Злодей в клетке (джен)

«Так… Кусочек стеклянного коралла. Гриб художника… Папоротник-темнушка… — Морок поморщился. — Он же только в самой глуши болот растёт! Так, что ещё… Вещь того, кого хочешь, чтобы забыли, класть самой последней».

Превратившись в воробья, он вылетел за грибом художника — его достать было как нечего делать. Так думал он…

Увидев на пути лес, Морок быстро стал малым пёстрым дятлом и замедлил полёт. Лес огромен, за ним присматривал Леший. Быстро отбросив мысли о том, что лучше пустить всё на самотёк, лже-дятел сел на ствол дерева и быстро осмотрелся: как назло ни одного грибочка, даже самого маленького, он не нашёл. Со вздохом прикинув объём работы, он немного загрустил.

Тут на соседнее дерево залезла белка с большой шишкой в зубах. Усевшись поудобнее, она уже приготовилась со вкусом разгрызать шишку, но тут к ней подсел Морок, уже придумавший, как «припахать» её к своим поиски. Для вида он постучал по стволу, а потом, будто случайно, увидел белочку.

— Меня жена убьёт, если ей не достану этот несчастный грибочек… — притворно забормотал бывший тёмный князь, пытаясь обратить на себя внимание грызущей шишку белки. — Агрх, она вообще видит что-то, кроме шишки?!

Белка навострила ушки и отложила свой обед.

— Грибочек? Извините, сэр, я могу Вам помочь?

«Сработало!» — Морок мысленно ликовал.

— Не думаю… Ты не видела что-то типа трутовика, на нижней части которого можно рисовать?

— Может, и видела. Я знаю, где много трутовиков растёт — возможно, и Ваш там точно будет. Это недалеко, летите за мной! — Белочка шустро перепрыгнула на ствол соседнего дерева, а после дальше и дальше… Морок едва поспевал за ней.

— А вот и они! — пискнула белка, указав лапкой в сторону трухлявого орешника, на котором было полно разноцветных трутовых грибов и чаги.

— Спасибо тебе огромное! — успел крикнуть дятел вслед удаляющейся белочке.

Взяв гриб такого размера, чтобы можно было донести его до библиотеки, он сменил облик дятла на голубиный и в лапках дотащил его.

* * *

Кинув прохладный, слегка склизкий трутовик в угол, Морок с облегчением выдохнул.

«Так, что там ещё по списку… Коралл и папоротник. Наверное, лучше сейчас папоротник пойти добывать — потом хоть чистый будет после поисков стеклянного коралла».

Но сначала передышка — он устал и чертовски проголодался. Став воробушком и вылетев на улицу, Морок принялся искать, где можно было бы поесть что-то приличное, а не крошки, насекомых и другую дрянь. Вдруг ему в нос ударил запах какой-то выпечки и, кажется, чего-то ещё…

«Точно! Это же гренки готовят».

Осторожно полетев туда, откуда так вкусно пахло, он оказался у дома, где жила Варя с подругами.

«Да блин! Найду что-то другое, не хочу таскать их еду…».

Воробей нахмурился, если вообще так можно сказать про птицу, и скрылся. Он всё ещё не мог просто даже посмотреть на Варю — сразу хотелось подойти к ней и извиниться, поговорить с ней, попросить не бросать его. Но он помнил, что Колючка всё ещё в обиде, раз даже к клетке не подходит и не выходит ни на минуту ночью, чтобы увидеться с ним.

Обнаружив у проходившего мимо туриста торчавший пакетик с печеньем, он проворно сел на него и продырявил. Выхватив кое-как одну печеньку, Морок полетел в обратном направлении от того, кого он ограбил.

Усевшись на крыше, он превратился в рыжего кота и с аппетитом съел выпечку. Когда последние крошки были съедены, он поднял голову и голодным взглядом осмотрелся, нет ли ещё чего-нибудь. Поняв, что ничего больше нет, кот спрыгнул с крыши, в полёте став синицей.

* * *

Небо было таким тёмным из-за туч, что, казалось, будто уже наступила ночь. Моросил противный холодный дождик.

На пол к трутовику и веточке папоротника на редкость аккуратно лёг кусочек полупрозрачного, сверкавшего чуть ли не всеми цветами радуги коралла.

— Ненавижу, — злобно мяукнул промокший до последней шерстинки рыжий голубоглазый кот. Его очень утомили «прогулка» по болоту и «игра в догонялки» с огромной зубастой рыбёхой, не желавшей подпускать его к кораллу. Пришлось постараться, чтобы как можно быстрее достать компоненты древнего заклятья.

— Есть! Стоп, сколько сейчас времени? — испуганно спросил самого себя Морок, ища часы. У него было… — Чуть меньше двадцати минут, — подытожил он. Сейчас лучше пойти, нет — полететь домой в клетку, а доделать это заклятье ночью, когда все будут спать.

Быстро окинув взглядом страницу с рецептом заклятья, он удостоверился, что всё нужное прочёл, но на всякий случай прочитал вслух последние слова, написанные ярко-красными чернилами: «Заклятие очень сильное — его почти невозможно разрушить. Перед тем, как его запустить, подумайте ещё раз: может не стоит?». Пф! Его это не остановит. Так думал Морок, не прочитав внизу страницы почти стёртые слова, гласящие о том, что так как заклятие очень старое и мощное, оно может со временем перестать действовать без побочных действий — ведь компоненты заклятия немного меняются. Иными словами, заклятие-то сработает, но кроме основного действия может проявиться что-то ещё.

Немного отдохнув, он поспешил к дому девочек. Надо успеть выпустить подставного ворона и забраться на его место. Из приоткрытого окна он услышал больно полоснувшие его где-то внутри слова.

— Боюсь его, мне он не нравится. С таким настроем я не могу ухаживать за птицей… Давай, это уже будешь делать ты? — Варя говорила с заметной грустью.

Отвлекающий манёвр со стуком в дверь сработал: Маша и Варя на время скрылись. Быстро выпроводив из своего «дома» чужого ворона, он быстро сменил облик на тот, который привыкли видеть подруги Вари: чёрный ворон с голубыми глазами, слегка перевязанным крылом и спокойным, несколько нахальным характером. Как только дверца с лёгким скрипом закрылась, в помещение вернулись две подружки и продолжили разговор.

— Варя, что произошло? Ты ещё буквально позавчера обожала этого ворона…

— Я расскажу завтра. — Варя с ненавистью посмотрела в сторону подавленного Морока и вышла.

«Что она расскажет?! — с ужасом спросил себя он. — Да, надо действовать уже сегодня ночью. Пока ещё не поздно…».

* * *

Приготовив основу для заклятия, Морок, пребывший в облике Иванушки, со вздохом взял гриб художника. Затаив дыхание, он подошёл к котлу и, словно что-то выжидая в глубине души, посмотрел в булькающую жидкость. Закрыв глаза на несколько секунд, он наконец решился. Трутовик полетел в зеленоватого-голубовато-серую жидкость. Звук от падения был такой, словно трутовик упал не в бурлящую жижу, а прямиком в болотную трясину. От мелких капель, разлетевшихся из котелка, Морок поморщился.

Веточка упала в котелок без брызг, но на всякий случай Морок всё равно прищурился — а вдруг.

Тяжелее всего было писать уже дрожавшей рукой слово, успевшее стать ему вторым именем: «Морок». Мрак… Тьма…

«Нет, — негромко сказал он неизвестно кому или чему. — Она дружила не с Мороком… А со мной. Настоящим мной?..» Зачеркнув слово «Морок», он аккуратно выписал своё имя: «Влад». Теперь всё было правильно.

Бумажка медленно, немного кружась, плавно полетела вниз. Коснувшись почти готовой основы для заклятия, она начала пропитываться жидкостью, успевшей сменить цвет на какой-то мутноватый сине-чёрный. Но потом резко начала превращаться в… Чёрный дым?! А зачёркнутое «Морок» и его имя засветились ярко-жёлтым сиянием, оставаясь над парообразной жидкостью.

Нервно сглотнув и отмахнувшись от жгучих воспоминаний о том, как Варя, исчезая в магической вспышке, заплакала, он начал читать:

— Кто бы то ни был, меня ты забудь. К заклятию сильному мне пришлось прибегну́ть. Исчезну я из памяти твоей, но помнить буду навсегда в своей.

Стоило ему договорить слова-ключ к заклятию, как светящиеся буквы растворились и будто… Испарились?

Содержимое в котелке завертелось, закружилось… Выхватив несколько стеклянных флаконов, стоявших тут же на столе, Морок быстро наполнил их и, сцепив их в прочной связке, филином вылетел на улицу. Чем ближе он был к окну, тем тяжелее было ему взмахивать крыльями. Всё внутри вообще сжалось до ничтожно малых размеров…

Сев на окно и печально глядя на мирно спавшую девочку, Морок ненадолго успокоился и спрыгнул на пол, сменив облик с филина на Иванушкин. Поправив Варе выбившуюся прядь за ухо, он улыбнулся, но эта улыбка тут же исчезла, когда его сознание пронзили стрелой слова: «Для чего ты всё это затеял? Давай. Открой флакон». С небольшим хлопком открылась крышка, и тускло светящееся содержимое, словно неуверенно, как бы спрашивая, можно ли выйти, подлетело к лицу Вари. В сознании Морока отчётливо отпечатались его слова, которыми он запускал заклятие. Когда светящийся разными мрачными цветами пар начал впитываться в сознание девочки, из ниоткуда в глазах «ворона» стали ярко всплывать моменты, которые, как он понял, видела Варя: вот она держит ворона лицом к себе, вот испуганно видит свою голубоглазую копию, вот сидит с ним на крыше, вот играет с ним в догонялки, вот… Все эти моменты будто небрежно стирали ластиком… У него на глазах…

И вот последнее воспоминание с ним было стёрто из памяти Вари. Проделав то же самое, но уже без такой боли, с Машей и Снежкой и удалив записи из телефона с ним, Морок вылетел «на охоту» за Алёнкой.

Теперь всё. Никто не помнит ворона с поломанным крылом…