Новая Кровь (джен)

Массивная деревянная дверь тут же отворилась. На пороге стояла высокая черноволосая ведьма в изумрудно-зелёной мантии, которая цепким взглядом рассматривала новоприбывших. Глядя на ее внешний вид, становилось ясно, что эта женщина с железным характером. Гарри сразу вспомнилась одна из его учительниц в предыдущей школе. Та всегда старалась помочь нуждающимся в ласке детям и, по правде говоря, к Эвансу она все время пыталась подойти, но мальчик сам не желал принимать от нее помощь, ведь тогда он чувствовал себя слабым… не собой. Только матери он позволял помогать ему.

— Вот первогодки, профессор МакГонагалл, — пробасил Хагрид, махнув рукой в сторону толпы детишек.

— Спасибо, Хагрид. Я отведу их. — Голос ведьмы был строгим, и хотя она говорила тихо, шепотки тут же смолкли, выдавая в ней опытного преподавателя — те всегда с легкостью умели управлять действиями немалочисленной толпы учеников.

Женщина распахнула дверь настежь, приглашая детей внутрь. Вестибюль был очень большим. Гарри невольно вспомнилась их с мамой маленькая жалкая лачужка. Она вполне могла бы поместиться здесь целиком. Каменные стены замка освещали пылающие факелы, как в Гринготтсе, в который Гарри с Лили все же зашли во время прогулки по Диагон Аллее; потолок был настолько высоким, что его не было видно, а величественная мраморная лестница впереди вела на верхние этажи.

Дети засеменили за профессором МакГонагалл, которая шла довольно быстро, потому первокурсники от нее безнадежно отставали. Пол был выложен темной каменной плиткой, что, на взгляд Гарри, очередной раз подчеркивало атмосферу загадочности, царящую в замке. Из-за дверей справа до детей доносился приглушенный гул сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа — но профессор МакГонагалл провела первокурсников в маленькую пустую комнату рядом с вестибюлем. Дети столпились, стоя друг к другу ближе, чем встали бы в любой другой ситуации, и боязливо озирались. Гарри, невольно попавший почти в самый центр этой толпы, попытался извернуться, чтобы выбраться наружу, но дети стояли настолько плотно друг к другу, что выбраться можно было только проползя под их ногами.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — сказала профессор МакГонагалл, мгновенно привлекая к себе внимание. У женщины был сильный и громкий голос. — Торжественный банкет по случаю начала учебного года скоро начнётся, но прежде чем вы займёте свои места в Большом Зале, вас распределят по Домам. Распределение — очень важная церемония, потому что, пока вы здесь, Дом будет вашей семьёй в Хогвартсе. Вы будете учиться вместе со студентами вашего Дома, спать в спальне вашего Дома и проводить свободное время в гостиной вашего Дома.

— Всего их четыре: Гриффиндор, Хаффлпафф, Равенкло и Слизерин. У каждого из них своя славная история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы учитесь в Хогвартсе, за ваши успехи вашему Дому будут начисляться баллы, а за любое нарушение правил баллы будут, соответственно, сниматься. В конце года Дому, набравшему наибольшее количество баллов, вручается Кубок Школы, а это очень почётная награда. Надеюсь, каждый из вас станет достойным учеником Дома, в который будет распределён. — Дети дружно вздрогнули под строгим взглядом профессора.

— Церемония Распределения начнётся через несколько минут в присутствии всей школы, — продолжила профессор МакГонагалл. — Предлагаю вам по возможности привести себя в порядок, пока будете ожидать начала церемонии.

Её взгляд на мгновенье задержался на плаще Невилла, застёгнутым под левым ухом, и на испачканном носе Рона. Гарри про себя усмехнулся — он выглядел, как он сам же и считал, настолько хорошо, насколько это возможно для ребенка из семьи с малым достатком. Эванс знал по своей предыдущей школе, что твоя внешность — одна из самых главных вещей, на которые обращает человек при разговоре с тобой, ведь впечатление от грязного оборваныша будет совсем иным, нежели от скромно, но аккуратно одетого и причесанного мальчика. Миссис Плитивер ясно давала понять детям, которые выглядели, по ее мнению, недостаточно опрятно, что ждет их в случае, если они попадутся на глаза кому-то из финансирующих школу людей.

— Я вернусь, когда мы будем готовы вас принять, — сказала профессор МакГонагалл. — Ждите здесь и не шумите. — Гарри хмыкнул. Попросить не шуметь одиннадцатилетних детей, которые в первый раз в жизни очутились в школе волшебства? Смешно.

Как только ведьма вышла за дверь, сразу же поднялся гул. Дети начали воодушевленно делиться первыми впечатлениями с другими.

— А как именно распределяют по Домам? — спросил Невилл у Рона.

— Это что-то вроде испытания, наверное. Фред, один из моих братьев, сказал, что это очень больно, но я думаю, он пошутил.

Гарри недоуменно моргнул. Испытание? В присутствии всей школы? Мальчик мотнул головой. Вряд ли испытывать станут обычных первокурсников, которые даже силы своей не умеют контролировать. По крайней мере, так он себя убеждал, чтобы не нервничать понапрасну. Почти все молчали, кроме той самой Гермионы Грейнджер, приставучей девочки из поезда, которая очень быстро шёпотом рассказывала о заклинаниях, непонятно, правда, зачем и кому, которые она выучила, и гадала, какое из них ей понадобится. Гарри с интересом рассматривал других первокурсников, решив попробовать угадать, кто в какой факультет попадет. Невилл, как Эванс считал, скорее всего, будет на Хаффлпаффе, хотя, возможно, и нет. Вдруг у него какие-то скрытые таланты?

Но несколько ребят, завопивших позади мальчика, заставили его подпрыгнуть от неожиданности.

— Что за…? — Эванс с трудом удержался от грубости.

Гарри подавился словами и судорожно вздохнул, замерев на месте. Около двадцати призраков просочились через заднюю стену. Жемчужно-белые и полупрозрачные, они скользили по комнате, разговаривая друг с другом и почти не обращая внимания на первокурсников. Такое зрелище не могло не поражать незнакомого с магией Эванса. Судя по всему, призраки спорили. Похожее на маленького толстого монаха привидение говорило:

— А я вам говорю, простить и забыть. Мы должны дать ему ещё один шанс…

— Мой дорогой Монах, разве мы не предоставили Пивзу все шансы, какие только можно? Он бросает тень на всех нас, а, как вы знаете, он даже не призрак… — Призрак в жёстком гофрированном круглом воротнике и трико вдруг заметил первокурсников, — Что это вы тут делаете?

Никто не ответил.

— Новые ученики! — воскликнул Толстый Монах, улыбаясь им. — Полагаю, ждёте Распределения?

Несколько человек, включая Гарри, молча кивнули.

— Надеюсь увидеть вас в Хаффлпаффе! — сказал Монах. — Это мой бывший Дом.

— Проходите, — раздался резкий голос. — Церемония Распределения вот-вот начнётся.

Это вернулась профессор МакГонагалл. Один за другим призраки уплыли через противоположную стену.

— А теперь встаньте друг за другом, — сказала профессор МакГонагалл первогодкам, — и следуйте за мной.

Чувствуя острое нетерпение, Гарри встал в строй сразу за светловолосым мальчиком, который находился ближе всех к двери, за Гарри встал Уизли, и дети вышли из комнаты, пересекли вестибюль и через двойные двери вошли в Большой Зал.

Гарри даже представить себе не мог такого странного и великолепного места. Зал был освещён тысячами и тысячами свечей, плавающими в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели остальные ученики. И Гарри обеспокоенно подумал: «А куда же капает воск?». Но мальчик тут же выбросил из головы подобный вопрос, ведь если бы это как-то мешало, свечи бы уже заменили чем-то более подходящим. Столы были сервированы сверкающими золотыми тарелками и кубками. В противоположном конце зала стоял еще один длинный стол, за которым сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл провела к нему новичков и выстроила их в линию лицом к ученикам и спиной к преподавателям. Сотни лиц, в мерцающем свете свечей похожих на тусклые фонари, были повёрнуты в их сторону. Там и тут между учениками туманным серебром сияли фигуры привидений. Гарри посмотрел наверх и увидел бархатисто-чёрный потолок, усыпанный звёздами. Он услышал шёпот Гермионы, объясняющей про потолок-небо какой-то темноволосой девочке:

— Его заколдовали, чтобы он выглядел так же, как небо снаружи. Я читала об этом в книге «Хогвартс: История».

Гарри продолжал восхищенно рассматривать прекрасное небо, стараясь не слишком сильно задирать голову. Одним из любимых занятий Эванса дома, помимо чтения и слушания музыки по старому радио, было изучение звездного неба — оно привлекало мальчика своей красотой, своей необъятностью и таинственностью. По мнению Гарри, небо было олицетворением свободы, которой он, увы, не мог почувствовать в полной мере.

Гарри быстро оторвал взгляд от потолка, когда профессор МакГонагалл молча поставила перед первогодками довольно жесткий на вид табурет на четырёх ножках. Сверху она положила шляпу, очень напоминавшую одну из тех, которые в книжках носили ведьмы и колдуны. Шляпа была вся в заплатках, потрёпанная и ужасно грязная.

«И что же надо будет с ней делать?» — в книгах о Хогвартсе, которые прочел Гарри, ничего не говорилось ни про какую шляпу. Заметив, что все в зале теперь глядели на нее, он с интересом начал рассматривать темную ткань шляпы, пытаясь понять, чего же все ждут. На несколько секунд воцарилась полная тишина. Потом шляпа дёрнулась. Разрез возле её полей под взглядом шокированных первокурсников широко открылся наподобие рта… и шляпа запела:

Вы не судите по заплаткам,

Я знаю, прожив сотни лет,

(Готова съесть себя на завтрак)

Умнее шляпы в мире нет.

Пусть котелок ваш не заляпан,

И пусть цилиндр без заплат,

Распределяющая шляпа —

Вот имя мне, я сущий клад.

Я вижу мысли и секреты

В головках ваших без прикрас.

Меня примерьте для ответа,

В который Дом отправить вас.

Быть может, дом ваш — Гриффиндор,

Где сердцем храбрые живут,

Отваги, рыцарства, задора

Не зря от гриффиндорцев ждут.

Иль в Хаффлпаффе ваше место,

Где честность и упорство чтут,

Там люди из крутого теста,

Не страшен им тяжёлый труд.

Ждёт Равенкло вас, не дождётся,

Коль дан был ум пытливый вам.

Кто к мудрости и знаньям рвётся,

Найдёт своё призванье там.

А может в хитром Слизерине

Найдёте вы своих друзей.

Они идут на всё и ныне,

Чтоб к цели двигаться своей.

Так надевайте же без страха

Меня на голову свою.

Не наказанье я, не плаха.

Я мыслю и на том стою.

Гарри, как и многие дети вокруг него, с любопытством осматривал шляпу. Зал взорвался аплодисментами, когда шляпа допела свою песню. Она поклонилась каждому из четырёх столов и опять затихла.

— Так мы должны просто надеть шляпу! — Громко прошептал Рон. — Я убью Фреда — он говорил о схватке с троллем.

Гарри усмехнулся. Да, определенно учителя собирались заставить первокурсников сражаться с огромным чудовищем, считавшимся одним из самых опасных даже для взрослых волшебников, как же.

Эванс думал над тем, в какой же факультет его отправят. Он надеялся на Равенкло, так как этот Дом занимал, судя по прочитанному им ранее, нейтральную позицию в отношениях между факультетами, коей хотел придерживаться и Гарри, но, судя по словам шляпы, у него есть все шансы оказаться еще и на Слизерине, который нередко выступал провокатором некоторых стычек, если вспомнить некоторые разговоры между ребятами со старших курсов, которые Гарри случайно подслушал в поезде.

И вот профессор МакГонагалл шагнула вперёд, держа перед собой длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, надевайте шляпу и садитесь на табурет, чтобы вас распределили, — сказала она. — Эббот, Ханна!

Розовощёкая девочка со светлыми косичками, спотыкаясь, вышла вперёд, надела шляпу, которая тут же съехала ей на глаза, и села. Секундная пауза…

— ХАФФЛПАФФ! — выкрикнула шляпа, заставив Гарри и нескольких других первокурсников, закрыть уши.

Ребята за столом справа радостно кричали и хлопали в ладоши, когда Ханна садилась за стол Хаффлпаффа. Гарри увидел, как Толстый Монах весело машет ей рукой.

— Боунс, Сьюзен!

— ХАФФЛПАФФ! — снова прокричала шляпа, и Сьюзен поспешила сесть рядом с Ханной.

— Бут, Терри!

— РЭЙВЕНКЛО!

На это раз рукоплескали за вторым столом слева. Когда Терри подошёл к ним, несколько равенкловцев встали, чтобы пожать ему руку.

«Броклхёрст, Мэнди» тоже отправилась в Рэйвенкло, но «Браун, Лаванда» стала первой новой гриффиндоркой, и дальний слева стол взорвался радостными возгласами. Гарри видел, как два почти одинаковых рыжеволосых мальчика подпрыгивали на месте и свистели.

Затем «Булстроуд, Миллисента» стала слизеринкой. Гарри с интересом посмотрел на вежливо хлопающий стол, за которым несколько студентов сдержанно поприветствовали первокурсницу.

— «Эванс, Гарри!»

Гарри спокойно сел на жесткий табурет. Последнее, что увидел мальчик, прежде чем шляпа упала ему на глаза, был полный зал учеников, не обращающих на него никакого внимания и занимающихся своим делом. В следующую секунду он уже смотрел на чёрную изнанку шляпы. Он ждал.

— Хм, — прозвучал в ухе тихий голосок. — Трудно. Очень трудно. Вижу, есть отвага, это да. А также очень неплохой ум! Настоящий талант, неограненный алмаз. Боже мой, да… и жажда проявить себя, интересно… И огромное количество добиться желаемого… Так куда же тебя определить?

Гарри вцепился в край табурета.

— Может, в Слизерин? — сказал тихий голосок. Гарри поморщился будто бы от зубной боли, вспомнив довольную рожу Малфоя. — Нет? Ты уверен? Ты мог бы стать великим, ты бы смог достичь своей цели. Это всё здесь, в твоей голове, и Слизерин поможет тебе на пути к величию, без сомнения… нет?.. Что ж, в таком случае… РАВЕНКЛО!

Гарри услышал, как последнее слово Шляпа выкрикнула на весь зал. Он снял шляпу и спокойным шагом — по крайней мере, так казалось всем окружающим, — направился к столу теперь уже своего факультета.

Эванс хмыкнул. Ему не важно, на каком он факультете, он достигнет желаемого, пусть даже большими усилиями. Зато в более приятной обстановке.

Теперь Гарри как следует разглядел преподавательский стол. В центре стола, в большом золотом кресле, восседал директор школы — Бэзил Колдуэлл. Гарри сразу узнал — его изображение было в одной из книг. Насколько Эванс помнил, Дамблдору, предшественнику Колдуэлла, с трудом удалось добиться того, чтобы место директора школы занимал нейтральный человек, ведь, после того как был подписан мирный договор между Светом и Тьмой, Дамблдора не очень желали видеть на месте директора Хогвартса. В связи с тем, что требовался незаинтересованный человек на данный пост, было море проблем и споров, некоторые из которых продолжаются до сих пор.

— Финч-Флетчли, Джастин!

— ХАФФЛПАФФ!

Гарри заметил, что иногда шляпа выкрикивала название Дома сразу, а иногда ей требовалось время, чтобы принять решение. «Финниган, Симус», светловолосый мальчик, сидел на стуле почти целую минуту, пока шляпа не определила его в Гриффиндор.

— Грейнджер, Гермиона!

Девочка растолкала локтями мешающих ей пройти, чем вызвала множество недовольных возгласов, и чуть ли не бегом бросилась к табурету, с энтузиазмом нахлобучив шляпу себе на голову.

— ГРИФФИНДОР! — прокричала шляпа. Уизли застонал, повеселив этим Гарри. Теперь Эванс мог быть уверенным, что проблема по имени Гермиона его не заденет.

Когда вызывали Невилла Лонгботтома, мальчика, который постоянно терял свою жабу, тот упал по дороге к табурету. Шляпе потребовалось много времени, чтобы определиться с Невиллом. Когда она наконец-то прокричала под удивленным взглядом Эванса: «ГРИФФИНДОР!», — Невилл бросился прочь со шляпой на голове, и ему, под бурю всеобщего хохота, пришлось вернуться, чтобы передать шляпу «МакДугал, Мораг».

Малфой важно вышел вперёд, когда назвали его имя, и сразу получил желаемое: шляпа, едва коснувшись его головы, прокричала: «СЛИЗЕРИН!» Гарри недовольно скривился. Если он попал бы на Слизерин, это было бы кошмарно — Эванс просто не сможет ужиться с этим выскочкой.

Довольный собой, Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, которые были распределены раньше него. Эванс вообще не понимал, за какие заслуги их отправили в Слизерин, но, как говорится, в тихом омуте черти водятся.

Осталось не так много людей.

«Мун», «Нотт», «Паркинсон», потом сёстры-близняшки «Патил» и «Патил», потом «Перкс, Салли-Энн»…

Теперь оставалось распределить только четверых учеников. «Томас, Дин», чернокожий мальчик ещё выше Уизли, к столу Гриффиндора. «Турпин, Лиза» отправилась за стол к Гарри, в Равенкло, и вот настал черёд Рона. К этому моменту его лицо приобрело зеленоватый оттенок. Гарри задумчиво ухмыльнулся и выжидательно посмотрел на нервно трясущегося ребенка, и секунду спустя шляпа объявила: «ГРИФФИНДОР!»

— Молодец, Рон, просто превосходно, — громким голосом, напыщенно похвалил его Перси Уизли, староста Гриффиндора, пока «Забини, Блейз» становился слизеринцем. Профессор МакГонагалл свернула свиток и унесла Распределяющую Шляпу.

Гарри посмотрел на свою пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, как сильно проголодался. Казалось, последний раз он ел вечность назад.

Директор поднялся. Он слегка улыбался ученикам, но взгляд его оставался все столь же холоден. Казалось, что этого человека ничего не волнует, и даже если рядом пробежит слон, лицо Колдуэлла останется невозмутимым. Впрочем, если принять во внимание, что он является директором именно что школы магии, то слон — последняя вещь, которой бы тот удивился.

— Добро пожаловать в Хогвартс на новый учебный год! — Громко сказал он. — Да начнется пир!

Он сел. Все захлопали в ладоши. Гарри не очень понравился этот мужчина. Почему-то у мальчика было такое впечатление, будто отношения с этим человеком у них не заладятся с самого начала.

— Директор Колдуэлл всегда такой? — неуверенно переспросил какой-то первокурсник слева от Гарри.

— Какой «такой»? — Насмешливо переспросил кто-то и тут же добавил, — Да. Будь готов к тому, что для него ученики ничего не значат. Если произойдет что-то серьезное, он и бровью не поведет, если это никоим образом не будет касаться его лично.

Эванс фыркнул. Не так уж магическая школа отличается от его старой, маггловской. Те же характеры взрослых, те же шаблоны поведения. Взяточничество и безразличие к своей работе — таким, к примеру, он помнил их заместителя директора в младшей школе. Однажды маленькая девятилетняя девочка умерла лишь потому, что заместитель прибрал деньги в карман и, как результат, лестницу, которая провалилась под девочкой, даже не укрепили, хотя должны были полностью закрыть ее на ремонт.

Гарри с удивлением, граничащим с восхищением, наблюдал, как ранее пустые блюда наполняются едой. Мальчик невольно сглотнул слюну. Он никогда ещё не видел сразу так много вкусностей на столе: ростбиф, жареные цыплята, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон, стейк, картошка варёная, картошка жареная, картошка фри, йоркширский пудинг, горошек, морковка, соус, кетчуп и зачем-то даже мятные конфетки. Никогда перед ним не было такого количества еды.

Эванс сразу же вспомнил свою исхудавшую мать, и ему стало почему-то стыдно. Она там одна, в маленькой, продуваемой всеми ветрами, лачужке, а он находится в роскошном зале, столы в котором ломятся от количества еды. Гарри сразу же расхотелось есть, но он понимал, что это необходимо, да и вряд ли его голодовка как-то поможет Лили. Но мальчик сделает все, что в его силах, чтобы его мать была счастлива и не нуждалась ни в чем. Когда-нибудь они будут счастливы!

Гарри наполнил тарелку всем понемногу, за исключением конфет, и начал есть. Вкусным оказалось всё.

— Выглядит аппетитно, — меланхолично произнес кто-то за спиной мальчика, по-видимому, наблюдая, как Гарри разрезает стейк.

Гарри обернулся и увидел красивую девушку-призрака с каким-то печальным выражением лица.

— А Вы не?..

— Я не ела уже огромное количество времени, — сказало привидение, слегка улыбнувшись. — Мне, конечно, это ни к чему, но иногда по еде так скучаешь.

Сказав это, прозрачная девушка исчезла из поля зрения мальчика, просто просочившись сквозь стену.

— Однако, ты везучий, парень. — Вдруг сказал темноволосый второкурсник, с интересом разглядывая Эванса. — Мало того, что ты встретил Серую Даму, так ведь она и заговорила с тобой первой!

— Прошу прощения? — Неуверенно протянул Гарри, не понимая, что он уже успел такого натворить.

— Серая Леди, — начал второкурсник, — является призраком факультета Равенкло. Она почти ни с кем не разговаривает, а найти ее в замке очень сложно. Хотя, — неуверенно сказал он, — бывали случаи, когда она помогала заблудившимся найти выход. — И добавил, хитро улыбнувшись, — но только если они были с Равенкло.

— Призрак факультета? — Заинтересованно уточнил Гарри. — Значит ли это, что у каждого Дома есть свой?

— Верно. У Гриффиндора, — мальчик кивнул в сторону стола «львов», — Почти Безголовый Ник. У Хаффлпаффа — Толстый Монах, а у Слизерина призраком является Кровавый Барон. В целом, — задумчиво произнес второкурсник, — все призраки, кроме Кровавого Барона, помогут тебе, если ты их вежливо об этом попросишь. Но вот Барон, по большей части, игнорирует даже представителей своего факультета.

Гарри посмотрел в сторону стола Слизерина и увидел там довольно жуткого на вид призрака с пустыми неподвижно пялящимися глазами, мрачным лицом и мантией, покрытой серебристыми пятнами крови. Он сидел прямо рядом с Малфоем, и не без злорадного удовольствия Гарри заметил, что последний был не в восторге от такого соседства.

— А как получилось, что он весь в крови? — спросил… кажется, Энтони Голдстейн.

— Я никогда его не спрашивал, да и он бы не ответил, — сказал второкурсник. И тут же спохватился, — Ох, прошу прощения, я не представился, — скороговоркой проговорил мальчик, — Джонатан Майлз, магглорожденный.

— Можешь мне кое-что пояснить? — Раздраженно спросил Гарри, устало потерев виски.

— Эм, да? — Неуверенно спросил Джон.

— Почему каждый, слышишь, каждый! Каждый при знакомстве мне говорит статус своей крови?

— Ох… Хм… Понимаешь, из-за вырождения чистокровным понадобилось вливание новой крови, если ты помнишь, — с легкой улыбкой начал Майлз. — И просто как-то так сложилось, что при знакомстве люди стали называть всем свой статус крови. Чистокровные — чтобы заинтересовать Новую Кровь, а нечистокровные — чтобы заинтересовать представителей древних родов.

— Вот как… — Задумчиво проговорил Гарри, отстраненно прожевав кусок курицы. — Спасибо.

— Обращайся.

* * *

Когда все наелись, остатки еды исчезли с тарелок, и посуда после этого осталась такой же сияющей, как прежде. Мгновение спустя, появился десерт: горы мороженого любого вкуса, какой только можно себе представить, яблочные пироги, фруктовые пирожные с патокой, шоколадные эклеры, пончики с джемом, бисквиты, залитые сливками, желе, клубника, рисовый пудинг…

Пока Гарри наливал себе чаю, начался разговор о том, у кого какой статус крови.

— Я — пятьдесят на пятьдесят, — сказал Майкл Корнер.

— А ты, Падма? — спросил Энтони Голдстейн.

— Чистокровная, — вежливо улыбнулась девочка.

— О, вот как, — улыбнулся в ответ Энтони. — Я тоже.

— Хм, однако. — Произнес Терри Бут. — Нас, чистокровных, много на Равенкло.

— А ты, Гарри? — Поинтересовалась Падма.

— Полукровка. — Просто произнес Эванс. — Моя мать магглорожденная, а отец — чистокровный.

— О, а из какой семьи?

— Не думаю, что хочу говорить об этом, — холодно произнес Гарри, полоснув ледяным взглядом по однокурсникам.

— М-м… — Неловко улыбнулся Терри, — прости, мы не хотели…

— Не важно, — более мягко прервал Бута Гарри, хотя внутри он нисколечко не сожалел о своей резкости. — Я вспылил. Прошу прощения.

* * *

Гарри начало клонить в сон. Он снова посмотрел на Главный Стол. Хагрид, запрокинув кубок, допивал его содержимое. Профессор МакГонагалл беседовала с неизвестным Гарри профессором. Маленький профессор, как объяснил раньше Энтони, их декан, разговаривал с Северусом Снейпом.

Наконец, исчез и десерт, и профессор Колдуэлл снова поднялся. В зале наступила тишина.

— Кхм… теперь, когда мы все наелись и напились, скажу ещё пару слов. Перед началом учебного года для вас у меня есть несколько объявлений.

— Во-первых, — сказал он, обведя ледяным взглядом учащихся, — первокурсники должны принять к сведению то, что лес на территории школы запрещено посещать всем воспитанникам. — И добавил, иронично усмехнувшись, — Было бы неплохо, если бы некоторые из наших старших учеников тоже об этом не забывали.

Колдуэлл быстро взглянул своими льдистыми глазами на близнецов Уизли, которые мгновенно замолчали, стоило им заметить внимание директора к ним.

— По просьбе мистера Филча, нашего смотрителя, также напоминаю, что запрещается использовать магию в коридорах в перерывах между занятиями. Также, — продолжил директор, — набор в команды по квиддичу состоится на второй неделе семестра. Любой, кто желает играть за свой Дом, должен обратиться к мадам Хуч.

— На этом все. — Коротко кивнул темноволосый директор, — Спать!

* * *

Староста их факультета, Пенелопа Кристалл, вела их за собой в гостиную Равенкло. Дети шустро поднимались по винтовой лестнице. Падма и Энтони тихо переговаривались, изредка бросая взгляды на Пенелопу. Терри шел впереди всех, с интересом рассматривая висящие на стенах портреты, которые, в свою очередь, так же с интересом рассматривали первокурсника. Гарри шел позади всех, попутно пытаясь запомнить дорогу. Ему не хотелось в будущем просить старшекурсников провожать его.

Наконец, они остановились перед дверью, на которой не было ни ручки, ни замочной скважины. Лишь железный молоток в форме орла. Пенелопа повернулась к детям.

— Внимание, ребята! — Воскликнула она. — Чтобы попасть в гостиную факультета, необходимо постучать по двери молоточком, и тогда прозвучит вопрос, ответ на который и является паролем. — Гарри внимательно слушал старосту. Ему казалась довольно интересной система охраны Равенкло, ведь, в отличие от остальных гостиных, в которые можно было попасть просто назвав заученный пароль, здесь все было придумано гораздо интересней и необычней. — Вопрос каждый раз будет разным, так что будьте готовы. Я вас предупредила!

Девушка развернулась к двери и три раза постучала молоточком по гладкой деревянной поверхности. Раздался холодный женский голос:

— Что было раньше: феникс или огонь?

— Круг вечности неразрывен. — Почти моментально сказала Пенелопа. Видимо, решил Гарри, на этом факультете быстро учишься решать подобные задачки. Мальчику начинал нравиться Равенкло — он любил все интересное и необычное, а факультет орлов, несомненно, таковым и являлся.

Изнутри гостиная была выполнена в белых и синих тонах, иногда граничащих с бронзовыми вставками. Куполообразный потолок был расписан звездами, а большие арочные окна открывали прекрасный вид на ночной Запретный Лес. В нише, находящейся напротив входа, стоял изогнутый полукругом шкаф, наполненный всевозможными книгами, а рядом стояла мраморная статуя красивой женщины, чей взгляд был устремлен куда-то вдаль.

Когда вошли все, и дверь за спинами первокурсников захлопнулась, Пенелопа вышла в центр гостиной, привлекая к себе внимание группы детей.

— Итак, поздравляем! Я, повторяю для тех, кто еще не запомнил, или, быть может, просто прослушал, Пенелопа Кристалл — староста, и я рада приветствовать вас на факультете Равенкло. — Вдохновенно заговорила девушка. — Наш Герб — орел, который парит там, куда другие не могут подняться. — Гарри хмыкнул. Вот и первая главная слабость факультета — гордыня. — Цвета Равенкло — синий и бронзовый. Наша гостиная, — Кристалл обвела рукой помещение, — располагается на вершине башни Равенкло за, как вы уже видели, дверью с зачарованным молоточком. Из арочных окон нашей гостиной видны озеро, Запретный Лес, поле для квиддича и теплицы.

Дети с интересом слушали старосту, у которой определенно имелся ораторский талант — настолько захватывающе она рассказывала.

— Без всякого хвастовства хочу сказать, что на нашем факультете учатся умные волшебники и волшебницы. И, в отличие от других факультетов, которые имеют скрытые входы в гостиные, нам они не нужны. — Падма хихикнула. И Эванс ее прекрасно понимал, ведь не всякий уж точно сможет разгадать загадку на входе. Даже им самим какое-то время придется привыкать к такой необычной системе входа. — Другой интересной особенностью Равенкло является то, что наши ученики — настоящие индивидуальности. Некоторых из них можно назвать даже чудаками. Но знайте, зачастую гении не идут в одну ногу с обычными людьми и, в отличие от некоторых других факультетов, мы могли бы сказать, что, на наш взгляд, у вас есть право носить то, что нравится, верить в то, во что вы хотите верить, и говорить то, что чувствуете.

— Что же касается наших отношений с другими факультетами… — Почесав подбородок, проговорила девушка. — Вы, наверно, уже слышали о Слизерине. Не все они плохие, нет, но лучше быть начеку, пока вы не узнаете ученика этого факультета достаточно хорошо. Согласно их давним традициям, они делают все возможное, чтобы победить. Поэтому будьте внимательны, особенно на матчах по квиддичу и экзаменах.

— Ах, да! — Пенелопа хлопнула в ладоши. — Приведение нашего факультета — Серая Дама. — Это Гарри уже узнал, спасибо Джонатану. — Остальные ученики считают, что она никогда не разговаривает, но она иногда не прочь поговорить с равенкловцами. Хотя, это случается ой как нечасто. Также ее помощь особенно полезна, когда вы что-то потеряли или же потерялись сами.

— А теперь, насчет спален. Они находятся в башенках, отходящих от главной башни. В комнате стоят по четыре кровати. Мальчики направо, а девочки — налево. Прошу. — Пенелопа сделала приглашающий жест руками, в шутливом полупоклоне указывая на две двери, которые находились, соответственно, справа и слева от нее.

Гарри и другие мальчики-первокурсники прошли в правую дверь и попали в уютную спальню с темно-синими обоями и четырьмя кроватями, которые были накрыты небесно-голубыми покрывалами. Два высоких окна были занавешены полупрозрачными шелковыми шторами, сквозь которые просачивался бледный лунный свет.

Гарри зевнул. Уже было довольно поздно, и, если он хочет завтра все-таки суметь встать, ему лучше лечь как можно раньше.

Разобрав на скорую руку чемодан с вещами, Эванс с тяжелым выдохом сел на кровать и откинулся на подушку, с готовностью зарываясь в пуховое одеяло.

«Завтра, все завтра», — решил для себя зеленоглазый мальчик. — «Я слишком устал для чего бы то ни было. Так что… Да, все завтра».