Старая сказка (джен)

Ясное небо обещало удивительно солнечный день, но на лесной дороге пока было темновато — солнце ещё не поднялось из-за деревьев. Адриану со всей ясностью вспомнился день, когда он мчался по этой дороге за каретой Сэнди. С того времени произошло столько разных событий, что принцу не верилось, что это в самом деле было всего несколько дней тому назад. Гильом рвался его сопровождать, считая, что со сломанной рукой ему небезопасно будет ехать одному, но Адриан настоял на своем. Он хотел лично отвезти Сэнди приглашение от своей матери, и не хотел, чтобы их встреча с Сэнди проходила на глазах Орси. Тот непременно что-нибудь заметит и будет потом подначивать своего подопечного его влюбленностью.

Ее величество очень хотела как-нибудь вознаградить спасительницу сына, вернувшую Адриана из Полуночного мира, а к тому же, в их единственную встречу Сэнди произвела на королеву исключительно хорошее впечатление, так что теперь Эйслин, к радости Адриана, пожелала видеть Сэнди в числе своих фрейлин. Такой чести добивались для своих дочерей и племянниц рыцари и лорды, и для дочери королевского лесничего это был головокружительный взлет, но Адриана куда больше радовало то, что теперь он сможет каждый день видеться с Сэнди во дворце. Теперь, когда она станет участвовать в жизни двора, и у него будет возможность пригласить ее на танец (может быть, он даже сам поможет ей выучить сложные придворные танцы!), мысль о том, чтобы участвовать в придворных праздниках, больше не вызывала у него такой неловкости. Наоборот, Адриан начал думать о них с предвкушением.

Он успел проехать почти половину дороги, когда неожиданно увидел за деревьями пятно белого света — серебристого и яркого, настолько явно и отчетливо потустороннего, что Адриан сразу вспомнил краски и цвета Полуночной страны. Сердце у принца екнуло. Он сам не знал, чего ему хочется больше — подъехать поближе и узнать, откуда взялось это серебристое сияния, или же отвернуться и как можно быстрее проехать это место, чтобы случайно не оказаться снова втянутым в эльфийские дела. Но, очевидно, любой человек, хотя бы один раз соприкоснувшийся с Полуночной страной и ее обитателями, на всю оставшуюся жизнь отравлен совершенно противоестественной тягой ко всему, что как-то связано с Подлунным миром. Мысленно кляня себя за глупость, Адриан тем не менее решительно натянул здоровой рукой повод и довольно неуклюже сполз с седла (Гильом был прав, проделать это, пользуясь только одной рукой, действительно было значительно сложнее).

Прежде, чем он успел зайти за деревья, серебристое сияние приблизилось само, и на дорогу с поистине королевской величавостью ступила фея в длинном, струящемся светлом платье — та самая фея, которую Сэнди называла своей крестной и которая прислала ей кольцо, сказав, что это осязаемая связь с Полуночной страной, и что поддержка эльфов будет с ними в поединке с ведьмой. Может, так оно и было — во всяком случае, ни Адриан, ни Сэнди с Беном не погибли, не сошли с ума и не получили значительных увечий, а это уже можно было считать большой удачей.

— Здравствуй, принц! — сказала фея, улыбаясь ему сразу и губами, и глазами. В отличие от прочих эльфов, улыбка у крестной Сэнди была не лукавой, а почти по-матерински нежной. Адриану вспомнилась, что она говорила о том действии, которое произвело на них с сестрой смерть Ормонда, и о любви, которую они испытывают к народу Полуденной страны. — Я слышала, вы с Сэнди и ее отцом успешно справились со злобной ведьмой?..

— Нет, госпожа, — с поклоном сказал Адриан. — На самом деле, ведьму одолел Гильом Орси.

— Не скромничайте, принц… По вам видно, что вы приложили руку к победе над ведьмой, и что схватка была жаркой. Надеюсь, моей крестнице, по крайней мере, эта дрянь не расцарапала лицо?

— Нет, госпожа, — поспешно сказал Адриан, поежившись при одной мысли о такой возможности.

— Ну а вы сами?.. Вас не очень огорчило то, что она с вами сделала? — в голосе феи слышалось сочувствие. Адриан вдруг подумал, что, если бы он сейчас взмолился — помогите мне, миледи, наверняка ваша магия может избавить меня от этих ужасных шрамов! — фея бы наверняка ему не отказала.

Только вот он и без этого уже обязан эльфам слишком многим.

"Люди ненасытны — и неблагодарны. Выполнишь одно их желание, и у них тут же появится десять новых!" — вспомнил Адриан и стиснул зубы. Он сын Эдварда, и он не может опорочить свой народ.

— У нас считается, что шрамы украшают рыцаря, — с фальшивой бодростью ответил он. И сердце на секунду защемило от упущенной возможности.

— В самом деле?.. Ну, пусть украшают, — согласилась фея, и бесцеремонно прикоснулась пальцами к бинтам на его щеке. Под повязкой почему-то стало горячо, и Адриану показалось, что по его ранам ползают десятки муравьев. Но это ощущение быстро прошло, и мимолётно вспыхнувшая в нем надежда, что сестра правительницы эльфов сжалится над ним и сотворит непрошенное чудо, тут же улетучилась, поскольку Адриан все еще чувствовал болезненный отек и понимал, что его раны никуда не делись.

Он приложил все усилия, чтобы его лицо не выдало испытанного им в эту минуту разочарования.

— Вы, полагаю, едете за Сэнди, принц?.. — спросила фея между тем, и в ее взгляде промелькнуло свойственное эльфам выражение лукавого веселья.

— Да. Моя матушка решила сделать ее своей фрейлиной.

— Прекрасное решение!.. Уверен, королева не будет разочарована. Передавайте Сэнди мои поздравления. Пускай хорошенько развлечется при дворе. Я имею в виду — охота, маскарады, катание по реке на королевской барже… Бедная девочка заслужила наконец-то хоть чуть-чуть повеселиться! Вы со мной согласны, Адриан?..

— Да, госпожа, я целиком и полностью согласен. И постараюсь сделать все возможное, чтобы Сэнди почувствовала себя при дворе, как дома.

— Замечательно, — кивнула фея. — Люди полагают, что нельзя верить эльфийским предсказаниям, и это правда — многие из наших предсказаний делаются для того, чтобы пошутить над людьми или запутать тех, кому эти пророчества были сделаны. Но я все же рискну сказать, что худшее для вас уже осталось позади, и что вы с Сэнди будете очень счастливы.

Адриан невольно вздрогнул, услышав эти последние слова. «Вы с Сэнди»… что она хотела этим сказать? Она имела в виду, «вы и Сэнди», или…?

Может, фее-крестной каким-то образом стало известно о его влюбленности, и таким способом она хотела дать понять, что он сумеет завоевать сердце её крестницы?

— А… — начал он, но фея покачала головой.

— Нет, Адриан. Я уже сказала вам больше, чем имела право говорить, так что не вынуждайте меня снова нарушать наши законы. Мы — не ваши слуги и помощники, чтобы помогать вам в ваших людских делах и всячески заботиться о вашем благе! Но вы вроде бы неглупый юноша… Надеюсь, что вы сумеете сами сделать правильные выводы.

Поприветствовав принца и предложив ему чай с домашним пирогом — поскольку Адриан, и правда, не успел позавтракать, слишком он торопился передать ей приглашение от королевы — Сэнди, к его разочарованию, не села рядом с ним.

Она наполнила кувшин нагретой в очаге водой и подхватила с полки медный раз. Принц дернулся было помочь, но она покачала головой — «не надо, сама справлюсь».

— Собираюсь отнести наверх, — сказала Сэнди в ответ на его вопросительный взгляд. — С тех пор, как мы сказали, что их мать погибла, Анна и Мария не спускались вниз. Бен говорит, когда он заглянул в их комнату в последний раз, они лежали на кровати Марии в обнимку и рыдали. Им стоит умыться… и хоть что-нибудь поесть. Они за весь вчерашний день не съели ни кусочка.

Адриан закатил глаза.

— О Боже, Сэнди!.. После всего, что они сделали, ты еще продолжаешь им прислуживать?!

— Это совсем другое, — возмутилась Сэнди. — Ты же понимаешь. Сейчас они валяются в кровати не потому, что ленятся. Они убиты горем. Мелиссандра же, в конце концов, была их матерью…

Адриан вздохнул, но промолчал. На самом деле он, конечно, понимал.

Сэнди, похоже, все же удалось уговорить сводных сестер умыться и спуститься к завтраку. Выглядели они ужасно — бледные, словно лунатики, с нечесанными волосами и опухшими глазами, они, казалось, плохо понимали, что они здесь делают. Даже присутствие Его высочества в доме лесничего не вывело сестер из их сомнамбулического состояния — впрочем, они уже были осведомлены о его участии в предшествующих событиях, поэтому не удивились его появлению.

Сам Адриан, хотя и был настроен по отношению к сводным сестрам Сэнди с холодной враждебностью, как к обидчикам любимой девушки, невольно испытал сочувствие к их горю. Что ж, даже дурные люди любят своих близких, а у сестер Сэнди на всем свете не было никаких родственников, кроме Мелиссандры. И все эти годы ведьма тщательно следила, чтобы ее дочери не завели себе друзей вне дома, потому что это угрожало ее тайнам. Так что после смерти Мелиссандры они, надо думать, ощущали, что остались совершенно одни на всем белом свете.

Сестры сели за стол и попытались есть, но аппетита у них явно не было. От каши они сразу отказались, и едва-едва притронулись к поджаренным на каминной решетке ломтикам хлеба. А вот травяной чай, в который Сэнди щедро положила мед, они глотали с жадностью — видимо, за последние сутки они столько плакали, что теперь их мучила жажда.

Бен подождал, пока сестры нальют себе по второй чашке, а потом с неохотой сказал :

— Я не хотел бы говорить об этом, чтобы не растравлять ваше горе еще больше, но вы должны знать… Вчера, пока вы были у себя, я собрал вещи вашей матери, в том числе те, которые я ей дарил, и сжег за домом. Я понимаю, что ее имущество должно было перейти к вам, но, к сожалению, я не мог поступить иначе. Мы не знаем, что она делала со всеми этими вещами, но на них могли остаться следы темной магии, и сэр Гильом Орси сказал, что мне стоит избавиться от них. Держать их в доме может быть опасно.

Плечи у Анны снова задрожали, и из покрасневших глаз опять хлынули слезы.

— Что же с нами теперь будет? Куда мы пойдём?.. — вырвалось у нее в перерывах между всхлипываниями.

Бледная, опухшая от слез Мария злобно толкнула ее в бок.

— Перестань хныкать. Можно подумать, у тебя нет ни капли гордости!

Бен, который с плохо скрытой жалостью смотрел на своих зареванных падчериц, подперев подбородок кулаком, в ответ на это замечание невесело хмыкнул.

— Гордость — вещь хорошая, — заметил он. — Только вот вам двоим гордиться нечем. Вы по-свински поступали с Сэнди. Я очень надеюсь, что теперь, когда вы почти взрослые, вы разберетесь с тем, какими людьми вы выросли и какими хотите быть на самом деле. Ну и, разумеется, вам придется научиться самим о себе заботиться и помогать мне с хозяйством. Я не могу до конца своей жизни быть вам нянькой и прислугой, даже если бы я этого хотел.

Анна с Марией вытаращились на Бена.

— По хозяйству?.. — повторила Анна удивленно.

— Ты хочешь сказать, что ты нас не прогонишь? — эхом откликнулась ее сестра.

Бен поморщился.

— Ну как вы себе это представляете?.. Я восемь лет жил с вами под одной крышей, считал вас своими дочерьми, а теперь выгоню на улицу? Вы, безусловно, оказались совсем не такими, какими я считал вас все эти годы, но я не могу считать, что мы чужие. А нормальные отцы, даже приемные, не выгоняют детей из дома только потому, что они в них разочарованы… К тому же, я стараюсь думать, что по крайней мере часть ваших поступков была связана с дурным влиянием вашей покойной матери. И я очень хотел бы верить в то, что вы способны стать лучше, а не оставаться на всю жизнь теми эгоистичными и избалованными девицами, которыми она вас сделала.

Анна снова начала хлюпать носом — в этот раз, надо думать, уже не от страха, а от облегчения. А может быть, и от раскаяния, чем черт не шутит, подумал Адриан. Сильное потрясение порой способно изменить людей…

Мария опасливо покосилась на Сэнди, явно ожидая, что та станет возражать. На ее месте Адриан тоже не сомневался бы, что Сэнди не захочет делить с ними дом после того, как они обращались с ней все эти годы.

Бен тоже заметил этот быстрый, вороватый взгляд, и ответил Марии вслух.

— Сэнди не против, чтобы вы остались. Королева Эйслин приглашает ее ко двору, так что ей в любом случае не нужно будет постоянно с вами видеться.

Комнатка, которую королева отвела для Сэнди, выглядела мило и уютно. Она была довольно маленькой, чуть ли не в шесть раз меньше спальни принца, но, по правде говоря, Адриан тоже предпочел бы комнату поменьше — собственная спальня казалась ему огромной, словно танцевальный зал, по ней вечно гуляли сквозняки, а для того, чтобы согреться, нужно было задернуть тяжелый балдахин вокруг кровати и залезть под одеяло с грелкой. Но тут уж ничего не поделаешь — наследный принц обязан жить в большой, роскошной комнате, так что приходилось мириться со всеми связанными с этим неудобствами, а вот Сэнди будет отлично чувствовать себя в этой маленькой комнатке, которая зимой заполнится теплом от весело горящего камина. Принц еще раз окинул внимательным взглядом все детали обстановки — светлый полог на кровати, деревянную резную ширму, за которой новая фрейлина королевы будет переодеваться, умывальный столик с серебряным рукомойником… К приезду Сэнди королева сделала будущей фрейлине роскошный подарок — овальное зеркало тролльей работы, один из даров, присланных Эдварду с его супругой Королем Нижнего мира, и оправленное человеческими мастерами в красивую деревянную оправу с завитушками, напоминающими то ли языки пламени, то ли лепестки цветов. Зеркала подземных мастеров стоили очень дорого и вообще считались большой редкостью, но королева, видимо, очень хотела порадовать Сэнди, возвратившую ей сына, и сочла такой подарок куда более уместным, чем простые платья или драгоценности. В этом Адриан был согласен с матерью — такой красивой девушке, как Сэнди, украшения и дорогие платья просто не нужны. Принц подошел к маленькому столику рядом с зеркалом и поставил в небольшую вазу собранный в саду букет цветов. Сэнди, конечно, не догадается, что это он его принес, она решит, что цветы в комнате у новой фрейлины поставил кто-то из прислуги, подготавливавшей комнату к ее приезду. Ну и пусть. Ему просто хотелось, чтобы, кроме подарка от королевы, в этой комнате было и что-то от него. Что-то такое, что сможет доставить Сэнди радость. Впереди у него масса времени, чтобы узнать, что ей нравится. Тогда он сможет присылать ей какие-нибудь приятные подарки — корзину любимых фруктов, самые любимые пирожные…

Адриан уже собирался выйти из чужой спальни, но тут его взгляд случайно упал на зеркало, и сердца снова екнуло при виде бинта на щеке. Лекарь, делавший перевязки, говорил, что раны заживают хорошо, но при этом так хмурился и кусал губы, что у Адриана не возникло ни малейшего желания попросить зеркало и посмотреть на проклятые порезы со стороны. Но теперь, когда Сэнди вот-вот должна была приехать, прятаться от самого себя не было смысла, и он, стиснув зубы, подошел поближе к зеркалу и решительно сорвал повязку с головы.

В первый момент он понял только то, что щеку у него все-таки не перекосило, и что отек уже спал — и с его губ сорвался долгий, облегченный вздох.

Раны действительно зажили очень ровно и казались тоньше и бледнее, чем можно было надеяться, учитывая, что щеку ему ведьма разодрала совсем недавно. Но мгновение спустя Адриан осознал, что шрамы на его лице вообще выглядят совсем не так, как полагается. Вместо того, чтобы тянуться сверху вниз, от щеки к подбородку, они загибались, красиво очерчивая скулу, и придавали его слишком моложавому пока лицу нотку мрачного мужественного обаяния.

Адриан сам не знал, смеяться ему или плакать. Повязка ему определенно была больше не нужна, и выглядит он… что ж, отлично выглядит, надо признать, по-своему ничуть не хуже, чем до своего ранения. Но надо будет выкроить минутку и рассказать Сэнди о том, что он случайно ляпнул в разговоре с ее крестной — иначе она определенно не поймет, что с ним произошло, и будет шевелить бровями так же удивленно, как несчастный королевский лекарь. Сэнди-то, в отличие от придворных, видела его царапины вблизи — в хижине на болоте, когда промывала его раны.

Впрочем, это все — дело десятое. Самое главное, что теперь ей будет приятно на него смотреть.

И они теперь будут жить в одном дворце и видеться, сколько угодно.

Фея-крестная была права — все худшее уже осталось позади, и теперь они будут счастливы.