Тлеющие осколки разбитых надежд (гет)

* * *

Конец мая. Дело было уже к закату, около восьми часов. День был жарким, но вечером появился свежий лёгкий ветерок, отчего стало приятно прохладно.

Княжна Дарья, как, впрочем, и всегда, в одиночестве, сидела на балконе своего имения, она читала книгу. Сейчас в её доме проездом был её брат — князь Михаил, вместе с женою и тремя детьми, и, также проездом, их кузен — Павел Литвинов.

Одиночество своей барышни нарушила крепостная крестьянка по имени Катерина — милая девушка двадцати семи лет, весьма высокого роста, намного выше княжны, с короткими прямыми светло-русыми волосами и голубыми, словно ясное небо, глазами.

— Ваше сиятельство, к вам приехал один князь… Он просит, дабы вы приняли его, — произнесла она.

— Давно такого не было… — тихо проговорила княжна в ответ, не отрываясь от книги. — Кто таков?

— Он просил не называть его имени.

— Тогда пущай со своими глупостями идёт на все четыре стороны, — она, отложив чтение, пристально взглянула на служанку и, гораздо громче и грубее, добавила: — Вот прямо так и передай!

— Князь очень просил, дабы вы приняли его, пожалуйста, Дарья Алексеевна, — жалобно заговорила крестьянка. — Я думаю, этот человек с добрыми намерениями, сами поймёте, когда увидите, кто он. Я прошу вас, моя княжна.

— Ладно, я сейчас приду, — с неким недовольством, ответила Дарья. Ею овладело весьма странное чувство, отчего-то вдруг ей захотелось пойти к этому человеку. Она быстро натянула на руки бежевые короткие кружевные перчатки, которые очень подходили под её платье такого же цвета, и, пройдя через коридоры дома, вышла из здания. Этот самый человек, недалеко от ворот, стоял спиной, но тут же повернулся, когда княжна подошла. От удивления у неё перехватило дыхание, ведь перед ней был князь Андрей Болконский.

— Ах! Андрей Николаевич… Что вы здесь делаете? — с удивлением, воскликнула княжна, не успев натянуть на себя маску равнодушия и холодности, даже голос её будто потерял свою грубость, стал каким-то пронзительным.

— Здравствуйте, Дарья Алексеевна, — князь легонько весьма сдержанно, как и всегда, взял её руку и поцеловал. — Ваш дом оказался прямо по пути. Конечно, я мог бы проехать мимо, но сегодня я слишком устал от дороги. Хотя вы имеете полное право не принимать меня, — Болконский устало вздохнул и, с каким-то лёгким разочарованием, отпустил её маленькую руку.

— А я разве сказала, что не дам вам переночевать у меня? — чуть надменно и уже сдержанно, без лишних эмоций, ответила Дарья; голос её принял прежнюю не очень приятную грубость.

— Я весьма сомневался в этом.

— Меня поражает ваша логика, Андрей… Вы сомневаетесь, но всё равно делаете.

— Я смотрю с позиции разума, ведь, ежели есть более приятное решение, отчего его не попробовать, может быть получится, а коли не выйдет, то я ничего и не теряю.

— Остроумно, — проговорила княжна, усмехнувшись. Сейчас же она заметила другую свою служанку и окликнула её: — Варенька, постой!

Семнадцатилетняя крестьянка сразу же остановилась и, поклонившись, подбежала к своей госпоже. Она была довольно маленького роста, чуть меньше княжны Дарьи, у неё была тоненькая русая коса, светло-карие глаза, а щёки прямо-таки горели румянцем.

— Чего изволите, Ваше сиятельство? — громко и пискляво, как-то по-детски, заговорила она.

— Подготовь для Андрея Николаевича Болконского комнату, ту, что рядом с моей.

— Сию минуту, Дарья Алексеевна, — Варя в спешке, поклонившись, побежала в дом.

— Идёмте пока, Андрей. Пока мы дойдём, она всё подготовит.

Они вместе вошли в дом княжны Дарьи и, пройдя через светлую гостинную, поднялись на второй этаж. Сразу же к ним, откуда-то из-за поворота, выскочил князь Михаил.

— Андрей Николаевич, здравствуйте, как вы здесь? — Кибаков протянул Болконскому свою руку в знак приветствия.

— Здравствуйте, — сухо и без эмоций, отозвался он, — я остановился лишь для того, дабы переночевать одну ночь.

— Avoir une offre⁽¹⁾ приятно провести этот вечер, втроём со мною и Павлом Петровичем, за разговорами, партеечкой в карты и бокалом вина! Как вы на это смотрите?

— Предпочитаю проводить время в одиночестве, — князь Андрей, так и не пожав ему руку, развернулся и пошёл в сторону. Только через какое-то время он осознал, что даже не знает куда идти.

Дарья бросила в сторону младшего брата укоризненный взгляд и быстро догнала Андрея.

— Вы знаете куда идти? — с небольшой иронией, заговорила она.

— Нет, — он резко остановился.

— Вы, я смотрю, действительно устали, — с лёгкой улыбкой, ответила Кибакова. — К слову, вот и ваша комната, — она указала на дверь слева.

— Благодарю вас, — князь Андрей ещё раз поцеловал её руку и скрылся за дверью.

Войдя в комнату, князь закрыл дверь изнутри и, с облегчением, выдохнул, ведь наконец остался наедине с собою — его не потревожат ни слуги, ни князь Михаил со своими развлечениями, и он может отдохнуть от дороги и от общества. Комната, которую ему временно выделила княжна Дарья, была довольно большая и светлая, с какой-то приятной атмосферой, даже с балконом. У стены стоял старый шкаф, недалеко стол с креслом, а большая кровать была у окна, на котором висели бежево-коричневые шторы.

Князь Андрей, не раздеваясь и не расправляя постели, подошёл к кровати, лёг на живот, раскинув при этом руки, и закрыл глаза. Отдохнув немного, князь Андрей поднялся и выглянул в окно, где виднелся сад. Сейчас же он слез с кровати и, открыв дверь на балкон, вышел туда. Облокотившись на бортик, князь взглянул на голубое ясное небо. В один момент ему показалось, что он здесь не один. Князь Андрей выпрямился и обернулся, рядом была княжна Дарья.

— Дарья… Вы здесь… Но как? — он был очень удивлён, ведь точно помнил, что закрыл дверь в комнату изнутри, а на балконе в этот момент никого не было.

— У наших комнат общий балкон.

— Вот как? Поразительно…

— Ежели не верите, то вон дверь в мою комнату, — она указала на вторую дверь.

— Знаете, Дарья, вы похожи на Луну.

— Отчего вы сделали такой вывод? — Дарья взглянула на князя Андрея.

— А вы подумайте, — спокойно ответил князь, глядя на ясное небо.

— Стало быть, коли я Луна, то вы Солнце.

Болконский усмехнулся и тихо произнёс:

— Может быть и Солнце, не мне судить, — он перевёл взгляд на неё. — Можно ли, я немного прогуляюсь по вашему саду?

— Разумеется, можно.

— Не хотите ли составить мне компанию?

«Отказать! И только отказать!» — твердил Кибаковой её разум, а сердце прямо-таки упрашивало об обратном: «Соглашайся! Непременно соглашайся! Может быть это твой шанс!».

«Какой такой шанс? И к чему хорошему это может привести? Живи я одними чувствами — уже давно была бы счастлива, а одним разумом — так изначально не была бы несчастна…» — подумала Дарья.

— Что ж… Идёмте, — ответила она, всё-таки послушав свои чувства.

Они вместе вышли в сад, деревьев там было не так много, но он весь был засажен кустами роз: красных, и розовых, и белых; вдоль которых были неширокие тропинки, усыпанные их нежными лепестками.

— Почему вы решили погулять со мною? — спросила княжна.

— А с кем же ещё? Не с женою вашего брата же, — Андрей чуть улыбнулся. — Она ведь замужем, и у неё дети.

— Многих это не останавливает, она ведь очень красива…

— Она не в моём вкусе.

— Кажется, что она во вкусе у всех… — в этот же момент Дарья поняла, что её щёки чуть покраснели, от совсем неожиданно нахлынувшего на неё смущения.

«Боже, да что ж это? Нет-нет! Я всё неправильно поняла, это всё мой эгоизм, хотя… Ежели он гуляет со мною, стало быть, по его словам, я в его вкусе?.. Нет! Глупости! Отчего же я пришла в замешательство… Господи! Только бы не заметил!» — было в её мыслях. Она отвернулась, ибо на её обычно бледных щеках румянец был виден очень хорошо.

Князю Андрею было совершенно не до этого, ведь он сам чуть было не раскраснелся от стыда, ибо понял, что не стоило это говорить, а быть более сдержанным.

«Зачем я это сказал? Сам себя выдал, и что она может теперь подумать… Отчего мне всё труднее вести себя сдержанно?.. Главное теперь сохранять спокойствие…»

— У вас в саду прекрасные розы, — Болконский решил перевести тему на цветы.

— Весьма люблю их — очень величественные и утончённые, но имеют беспощадно острые шипы, в общем, умеют за себя постоять.

— Могу ли я сорвать одну?

— Попробуйте, ежели сможете, — она усмехнулась, — я предупредила, что они умеют постоять за себя, живые ведь тоже.

Князь Андрей, двумя руками, очень осторожно, дабы не обколоть шипами пальцы, сорвал одну белую розу.

— Постойте, Дарья, — князь, держа в руке цветок, медленно подошёл к ней. Он аккуратно убрал прядь тёмных волос с бледного лица Дарьи и, лёгким движением, вставил розу в её волосы. — Вот так.

— Вы только ради этого лишили жизни бедный цветок?

— Вы ведь сами позволили мне. Поглядите, вам очень идёт так.

— Я не думала, что вы ради этого, — ответила княжна, достав зеркало и принявшись разглядывать себя в нём.

— Вы чем-то похожи на все эти розы, такая же неприступная и величественная, вас любят, а вы нет.

— Но ведь и в ваше сердце не так легко попасть.

— Вы правы, и я понимаю, о чём вы, — Болконский усмехнулся.

— Нет, не понимаете, Андрей. Вы жестокий и эгоистичный человек, — она подошла к кусту и беспощадно сорвала большую ярко-красную розу.

— Стало быть, вы тоже? — князь Андрей сначала взглянул на цветок, что был в руках княжны Дарьи, а потом в её пустые тёмно-карие глаза.

— Я и не отрицаю этого, — равнодушно ответила она, взглянув в ответ в его серо-голубые, также печальные и потускневшие, очи.

— Но вы ведь на самом деле не такая, Дарья. Вы очень добрый человек, у вас нежная душа, просто вы немало испытали. И несмотря на это, ваше сердце не омертвело, вы лишь хотите казаться жестокой и равнодушной, но таковой не являетесь. Я отчего-то уверен, что ваши крестьяне думают о вас совсем не так, как высший свет.

— А вы, Андрей? — Кибакова, отчаянно сжимая в руках розу, отвернулась. — Разве вы человек бесчувственный, каковым кажетесь снаружи?

— Вы умеете читать мысли?

— Нет, мысли читать я не умею, но я умею чувствовать людей и точно знаю, что мы оба многое пережили и бежим сами от себя, но не знаем, отчего делаем это, — ответила она мягче и чуть улыбнулась, в глазах же её было глубокое разочарование.

— Да, вы правы, Дарья. Тысячу раз правы! — тяжело вздохнув, произнёс князь Андрей.

— Я знаю об этом, — она одобрительно кивнула, — и прекрасно понимаю вас, все ваши чувства понимаю.

— Это хорошо, что мы друг друга понимаем. И признаюсь честно, мне весьма приятно проводить с вами время, — какие-то странные чувства так и переполняли душу князя Андрея — это продолжалось с того самого момента, когда он в первый раз увидел Дарью, отчего-то ему хотелось быть рядом с ней и больше ни с кем.

— Взаимно, Андрей, — княжна резко остановилась и прислушалась. — Постойте, вы тоже это слышали?

— Что именно?

Послышалось, будто кто-то, с шумом, цепляя кусты, беспорядочно бежал по тропинке сада.

— Пойду проверю, кто там, — произнесла Дарья, но Болконский резко схватил её за руку.

— Постойте, мало ли, кто это может быть.

— У меня здесь никого постороннего. Я сейчас вернусь.

— Извините меня за навязчивость, но я иду с вами.

— Не буду с вами спорить, — Кибакова хотела двинуться, но князь Андрей перекрыл ей дорогу и произнёс:

— Я иду первым, так безопаснее для вас, — он, осмотревшись, вышел из-за куста роз и пошёл по тропинке, княжна Дарья медленно пошла за ним, периодически выглядывая из-за его спины.

— А, это Катерина, — сказала она, увидев служанку, — Я же говорила, что ничего страшного.

Катя, заметив господ, подбежала к ним.

— Андрей Николаевич, прошу простить, что потревожила, но мне очень нужна Дарья Алексеевна, — крестьянка поклонилась и обратилась к Дарье: — Извините, княжна, но вас Василий Иванович ищет, очень срочно!

— Что-то случилось? Он без дела не стал бы искать меня…

— Там, Ваше сиятельство, такой вопрос весьма спорный…

— Слушаю тебя, Катенька.

— Вот этакая история… Павел Петрович и Михаил Алексеевич р-решили пройтись по деревне, и, видимо, наши господа п-позволили себе… — служанка говорила очень взволнованно, запинаясь в некоторых словах и периодически, с опаской, поглядывая на Болконского.

— Так. Ну говори, говори, как есть говори, чего вытворили! Не бойся ничего, милая, разве ж я дам им тебя обидеть.

— Мне, наверное, стоит уйти… — начал князь, но Дарья, окинув его осуждающим взглядом, незаметно грубо толкнула его локтём в бок и резко уверенно перебила:

— Андрею Николаевичу можно доверять. Говори, Катя.

Князь Андрей от её удара резко почувствовал ноющую боль слева под рёбрами, но не подал виду, что ему было больно.

Крестьянка выдохнула и начала, с жаром, быстро-быстро говорить:

— Прошка их оскорбил. Господа, видимо, спровоцировали его, ибо он сказал, что они первые нелестно отозвались о нём, а он-то им и ответил, а они обозлились. Граф позвал Василия Ивановича и велел, дабы Прошку высекли плетьми, но Василий Иванович сказал, что не будет исполнять, так как исполняет только ваши приказы, Дарья Алексеевна. Князь сказал Василию Ивановичу, что ежели не исполнит приказ, то его самого высекут. А Павел Петрович добавил, коли вам кто сообщит, так он всех нас крестьян изведёт, — Катерина закрыла лицо руками и заплакала.

Андрей видел, как во время рассказа крестьянки Дарья всё сильнее сгибает несчастную розу, что её стебель вот-вот переломится. Когда же Катя заплакала, злости княжны настал предел, и она, всё-таки сломав цветок, беспощадно бросила его на землю.

— Идиоты, — злостно произнесла княжна Дарья. — Да как они только смеют! — она тут же двинулась с места и побежала к выходу из сада.

Князь Андрей поглядел ей вслед и, подняв сломанный цветок, повертел его в руках, да отбросил в сторону, после подошёл к кусту роз и аккуратно сорвал три красных, с этим направился в дом.

Он вновь вышел на балкон, дабы полюбоваться закатом. Небо не было пасмурным, лишь тонкие, почти прозрачные, облака были беспорядочно размазаны, но что-то было в этой беспорядочности, свой порядок. Солнце медленно падало за горизонт, его не было видно, оно лишь окрашивало эти разорванные облака в красновато-синие оттенки, отчего казалось, будто кто-то пролил в небо бензин. Стоит лишь бросить горящую спичку, как оно незамедлительно вспыхнет. Беспощадный огонь сожжёт дотла эти нежные, словно лёгкая ткань, облака, и небо разгорится ярким пламенем заходящего солнца. Огонь догорит свой остаток, и деревню поглотит тёмная звёздная ночь.

В один момент князь Андрей вновь почувствовал, что рядом с ним кто-то ещё, он повернул голову вбок и увидел княжну Дарью.

— Простите моё любопытство, но чем же всё закончилось? — тихо спросил князь.

— Ах, это вновь вы… По-хорошему, конечно, этих двоих бездельников самих следовало бы высечь плетьми… Дабы не было желания применять это на крестьянах, но, увы, я не имею такого права. Я всё мирно решила, никто наказан не был, а брату и кузену сделала предупреждение.

«Интересно, какое было это предупреждение?» — подумал князь, он вспомнил слова княжны: «да как они смеют!», а также то, как она от злости сломала цветок, и отчего-то ему стало как-то смешно, что он чуть было не рассмеялся, но сдержал себя и, лишь улыбнувшись, произнёс: — Я всегда знал, что вы мудрая женщина.

— Мне считать за комплимент ваши слова?

— Как хотите, — князь Андрей подумал, что отвечать «да» было бы слишком откровенно и несдержанно с его стороны.

— Какой закат красивый… — Дарья взглянула на небо. На её слова никто не ответил, что удивило её, и она обернулась, рядом никого не было.

«И куда же подевался этот Болконский?» — промелькнуло в её мыслях.

Князь Андрей вернулся весьма скоро, с цветами в руках.

— Примите от меня, пожалуйста, — он протянул ей те три розы.

— Вы наверняка их сорвали в моём же саду… — она осторожно взяла цветы и прислонила их к груди. — Но спасибо, мне очень приятно, правда.

— Я очень рад, что вам приятно, — князь улыбнулся.

— Не хотите ли выпить чаю?

— Хочу, — ответил Болконский, — весьма люблю чай.

— Я тоже люблю, — она развернулась и прошла в дом, но скоро вернулась, со словами: — Катя сейчас принесёт чай.

Чаепитие это прошло мирно, тихо и даже весьма скучно, ибо они даже не разговаривали, а лишь, не подавая виду, наблюдали друг за другом.

— Что ж, я уже пойду. Спокойной вам ночи, Андрей, — допив свой чай, произнесла княжна Дарья. Она встала с места и, аккуратно взяв цветы, направилась в свою комнату.

— И вам спокойной ночи, Дарья, — ответил князь Андрей, делая последний глоток тёплого сладкого чаю.

Через какое-то время, он услышал дивную фортепианную музыку, она доносилась из комнаты Дарьи. Андрей понял, что это играла она, и так нравилась ему эта мелодия, так успокаивала, ибо она лилась, словно ручей — так мерно и тонко. Княжна играла просто безупречно.

«Как же быстро чай закончился…» — князь усмехнулся и, поставив пустую чашку на стол, взглянул на небо. «А всё-таки Дарья замечательный человек, она меня понимает, а я её, у нас общие ценности… Как же превосходно она играет! Только вот странно, отчего же меня так тянет к ней? Нет, нет, глупости всё это!» — он встал из-за стола и направился в комнату.

Князь Андрей чувствовал лёгкую, даже приятную, усталость во всём теле. Он заснул сразу же, как только его голова коснулась подушки.

Рано утром, не дождавшись пробуждения всех в доме, Андрей отправился домой, в Богучарово.

1) (на французском) — есть предложение

Вернуться к тексту