Охотник и Лиса (гет)

По устоявшемуся обычаю расположилась на диване, изучая источники новостей и украдкой поглядывая на Дайера, сидевшего за своим столом. Его ноги были закинуты на столешницу. Не самая удобная поза для отражения внезапного нападения.

Но Дайера это не особо волновало. Глаза у него были прикрыты, хоть он и делал вид, что увлечен чтением. Но перевернутая вверх ногами газета выдавала его с головой. Расчет был прост, так он пресекал мои попытки заговорить. В последнее время я стала больше расспрашивать его обо всём, что интересовало. Поначалу он смиренно утолял моё любопытство, но, наверное, ему надоело. Всё чаще он отмалчивался, предлагая мне донимать вопросами ставшего часто заходить Этнанда.

Я не обижалась. Разговоры со старшим охотником полюбились ничуть не меньше общения и прогулок по окрестностям с Дайером.

Этнанд рассказывал мне о заданиях, которые когда-то выполнял, о своих товарищах, о разных демонах и прочих тварях.

Изначально я считала, что Этнанд уделяет мне внимание только потому, что ему необходимо навещать Дайера, чтобы дать наводку на очередного бесчинствующего демона. Но затем он стал захаживать к нам по вечерам. Со сладостями для меня и продуктами к ужину. Иногда у меня закрадывалась мысль, что ему не впервой вот так подкармливать Дайера, который, если бы ему дали волю, на кухне бы только кофе варил.

Так что мы готовили на всех. Этнанд был просто изумительным поваром! Клянусь, я не ела ничего вкуснее его пасты с мясом и грибами! Ни один придворный повар не был ему ровней! Дайер же предпочитал нам не мешать и лишь наблюдал, стоя в проёме дверей с лёгкой улыбкой.

Теперь я немного умела готовить. Оказывается, это было совсем не сложно. Мне нравилось чем-то заниматься, особенно с учетом того, что результат можно съесть.

Втроём за ужином мы обсуждали различные темы. В том числе и политику, из-за чего я понемногу начинала понимать суть обстановки в стране. Подавление восстания длилось слишком долго. Пусть простые люди в большинстве своем только слышали о противостоянии, так как бои в основном шли на море и тех участках, где не было поселений. Только всё равно результат был не очень приятным. Да и что говорить, если соседние континенты увидели головы своих предводителей на кольях у дворцовых ворот?

Удивительно спокойное выдалось время. Вечерние посиделки за совместно приготовленным ужином отвлекали от переживаний. Но перед сном я всё равно не могла не думать о маме. Что она чувствует и сильно ли устала от военных действий?

Последние три дня мне стали сниться кошмары. Во сне я видела, как мама терпит поражение и отступает. Лишь мелькающие образы, резкие вспышки, огонь, непонятный гул и крики. Просыпаться стало невыносимо. Каждое утро с меня ручьём стекал холодный пот, а сердце вырывалось из груди.

Дайер стал странно поглядывать в мою сторону, когда я, побледневшая, скрывалась в ванной на полчаса.

* * *

Этнанд сегодня уехал в командировку в соседний город, за неимением других вариантов я донимала Дайера.

Крутилась на диване, перебрав все газеты, что были.

— Интересно, как там мама и все остальные? — нудела от безделья. — Сестрица и братец. Надеюсь, у них всё хорошо. — В очередной раз приподнялась на локтях, глядя на охотника.

— Пятый раз тебе говорю — без понятия, — ворчливо отозвался Дайер, опуская газету. — И вообще… — Его прервал трёхкратный стук в дверь. — Войдите, — пробормотал Дайер, закатывая глаза. Не любил он неожиданных посетителей.

В комнату вошли двое. Первой — девушка с ярко-рыжими, почти огненного цвета волосами. Следом за ней — высокий мужчина, его лицо выглядело достаточно молодо, но волосы были седыми.

Тиана! Моя родная старшая сестра.

Я тут же подорвалась с места.

Она сверкнула своими ярко-зелёными глазами, такими же острыми и холодными, как и ее улыбка, в которой явно выделялись чуть заостренные клыки. Посторонний мог бы подумать, что она само воплощение надменности. Мне показалось, что она не в самом хорошем расположении духа. Хотя по ней сложно было что-то сказать. От сестры веяло алкоголем вперемешку с запахом лаванды.

Заметила, что и сейчас на её поясе красуется шариковая ручка на маленькой цепочке. Это было оружие жнеца, как бы смешно это ни звучало. На самом деле эта простая ручка может с лёгкостью обернуться огромной косой.

Амберт — любимый троюродный братец. Огромный, как гора, в своем чёрном дорожном плаще. В отличие от сестры, его кровавые глаза не выглядят так угрожающе и холодно. Даже наоборот. В его взгляде были тепло, любовь и забота.

В первую очередь кинулась в его объятия. Запах табака ударил в нос. Чуть заметно нахмурилась, но только сильнее прижалась к нему. Его руки мягко обняли меня, чуть поглаживая по спине.

— Ты снова обнимаешь первым его, а ведь родные сёстры — это мы! — Тиана слегка сдвинула брови и поджала губы.

Только потупила взгляд в ответ.

— Всё нормально? — спросила я после небольшой паузы, заглядывая в глаза брату в поисках ответа.

— Это мои слова! — воскликнула Тиана, улыбаясь.

— Как там мама? — проигнорировала её возражение.

— Не знаю, — тут же нахмурилась сестра и, уперев руки в бока, продолжила. — Ты знаешь, что Дельта объявила войну. Королевы Лилиан и Кина пали, соответственно, Северная и Восточная Мийра оказались вне игры. Их люди подчинены воле захватчицы. На очереди Центральная Мийра. На границах творится кошмар. Благо внутри пока еще тихо. Леана не хочет пускать их к центру. Она отправилась к границе вместе с Зеро, чтобы лично участвовать в столкновении. Это всё, что мне сейчас известно. Сражение длится вот уже несколько дней. Я имею в виду то, в которое вступила наша мать. До этого стычки были, но их легко отражали береговые гарнизоны.

— Неделю назад всё резко поменялось, — продолжил Амберт. — Именно поэтому Леана приняла решение ехать. Зеро отказался отпускать её одну. Сейчас столкновение намного весомее. Основная часть войск собрана восточнее порта.

В их словах чувствовалось напряжение. Даже их аура чуть подрагивала.

— Они справятся, не волнуйся, — с неким холодом в голосе произнёс брат, замечая моё беспокойство.

— Мне очень жаль, что Лилиан умерла, — произнесла, вглядываясь в его глаза. — Она ведь была твоей матерью.

Он только криво улыбнулся.

— Всё сложится хорошо, — вторила брату сестра, поглаживая меня по голове.

Только вот я не сильно верила их словам. Лилиан тоже Бахамут. Пусть и более слабый, в отличие от моей матери, и тем не менее. Убить Бахамута очень сложно, практически невозможно. Маме предстоит иметь дело с кем-то настолько сильным?!

Дайер не вмешивался, пока мы обменивались приветствиями. Когда же разговор сбавил обороты, он поднялся со своего места и подошёл ко мне. Прервал новоприбывших, пытавшихся вызнать у меня всё, что происходило со мной за тот промежуток, что мы не виделись. Одной рукой обхватил меня за талию, другой — убрал волосы, закрывающие лоб.

— Какое заклинание наложила Мэрил на неё?

Я криво улыбнулась, понимая, что пришла пора раскрывать карты. Печать ещё не сошла и немного светилась бледно-алым.

— Это не заклинание и вообще не касается Мэрил, — улыбнулась сестра, а затем взглянула на меня, мол «ну, давай, выкладывай».

— Прости, я соврала тебе… — Опустила глаза и отступила в сторону. — Пентаграмма — знак того, что скоро пройдёт инициация Бахамута.

Макушкой я буквально чувствовала прожигающий насквозь полный осуждения взгляд.

Зазвеневший телефон Тианы не дал напряжению вырасти ещё больше. Пользуясь случаем, Дайер стукнул меня легонько ребром ладони по голове. Затем чуть оттащил в сторону. Брат сопроводил эти действия мягкой улыбкой. Вмешиваться он точно не собирался. И правильно. Сама виновата.

— Лиса, а Лиса? — грозно начал Дайер, становясь передо мной и закрывая обзор. — Может, есть ещё что-то, чего ты мне не рассказала?

— Нет, только это. Я, правда, не хотела, чтобы ты волновался. Извини. Такое не повторится. Обещаю. Правда-правда.

Подняла на него повлажневшие глаза.

— Бахамут Всевышний, давай только без этого!

Его рука мягко погладила по голове, заставляя улыбку расцвести на моем лице. Дайер закатил глаза.

— Я понял. Ты специально это делаешь, чтобы я не злился. И как только такое неприспособленное существо, как ты, смогло так легко найти мое уязвимое место? Как? Ладно-ладно. Чёрт с тобой.

Тиана всё ещё весело щебетала по телефону, не обращая внимания на разыгравшуюся небольшую драму. Однако её весёлый говор внезапно прервался. После небольшой паузы черты ее лица исказились, как от сильного испуга. Глаза казались безумными из-за суженных зрачков.

— Что? Ой, не надо так шутить, — хрипло прошептала сестра, тяжело сглатывая. — Это же шутка? Да? — голос стал грубее и стал переходить на крик. — Скажите, что это шутка! И учтите, что такие шутки я не терплю! — словно рык зверя, её голос разнёсся по офису.

Моя душа ушла в пятки, когда сестра обернулась. Её глаза светились двумя огнями. От неё веяло яростью. Аура так и полыхала красным.

Она резко убрала телефон от уха и отвернулась, стараясь успокоиться. Амберт опустил взгляд, как будто знал, что случилось. Я же всячески отталкивала мысли об этом, надеясь, что то, о чём я думаю, лишь мои фантазии.

— Сначала возьми это, — не поворачиваясь, сестра протянула мне конверт.

— Что это? — Дрожащая рука забрала предмет.

— Леана просила передать, — с неким холодом бросила она сквозь скрежет зубов.

Развернула конверт, там лежала записка и деньги. Так мало слов. И все они написаны неровно, в спешке. Всего несколько предложений.

«Здравствуй, моя милая Меамора. Прости, что прощаюсь вот так. Если читаешь это без меня, то, скорее всего, меня уже нет в живых. Вернись в замок с сестрой и братом. Моя смерть — небольшая цена за твое счастливое будущее. И плата за все грехи, что я сотворила. Я обязательно присмотрю за тобой. Люблю тебя, мой маленький чертёнок. Мне бы очень хотелось быть рядом, пройти вместе с тобой твою инициацию, но судьба велела иное. Прости меня, моё солнце, моя радость. Будь счастлива. Выбери ту дорогу, по которой тебя поведет твое сердце, а не ту, на которой тебя хотят видеть.

Я уверена, что Дайер все еще рядом с тобой в этот момент, и прошу передать и ему несколько слов от меня.

Мой единственный ученик. Спасибо. Я благодарна тебе за всё, за моё спасенье. Для меня честь быть знакомой с тобой и твоими родителями. Честь сражаться плечом к плечу с ними и видеть, как ты становишься сильнее. Жаль, что не могу дать тебе большего. И жаль, что я так и не смогла доказать невиновность твоего отца из-за собственной слабости. Я раскаиваюсь в этом.

Я всегда буду рядом…»

Читала со слезами на глазах. Руки тряслись и сжимали бумагу.

В груди защемило.

— Нет, она не могла умереть, она ведь бессмертная. Так?

Жалобно взглянула на сестру, чувствуя, как подкашиваются ноги. Но я и сама понимала: раз Лилиан может быть мертва, то и...

— Леана мертва. Вместе с Дельтой. Кто-то украл из храма Майлы клинок, созданный Лагу, и передал его Дельте. Леана забрала и её, и клинок на тот свет, — с хрипотой в голосе ответила Тиана, не оборачиваясь ко мне.

Слёзы катились из глаз. Пыталась убедить себя, что это сон, кошмар, что, проснувшись, снова спущусь вниз по лестнице, а в комнате меня будет ждать Дайер, Этнанд с хорошими новостями, что все будут живы, и я снова увижу маму. Она обнимет меня, и мы будем жить долго и счастливо вместе...

Но понимаю, что сейчас лишь лгу самой себе, пытаясь избежать встречи с суровой реальностью. Медленно опускаюсь на колени, чувствуя, как Дайер подхватывает меня под руку. Только недавно, наконец, обрела то, о чём мечтала целых тринадцать лет...

Дальше помню только обрывки. Наверное, я кричала, но в памяти не осталось никаких звуков, только немое, полное горя и боли кино. Руки судорожно комкали письмо.

Дайер прижимал к себе и что-то яростно твердил, но я не слышала его. Боль, разливавшаяся в груди, была сильнее, чем все пытки, которые пришлось вытерпеть в заключении. Её нельзя было ни с чем сравнить. Уж лучше пережить ещё столько же пыток, столько же унижений, но только не это. Только не смерть той, кто была мне так дорога! Кто спасла меня из того ада.

Она стала для меня лучом надежды, за который я ухватилась, находясь на грани отчаянья. Всего несколько месяцев с ней смогли дать понять, что я хочу жить и мне есть зачем жить. А теперь? Что мне делать теперь?

Краем глаза видела, как плачет Тиана, уткнувшись в грудь Амберта, она тоже кричит, и, в отличие от своего, её голос я слышу. Надрывный плач и громкий крик, от него звенело в ушах. Брат лишь прижимал её к себе сильнее. На его лице были боль, сожаленье и скорбь. Глаза были полны слез.

Руками сжимала одежду Дайера, жалась к его груди, вдыхая резкий запах одеколона. Он успокаивающе гладил по голове, его глаза были наполнены сочувствием. Помню, как вцепилась зубами в собственную руку, чтобы больше не кричать. Сквозь зубы шипела, проклиная всё, что только можно, всячески ругалась, надеясь ругательствами заглушить вой отчаяния.

Кажется, Тиана в какой-то момент поменялась с Дайером местами. Его я почему-то больше не помню. Она обнимала меня, я чувствовала её горячие слёзы и холодные трясущиеся руки, что успокаивающе гладили по голове. Её дрожащий голос шептал слова утешения. Потом всё расплылось как в тумане.

* * *

Вроде бы Тиана с братом попрощались с Дайером. Брат нес меня на руках в полубессознательном состоянии, и я почти ничего не воспринимала. Помню только мгновение, когда пересеклась взглядом с Дайером. Он выглядел не лучше меня. Смотрел в никуда, погружённый в собственные мысли. А затем дверь закрылась.

* * *

Дайер поднял конверт, смятый мною, взял деньги и швырнул в урну узорчатые купюры.

— И зачем мне твоя благодарность и деньги? Да к чёрту шло всё! — Оскалившись, он вернулся на своё место к столу.

Закинув ноги на него, сел и, откинув голову назад, накрыл лицо газетой.