За открытой дверью (гет)

— Стойте! — удивленные лица сгустились на моей персоне. Видно принц Томир так бы не поступил.

Нужно что-то придумать. Сказать то, что не будет противоречить и Томиру, и мне. Проблема в том, что я не знаю ни принца, ни принцессы, ни правил этого мира. Может Мира пойдет к доктору и он примет на себя отрезанный язык? Но если это сделано, чтобы она молчала о произошедшем, значит так нельзя. Итак, как можно еще заставить молчать человека? Можно лишить контакта с людьми, то есть лишить свободы. Как меньшее из зол подходит, но с натяжкой. Тем более принцесса уже даровала ей свободу — неизвестно, как она отреагирует, если пойду поперек слова. Заставить молчать можно под угрозой, но я не хочу угрожать Мире, хотя это уже делал… Угроза смертью Грумерта как вариант. Но не думаю, что принцесса согласится отпустить ее под честное слово. Нужно не запугать, а лишить именно возможности говорить. Но без увечий. Так что же придумать? Может есть особенности этого мира, которые могут помочь… Точно!

— Дорогая…

— Ах, Томи, зови меня по имени.

Черт, я не знаю ее имя, оно ни разу не звучало в разговоре.

— Разве ты не дашь мне шанса новый и новый раз подчеркнуть, что ты мое сокровище, дорогая? — прижал к себе, поцелуй в лоб, — Ты самое ценное, самое дорогое, что у меня есть. И наша разлука, и спасение из этой темницы лишь еще раз это подтверждает. Все благодаря тебе, моя самая дорогая, самое ценное, что у меня есть, — держу ее голову двумя руками, взгляд в глаза, касание носом.

Ох, она еще раз меня поцеловала! Это так круто! Но не время отвлекаться, я немного отстранил ее.

— Хорошо, Томи, зови меня как желаешь, я тоже буду называть тебя «дорогой».

— Да, дорогая, — погладил ее по щеке, вытер слезы. Она мило хихикнула.

Я перебросил взгляд на Миру. Она смотрит на нас выпученными глазами, а ее язык до сих пор касается ножа. Не хорошо.

— Эта девушка помогла мне в моем путешествии, — я напустил такой уверенный и величественный тон, на сколько возможно, — и неправильно, что лишь моя жена одаривает ее, — боковым зрением я заметил, что принцесса была готова что-то сказать, но я опередил и повернулся к ней, — ты очень благородна и щедра, моя суженная. Но я не хочу оставаться в стороне, и хочу даровать ей язык.

— Но То… но дорогой! Мы не можем дать шанс узнать народу о твоем возвращении раньше времени. И особенно допустить, чтобы об этом узнали Фарионы, ты же это понимаешь…

До меня лишь сейчас дошло, что здесь родовое устройство, почти копия феодального, но более строгое к крови. Клише! В остальном я не знаком с ситуацией, поэтому нет, не понимаю, но принцесса определила по пиастре Миры, что она как раз под родом Фарионов, а значит может им доложить, что принц Томир вернулся. Принцесса не хочет, чтобы они узнали. К счастью, у меня есть предложение, как это сделать.

— Дорогая, конечно я все понимаю. Ты заметила, что без руны речи она едва могла связать буквы? Без нее она не сможет никому рассказать…

— Пока не выучит язык!

— Верно, к тому времени потребность молчать пропадет. На самостоятельное изучение языка уйдет много времени, — по моим видениям эльфу потребовался год с нуля на базовый уровень, — к тому моменту мы сами расскажем миру о моем возвращении. Так ведь?

— … Да.

— Есть ли способ лишить ее возможности использовать руны речи?

— Хм, позовите Мэлимора!

Один из стражей ушел наверх. Через две минуты он вернулся в компании с седым скрюченным стариком, одетым в темно-синюю мантию с капюшоном, держащим в руке… да нет, ну как так… это посох. Представьте в голове самого типичного Мерлина, и получите то, что передо мной. Даже имя похоже — Мелимор и Мерлин! У меня возник философский вопрос: писатели каким-то образом видели этот мир, или этот мир появился под выпуском фантазий писателей? Старик нахмурил брови, увидев меня. Как-то не по себе, он буквально пилит взглядом, словно ждет ответа.

— Мелимор, можно ли запретить этой девушке пользоваться рунами речи? — прервала битву взглядов принцесса.

Мелимор удивленно поднял брови и перевел взор:

— Хм, разве что всеми рунами памяти.

— Действуйте.

Мелимор подошел к Мире, которую не отпускали стражи. До сих пор ее язык под ножом. Старик направил свой посох на пиастру Миры и что-то сказал. Я увидел, как красная руна, что нам выдали при входе в камеру, упала на землю с ее поникшей головы.

— Отпустите ее, — сказала принцесса.

Стражники расступились, и Мира упала на землю. Больше никто не обращал на нее внимания.

— А теперь, дорогой, нам пора возвращаться…

— Принцесса Катерия, вы проверили, что принц настоящий? — крикнул Мелимор, смотря на меня.

— Нет, но я уверена. Он точно настоящий, — принцесса обняла мою руку.

— И все же, если позволите, — маг подошел ко мне и убрал волосы с левого уха.

Черт, вот и конец. Приплыли, этот старик умеет проверять на двойника. Поздравьте меня! Принц на час — ачивка получена! Он молча ощупал пластину за ухом, затем повернул меня к себе, держа за плечи, он смотрел в глаза секунд десять, а затем, не отводя взгляд, сказал:

— Он настоящий. Это принц Томир.

Принцесса Катерия улыбнулась и пошла к выходу. Старик погладил меня по плечам и пошел за ней. Черт, не нравится мне этот маг, он явно хотел сказать про меня. Он обнаружил мой секрет, тогда почему солгал? Надо будет разобраться…

Мы оставили Миру в открытой камере и вышли наружу.

Со слов Мэлимора

Войны и мирное время, скитания в одиночестве и семейные жизни, охота и собирательство — тысячи судеб скользит во снах. Каждый раз, просыпаясь, не помню, кто из них я. Чужие воспоминания полонят мою голову, среди которых, как крупицы в океане, теряются мои. Просыпаясь в холодном поту, первым делом я ищу подсказки в комнате.

Одна записка из желтого пергамента под подушкой: «Тебя зовут Мэлимор, придворный маг в стране Вилдерс, мастер рун. Потерял память в эксперименте с рунами. Посмотри на вешалку» — достаточно прочитать, и я вспоминаю: да так и есть, я — Мэлимор, великий мастер рун. Воспоминания не пропали, лишь затерялись.

Вторая на вешалке, рядом с деревянной палкой с ограненным синим камнем, окруженным свечением: «Твой посох, дорожи им. Дает силы над рунами. Посмотри в комод»

В комоде одинокая толстая книга в кожанном переплете. В ней моменты, по которым могу отличить свои воспоминания от чужих. В конце на каждой отдельной странице портрет с описанием.

«Принцесса Катэрия, старшая дочь, наследница престола…» — я вспомнил тебя, дорогая Катэрия. Еще до рождения мне поручили защищать ее, как самому сильному магу в королевстве. И по сей день я оберегаю этот хрупкий весенний цветок от всех бурь и напастей. В конце описания несколько раз затерты слова: «Помолвлена с Нейлом Фарионом», «Обручена с Томиром Ноком», «Вдова».

Томир Нок на следующей странице. Стоило увидеть его поганое лицо, как в описании пропал смысл. Но его уже нет с нами.

Не успел я дочитать, как в дверь постучали. Спешно я спрятал книгу обратно в комод, поднял посох и открыл затвор. Передо мной явился маленький цветок — принцесса Катэрия. Как всегда прекрасна, в синем платье — цвете рода Вилдерс. Волосы, словно золотые пряди, спускаются с плеч. Маленькие изящные руки сложены в замок перед собой. Она сделала короткий реверанс, и поприветствовала:

— Добрый день, Мэлимор. Не могли бы вы сопроводить меня в город Берино?

Берино, Берино… Он в двух часах от столицы, торговый город, не принадлежащий родам.

— Добрый день, принцесса Катэрия, зачем вам туда?

— Пришло послание, что там видели дарнийский фрукт. Не хочу терять ни минуты, нам нужно спешить.

— Пошлите гонца за ним.

— Мэлимор, у меня свободный день, занятий нет. Повторю — я не хочу терять время, я должна съесть его как можно раньше!

Не представляю, откуда у нее такое влечение к дарнийским фруктам, но они и правда редкость. Растущие лишь на востоке, они портятся, пока дойдут до нашего королевства на дальнем западе. Но принцесса желает дарнийский фрукт, ничего не случится, если мы устроим прогулку.

Через пару часов я с Катэрией стояли на выходе из ломбарда. В руках она сжимала красный дарнийский фрукт — впервые вижу такой свежий, но это точно он. Перекупщик просил непомерную цену за него, но при виде принцессы отдал почти даром.

— Ну что ж, принцесса, пора возвращаться.

Я пошел к карете, но, не услышав шагов за собой, обернулся. Принцесса сжимала фрукт перед лицом и, закрыв глаза, шептала. Когда закончила, она вздохнула и сделала маленький надкус.

— Принцесса, нам пора домой.

— Мэлимор, ничего не изменилось? — Катерия стала оглядываться по сторонам, словно ища. Но, не найдя, поникла головой и пошла к карете.

Только я открыл дверь, приглашая принцессу сесть, подбежал один из сопровождающих рыцарей в латных доспехах с синим плащом, и сказал:

— Принцесса Катэрия, придворный маг Мэлимор. Возможно мы нашли Томира.

* * *

Столица Вилдерс находится в двух часах от города Берино, если ехать на карете, запряженной трехметровым человеком. К счастью, наше транспортное средство было именно таким. Мне, принцессе Катэрии и придворному магу Мэлимору досталась отдельная карета, стража и слуги отправились на других повозках, тоже с гигантами. По пути принцесса все пыталась расспросить меня о произошедшем за эти два месяца, что меня (принца Томира) не было. Кто напал, как удалось выжить и вернуться… Про это еще мог выдумать, но вперемешку с этим она сыпала общими воспоминаниями, спрашивала «а помнишь то, а помнишь это». И я едва сдержался, чтобы не поддержать разговор. От нее исходит такая сила, что хочется все рассказать, быть все время рядом, смотреть на нее. Я уверен, она ангел, которому нельзя лгать. Но и сказать, что я не принц, тоже не могу. Поэтому я попросил ее просто посидеть в тишине, насладиться присутствием друг друга, и ни о чем не думать. На удивление Мэлимор согласился со мной, деликатно попросив Катэрию не докапываться и дать отдохнуть после стольких испытаний. Нет, ну он точно знает. Я уверен, он меня раскусил. Откуда такая уверенность? Из его пристального взгляда, он буквально прожигает им. С таким взглядом людей обычно подозревают и пытаются вывести на чистую воду, а он наоборот — на моей стороне, старается сохранить секрет от Катэрии. Но пока он не мешает, могу насладиться присутствием ангела. Катэрия — самое замечательное, что я видел в своей жизни, нет ничего более идеального, она совершенна во всех аспектах. Я с трудом удерживал мысли, когда спасал Миру, мне хотелось думать лишь о принцессе. А когда понял, что она считает меня своим мужем, едва удержал себя в руках. И сейчас эта муза облокотилась на меня. Я так счастлив, что готов расплакаться. Не хочу думать ни о Мэлиморе, ни о Мире, ни о возвращении домой. Я перекинул свою руку и обнял ее, здесь мое место…

Держась за руки, мы вышли из кареты сразу к крыльцу огромного дворца. Это не тот замок, который видел за полем. Тот, что передо мной, в разы величественнее и богаче. Блики солнца отражаются от его стен, обложенных глянцевой пастельно-желтой плиткой, похожей на мрамор. Огромные арочные окна, башни и колонны — все говорит о том, что здесь деньги не считают. После моей прошлой жизни я завидую живущим здесь. Стоп, теперь я здесь буду жить. Святые небеса, у них сто процентов огромная библиотека!

На выходе из кареты нас ждали толпы слуг. Из знати никого нет, это хорошо, меньше риск быть пойманым. Мы поднялись по ступеням из такого же пастельного мрамора, что и стены. Огромный белоснежный зал с колоннами бокам и двойной лестницей, в центре которой статуя воина с голым торсом и копьем. Куполообразный потолок, расписанная картинами как в храмах.

— Принцесса Катэрия, принц Томир, ваша семья ждет вас в обеденном зале, — поклонившись, сказала одна из служанок в синей форме с белым фартуком.

Отлично, я два дня не ел… Хотя стоп, если сейчас я встречусь с семьей Томира, то наврятли смогу молчать. Это самоубийство! Они сразу раскусят меня, я ведь даже по именам их не знаю, я загнусь на первом же вопросе. И даже если буду молчать, гарантированно есть этикет приветствия, трапезы и прочего. Отличить аристократа можно даже по походке, и тут не прокатит, что я за пару месяцев в плену все забыл и превратился в простолюдина. Не думаю, что они будут столь же наивны, благосклонны и доверчивы, как непорочная Катэрия, которую я до сих пор держу за руку. Мне нужно что-то срочно придумать!

— Катэрия, дорогая, но я не могу сейчас пойти на встречу с семьей. Мало того, что я чувствую себя абсолютно слабым, выжженным и сломленным, так еще и похож на простолюдина, и пахну как простолюдин. Ты сама так сказала, — стыдливая интонация, осматриваю свои руки на наличие грязи.

— Но…

— Понимаю, наверняка это может показаться неприличным — отказ от встречи, но моя гордость не позволит появиться на обеде в таком виде. Ты меня понимаешь, дорогая? — взял ее за руки, подошел ближе.

— Да… но король…

— Полагаю принц Томир прав, принцесса, — вставил пять копеек Мэлимор, как ты вовремя, — вы знаете отца, он любит подобающее отношение к своей персоне, из двух зол является меньшем задержаться, но привести себя в порядок.

— Да… ты сильно изменился, Томи, но не волнуйся, я понимаю. Можешь идти, я все улажу. Приходи в зал, когда будешь готов, не задерживайся.

Она меня поцеловала и ушла с половиной служанок. Вторая половина и Мэлимор остались со мной. Всей толпой меня повели на второй этаж, в большую комнату, похожую на спальню. Меня уже хотели раздевать, как всех остановил Мэлимор (спасибо тебе, я и правда сам могу) и попросил подождать в коридоре. Когда последняя служанка закрыла за собой дверь, Мэлимор взял слово:

— Итак, с сегодняшнего дня, мальчишка, ты принц Томир, — всем своим видом он постарался показать свою надменность и доминирование.

— Как ты узнал, что я не он, — прикрываться не было смысла, мы оба знаем, что мы оба знаем.

— Я мастер рун! — он ударил посохом о мраморный пол, — думаешь я не пойму, что твоя пиастра — первая в твоей жизни?!

Хм, неплохо.

— Здесь разве нет проверок на двойника или еще чего?

— Слова принцессы и придворного мага достаточно. Но если король пожелает убедиться на руне родства — секрет раскроется.

— Почему ты не сдал меня?

— Мои мотивы тебя не касаются, щенок! Теперь ты будешь слушать меня! Скажи хоть слово, когда не спрашивают, и они станут последними!

Ха, и это ты называешь угрозой? Я бы познакомил тебя с парой приятелей из прошлой жизни. Даже Руфи страшнее был. Хотя стоит признать, что власть действительно в его руках, он знает мой секрет, а я его — нет. Я вообще ничего не знаю, кроме его имени и того, что он придворный маг, а значит сильный. Может его угрозы и звучат смешно, но а вдруг серьезен? Конечно, могу не испытывать судьбу и подчиниться. Вероятно, это может стать хорошим исходом. Но в таком случае старик не отвяжется, я стану пешкой в его игре, и скорее всего игра политическая. Все мы знаем, что пешка — разменная фигура, тем более, раз он считает меня простолюдином. Мало того, что при таком исходе мной будут помыкать, так еще и не станут считаться — могут кинуть на амбразуру. Поэтому я не могу подчиниться. Остается два варианта: компромисс и доминирование.

Для компромисса мы оба должны быть полезны друг другу, и оба иметь соизмеримое влияние. Все, что я могу сделать — утащить его за собой. Единственная угроза — признание своего секрета и соучастия Мэлимора принцессе. Но полагаю, если тот не глуп, он предусмотрел такой шантаж. Как только выяснится, что я простолюдин, дальнейшие слова не будут ничего стоить, а значит он сможет выкрикнуть что-то по типу «И вы верите этому крестьянину-обманшику, порочащему мое имя?!», и все согласятся, что он не при делах, если его репутация и авторитет не ниже плинтуса. Также он может убить меня, если станет ясно, что я отказываюсь сотрудничать и иду сдаваться с повинной. Так что компромисс тоже отклоняется. Остается последнее.

Для доминирования нужно показать, что лишь я имею превосходство и могу оказать влияние на оппонента. Проблема в том, что все как раз наоборот. Остается лишь одно, что так любят шпана в приюте, хулиганы в преступном мире и злодеи в низкопробных романах — напустить важности.

Да, сейчас он в более выгодном положении, и у меня нет времени на мозговой штурм, но постараюсь что-нибудь выжать. Думаю абсурдность здесь никого не волнует. Я начал по-киношному медленно обходить его против часовой стрелки, почесывая рукой подбородок. Раз начал представление — играй на полную катушку.

— Ох, придворный маг Мэлимор. Да, я ожидал от тебя таких действий, — игривый смешок, взгляд в пустоту.

— Что… что это значит?! — он стукнул посохом, не отводя взгляд с меня, может перестарался, — как ты смеешь так себя вести, наглый мальчишка, простолюдин!

— Наглый? Может быть, но не беспочвенно. Простолюдин? Ха, неверно. Как ты думаешь, много ли двойников Томира ходит по улице? Неужели тебе кажется случайным, что я оказался в темнице близлежащего городка, откуда меня спасли ты и Катэрия, после того, как меня обнаружили в Поисковой гильдии? Неужели ты полагал, что это лишь совпадение? Не слишком ли все удачно? Я знаю все о тебе, Мэлимор, и о твоих поступках тоже. Думаешь никто не замечает твои шалости в королевстве?

— Нет… не может быть! Кто ты такой?

Да, угадал! На самом деле, раз он решил воспользоваться мной в своих целях, можно предположить, что старик не первый раз играет в темную. У всех есть скелеты в шкафу, так что в этих словах я был уверен на семьдесят процентов. Тем более я постарался говорить как можно увереннее, чтобы даже я не задумался о несостоятельности этих слов. А теперь пора напустить шума «за мной приедут и впрягутся». Заодно проверим теорию.

— Слышал ли ты о людях, носящих серые мантии и белые маски?

У него абсолютно пустой взгляд. Что, секта слишком маленькая и неизвестная? Или слишком большая и скрытная?

— Мы действуем в тени, и нам лучше не мешать. Мы не желаем тебе зла, но если встанешь на пути, то…

— С чего мне тебе верить?

Проверим вторую теорию.

— Слышал ли ты о дротиках?

— Что ты говоришь, во имя Солнца?

Не слышал. Два варианта: секта пользуется самопальным оружием, или в этом мире дротики называют как-то иначе… Без разницы.

— В ломбарде в городе Берино ты можешь отыскать два дротика с красным оперением, их продали вместе с дарнийским фруктом…

— Дарнийским фруктом… Вы это предусмотрели, — он меня перебил. Но я кое-что заметил, он сказал «вы предусмотрели». Отлично, он видит в моем лице организацию. Поверил! — не может быть, вы видите будущее?

Не знаю, к чему такое предположение, но подобное лучше не подтверждать, иначе последуют проверки.

— Мы лишь направляем и предугадываем. Мы можем многое, для нас нет границ, и тебе лучше не мешать! — угрожающий тон, вызывающая ухмылка, взгляд исподлобья.

Пустой взгляд, не убедил… Нет, у него едва забегали глазки. Как же легко. Я сам удивлен, нужно записаться на пробы в кино. Я ведь толком ничего не сказал. Но вроде он сам что-то для себя понял на словах о яблоке. Как же хорошо, что я беру их в походы. В других местах он тоже додумал, на то и нужны расплывчатые ответы. Так работают карты таро, гороскопы и гадалки — расплывчатый ответ, подходящий почти под любую ситуацию, где каждый сам додумывает под себя, а потом кричит «вау, как же точно, прям про меня»… Но нужно сказать кое-что еще.

— Впрочем, за сотрудничество мы тоже не останемся в долгу. И когда у тебя возникнет настоящая и неизбежная угроза жизни, из тени мы поможем.

— Вы сохраните мой титул и спасете принцессу от Фарионов?

— Конечно.

— …Что ж, я согласен.

В контроле важно сохранять и кнут, и пряник. При удержании кнутом, люди бунтуют. При использовании пряника — наглеют. Сейчас мне вроде удалось наладить баланс. Хотя, если так подумать, он никогда не сможет проверить, спасли ли мы его или нет.

— Хорошо. Сейчас, Мелимор, ты поможешь мне стать Томиром.