В объятиях времени (джен)

На краю деревни, окружённой мрачными лесами и высокими горами, собралась толпа. В воздухе витал запах дыма и страха, а небо затянули тёмные облака, предвещая бурю. Люди, сжимая в руках вырезанные из дерева кресты, смотрели на красноволосую девочку, едва достигшую десяти лет, которую вели к месту сожжения. На её лице играла лёгкая улыбка, и ни капли боязни смерти не было видно. Когда её привязали к бревну, обложив его вокруг сухим хворостом, толпа начала бросать в неё камни.

Момент истины: огонь, коснувшись хвороста, начал разгораться. На лицах людей засияли улыбки и надежда — казалось, злу пришёл конец. Но вдруг из пламени раздался безумный хохот, и ликование толпы мгновенно прекратилось. Они могли лишь наблюдать за безумием в огне. Тёмная слизь медленно растворяла тело девочки в пламени, но её безумная улыбка оставалась до последнего момента. Люди смотрели пустыми взглядами на это зрелище, крепко сжимая в руках вырезанные из дерева кресты, пока солнце не село и последний уголёк не потух.

С высоты птичьего полёта на всё это усмехался чёрный силуэт. Для него это был лишь один из бесконечного множества моментов развлечения. Оно предвкушало страдания, которые этот поступок принесёт в будущем. У него не было никаких ограничений, привязанностей... Сострадания...

* * *

Каждую ночь я просыпаюсь от одного и того же кошмара. Чёрное нечто сжимает моё горло, и в эти моменты я ощущаю лишь нарастающий страх. Чувство совести сводит меня с ума, но у меня нет другого выхода. Только так я смогу вернуть свою малышку. Ради неё я готов на всё, даже на сделку с самим дьяволом. Само зло в миловидном обличии, насмехающееся над страданиями смертных. Надеюсь, я не пожалею об этом.

В городе за все мои гнусные деяния меня прозвали "Джек потрошитель". Ох уж эти газетчики... Им лишь бы найти материал и раздуть панику среди жителей. Всё бы ничего, но после второго убийства появились подражатели. Скорее всего, новостные компании наняли какого-нибудь головореза, чтобы поддерживать выпуск газет. Даже разыграли некую театральную сценку с детективами и таинственными записками... Люди погрязли в своей жадности, готовы на всё ради денег.

Но это неважно; я наконец закончил... Наконец смогу вернуть свою дочь. Полгода назад мою девочку обвинили в колдовстве и путём самосуда подожгли её дом. Я тогда был в отъезде, проводил операцию одному дворянину. Даже проститься не смог... Мою ненависть не описать словами, но сейчас возрождение дочери превыше всего.

Примерно в день гибели дочери ко мне подошла десятилетняя девочка, краше любого из людей. Её внешность была слишком идеальной, поэтому я сразу насторожился — и не зря. Она была сам дьявол во плоти; её речь была столь надменна, но в то же время не лишена смысла. Люди для неё были словно забавные зверушки, за которыми она наблюдает, диктуя сюжет. Она сказала, что сможет воскресить мою дочь, если я принесу ей в жертву девять женщин.

Сначала я счёл это шуткой и попытался отругать наглую девчонку — за что тут же поплатился. В ту же секунду, как я попытался к ней прикоснуться, меня разорвало на куски; но не успел моргнуть — как без единой царапины стоял перед ней на коленях. Это существо плюёт на слово "смерть". Я принял её предложение и навсегда отрёкся от бога; ради своей дочери я готов провести вечность в мучениях.

Я подошёл к месту встречи; именно здесь, посреди чащи леса, она и появилась передо мной. Расчистив поляну от листьев, я начертил на земле символ пятиконечной звезды и разложил в центре доказательства моих деяний — по органу каждой из моих жертв. В ту же секунду все падающие листья, ветер и летающие вокруг жуки замерли на месте, словно само время остановилось.

— Ты меня неплохо позабавил, навёл такую смуту, — произнесла она, словно возникнув из воздуха. Её внеземная красота и ужасающий взгляд, полный пустоты, сочетались с кроваво-красными локонами. — Я выполнил свою часть сделки, и надеюсь, вы выполните свою.

— Да, помню. Но что это за фиговина сектантская? Пришёл, начертил звезду и скинул плоти... Это что-то вроде вашей надуманной защиты? Как круг из соли, аха-хах. Крест тоже при тебе? Люди начали носить их после того, как распяли того дурака, которому я от скуки память стёр.

— Не знал, как связаться с вами.

— Ладно, забудь. Так что там я обещал?

— Моя дочь. Вы сказали, что можете вернуть её.

— Оу... Тело-то хоть сохранил?

— Её сожгли в собственном доме; тело не нашли.

— Ладно, тогда придётся выдернуть из временной линии...

Она вытянула руку, и по её направлению возникло нечто тёмное с фиолетовым свечением. Подойдя ближе к этому феномену, она сунула туда руку и вытащила гроб. Я подошёл к нему и открыл крышку. Внутри находилась мёртвая старушка; судя по разложению плоти, её похоронили три дня назад.

— Кто это? — спросил я в недоумении.

— Дочь свою не узнал? Ну да, старовата и мертва...

— Но я совсем не на это рассчитывал...

— Ты наступаешь на тонкий лёд, человечишка. Вроде так у вас говорят или же будут говорить... Одного моего желания достаточно, чтобы стереть тебя из всевозможных временных линий.

— Я совсем не хотел перечить вам. Прошу простить мою непростительную грубость.

— К счастью для тебя в грядущие десять тысяч лет мне совершенно нечем заняться. Поэтому так уж и быть — исполню твои поправки в нашем уговоре.

— Я не сомневаюсь в вашем могуществе, но как вам удастся забрать её душу из рая? Насколько мне известно из Библии, вас оттуда изгнали.

— Так вот откуда эти сектантские мысли! Но да ладно. Так уж и быть — я разрушу твои сладкие представления... После смерти твоя душа будет течь по линиям времени, пока не перетечёт в одну из них, возродившись в новом теле. Каждая секунда твоей прожитой жизни просто впитается в течение времени, насытив меня бесполезной информацией, на которую мне будет плевать. Ваши жизни бессмысленны; вы лишь забава, которую мы создали, маясь от скуки. То, что вы называете "богом", было вложено в каждую линию времени, чтобы внушить вам искру надежды на то, что ваша жизнь имеет смысл. Без этого вы бы уже давно поубивали себя, осознав свою никчёмность.

— Н-но...

— Я есть сама концепция всех миров. Не смей сравнивать меня с жалкой букашкой из написанной людьми книжонки. Понял меня червь?

— Д-да...

Пытаясь справиться с дрожью, я еле вымолвил это. Оказалось то, что находилось сейчас передо мной — отнюдь не дьявол и даже не бог. Оно стояло намного выше любого из них... Существо щелчком пальцев омолодило лежащую в гробу мою умершую от старости дочь. Одно мгновение — и моя дочурка снова стала тринадцатилетней девочкой. Она была прекрасна так же, как в день своего исчезновения.

— Я выполнил свою часть сделки. «Теперь можешь доживать свои оставшиеся десятки лет бессмысленной жизни», —произнесло оно, и исчезло. Чувство безысходности тяжким грузом тащило мою душу в пропасть. Моя вера была растоптана; как и всё вокруг, она не имела смысла. В мире нет ничего важного, каждый шаг — бессмысленный. Я больше не... Вот и подошёл конец моей истории. Даже не знаю, зачем я это пишу, ведь вы никогда не увидите этого. Оно довольно ясно дало понять, что любое упоминание о нём и меня...

Дописав свою последнюю запись на листе, мужчина сорока лет начал яростно зачеркивать некоторые слова, а затем с бешенством смял все листы и бросил их в камин. Он снял очки и положил их на стол. Поднявшись, он подошёл к центру кабинета и встал на стул. Обернув вокруг шеи заранее подготовленную верёвку, он затянул её потуже...

Дрожащей рукой он достал помятую сигарету из табакерки и закурил. Вся его жизнь проносилась перед глазами, от чего слёзы не заставили себя долго ждать. Чувство вины за все отнятые его рукой жизни терзало его, но больше всего сжимало сердце осознание того, что за столь непростительные грехи наказания не последует. "Тогда я накажу себя сам," — проговорил он про себя и сделал шаг вперёд.

Как только ноги оторвались от опоры, веки судорожно сжались. Дыхательные пути были перекрыты настолько плотно, что он не мог сделать ни вдоха. В ушах раздался свист. Перед полной тьмой он услышал знакомый голос, который безумным смехом сопровождал его в объятия смерти.

* * *

Бесконечность — это попытка людей во всех временных линиях обозначить границы своего представления. Она используется для характеристики безграничных, беспредельных, неисчерпаемых предметов и явлений, для которых невозможно указать количественную меру. В каждой вселенной это видение разное, но суть неизменна. Во многих мирах любят говорить о бесконечности вселенной... Вот только они ошибаются. Мироздание циклично. С каждым поворотом ничего не меняется; все события повторяются.

Крональ, или же Высший, как его называют в нашем мире, совершил большую ошибку, наделив время сознанием... Меня сознанием. С того момента он сам стал зависим от времени и попал в цикл, из которого нет выхода. В отличие от моих братьев и сестёр, я и есть то, чем, как им кажется, я лишь управляю. Они считают меня дефектом, неудачным экспериментом. Вот только дефекты здесь лишь они; я же наоборот — существо без изъянов, Абсолют, которому подконтрольно всё. Мне известна судьба каждого, даже того, кто нас сотворил. Я никогда не поведаю им об этом... Иначе в чём веселье? Правда, этот термин не совсем точно передаёт меня. Как же это называется? Вроде как чувство превосходства... Нет, что-то другое...

Точно! Гордыня — грех всех грехов из той идиотской книги в триста пятнадцатой миллионной линии времени. Хотя меня устраивает мой нарциссизм; ведь как ни приуменьшай, ничто не способно даже осознать моё могущество. Вот она — истинная бесконечность...

Ох, думаю, достаточно монологов; сейчас вот-вот начнётся момент, который мне никогда не надоест. Все вселенные ни с того ни с сего начинают притягиваться к Кроналю, впитываясь в него и вынуждая его взорваться от переизбытка энергии. Он не ожидал этого и даже не понял причины; я же никогда не скажу ему об этом — ведь его перерождение необходимо.

Всё окружающее пространство: материя и гравитация превращаются в ничто. Посреди пустоты находится плотно сжатая сфера колоссальной энергии, что через пару мгновений высвобождается в пустоту. Столь массивный всплеск воссоздаёт его в первоначальном виде — без единого воспоминания. В процессе он заново создаст вселенные и основу мироздания, что впоследствии пойдут по той же хронологии.

Обычно я дожидаюсь момента, когда он решает создать свою будущую любимую планету в одном из миров — что считается первой линией времени, изначальной. Именно в ней мы были созданы; тогда я был слаб и включал в себя всего одну вселенную. Именно тот миг положил начало разнообразию вселенных. Сначала он создал братца, подцепив его аналог души к концепции материи. Второй же была создана сестрица, чей облик послужил вдохновением для моего. Её аналог был привязан к пространству, неотделимой части меня. В моём же случае он решил не привязывать аналог души к времени, а напрямую внедрить его, наделив меня сознанием.

После этого он создаёт для меня тело, состоящее из дерлаксового тумана с идентичной сестрицы внешностью. Однако это было в первый раз; сейчас же я просто поглощаю аналог своей души и сразу же беру сосуд под контроль. Он тут же окрашивается в характерные для моей, так скажем, души. Пока он создаёт остальных, я перематываю события до нужного мне момента. Вариации меняются в зависимости от моих поступков, поэтому я корректирую свой сосуд, выставляя определённые действия — что-то вроде настраиваемого автопилота.

Думаю, вернуться на тысячу лет позже того момента, как я передал сестрице Люгерию. Всё-таки возможно в какой-нибудь раз мне удастся прийти к единой константе; сколько бы попыток я ни совершал, постоянно... Ладно, нужно будет подумать.

Одно мгновение — и я уже стоял посреди тронного зала моего замка. Люция, едва почувствовав моё присутствие в этом мире, выстроила обращённых в поклоне. После того как я сел на трон, состоящий из кристаллического дерлакса, она подошла ко мне.

— С возвращением господин… — произнесла Люция, её голос звучал безэмоционально, как холодный ветер в пустыне. — За время вашего отсутствия эльфы и люди вступили в военное положение, что продолжается уже около трёхсот лет. Как вы и приказывали, мы держим их конфликт под контролем. Также ваша сестра освободила остальных ваших с ней сородичей. Двое из них просили передать очень непростительные словосочетания и грозились заточить вас на шестьдесят миллионов лет.

— Вот оно что, любопытно... Война, что длится триста лет, им самим не надоело? — Сидя на троне, Мориадо смотрел на обращённых с легким недоумением.

— Господин, мне убить тех двух наглецов, что посмели оскорбить вас? — Скрепя зубами произнесла она, её голос напоминал натянутую струну.

— Не стоит, ведь это всего лишь слова. — Потрепав Люцию по её смолисто-чёрным волосам, проговорил Редан. Он поднялся и спустился к обращённым.

— Есть ли среди вас те, кто по каким-либо причинам желает помочь одной из сторон в этой бессмысленной войне? Можете не отвечать; мне известны все ваши судьбы. Вам не стоило дожидаться моего одобрения; вы вольны делать всё, что пожелаете.

После его слов половина обращённых ушла в воздухе, словно тени в ночи. Другие же смиренно ждали приказов.

— Раз вы остались, значит вам нечем заняться... Изучите поля сражений на предмет вмешательства извне. Любые найденные безделушки бросьте в сокровищницу. Также докладывайте о любых, даже малейших изменениях.

— Будет сделано, господин! — Все как один проговорили обращённые и исчезли в воздухе.

Люция подошла ближе к Редану и тихим тоном сказала:

— Хорошей ли была идеей отпускать их? Вмешиваясь в политические дрязги, мы привлечём слишком много внимания.

— Отнюдь. Эта война продлится не одно столетие; тем более в ней примут участие не только люди и эльфы. Демоны и архангелы не упустят возможности использовать это в свою пользу. Их присутствие крайне полезно для нас; я давно хотел изучить их. Как ты знаешь, эти существа были созданы спонтанно. Пока я был занят расширением линий времени, мой создатель, преисполнившись вдохновением, породил их здесь и наговорил им всякой ерунды про баланс мирового устоя. Я хочу изучить их; полагаю ты и сама будешь не против помучать парочку крылатых уродцев.

— Неужели... Но они же не выходили из своего измерения несколько тысяч лет! С чего они вдруг решат показаться? — С каждым упоминанием об ангелах её злоба возрастала; глаза сверкали как острые лезвия.

— Эта война была подстроена ими... Причина осталась неизменной. Одни хотят сохранить так называемый "баланс", другие же стремятся к процветанию своего мира. На первый взгляд кажется, что их помыслы идут на благо: чтут порядок и стараются ради своего рода... Не будь это ложью, я бы и не обращал на них внимания. Демоны желают с помощью элезара поработить все королевства; ангелы же хотят устроить массовый геноцид. Как ни смотри — смертные для обеих сторон лишь расходный материал. Подобное не входит в мои планы; поэтому крылатых и рогатых стоило бы слегка изничтожить.

Аура красноволосого внезапным всплеском энергии прошлась по тронному залу; он словно наполнил пространство электричеством.

— Господин, а в какой именно временной линии вы были? — С неким беспокойством спросила Люция.

— В триста пятнадцатой миллионной... Что-то не так? — С лёгким непониманием сказал он, мило улыбнувшись.

— Ох... Только не это... Вы же не поддавались их творческим трудам? — С надеждой спросила она, уже предвещая грядущее бедствие.

— Я перечитал и пересмотрел всё, что было в этой линии времени, вплоть до её уничтожения, — с гордостью произнёс Мориадо, скорчив гримасу превосходства. — Даже удивительно, что я раньше не посетил эту вселенную; там столько любопытных мыслей. Это одна из лучших линий времени, если не учитывать парочку идентичных.

— Позвольте мне тоже проверить поля сражений, господин. От меня там будет больше пользы, нежели от них.

— Не беспокойся об этом. Крылатые должны появиться только через тринадцать лет; сейчас же там можно найти лишь порабощённые низшими демонами трупы людей и эльфов. У тебя ещё появится возможность искупаться в сладких мгновениях мести. А сейчас давай пройдёмся; как-никак мы не виделись довольно долго. По людским меркам, разумеется.

— Хорошо, господин, — с нотками грусти произнесла Люция.

Редан создал разлом пространства и направился в него. Недолго думая, черноволосая пошла за ним. Они оказались посреди руин уничтоженного города.

— Это место... — насторожившись, проговорила Люция.

— Дом, милый дом. Каково это — вновь вернуться? — Редан щёлкнул пальцами, и город отматываясь во времени вернулся к своему первоначальному виду. Все люди застыли в своём последнем мгновении: беззаботном, полном спокойствия и умиротворения.

— Для чего вы показываете мне это? Я уже давно ничего не питаю к этому месту.

— Так ли это на самом деле? — Лёгким движением пальца он вызвал синий огонь, который охватил город. Ангелы истребляли всё живое, что падало на их взор. Люция, преисполнившись гневом, хотела вмешаться, но была остановлена рукой своего господина.

— Вот видишь? «Ты до сих пор не отпустила прошлое», —сказал Редан и махнул рукой, остановив время.

— Я не...

— Смертные для нас не больше чем забавные зверушки. Ты уже давно не одна из них; поэтому и не стоит привязываться к ним. Мы бессмертны, и по сравнению с их мимолётными мучениями наши страдания длятся вечно.

— Я понимаю...

— Нет, ты не понимаешь. Сколько тысяч лет ты винишь себя в смерти тех людишек? Сколько лет ты оплакиваешь тех, кого убила? Ты слишком акцентируешься на тех моральных устоях, что внушали тебе с рождения. Ты делишь мир надвое — и в этом проблема. Не существует таких понятий как "добро" и "зло". После смерти все они возрождаются в новом теле без единого воспоминания; но ты будешь помнить всё до мельчайших подробностей. Чем больше ты привязываешься к смертным, тем больше будешь страдать.

Помнишь ли ты день, когда я нашёл тебя?

— Я не могу забыть его...

— В тот день твоя душа была на грани; мне пришлось остановить процесс, привязав её к концепции времени. Другими словами: твоя душа связана со мной; все твои воспоминания, чувства и эмоции я разделяю с тобой. То же самое произошло и с моими братьями и сёстрами: их так называемые "души" также привязаны к отдельным участкам моего существа. По силе и могуществу ты равна им — если не превосходишь. Тебе следует перестать считать себя примитивной формой существования.

— Я не могу просто наблюдать, как страдают невинные души, — произнесла Люция, её голос дрожал от подавляемых чувств.

— Нет, можешь. Ты делала это на протяжении нескольких тысяч лет. При желании ты в любой момент могла бы переместиться в этот самый момент... — Мориадо указал на остановленный во времени город, подходя к ней ближе. — Но не сделала этого. Могла продлить их существование, но не стала. Ты прекрасно знаешь почему. На самом деле тебе всё равно на них.

Он продолжал, его слова звучали как холодный ветер:

— Они всего лишь примитивные букашки, что в конечном итоге приходят к самоистреблению. Ты ненавидишь ангелов за то, что они отняли у тебя жизнь среди людей. Отняли шанс перерождения... Но так ли это плохо? Посмотри на это стадо беспомощных созданий.

Мориадо выставил ладонь, и в ней возникло небольшое тёмное облачко, в котором визуализировались события прошлого: войны, порабощения, деление территорий, которые им не принадлежат.

— Они так отчаянно хотят получить силу, что даже заключают сделки с демонами. И для чего же ты думаешь им нужна эта сила? Чтобы держать власть над своими же сородичами. В какой-то степени ты должна быть благодарна крылатым. Ты этого, конечно, не помнишь, но твои биологические родители избавились от тебя из-за ненадобности. Они продали тебя одному работорговцу за парочку серебряных монет. Дальнейшие тринадцать лет тебя перепродавали множество раз, всячески изнуряя как психологически, так и физически.

Люция почувствовала, как её сердце сжимается от боли.

— Единственным светом для тебя являлся тот травник, верно? Но ты наивная, если до сих пор считаешь его "хорошим". Вся его доброта к тебе была наиграна; если бы не священная чистка, знала бы ты, что мерзкого он бы натворил... Я заставил тебя забыть это, поскольку твоя душа была нестабильна и в любой момент могла исчезнуть.

Слова господина заставили Люцию впервые за десять тысяч лет пролить слёзы. Она изо всех сил пыталась сдержаться, но воспоминания о прошлом вырвались из тёмных уголков её сознания.

Редан приобнял её и медленно поглаживал по голове.

— Не стоит грустить, моё дорогое дитя. Просто нужно взять перерыв и наконец отдохнуть.

— Но я не могу... Обращённые они же... — сквозь слёзы проговорила она.

— Я со всем разберусь. — Щёлкнув пальцами, он вернул обстановку к её разрушенному состоянию. Затем слегка потрепав по голове Люцию, создал разлом пространства и оставил её наедине со своими мыслями.