Народный и бытовой эпос (джен)

Была на свете одна деревня, где в лачужке жили старик да старуха, а у них дочка родилась. Померла как-то старуха, и женился старик на другой женщине…

Сколько лет прошло, да никто не знает; а живут в деревушке старой, лачужке ветхой старик, мачеха, падчерица да мачехина дочка. Каждый падчерица дела делала: встанет, оденется, обуется да за работёнку примется — то печку вытопить, то за водой сходить, то бельё постирать, то тесто вымесить. А мачехина дочка всё спит-спит, храпит-храпит, ничего не делает — только сладостями обжирается и от этого становится ещё более жирной и уродливой. Мачеха любила свою дочку: потакала ей во всех прихотях, кормила досыта, поила допьяна (от этого мачехина дочка становилась всё ленивей и ленивей); а падчерицу ненавидела: не поила, не кормила, только била. А старик наоборот уважал свою родную девочку.

Вот и утро наступило.

— Ку-ка-ре-ку! — прокричал петух.

Падчерица встала только, набросилась на неё мачеха:

— Ах ты, ленивая тварь! А ну-ка, иди за водой!

Нечего делать — взяла вёдра и пошла на реку; наполнила вёдра и пошла назад, только вот заблудилась. Шла, шла, шла и пришла — видит избушку на курьих ножках, на крыше орёл чёрный сидит; окна тени сторожат; ходит у избушки шестиногое, шестирукое, шестиглазое чудо-юдо. Увидал орёл девушка, да закричит как. Дверь избушки отворилась и появилась на пороге Баба-Яга.

— Что, красная дéвица, пришла?

— Бабушка-Яга, приюти меня, я заблудилась!

— Ну, хорошо.

Напоила, накормила Баба-Яга девушку и стала расспрашивать:

— Что, красная дéвица, дело пытаешь иль от дела лытаешь?

— Дело пытаю, бабушка!

— Что ж ты хочешь, а?

— Хочу, чтоб ты матушку мою вернула!

— Эх, нельзя, прости, не могу я это сделать; но я тебе подарю кусок золота волшебного — как посмотришь ты в него, матушку свою увидишь!

Стала капаться Баба-Яга и нашла кусок-то не простой, а золотой. Взяла его падчерица:

— Благодарю, — кричит, — бабушка!

И пришла домой. Увидела мачехина дочка кусок золота волшебного и стала завидовать падчерице.

Наутро пошла мачехина дочка в лес, да заблудилась. Шла, шла, шла и пришла — видит избушку на курьих ножках, на крыше орёл чёрный сидит; окна тени сторожат; ходит у избушки шестиногое, шестирукое, шестиглазое чудо-юдо. Увидал орёл девушка, да закричит как. Дверь избушки отворилась и появилась на пороге Баба-Яга.

— Что, красная дéвица, пришла?

— Бабка, приюти-ка меня, я заблудилась!

— Ну, хорошо.

Напоила, накормила Баба-Яга мачехину дочку и стала расспрашивать:

— Что, красная дéвица, дело пытаешь иль от дела лытаешь?

— Дело пытаю, бабка!

— Что ж ты хочешь, а?

— Хочу, чтоб ты дала мне кусок золота волшебного!

— Извиняй, красная дéвица, ни слитка единого не осталось…

— Ах ты, ведьма старая! Ах ты, гадина-жадина! Ни одного куска паршивого у тебя не осталось!

Рассердилась Баба-Яга, стукнула железным сапогом; мачехина дочка тот час исчезла.

Поутру встала мачеха и видит — дочки-то её нету! Обозлилась мачеха и пошла по лесу гулять — дочь искать. Искала, искала, искала, да не нашла! Вернулась домой, просит у старика и падчерицы прощения:

— Простите меня! Буду всех кормить хорошо, поить на славу! Ну, простите! Ну, пожалуйста!

— Нет, — молвят ей старик и падчерица. — Жестокая ты, неискренняя; уходи-ка лучше в лес дремучий!

Прогнали они мачеху в лес дремучий — её там волки серые по дороге съели; с той поры жили старик и дочка хорошо.