. И в горле не встанет комок. Даже сейчас, еще не видя опасности, он напряг руку, в которой был обломок и встал в стойку. Ему не было видно, кто где стоит и кого можно будет защитить или с кем скооперироваться. Придется действовать по ситуации, не медля.

— Раз, два, три — Елена, выходи? Не, не действует.

У Лизбет было глупое детское желание — отдавить хвосты парочке мимопробегающих крыс. Ну так, чтоб не пойми-кому на зло. А то видите ли, на хвосты наступать нельзя. А людей в Чумном в нечеловеческих условиях запирать значит можно!

Идти оказалось не слишком далеко, но чем ближе их компания приближалась к цели, тем меньше заводчанке этого хотелось. В какой-то момент соблазн развернутся и уйти стал даже слишком велик, но негоже было вот так всё бросать. В конце-концов, не за хлебом вышли. А если б за хлебом, так тем более.

Сражаться Бэт могла только на уровне уличной драки, но Йеремия вряд ли имел ввиду именно это, потому вперёд лезть она не стала, пристроившись где-то по серединке, но готовая дать отпор как придётся.

Мур без слов шла вместе с остальными, почему-то атмосфера вообще не настраивала на разговоры. Что ни удивительно, учитывая, что по улицам бродят собаки, а про любителей поджарить тех, кто попадется на глаза, и говорить не стоило.

Ангар не выглядел зловещим, точно таким же и выглядела та аптека — память услужливо напомнило, не сумев удержаться. Но Мур пошла следом за первыми смельчаками. Кажется, у нее появится фобия на темноту к фобии к оживающим домам. Девчушка не смогла сдержать нервного смешка, переступая порог и сразу пытаясь разглядеть что-нибудь.

— Темно, хоть глаз выколи, — проворчал Ник, выбираясь вперед. — А если с фонариком?

Не то чтобы юноша чувствовал себя воином или способным сражаться. Признаться, он чувствовал себя никак. А еще непередаваемо гадко боялся ангара, который навевал смутную тревогу и опасения. Как морозом по спине прошло ощущение страха, заставляя сердце северстальца биться чаще.

Но пути назад не было, не девчонок же выставлять в первую линию обороны. Чароплёт собрал несколько энергетических линий и сложил в едва заметное заклинание, по сути подобное Люмосу. Небольшой светлый шарик застыл у его руки.

— По кулону искать не будем? Тогда я его спрячу подальше.

— Спасибо, — кивнула Блимм, оценив то, что их все-таки привели к складу, хотя в случае чего сложно будет сказать, было ли это ловушкой или "вас же заранее предупредили, что здесь опасно".

Уже практически привычно девушка выставила щит на плюс-минус пару человек поблизости, прежде чем медленно войти на склад, подсвечивая дорогу люмосом. Возможно, с ними все будет хорошо.

— Так, и что мы делаем дальше?

Сражаться Чарли мог только своими силами, палочки при нём не было. Вряд ли можно многого добиться при помощи способности растягиваться, но скорость однозначно могла бы сыграть на руку. В этот момент он почему-то почувствовал себя старым и беспомощным, хотя на деле ещё был довольно свеж. И красив, надо сказать.

Щурясь от света на палочке Рика, Чар поморгал, пытаясь привыкнуть к отступающей темноте, и огляделся.

— Страху-то нагнали, как будто мы не в Королевстве Таллэ живем.

Жалкие люди вызывали у Иржи глубокое отвращение, но совсем не вызывали каких-то позывов милосердия. От Мартина хотелось побыстрее отойти. Выживет он или нет, было все равно — лишь бы не умирал у них на виду.

Еж не был войном и не обладал мощным телосложением, в дракал брал, в основном, страшной подвижностью, но та в куртке и в опасении лишний раз царапнуться об какой-нибудь гвоздь сводилась на нет. Поэтому Еж сжал чуть крепче горлышко бутылки — один хороший удар, и она стала бы оружием.

— У вас же есть волшебные палочки. Люмос Максима — и крыс как не бывало, и нам светло.

Энзо не ощущала себя готовой идти в бой, хотя физически она была вполне готова, не считая ран на лице и руках — терпимо. Но морально Ю предпочла замаскироваться под больного и остаться позади группы. В защитных очках видимость была практически нулевой, поэтому при возможной угрозе Лоренцо вообще могла бы её не заметить.

— Давайте уже побыстрее умрем все дружно и забудем это, как страшный сон, — пробубнила сквозь сантиметры ткани девушка, стараясь ни в кого не врезаться. На пафосные речи о важности выживания она была не способна.

У Деште-Лута был фонарь, который мог осветить все внутренности крокодила, если тебя проглотит крокодил. Так говорил продавец фонарей, ему нельзя было не верить. Ури остановился, когда все остановились, мог бы выйти вперед, но не стал, хотя если бы шел впереди, то так же никуда бы не сдвинулся.

— Может посветить внутрь? — спросил Ури, потому что в последнее время слегка опасался своих самостоятельных решений, за которые ему обычно бывало нехорошо.

Каша закончилась и Ури выбросил банку в сторону, а ложку отдал Лиззи, которая может быть с её помощью будет отбиваться от мутантов. Да, выглядела она не очень, скорее всего чума, но это не имеет значения.

Еле поспевая за мезахистами, Чони пыталась привести в порядок мысли. Чьи-то слова о сражениях, пусть и возможных, спокойствия ей не прибавили, лишь выплеснув из чаши терпения еще пару литров. Она резко втянула воздух носом и медленно выпустила тот сквозь сжатые зубы.

Помогло мало, но на какое-то время — очень даже.

— Не думаю, что нам станет хуже, если мы включим свет? — несмотря на свои предположения, пользоваться жезлом мультяшка не стала.

— Здесь, Патрик, мы должны найти что угодно, что укажет нам на её похитителей и дальнейшую участь. Как-никак именно сюда Мартин должен был высылать свои маленькие кляузы. Значит здесь кто-то очень заинтересован в деятельности Елены.

В свете люмоса темнота расходилась податливо и дружелюбно, позволяя разглядеть скромное содержимое здания. Изнутри склад оказался похожим на обыкновенный спортивный зал с высоким потолком. Все окна были заколочены досками, именно поэтому внутри царила темнота. Постройка явно была старой, значительно пострадавшей от времени. Под пятками скрипели доски, деревянный высокий потолок давил на эмоциональном уровне — казалось, что он вот-вот провалится. У многих могло возникнуть непроизвольное желание прикоснуться к нему рукой, проверить его крепкость. Тем не менее, ничем, кроме пыли, здесь не пахло, даже нотки гнили и болезни с улицы досюда не доносились — помещение выглядело покинутым, давным давно не впускавшем в себя людей.

В глубине склада, когда глаза привыкнут к темноте и яркому искусственному свету, можно было различить какую-то груду, покрытую холщовой тканью. Груда топорщилась многочисленными углами и выглядела куда более свежей, чем всё здание. На холще не было ни пылинки, как будто её накинули буквально на этой неделе, не позже. Но больше ничто не выдавало в заброшенном складе признаков чего-то живого. Даже самые тихие звуки улицы — гудение фонарей, шум ветра — здесь слышались словно сквозь тяжёлое одеяло. Скрип пола тоже звучал приглушенно.

Петя запрокинула голову, рассматривая ангар. Удивительных чувств не возникало, но высота здания перебила внимание статуи с ровного шага, и она не заметила, как уткнулась в спину одного из мезовчан. Состроив брови домиком на случай извинений, Хосе продолжала рассматривать внешнюю составляющую постройки, воспринимая высоту излишне громкой на всю компанию.

Прослушав ту часть про опасности, она ровно воспринимала возможные ужасы теней, пока не столкнулась с ними лицом. Мазнув ножом воздух, заводчанка согласно кивнула бесстрашию, словам проводника и фразам про свет.

— Вон там груда, — Анук убрал кулак от лица, но не разжал его. — Посмотрим, что это?

Идея казалась почти здравой. Если не считать, что там могла быть ловушка, Гессит почти предложил отличный вариант. Пыль, которой на ткани не было, давала понять, что груду накрыли недавно. Если недавно, значит груда может дать ответы на какие-то вопросы. На какие вопросы, мальчик не знал. Он бы согласился просто увидеть там Елену. Даже труп. Главное не врагов и не ловушку.

— Сколько у вас версий того, что там? Саркофаг с Еленой, новая ПРТКА, склад оружия?

Блимм перечисляла любой бред, пришедший ей в голову, нетерпеливо подходя к неопознанной свалке и стягивая с нее ткань. Хотя, конечно, умнее было и не приближаться.

Диане хотелось света, чтобы видел был каждый уголок помещения, каждая тень не осталась незамеченной ими, но приходилось довольствоваться тем, что было. Северсталька, несмотря на жгучее желание прикоснуться к чему-либо — особенно к стенам — чтобы проверить их прочность, все-таки воздержалась. Перчатки были вчера безнадежно испорчены, и теперь Мур чувствовала себя голой, так и не сумев придумать что-нибудь на замену.

— А если там труп нашей мадам? — испуганно спросила Мур, когда увидела груду, но ноги по инерции сделали пару шагов в сторону хлама, а потом девчушка остановилась, тем более оказались люде смелее нее.

— Похоже, никого здесь нет. — Рико разочарованно поник, но заставил себя шагать дальше и светить ярче. — Может, они только в определенное время приходят забрать почту?

Северсталец проследовал за Ануком, оглядываясь на удаляющийся просвет выхода, недовольно фыркнул на состояние потолка, под которым совершенно не хотелось жить. А как хорошо было спать в веревочной паутине на заводе! Но сейчас следовало сосредоточиться, и быть готовым, что скрытое под тканью может шокировать. Или попытается убить. Лишь бы не кричало про вареных детей.

При взгляде на груду впереди Чарли почему-то сперва подумал о беспорядочно брошенных в кучу гробах, а потом о еде. Оба варианта были вполне предсказуемы, в его-то состоянии, но вовсе не хотелось бы подтвердить их при ближнем рассмотрении.

— Еленой тут и не пахнет, похоже, — он сделал несколько неуверенных шагов, — если только она не находится под этой штукой. Или в ней. Откроем?

Сознание и голос в голове наперебой твердили, что от этого места лучше держаться подальше, но Чарли поддался искушению, приправленному рациональным любопытством, и подошёл почти вплотную к влекущей груде чего бы то ни было.

— Это место похоже на нашу комнату, Юр, — пропыхтел Ури, заматывая лицо в шарф. — Мало место и везде какие-то странные вещи.

Раз никого не было и никто не сопротивлялся, то Деште-Лут включил свой фонарь и остался на месте. Никуда он не пойдет, так и будет стоять у входа, пока не выпрыгнет из-под покрывала монстр, плюющийся серной кислотой, и не растворит тело юного сотрудника. Это будет потеря потерь, но что поделаешь.

— А сейчас кто-нибудь сдернет это покрывало и по ангару прокатится предсмертный вопль. Обычно под такими штуками держат что-то очень нехорошее, например, мусор.

В пугающей темноте не оказалось никого живого, по крайней мере, на первый взгляд. Сорби уже ожидала увидеть там кого-нибудь притаившегося и недружелюбного, но всё оказалось не так страшно. Правда, с некоторых пор у неё совсем пропало желание заходиться в заброшенные незнакомые здание и вряд ли её в этом мог кто-нибудь винить.

— У меня что-то дежавю, — призналась девушка тихо, боясь лишний раз шуметь и повела плечами, разгоняя мурашки.

А не наступают ли они опять на те же грабли? Но не проверишь — не узнаешь. Тем более, что впереди виднелось что-то неведомое и скрытое под куском ткани.

— Если там старая мебель и она начнёт двигаться — я за себя не ручаюсь.

— Если тут все отмыть, то можно проводить зимние чемпионаты по квиддичу, — слабо пошутил Еж. Когда он начинал нервничать, дурацкие шутки сами генерировались. Еще более дурацкие, чем обычно.

Воображение сновидца живописно рисовало ему механическое существо, похожее на длинноногую блоху, которое он представлял в роли утилизаторов этого района. Он уже почти различал его острые сочленения под тряпками и додумал все увиденное до того, что использовать в этом месте Адеско Файр было бы не такой уж и плохой идеей.

— Не так все и плохо, — пожав плечами, Петра пыталась привыкнуть к искусственному свету и потому — часто жмурилась. Помещение напоминало склад, с которого ее отправили в Жижи. Руки, пальцы, пыльные деревянные коробки, пожеванная газетная бумага, новостные рассылки, суета, комбинезоны. Все эти составляющие отсутствовали, что в водило легкое замешательство неподходящего к продукту ярлыка. Более всего неприменимой к месту действия казалась груда, появившаяся вряд ли от лени или нехватки времени.

— Вот там, впереди. Оно.

— Кажется, это здание не попробует нас съесть, — выразил свои надежды Никки, заметно приободрившись. — Просмотрим по углам и на вот ту большую штуковину.

Светящийся шар потерял в яркости как только юноша прикрутил подачу энергии к нему. Теперь глаза привыкали легче и не слезились. Медленно двинувшись вдоль стены, заводчанин собрал на свою обувь пыль, но ничего значимого не нашел. Только стены пощупал, да и то, исподволь, без особого интереса. Теперь конструкция в центре манила все сильнее. Доминик замер рядом с Дашей и поддержал ткань, чтобы сползала ровнее.

— Не знаю, как вам, а мне это место напоминает что-то вроде таких помещений, куда привозят для убийств. Либо же это просто бурная фантазия. А что там накрыто?

Подходить было рискованно из-за неизвестности. Там ведь могло быть все, что угодно. Но любопытность могла убить так же, как и что-то другое. И все же Давид подошел ближе — сам бы он все не раскрыл, понятное дело, но его тянуло к возможным опасностям. Он хотел надеяться, что там что-то неживое.

Чони последовала примеру Ури и осталась стоять на месте, с интересом лишь выглядывая из-за спин сотрудников. Разглядеть что бы то ни было под покрывалом не представлялось никакой возможности, поэтому девчонка терпеливо, насколько ей позволяло внезапно взбунтовавшееся раздражение, ждала поодаль и желательно поближе к свету от фонаря. В руке она, естественно, сжала свой жезл — если не колдовать, так драться.

Под холщовой тканью, которую стащила Блимм, оказались сложенные горудой пайки. Пирамидками лежали банки с консервами и тушенкой, бутылки с водой, какие-то коробки и завёрнутые в целлофан куски хлеба. Всё с одинаковой маркировкой — птичий череп.

Увидев это богатство, Мартин едва слышно ахнул. Так много еды в одном месте он не видел с самого своего попадания в это страшное место. При том, что ему щедро доплачивали за доносы, и он всегда откладывал на чёрный день, он всё ещё не накопил даже половины от этого количества, даже четверти.

— Да этим же можно половину квартала накормить, — прошептал он.

Йеремия за его спиной прищурился и остро усмехнулся.

— Клянусь жёстким диском, это пропавшие пайки, о которых писала Елена. Не скажу что это не было очевидно — но те же люди, которые следили за ней и, видимо, похитили, когда она приблизилась к разгадке неорганической чумы, крали пайки по каким-то причинам. И судя по количеству... Мне не нравятся возможности, которые это открывает. Скажите, друг мой, обострения эпидемий в квартале происходят быстро и волнообразно?

Мартин нашёл в себе силы только кивнуть.

— О, даже если это с вороньей лихорадкой — я их хочу, — Даша мгновенно протянула руку к ближайшей банке, изучая состав и съедобность. — Открывашка есть у кого-нибудь?

Попытавшись подумать головой, а не тем, что отражало в ней бывшую принадлежность к заводу, Блимм зависла, посмотрела на банки, на Мартина и снова на банки.

— Пайки мы нашли. Но как по ним искать Елену? Мы же ее искали, верно?

— А я верил в добро и справедливость, — выдохнул Анук и вытер кулаком нос. Кто-то воровал еду, кто-то заражал людей. Когда он услышал о тайном обществе, ему показалось, что это ерунда. Но теперь, когда мальчишка стоял перед горой еды, которую не давали больным, захотелось ударить самого себя. И если бы Ануку не было так страшно от одного нахождения в небольшом здании, он бы так и сделал.

— Отлично, конечно, но что дальше? Не выйдут же люди, которые держат еду знаю, прямо к нам. Они ведь не идиоты. И это ведь не ловушка, — затихая, произнёс Гессит и отошёл на шаг, чтобы посмотреть, не закрылась ли дверь.

Желудок Ника громко и некстати напоминал о том, что он проголодался. Скривившись о китовьих песен, заводчанин бросил край ткани в сторону и отошел на пару шагов. Брать еду из этой горы казалось кощунством. Но, с другой стороны, сытые помощники лучше полудохлых. Какой-то батон в стерильной упаковке перекочевал к Доминику в руки.

— А дальше мы пойдем по хлебным крошкам, которые оставили преступники, да?

Надорвав упаковку, мальчишка уже трескал хлебушек за обе щеки.

— У нас не было задачи раскрыть замыслы мэра, полиции или Адама, Кетцаль нас сохрани даже об этом думать. Может, поищем Елену?

Иржи наличие еды под тряпками не обрадовало. Та лежала в открытом доступе посреди района в незакрытом ангаре. Это одновременно было глупо и странно: то ли люди тут и правда были настолько зашуганными, что в поисках пропитания не зашли в огромный не запертый склад, то ли все эти пайки положили тут специально для их компании.

— В масштабе квартала. А здесь больше никого? — рискнув выйти за кружок столпившихся студентов, Петя слепо прошла в сторону шага два, не больше. Странно было то, что пайки лежали бесхозные, без души, которая их на худой конец могла употребить. Складывать гору еды в центре ангара тоже такое, напоминало сыр в мышеловке. Тогда, кто же мышь? Повертев нож в руках, заводчанка всеми силами щурилась, пытаясь заглянуть в суть тени. Пока ничего.

— Еда-а, — нервно рассмеялась Диана, разглядывая содержимое того, что было сокрыто от них. Кажется, еще чуть-чуть, и Мур просто на просто разревется. Казалось бы, ерунда, но капля к капле порождает море. Диана, чтобы как-то отвлечься от мыслей, решила пройтись по периметру внутри помещения, вполуха слушая киборга и Мартина. Вопрос, заданный Йеремией, заставил девчушку навострить уши, и она даже повернулась, ожидая ответа, который ей очень не понравился.

— Это что же получается, людей заражают специально? — тут Мур осенило. — Но если их специально заражают, то, может, у них есть и способы вылечить. Ну, в том смысле,они же должны были обуздать болезнь полностью, ведь так?

Завидев еду, оголодавший Чарли без раздумий протянул руки и схватил кусок хлеба, обёрнутый плёнкой, и прижал к груди. Однако слова Йеремии шевельнули в его сознании какую-то линию, за которой прятался здравый смысл, и хлеб был возвращён на место.

— Они и правда травят людей? Переносят новую заразу через еду и воду? — Чар со скрытым беспокойством посмотрел на тех, кто пробовал консервы в квартире Елены. — Это уже прямо-таки труба. Но действительно, может, всё же поищем Елену?

— Надеюсь, что Елена не законсервирована в одной из этих банок, — скривившись, Давид отошел на несколько шагов обратно.

Это все впечатляло, но не в хорошем смысле этого слова. В Чумном квартале происходило не просто нечто плохое, это была какая-то целая система. Только зачем? Истребить человечество или просто использовать их как подопытных кроликов ради науки?

— Этот знак. Он говорит, что Возрождение возродилось? Или же это совершенно новый знак, "антивозрождение"?

Желудок Чони недовольно булькнул, почуяв столько еды рядом, но не внутри него самого. Хани согласно мяукнула, но быстро налепила на лицо маску покерфейса и свела брови домиком, ведь атмосфера, казалось, накалялась.

— Не удивительно, что в это место не проникают запахи и шум — наверняка, они так же отсюда и не выходят. Словно издевка. Или это положили специально для нас, — Чони переступила с ноги на ногу, еле сдерживаясь от пробежки до консервов, — и здесь не очень-то и безопасно.

— Видимо, некоторым местным крысам все же надо отдавить хвосты... — Рико нащупал так и не надетый респиратор, но уже не стал и пытаться его надеть, предпочитая работать торшером и рассматривать богатство, а потом вновь обернулся на выход. — Но здесь ни Елены, ни похитителей. Будем их ждать или пойдем искать в кабинетах начальников?

Аэромант готов был пойти устраивать революцию по любой причине. В мире без чипсов существование было слишком невыносимым. а люди здесь жили. и их, к тому же, лишали еды. Легко прийти чистым и сытым, пострадать пару дней, а потом ныть, как хочется домой, к воде в душе, к кофе и подносам. А тем, кто оставался здесь, это и не снилось.

— Этот знак, Давид, говорит о том, что тут не обошлось без нашего ректора. И он, кажется, тронулся головой, если даже не скрывает это.

Иржи отошел к Ури поближе. У него был фонарь, щетина и настроение убивать, Ежи это нравилось.

И из-под куска ткани никто не выпрыгнул. И мебели там не оказалось, а даже лучше. Просто еда, но здесь она приравнивалась к золоту, а может и к чему подороже. Но кто и зачем держал их в этом месте в таком количестве? Слова Йеремии звучали так, будто у него уже появились какие-то предположения. Лизбет, которая пропустила все подробности происходящего вчера в квартире из-за небольшой экскурсии, и знала всё только в общих чертах, и вовсе улавливала связь чисто интуитивно. Он что, намекал, что болезнь распространяли умышленно, заражая провизию? Вот это было бы даже безумней живой кровожадной аптеки.

— И как нам искать Елену? Ждать в засаде, пока кто-нибудь придёт сюда за спрятанным?

— Боюсь, что вы имеете полные шансы оказаться правой, дорогая, так что отложите нож, пожалуйста, — серьёзно произнёс Йеремия, нависнув над банками, чтобы получше их изучить. — Если их целью было обуздать болезнь, а не создать её. И хочу напомнить, что птичьим черепом была маркирована униформа привратников, так что к Кадмону он вряд ли имеет прямое отношение. Но вы правы, нам действительно нужно что-то делать с Еленой.

Пока мезанцы стояли, склонившись над находкой, двери склада бесшумно приоткрылись и в них проскользнула тень. Не скрываясь, но и не демонстрируя лишний раз своё присутствие, тень подобралась к группе людей со спины. Чем ближе она подходила, тем слышнее становились её шаги.

Метрах в пяти от мезанцев тень остановилась, и в бликах от люмосов и фонаря стало возможно различить её очертания — маленькое детское тело, короткие полные ноги, торчащие из-под платья. Глухо-немая девушка-ребёнок, точно такая же, какой встретилась поза-вчера при входе в квартал, та же россыпь пигментных пятнышек на симпатичном крупногубом совершенно женском лице с носом-кнопочкой. Девушка приветственно махнула рукой и улыбнулась.

Её ловкие пальцы поочерёдно сделали ряд коротких жестов: она погрозила выставленными средним и указательным пальцами, потом составила кольцо между большим и указательным, выставила одновременно мизинец, средний и указательный пальцы, все пальцы сложила в кольцо и, наконец, продемонстрировала выставленные средний и указательный пальцы тыльной стороной к невольным зрителям. Потом улыбнулась ещё шире и как-то кокетливо пожала плечом.

Ури молчал и смотрел на пайки. Он так стоял пару минут, размышляя о том, что нет в жизни счастья. Но недавняя каша вдохнула в него немного жизни, поэтому, сложив два и два, парень зашевелился. Если еда приносит хоть какую-то радость в жизни, то, вероятно, она стоит того, чтобы за неё умереть. Естественно, всем и сразу. И пусть никто не уйдет обиженным.

Деште-Лут подошел к куче пайков и никак не комментируя свои действия (ему все еще было все равно), взял несколько штук и рассовал по карманам Маши и Аси, которые в этот день были необычайно молчаливы и вряд ли бы стали сопротивляться. Еще один паек он отдал Чони, потому что у неё был жезл.

Ох, дела-дела. Мартин, видимо, был удивлен и озадачен, но что значат его переживания в масштабе вселенной. Ничего. Бедный-бедный, ему бы в лазарет. Или на завод.

— Все равно Елены нет или... — Ури посмотрел на пайки, а потом на Иржи. — Неужели её превратили в еду?

Чарли не сводил взгляда с девушки-тени. Этого можно было ожидать, в Чумном районе, как и в королевстве в принципе, подобные повороты были в порядке вещей. Вроде бы подбираешься к разгадке, как возникает какое-нибудь препятствие.

— Ка, о... что ты.. конец? — Чар с недоверием посмотрел на девушку, мысленно уже обдумывая план побега. — Конечная остановка? Елена здесь? Нам конец?

Вряд ли она была другом, но и врагом её пока назвать было трудно. Пусть она и укусила Ури, это мог быть просто признак здешнего ребячества, иных доказательств открытой враждебности пока не было.

— Конечно, маркирована, брат Йеремия. Только череп-то птичий, действительно. Не коровий, кошачий или змеиный, а птичий, — Ежи покрутил плечами, пальцы на горлышке бутылки он так и не разжал. — А птица у нас в Королевстве осталась только одна. Да Вы не беспокойтесь, мы все привыкшие, что он подонок, и даже не удивимся, если он окажется еще и мэром Жиж. Или тем, кто им управляет, если мэр Жиж Ваш, мистер Лоссар, товарищ по законам робототехники. Или аномалия.

Девочка, которая до этого укусила Ури, вызвала желание поймать ее и заставить съесть все, что здесь лежит. Еж был начитанным мальчиком и знал об ужасе пытки апельсинами.

— Ей нужно двоих из нас чтоль? — попытался он понять странные жесты их уродливой знакомой. — Может, просто врежем ей, свяжем и заставим нарисовать все, что знает?

Анук посмотрел на девочку. Посмотрел на её пальцы. Сглотнул и отошёл от неё. Было странно. Такой язык он не знал, но что-то подсказывало ему, что все не так просто и что девушка не "привет" им сказала.

— А мы понимаем её? Хоть кто-то? Ей нужно опять укусить нас? — мальчик поднял кулак к лицу и снова оглянулся, чтобы не пропустить появление кого-то ещё.

— Ох нет, — Мур, заметив нового персонажа, попятилась назад, чуть не налетев на кого-то. Ответить девчушка не успела, потому что мысли быстро переметнулись к появившейся девочке. Несмотря на девичью память Дианы, она прекрасно помнила, как точно такая же ненормальная укусила Ури за палец, и что из этого случилось. Вопрос о том, та ли эта девочка или ее копия, был очень актуальным среди собравшихся.

Северсталька настолько была увлечена воспоминаниями, что не обратила внимания на попытки девочки что-то им объяснить в прямом смысле на пальцах. Поэтому Диана озадаченно почесала макушку.

— Про связать и врезать мне нравится, особенно чтоб без зубов осталась, — девчушка не смогла сдержать мстительного тона в словах.

Развернувшись на пятках, Петя никак не ожидала встретить позавчерашнего ребенка. Все-таки присвитнув, статуя уже готова была побить себя по губам за вдруг приобретенную привычку. Носик кнопкой, взрослое лицо на детском теле, она выглядела не лучше оранжевых синяков на теле. Хосе ни с того дернуло.

— Вам не кажется, что она нас отвлекает? Или просит не искать Елену.

— Опять она? — буркнул Ури, у которого была плохая память на лица, зато на форму коленок очень хорошая.

Даже если это была другая монстро-девочка, ситуация не менялась. Сейчас она, наверно, разозлиться и будет щелкать зубами, а потом откусит у Деште-Дута карман. Но сегодня мир был до невозможности сер и уныл, так что Ури спокойно смотрел на новичка в компании и ждал участи.

От "дорогой" Блимм передернуло и захотелось срочно взять у кого-то нож. Просто чтобы было.

— Ник, ты бессмертный что ли или в Нозодохиуме давно не был.

Бальзамировщица наконец заткнулась, настороженно следя за вошедшей. Жестов она не понимала, но может тут есть те, кто ходит на лекции и что-то помнят. Сама она в этом видела исключительно нецензурные послания и ожидала, что снова кинутся кого-то кусать. Кажется, быть голодными до людоедства тут было нормой. Что для людей, что для помещений, что для неведомых зверей.

— Ректора? Не удивлен, он показался вертким ужом, хоть я его и видел-то всего ничего.

Присутствие не своих сразу было заметить сложно. Но после Давид заметил. Язык жестов всегда был ему интересен, потому что представлял собой нечто отличное от всего другого, иной вид связи между людьми. Но он пожалел, что был ленив и не выучил его — сейчас пригодилось бы. Однако пытался понять и разгадать смысл. То ли она говорила о двух, то ли она вообще ругала их, то ли что. Давид никогда не понимал женщин, слишком сложные они существа. Но улыбка, которая была на лице у девочки, не предвещала ничего хорошего. Он напрягся и сжал покрепче обломок стула.

Рико поначалу решил, что это отстал кто-то из своих. Потом подумал на мальчишку, Генрика. А рассмотрев девчушку, которая пыталась что-то сказать, неосознанно прикрылся воздушным щитом: быть покусанным совершенно не хотелось.

— Я тоже за то, чтобы брать живьем и допрашивать. — МакАлистер медленно двинулся к незнакомке. — Но она же кусается. Может, это ее пайки, м? Ну, по инвалидности положены. И хата эта тоже...

Проговаривая это и улыбаясь, дампир ударил воздушной подножкой, намереваясь сбить неразговорчивую барышню с ног, а там уже можно было и заворачивать в снятую с еды тряпку.

Есть сразу перехотелось и Ник тут же пожалел о своей несдержанности. Но, сделанного не воротишь, остается только надеяться, что данный хлебушек ничем заразить не успели. Беда какая-то прям. Здорово огорчившись, юнга скрестил пальцы на удачу, отошел в сторону и только тогда наткнулся взглядом на девчушку.

— Ой, это значит, что ты следила за нами?

Часть жестов заводчанин не понял, да и о других смутно догадывался. Поэтому, поправив респиратор обратно, Доминик попытался ответить коренной аборигенке тем же: указал двумя пальцами на свои глаза, потом на еду, а после продемонстрировал теми же пальцами, как ходит человечек. Мол, не видела ли ты, кто это принес?

Теории в голове мелькали с сумасшедшей скоростью и постепенно перешли в совсем уж фантастические, но к тому моменту у них появились гости. А, может быть, и хозяева нелегального склада продуктов.

Лизбет резко обернулась, расслышав шаги за спиною и с удивлением заметила глухонемую девчёнку, которая совсем не пыталась скрываться, и даже наоборот, пыталась им что-то сказать. Правда, языка жестов, если это был он, Сорби не знала, а потому понятия не имела, о чём идёт речь и сильно сомневалась в том, что его знает кто-то ещё.

— Ну и как тут общаться? Может, в шарады сыграем?

— Я поняла букву "о", — пролепетала Хани, отпрянув от непонятно откуда взявшейся девочки. Остальную разгадку мультяшка доверила старшему, а значит более опытному, да еще и скоростному, Чарли и отошла от кусачей девицы еще на два шага. Мало ли, вдруг она еще и прыгает далеко.

— Бить, может, и не нужно, но вот связать и допросить звучит неплохо. Правда допрос с рисованием растянется на долгое время, но это ничего — еда у нас теперь есть.

Ещё одна тень скользнула в приоткрытую дверь, и ещё, и ещё одна. Фигуры окружали мезанцев плотным кольцом прямо по границе света. Среди них были самые разные люди — помоложе, постарше, совсем юные и существа, до неузнаваемости искаженные болезнью. Их было около двадцати, все они улыбались.

За плечом девушки-ребёнка встал высокий человек, лицо его скрывал капюшон, видно было только острые хищные зубы и следы глубоких оспин на щеках. Он положил руку на плечо маленькой девушки просипел, как зимний ветер:

— Конец. Она сказала, что вам конец, и она права. Вам, здоровым, не место в Чумном Квартале. Или вы полностью станете такими же, как мы, такими же искалеченными, или умрёте.

Он закашлялся, хотя через мгновение стало ясно, что это не кашель, а смех. Его слова подхватил другой голос, молодой и звонкий.

— Все, кто слишком глубоко копает, попадает рано или поздно либо к нам, либо к Ним. А вы зарылись слишком далеко, даже на Их склад пробрались. Вам повезло, что мы вас выследили, и на ваш счёт не поступало никаких распоряжений. Мы всё же гуманнее, как-никак, всего лишь делимся болезнью.

— В квартале нас зовут смертниками, — подхватил кто-то третий. — Это чушь, мы несём не смерть, а справедливость. Мы Честные, мы воздаём честь по чести. Так что будет лучше, если вы не будете сопротивляться.

Элизабет агрессивно размахивала ложкой.

— Осторожно! У меня есть ложка, я опасна!

Видимо, температура играла плохую шутку с эмоциональным состоянием Лиззи. Та самая девочка, что уже была ранее не вызывала теплых чувств и Лиззи всё-таки швырнула ложку в торону девушки.

— Да хватит уже стоять тут?! Схватить её, пытать и она всё расскажет. Мы время тянем только.

Я тут не останусь точно. Ни за что!

— А вариант, что мы уберемся отсюда, и вы сделаете вид, что нас тут не было? — без особой надежды спросила Мур. Ее учили, что из любой ситуации есть, как минимум, три выхода, а предложили им только два. Но северсталька невольно сделала шаг поближе к остальным, если уж и нападать, то для начала надо скучковаться и спрятать тех, кто послабее. Последние слова ей совсем не понравились, это она и поспешила выразить, хотя, может, все дело было в страхе, медленно окутывающем девчушку.

— Эй, справедливые, люди давно суды придумали, где все решается по правилам. Что-то вы зазнались!

Давид хотел рассмеяться им в лицо, но не стал, подумав о том, что когда-то они были такими же людьми.

— Вот вам и зомби апокалипсис, мать его, — утерев нос рукавом рубашки, он пожалел, что не взял толстовку и другую одежду, чтобы закрыть все части обнаженной кожи.

Но Каон пропустил мимо ушей предупреждение о сопротивлении. Он не был самоубийцей, который отдаст себя на милость страшному вирусу. Не зря же он прихватил с собой этот обломок стула, надо пытаться дать отпор. Внутри его сражались за главенство жалость и желание жить.

— Знали бы вы о нашем мазохизме, мы бы ещё потягались в искалеченности, — пробормотал Чарли, оценивая обстановку. Их взяли в кольцо, это самый удобный для врага вариант. Они на своей территории, значит, обладают перед сотрудниками преимуществом, что уж говорить о способностях, зубах и численном преимуществе.

В этот момент Чарли вдруг пожалел, что не оставил завещание. Было жаль бедного Джека, который останется без хозяина, и остальных животных. О сыне он вспомнил, конечно же, в последнюю очередь, как истинный отец года.

— Елену тоже вы забрали? — спросил он, обращаясь к ближайшему существу. Оставалось отвлекать их болтовнёй, пока кто-нибудь решительный не выдаст гениальную идею, благодаря которой все останутся целы или хотя бы живы.

— А давайте мы ещё и сами друг друга убьём, чтоб вы руки не пачкали, — Анук оскалился и убрал мяту. Не хотелось, чтобы кровь лилась во все стороны. Не хотелось умирать в виде куста. Мальчишка шагнул вперёд, закрывая собой некоторых девушек, и даже поднял больную руку.

— Ваша честность такая же хорошая, как моя человечность, — Анук сплюнул и тяжело вдохнул. — Я наполовину куст, чтоб вы знали, что и ваша честность не очень честность.

Умирать не хотелось. Без боя уж точно.

Юго отшагнула назад к толпе ребят, вытаскивая из кармана припасенный на крайний случай нож. Бороться с чумой было бессмысленно, но убить пару смертников прямо на месте — чем не развлечение в последние часы своей здоровой жизнью. Обнажив острие кухонного, но крепкого и широкого ножа, Лоренцо застыла в боевой стойке, ожидая нападения. Ей было по факту уже всё равно, но от пары бомбард теперь бы она не отказалась.

Приехали. Единственное, о чем думал Доминик, так это о стене, отделяющей Чумной район от Жижей. Елена и ее исследования резко потеряли всякий смысл. Обычный для Ника дипломатический подход — тоже. Шарик света постепенно угас, когда руки принялись прясть новый узор.

— А я уже вашего хлебчика поел, может отпустите, как заразного? Кто такие Они? Где их найти?

Наколдовать что-то серьезное, крупное и боевое без палочки парень не смог, в конце-концов, он изучал по большей части бытовое зачарование. В его распоряжении оставалась беспроволочная магия средней тяжести и гидромантия.

— Не сказал бы, что здоровые... — МакАлистер погасил свет палочки, чтобы не быть приметной мишенью, хотя и пожалел потом: лучше было отвлечь на себя, чем пускать к тем, кто себя хуже чувствует. — Но готовы бороться, чтобы оставаться такими, как есть! Не хотите лечиться — ваше дело! А мы болеть не собираемся.

Меньше всего хотелось безвестно полечь здесь всем в борьбе с мутантами. Но особого выбора не оставалось. Разве что сносить стену и сбегать по улицам в поисках патруля. только вот, к патрулям мезанцам тоже не стоило приближаться.

— Хоть бы тревожную кнопку какую поставили, чтобы наряд вызвать...

Нападать северсталец больше не пытался, ожидая первого входа от противников.

Ожидая сюрпризов от волшебников, Хосе готова была прикрыть тылы. Спрятавшись чуть в стороне за спинами студентов, девчонка выглядывала сбоку, внимательно рассматривая пришедшую толпу. Хотелось бы возразить, что появление группы смертников даже в боевиках на конец не тянуло без боя. Вскормленная культурой статуя хамить угрозами в лицо пока не научилась, но нож приготовила.

— Честь — понятие субъективное. Не навязывайте свое, пожалуйста.

— Да кто вообще сопротивляется? — Ури меланхолично жевал кисточку от шапки. — Пису пис и все такое. Ах да, может кто-то не понял.

Деште-Лут поднял руку, сложил пальцы в щепоть, потом соединил указательный и большой палец, потом опустил указательный и средний вниз, замер, пожал плечами и перестал изображать из себя знатока азбуки глухо-немых. Все равно он не помнил последнюю букву. Но эти коротышки вполне могли читать по губам.

Ури решил стоять и ждать. Если его съедят, то что поделаешь, никто не застрахован. Если не съедят, а заразят чем-нибудь, то еще лучше, пусть получают в ответ всех Деште-Лутовых мозгошмыгов. Сожалеть потом будут, да поздно — в голове уже полный бардак.

Гостей прибавилось, но это не предвещало ничего хорошего.

— Ну, по крайней мере, теперь хоть немного яснее, — попыталась найти что-то хорошее во всём происходящем Бэт.

Похоже, что обиженные жизнью и таинственными "ими" люди просто пришли мстить мезанцам за то, что они здоровы. Это было в общем-то логично, но никак не справедливо. Так и хотелось крикнуть "мы то здесь при чём?!".

— Мы сами вам сейчас как воздадим! — обиженно ответила Сорби.

В магии она была, конечно, не сильна, но если уж разговор зашел о справедливости, то дело чести объяснить этим смертникам, кто прав.

— Мне кажется, вы не честные, а очень немытые, — Еж покачал головой: ситуация была какая-то гротескная, как будто из плохого фильма ужасов про секты. Испугаться не получалось хоть ты тресни.

Еж колдовать не любил, особенно колдовать при помощи полученного случайно умения. Но иногда приходилось. Он коротко свистнул, и где-то со стороны улицы послышался шелест: темное время суток способствовало дурацкой способности, которой Иржи почти никогда и не пользовался, так как та казалась ему слишком пафосно-вампирской, а вампиров он не очень жаловал. Но сейчас, несколько десятков летучих мышей, ворвавшихся в склад и обрушившихся вниз на жителей квартала, оказались очень кстати. Может, они и не нанесут никакого урона, но точно должны были отвлечь этих странных ребят.

В планах Блимм было прожить еще сотню лет такой же молодой и красивой, что шло в разрез с идеологией смертников. И если они думали, что несут смерть, то бальзамировщица считала, что они просто неправильно все поняли. Возможно, им никто не рассказал, что после встречи с сотрудниками Мезы выживают не только лишь все. Обычно — хорошо, если сами сотрудники. Девушка прошла немного вперед, чтобы в случае чего не задеть никого из тех героев, которые лезут разгребать все голыми руками.

— Так это вы похитили Елену Пастер, или Они? — спросил Йеремия, улыбчивый и напряжённый, готовый в любое мгновение броситься в атаку, но прежде нужно было расставить все точки над И.

— Пастер-р-р, — сипло рыкнул зубастый человек. — Не наша работа, хотя мы очень долго желали её одарить. Но, к сожалению, на её счёт распоряжения поступали и весьма чёткие.

Девушка-ребёнок вырвалась из-под его руки и теперь ходила по внутреннему краю круга — она не понимала разговора, а потому не одобряла его, в её мягких чертах проступало уродливое нетерпение.

— Вы разве не слышали поговорку, — раздался звонкий голос. — Те, кого похищает Полиция, сами становятся одними из Них. Этого отвратительного чистого пятна больше нет. Честь по чести!

"Честь по чести" — отозвался нестройный хор голосов.

— Теперь ваша очередь.

Они напали все одновременно, стараясь поцарапать, укусить, прижать к земле или толкнуть в стену. Боли и страха эти люди как будто не чувствовали, к тому же многие из них были неестественно ловкими и болезненно яростными. Болезненные укусы летучих мышей только раззадоривали их. Самой ловкой и смертоносной оказалась девушка-ребёнок. Она проскользнула между ногами дерущихся, подставила подножку Юго и Патрику, а потом, словно бешеная кошка, набросилась на самое слабое звено команды — растерянно замершего Мартина. Выхватив из кармашка платья, словно кинжал, шприц с длинной иглой, она вонзила её в бедро юноши и вдавила поршень. Мартин вскрикнул и тут же начал оседать на пол. Йеремия подхватил его у самой земли и попытался оттащить подальше от поля боя, но тут же на него сверху навалился какой-то особенно ловкий Честный и свалил его на пол.

Зубастый человек, тем временем, попытался всадить клыки в горло Давиду.

Анук был уверен, что он очень мирный человек. Очень мирный, мать его, человек. Был, да не уверен теперь. Мальчишка зашёл за спину зубастого человека и схватил его за голову. Мята начала расти. Она росла через уши человека. Анук представлял, как листья пробираются через внутренности зубастого. Листья вылезли через глаза, и Брысь оторвал руки от головы мужчины, чтобы не стоять идиотом. Хотелось верить, что Каон не успел пострадать.

— Прости, что не оставил его тебе, Каон, хотелось попробовать.

Хани отбивалась жезлом, как поварешкой, стуча по головам каким-то слишком живых для почти мертвых людей-теней. Конечно, можно было использовать волшебную палочку Сейлор Мун по прямому назначению, осыпать чумных розовыми лепестками и блестками, еще и станцевать в придачу, но Чони так и не научилась в полной мере управляться со своим артефактом.

— Что бы я, да еще раз, да сунулась куда-то, куда просит администрация! Да хоть завтра! Только подлечусь, — мультяшка показательно вскрикнула, как обычно это делали в аниме, и, разбежавшись, во всю свою массу убежала от мелкой зубастой тени.

— Что? Грязной иглой? Да за это надо на заборе вешать и ногами бить.

Мартину конец. Ури обычно активно вступал в бой, но сегодня не задалось с самого утра. Может быть каша была отравлена. Деште-Лут потоптался на месте и постарался сделать вид, что он сражается, как волк. В его актерском мастерстве были значительные огрехи, не хватало экспрессии, чувственности и ярости. Ури помахал руками, прижал их к лицу и стал трагично заваливаться на кучу пайков.

Стоял дикий шум и Ури пришлось вкрутить в уши кусок бинта, который он оторвал от своей повязки. Стало потише, к тому же теперь он с мелким глухонемым головастиком был на равных. Как Беовульф, сражаясь с Гренделем, раздевался, так и Деште-Лут лишал себя слуха. Ну, это можно было и так понять.

Не зная, кому помочь первым, Петя мешкала от растерянности. Заводчанка не попала в поле зрения Честных, что давало ей преимущство. Кусаться, царапаться она тоже умела, а еще умела быть камнем. Напрягая каждый зачаток способности, девчонка за короткий срок успела покрыть кожный покров наполовину. И пусть это стесняло движение, заводчанка изо всех сил ринулась к Йеремии, всадив сталь нападавшему на киборга в икру.

Блимм полагала себя практически неконфликтным человеком. Исключительно в том смысле, что не начинала первой, но обязательно приканчивала неосторожных. Обычно это касалось монстров на кладбищах и вылазках. Людей в этом списке еще никогда не встречалось, но сегодня было самое время. Тем более, Даше понравилось взрывать еще вчера, сегодня напрашивался новый уровень. Все те, кто должен был остаться в живых, остались позади нее. Те, кого за людей она только что перестала считать, очень удачно оказались впереди.

— Адеско Фаер!

"И удачи нам всем выживать в этом аду", — мысленно дополнила Блимм, провожая взглядом сорвавшееся с рук пламя и отступая назад, в надежде закрыться щитом и что самой ей в спину ничего не прилетит.

— Воу-воу, полегче, убогие, — Иржи все происходящее почему-то развеселило, как хороший боксерский поединок. Как будто они и не участвовали в этом сами, а просто были свидетелями представления в каком-то бале вампиров.

Еж не отличался мышечной массой, но бегал замечательно и был по природе ловким — спасибо островным генам, благодаря которым все коренные жители Королевства были теми еще пронырами. Йеремия ему, конечно, не ахти нравился, как человек, но вызывал истинное восхищение, как объект чьего-то мастерства. Поэтому, подскочив к нему, Мартину и одному из болевших, Еж, не долго думая, обрушил бутылку толстой частью на голову нападавшему, целясь ему в висок.

Чарли среагировал рефлекторно, попытавшись было дать дёру и атаковать врага со спины, но их было слишком много. Ожидаемое, но, тем не менее, внезапное нападение создало неразбериху, Чар боялся врезаться в кого-нибудь из своих и создать ещё больший хаос.

Враги, кем бы они ни были, не разбирались, кого атаковать, а просто шли напролом. Чарли врезал одному из них — предположительно — в лицо, но не был уверен, что это хоть на что-то повлияет. Тогда, пригнувшись, он всё же вырвался из беспорядочной толпы, стараясь на бегу задеть хоть кого-то противников, и остановился вне круга, подальше от Даши и её пламени, держась за живот.

В фильмах сцены боя всегда выглядели эффектнее, чем оказывалось на самом деле, по крайней мере было понятно, кого бить. А в полумраке, в ужасных защитных очках с перепачканными стеклами, ты даже не можешь понять, кто подставил подножку. Юго поднялась с земли, но тут же пожалела об этом. "Может, стоило прикинуться мертвой", — мелькнула мысль у неё в голове, но прикидываться было поздно. Впереди неё показался какой-то силуэт, но точно не свой, потому что свои много болтали и отличить их мог и слепой, сжав нож крепче, Энзо бросилась на незнакомца пытаясь всадить острие своего оружие под ребра, и желательно несколько раз.

Не выпуская палочки из руки, будто вместо свинчатки, Рик включился врукопашную. Подножки айкидоку не волновали, падения были привычными. Наконец, нашелся выход ярости. Северсталец метался от одного противника к другому, бил на расстоянии воздушными уплотнениями и не брезговал тыкать палочкой, благо, производитель заявлял, что концентратор нельзя сломать. Сила и защита от демона были полезны в драке, хотя и не обеспечивали абсолютного преимущества. Дампир пожалел, что не имеет при себе катаны. Можно было, конечно, вообразить себе меч из воздуха — невероятно острый и легкий, но это требовало бы излишней сосредоточенности. Да и покалечить кого-то из своих не хотелось бы. Правда, и об этом МакАлистер думал не долго. Сейчас существовала только драка ради драки, и аэромант этим делом уже увлекся.

Они. Они. Они. Мысль продолжала всверливаться в мозг, затормаживая и не позволяя отреагировать на молниеносную атаку вовремя. Доминик очнулся только когда вокруг заполыхал огонь. Заклинание, порожденное злостью, грозило захлестнуть мезовцев вместе с нападающими Честными, превратив в уголь все, к чему могло дотянуться.

С рук чароплёта слетело подготовленное плетение. Ник в спешке внес в него коррективы, поэтому вместо ударного эффекта вода разошлась надежным щитом, отделявших сотрудников от полыхающего ада. Ник сомневался в своей способности удерживать адское пламя достаточно долго, поэтому добавил в щит топорщащиеся иглами ледяные наслоения.

— Выметаемся отсюда!

Давид уже вспомнил всю свою жизнь за одну секунду, но смерть не приходила и боли от клыков он не почувствовал.

— Спасибо, — он бы пожал руку Анука, но для уверенности в том, что никто от этого особо зубастого не пострадает, заехал тому обломком стула по щеке. Мягенько.

Кивнув мятному мальчику, Давид задумался о том, что мог повторить участь той девушки из Сумерек, но он бы не пищал от восторга, что его укусил. Возможно, укусил бы в ответ.

Похоже, что мирного решения вопросов и вообще разговоров в Чумном никто не приемлет. Пару секунд назад все болтали, а в следующий момент началось массовое побоище. Причём в пользу нападавших действовал тот факт, что терять им, в общем-то, было нечего. Запала у Бэт поубавилось почти сразу, а вот инстинкт самосохранения работал на пятёрочку, потому она по большей части пыталась убегать или уворачиваться. Повезло Лизбет больше других, на неё пока целенаправленно никто не покушался.

Сигнала к бою ждать пришлось недолго, притом, видимо, зараженные решили, что лучше начать первыми, поэтому инициативу проявили именно они. Диана на автомате встала спиной к своим, уверенная в сотрудниках как в самой себе — а это много значило — и начала лихорадочно соображать, что же делать. Благо, запачкать руки ей не пришлось, потому что подоспели ребята с магией, северстальке лишь оставалось не попасться под горячую руку своих же.

Вокруг творился хаос — самая настоящая схватка сил добра и зла. В этой битве Лиззи хотелось выжить, поэтому она не торопилась в бой, предпочтя спрятаться за спинами других. Но, на всякий случай, Элизабет достала кружку из кармана, чтобы при удобном случает кого-нибудь стукнуть ею.

"Куда бежать? А! Помогите. Спасите. Горим!"

Обернувшись на Ури, чтобы тот где по пути не задумался, Иржи бросился вслед за Домиником. Кажется, пожар в Модусе был только разминкой, и мания поджигать у мезанцев входила в стадию постоянства. Сработало или не сработало с тем странным парнем, что обижал Ерему, проверять времени не было. Оставалось надеяться, что Лоссар сориентируется и заберет его с собой, если тот в отключке.

Ускорившись, Иржи постарался держаться ближе к Нику, чтобы покинуть склад.

Адское пламя — темномагичесое заклятие, способное сотворить ад на земле и стереть с места целый город. Оно вздыбилось, словно живое, тут же проломив потолок. Во всполохах огня то угадывались взмахи драконьих крыльев, то по-змеиному выгнутое тело.

Честные, не ожидавшие такого страшного отпора, бросились врассыпную. Ушло немного, буквально несколько человек, а остальные корчились от боли и из последних сил пытались ухватить кого-то горящими руками и утащить с собой в ад. Сыпались переборки старого деревянного сарая, горел пол, и живому пламени, судя по всему, более всего не терпелось разбить барьер установленный Домиником. Несколько раз ударившись о него, огонь взметнулся выше крыш. Пламя тут же перескочило на соседние здания, в которых ещё горел свет и жили люди, застигнутые теперь страшным пожаром.

Услышав команду Доминика, Петра живо достала нож из икры, не понимая в такой темноте, попал ли он в цель. Бежать слишком быстро возможности не было. Окаменелая кожа слушалась плохо. На ходу пытаясь отменить свою способность на сгибах коленей, заводчанка кинулась к старосте под защиту. Выйти хотелось живой. Статуя подхватила с собой Элизабет, чтобы девчонка все-таки не попала под огонь.

Сорби даже заметить не успела, когда всё вспыхнуло и почти не понимала, как она сама не горит, но отчётливо слышала, как заведующий велел сваливать, а с заведующим спорить нельзя. Здание, в котором они находились, загорелось на столько быстро, что через минуту начала сыпаться крыша и не долго было до того момента, когда их всех завалит обломками или, может быть, они всё-таки сгорят? Уворачиваясь от горящих и желающих пообниматься смертников, Бэт что было сил рванула в ту сторону, где был выход. Благо, теперь его особо никто не стерёг.

Сгореть заживо не хотелось, но Давид не очень хорошо себя чувствовал из-за того, что кому-то приходится ощущать и проходить через все круги ада. А другие невинные? Они, наверняка, даже не понимали, что происходит. Но парень все же выбежал вместе со всеми, заставляя себя не смотреть назад. Он не был впечатлительным или очень уж сентиментальным, но он был человеком и давал слабину. Смотреть на смерть людей, даже пусть они и больны, и опасны, не было в удовольствие.

Анук не смотрел на парня, которому пустил листья в уши. Он вообще не хотел смотреть никуда. Мальчишка побежал за всеми и вдруг понял, что бегут скорее кроссовки, чем он сам. Слабость от использования растения пришла и захватила парня. Если бы ребята встретили бы кого-то ещё, Анук бы не смог даже кричать на людей.

— Мы сожгли дома? Мы убили людей? Что мы вообще сделали? — клоп попытался понять, что происходит, куда уходит огонь, кричат ли люди или нет, но тело слушалось плохо. Брысь собрал последние силы и постарался держаться рядом с мезахистами.

Адское пламя и в таком месте? Ури с затычками в ушах не слышал, кто использовал заклинание, но, в принципе, оно помогло отогнать негодных чумных.

— Честь по чести, — промямлил парень, подхватывая под руки Машу и Асю, с которыми нынче был неразлучно связан, как пестик и тычинки. Их, может быть, так и похоронят втроем. Наступила пора сеять панику.

— Нам кранты! — орал Деште-Лут, выжимая из своего апатичного настроения крошку истинного чувства. Когда тебе грозить обугливание, как-то не до апатии.

Парень со спутницами побежал за Иржи, надеясь, что водный купол Ника их спасет. Однако кто спасет жителей Чумного квартала, которым и без того досталось? Надежда была на страховку. Ури надеялся, что Чумной квартал застрахован. Их опять будут ругать.

Закашлявшись, Чарли в мгновение ока выбежал на улицу и теперь с ужасом смотрел, как пожар расползается по кварталу. Очищающее пламя — это хороший ход, когда дело касается каких-нибудь историко-фантастических романов, но на деле же такой судьбы никому не пожелаешь. Тем более беззащитным людям, поневоле ставшим жертвами чужих экспериментов, в чём Чар был твёрдо убеждён.

— Адаму понравился бы огонёк, — пробормотал он, глядя на языки живого пламени, ищущие добычу покрупнее.

Огонь и запах паленой кожи ассоциировались с чипсами. Собственно, как почти все. Рико замер, завороженный зрелищем. Но мышцы все так же жгло, и надо было двигаться, действовать, спешить. Северсталец торопливо и неровно вырезал в ближайшей стене дверь, пользуясь режущим заклинанием, и попытался крикнуть, но вышло как-то недостаточно громко на фоне рева пламени.

— Уходим! Нечего смотреть! Еще бы зефирки пожарили...

Северсталец рванулся выталкивать товарищей из грозящего обвалиться здания.

— Твою ж, — тихо произнесла Мур, когда оказалась снаружи здания, которое охотно поддалось огню. Они не хотели этого, не хотели уничтожать дома обычных жителей. И вот что получилось. Пламя с большим аппетитом пожирала и дома, о которых сотрудники не подумали, такое потушить одного Доминика вряд ли хватит. Хоть бери бутылки с водой и беги тушить, пусть толку ноль.

— Ребяяят, что же мы натворили? — с охрипшим голосом произнесла Диана, не зная, за что браться и что вообще делать в таком случае.

Потратив практически все остатки энергии на заклинания, Блимм неожиданно широко зевнула и перестала адекватно воспринимать происходящее. Едва подгоняя себя из чистого самосохранения, Даша выбралась вместе со всеми последней. Оценить то, какой ущерб она нанесла далеко не только сараю и заразным, но и остальной части города, девушка уже не могла.

— Так что дальше-то?

— Вы совсем больные на голову? Совсем, окончательно, свихнулись? Вам вчерашней бомбарды не хватило? — Уго вцепилась в чью-то куртку, пытаясь убежать с остальными. И не переставала кричать матом на всю улицу, потому что какая разница, после такого пожара их заметят по-любому.

— Нет квартала — нет проблем? Идиоты. — Схватившись за Нука, Юго так сжала его руки своими ладонями, что могла просто переломать их не задумываясь. Паника подступала к горлу, воздуха не хватало, ей вспомнились события вчерашнего дня, и огонь, и шум — всё это нахлынуло с ужасной силой на слабую и утомленную психику сотрудницы.

Паника, паника, паника. Вокруг царил хаос. Предсмертные крики прорывались сквозь вату в ушах, оседая в подсознании обгоревшими ошметками чужой плоти. Хани плотно сжала зубы, пытаясь колдовать, но из жезла вылетали только слабые всполохи лунной магии.

— Чтоб тебя! Бесполезная палка, бесполезная девчонка! — Чон рассердилась. Очень и очень рассердилась. Она представила себя Джагернаутом и, надувшись шариком, с громким боевым кличем кинулась на стену. Благо та была старой, деревянной и более не придерживалась сверху сгоревшей крышей. Да и вовсе оказалась той, что была с открытой дверью, куда ранее выбежали почти все сотрудники.

— Никого не забыли?

Иржи внезапно для себя понял, что чувствует небывалое облегчение. Лицо жгло, но не так, чтобы смертельно — капюшон, защитные очки, шарф, натянутый до носа — похоже, он подсознательно чувствовал, что там, где чума, там всегда будет огонь. Ему совершенно не было никого здесь жаль: умереть в пожаре, конечно, не самая приятная из смертей, но в случае чумного района она принесла бы избавление. Жижи привыкли к катаклизмам и чудовищным случаям. Те, что происходили на территории чумного же вообще случались как будто и не здесь, под боком. Возможно, угрызения совести придут позже, но сейчас в Иржи был только адреналин и злость.

Возле Доминика он себя чувствовал в безопасности, остальные ребята тоже были в порядке.

Щит трещал сухим льдом, крошился и плакал талой водой. Ник тоже плакал, сам того не замечая. Страх, усталость и дикое давление пламени высекали слезы из глаз. Кажется, ему может не понадобиться больница. Огонь и так все прекрасно простерилизует.

Доминик боялся огня, как боятся неподвластное и непонятное. Неосознанно, инстинктивно, на уровне животных инстинктов. Поэтому полукровка изо всех сил пытался удержать щит как можно дольше, хватаясь за него всеми магическими силами, как за волшебную соломинку, ведущую к спасению. Этим он прикрывал отходящих товарищей и пятился сам, в попытке выбраться на улицу до того, как щит рассыплется бесполезной водой и ледяными осколками.

— Вы обезумевшие маньяки, — весело констатировал Йеремия, которому повезло выбраться невредимым вместе с детьми. — Более чем достойные своего ректора. А ещё нас, последователей Эниак, упрекали в жестокости. Растёте. Мне нравится.

Он окинул взглядом занимающийся пожар. Огонь ввинчивался в крыши и охватывал квартиры, испепелял людей, здоровых и больных, которые жили здесь с достопамятного взрыва, и тех, кто попал сюда совершенно случайно. И если адское пламя распространится — оно уничтожит весь квартал от стены до стены, оставив лишь чёрную пустошь.

Небо сотряс оглушительный низкочастотный сигнал, от которого у всех сдавило грудь.

Сигнал повторился ещё раз, и над крышами показались раскачивающиеся на длинных лапах тёмные тени. Механизмы размером были не больше двухэтажного дома. На шести длинных суставчатых лапах у каждого из них сидело большое металлическое брюхо, переливающееся светом. В нём то и дело открывался круглый огненный зев, а на боку белела маркировка в виде птичьего черепа.

Утилизаторы собственной персоной спешили присоединиться к приятному вечеру.

Они окружали очаг пламени со всех сторон, блокируя его собственными металлическими телами. Воздух вокруг них потрескивал от магических барьеров — видно не простые были механизмы. Пламя билось яростно, оплавляя броню и колеча машины, оно стремилось выбраться и продолжить свой пир.

— Даже не знаю, удержат они огонь, или потушат. Но нам пора, потому что если пожар разрастётся, сами понимаете, — Йеремия, словно швейцар, указал детям дорогу. — К стене, дорогие мои. И молитесь, чтобы эти машины удержали вашу игрушку.