Незакрытые гештальты, или Все дороги ведут в Хогвартс (гет)

Ликование, эйфория, блаженство — как найти точное или хотя бы отдалённо подходящее этому чувству определение? Потрясённая Гермиона безнадёжно тонула в поцелуях и объятиях, готовая полностью раствориться в этом абсолютно новом для себя удовольствии, осознавая, что пути назад больше нет.

— Совсем стыд потеряли! —недовольный женский голос заставил их обоих очнуться и с сожалением оторваться друг от друга. — Средь бела дня, прямо на улице! Вам что, потискаться больше негде?

Гермиона открыла глаза и ахнула — Драко пожирал её таким откровенным взглядом, что, если бы он не прижимал её к себе так сильно, она точно распласталась бы сейчас в луже, образовавшейся прямо под их ногами.

И куда подевалось то бесстрашие, с которым она только что практически набросилась на остолбеневшего Малфоя?

— Что мы наделали? — севшим голосом прохрипел Драко, но тут же снова накрыл её губы своими, на этот раз трепетно, не спеша, словно смакуя, и у Гермионы закружилась голова от этого ни с чем не сравнимого ощущения невесомости и нежности — такого волнительного, такого чувственного.

И такого запретного.

— Я боялся, что никогда не узнаю, каково это, — он всё же нашёл в себе силы прервать поцелуй и, порывисто выдохнув, прижался лбом к её лбу.

Гермиона ещё крепче вцепилась в него, пытаясь отдышаться и как-то осмыслить происходящее, но мозг упорно отказывался включаться.

— Как давно? — одними губами прошептала она, замерев.

— С того разговора в подсобке, — он выпустил её из объятий и отступил на шаг. — Твои слёзы что-то перевернули во мне. Я никогда ничего подобного не испытывал, клянусь. Я не просто увидел твоё отчаяние, я прочувствовал его как своё собственное, и мне так захотелось схватить тебя, встряхнуть, заставить поверить в то, что ты не одна, что не всё потеряно.

Драко взял её ладони в свои и поднёс к губам. Привычный мир прямо сейчас разлетался вдребезги, впереди была неизвестность, но он отчего-то был абсолютно уверен в правильности происходящего, и это придавало сил и в то же время пугало.

— Это слишком серьёзно, — он покачал головой, и в его взгляде промелькнула тревога. — Ты заслуживаешь большего. Я не хочу, чтобы ты сожалела потом.

— Почему я должна сожалеть? — с замиранием сердца спросила она, боясь услышать ответ.

— Потому что я ничего не смогу предложить тебе, — помедлил с ответом Малфой, отпуская её руки. — Ни титул, ни статус, ни фамилию. Ничего, кроме самого себя, и того, что я чувствую.

В лёгких словно закончился воздух, и Гермиона с ужасом поняла, что не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мир вокруг практически перестал существовать, сузившись до пары потемневших антрацитовых глаз.

«Если то, что ты чувствуешь, взаимно, не лишай себя счастья. Иначе будешь всю жизнь жалеть».

— А мне больше ничего и не нужно, — пришла в себя Гермиона, делая шаг вперёд. — Даже если я и пожалею потом.

Малфой моментально сгрёб её в охапку и зарылся лицом в копну мокрых волос, тяжело дыша.

— До активации порт-ключа осталась пара часов. Я не знаю, сколько времени пробуду там, но обещаю, что вернусь при первой же возможности, — попытался собраться с мыслями он. — Мне так много нужно тебе сказать…

Но когда спустя восемь бесконечно долгих и невыносимо одиноких дней он переступил порог её дома, слова оказались излишни. И той же ночью в роскошном уилтширском особняке на вытканном золотыми нитями гобелене с фамильным древом семейства Малфой проклюнулась новая крошечная веточка.

* * *

— Вот, собственно, и всё. Что скажешь?

В кабинете воцарилась вязкая, настороженная тишина. Портреты директоров Хогвартса, все до единого, замерли после того, как МакГонагалл в общих чертах изложила свой план. Даже маленькая непоседа Викки, вдоволь поелозив у матери на коленях, благополучно уснула.

Гермиона осторожно встала и бережно перенесла девочку на диван, укрыв пледом и обложив подушками.

— Даже не знаю, что сказать, профессор МакГонагалл…

— Просто Минерва, моя дорогая, — благодушно разрешила та, взмахом палочки подогревая чайник. — Ты и сама понимаешь, что твоё возвращение не пройдёт незамеченным, а, значит, нужно правильно всё организовать.

— Настоящей львице бояться нечего, вы сами это сказали несколько минут назад, — напомнила Гермиона. — Да и Драко настроен решительно. Поверьте, нас никак не заденут досужие разговоры.

— Вас, возможно, и не заденут, а о репутации малышки надо позаботиться уже сейчас, — поучительно изрекла Минерва. — Это в маггловском обществе давно никому нет дела до того, в браке рождён ребёнок или нет. А здесь этому до сих пор придают значение, дорогая, и в некоторых случаях — особенное. Надеюсь, ты и сама понимаешь, что ваш случай именно такой.

Крыть было нечем. Гермиона, разумеется, догадывалась, с чем именно смешают её, стоит ей появиться здесь с ребёнком от только что овдовевшего Драко. И ладно её — с этим-то как раз она готова была смириться — но Викки… Здесь МакГонагалл была абсолютно права: бескомпромиссное консервативное сообщество не простит девочке обстоятельств её появления на свет.

— А почему Хогвартс? — после недолгого раздумья решила уточнить Гермиона.

— Но ведь это же очевидно — если ты хочешь как следует спрятать что-то, нужно поместить это на самом видном месте. Согласна?

— Да, — рассеянно кивнула Грейнджер, всё ещё пребывая в раздумьях. — А применительно к магической Британии — в Хогвартсе.

— Именно. И, вроде бы, что необычного в том, что героиня Второй Магической войны решила вернуться? Но тебя не было целых четыре года, и сначала эта новость, конечно, будет у всех на устах, а через некоторое время интерес к твоей персоне пропадёт, и про Гермиону Грейнджер все благополучно забудут, — устало подытожила МакГонагалл. — А потом, спустя год или два, уже никому не будет никакого дела до ваших с мистером Малфоем отношений и до вашей дочери. Но прямо сейчас афишировать ни то, ни другое не следует, поверь мне. Информация должна быть дозированной и правильно поданной. Я легко это организую, даже не сомневайся.

— Мне надо подумать, — выдавила наконец Гермиона. — Это так неожиданно... К тому же, я почти уверена в том, что Драко не согласится.

— Я, разумеется, ни на чём не настаиваю — я всего лишь хочу помочь. Выбор за вами. Точнее, за тобой, — многозначительно посмотрела на неё МакГонагалл, — потому что — при всём уважении к мистеру Малфою — всё зависит от тебя и от того, как ты преподнесёшь ему мой план. Не спеши с ответом. Возьми паузу, обдумай всё хорошенько и только после этого поговори с ним, — и она снова перевела взгляд на спящую девочку, укрытую клетчатым красно-зелёным пледом. — Меня трудно удивить, почти невозможно, но тебе в очередной раз удалось это сделать. Ты всегда была особенной, Гермиона. Надеюсь, мистер Малфой понимает, какое сокровище ему удалось заполучить?

* * *

— Узнаю фирменный стиль лордов Малфой, — ярко-красные губы самой скандальной журналистки магической Британии образовали идеальную окружность, настолько впечатлил её небольшой прямоугольный кусок пергамента, а, точнее, сумма, которую вписал в этот чек Драко. — Вы, разумеется, в курсе, что мне и раньше приходилось оказывать кое-какие услуги вашей семье, и скажу вам откровенно, лорд Малфой, ваш отец никогда не скупился на гонорар, и вы, судя по всему, решили продолжить эту милую семейную традицию, — растерянно бормотала она, лихорадочно соображая, что же от неё потребуется, если этот молодой и красивый как бог мужчина готов заплатить ей ну просто неприлично большие деньги.

А, впрочем, какая разница — за тысячу галлеонов она согласна на всё. Вообще на всё, и он, само собой, отлично это знает.

— Мне нужна ваша помощь в чрезвычайно деликатном вопросе, мисс Скитер, — вполголоса произнёс Драко, пристально смотря на разволновавшуюся гостью. — Я уверен, что лучше вас с ним никто не справится.

Ошарашенная Рита тут же пришла в себя от такой неприкрытой лести — подобралась, прищурилась, обворожительно улыбнулась и кокетливо приподняла бровь:

— Благодарю за доверие, лорд Малфой, это большая честь для меня. Я сделаю всё, что вы пожелаете.

Драко немного помедлил, не сводя с неё глаз, а затем, отбросив последние сомнения, всё так же негромко продолжил:

— Как я уже сказал, вопрос достаточно щепетильный. Речь идёт не просто о статье в «Пророке». Мне нужна тщательно продуманная и хорошо организованная кампания по формированию общественного мнения в пользу одной очень близкой мне особы.

Пффф.

Разочарованная Скитер не поверила своим ушам. Она уже напридумывала невесть что, а он, оказывается, собирается всего-навсего безболезненно легализовать любовницу спустя месяц после смерти жены и готов платить за это тысячу галлеонов? Серьёзно?!

Да не вопрос, красавчик. Пара-тройка статей и интервью, делов-то. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. За очень-очень большие деньги.

— Я правильно понимаю, что вы намерены в скором времени представить обществу новую леди Малфой и опасаетесь осуждения из-за того, что прошло слишком мало времени со смерти вашей супруги? — осторожно сформулировала свою догадку она.

— Ни меня, ни мою невесту ни в малейшей степени не волнует чьё бы то ни было осуждение, — жёстко парировал Драко. — Самое главное для нас в сложившейся ситуации — это безопасность и спокойствие моего сына и нашей дочери.

— Ах вон оно что, — плотоядно усмехнулась Рита. — Не скрою, это будет непросто, но можете не беспокоиться, лорд Малфой. Чем сложнее задача, тем интереснее её решать, — она достала из лакированной сумочки Прытко-Пишущее Перо и приготовилась записывать детали. — Начнём с главного — и кто же эта счастливица?

— Гермиона Грейнджер, — спокойно ответил Драко, с нескрываемым удовольствием наблюдая за остолбеневшей журналисткой. — Вы побледнели, мисс Скитер. С вами всё в порядке?

Рита, судя по её перекошенной физиономии, была готова услышать всё что угодно, любое имя, но только не это. Её потрясение было настолько очевидным и однозначным, что Драко, зная о давней «любви» Скитер к Гермионе, даже на миг допустил мысль о том, что она — возможно, впервые в своей карьере — откажется от столь выгодной сделки, лишь бы и дальше всячески пакостить его любимой.

— Всё в порядке, лорд Малфой, — обольстительно улыбнулась Рита, быстро взяв себя в руки. — Просто это так неожиданно… Мы ведь говорим о той самой Гермионе Грейнджер, не так ли? — на всякий случай уточнила она, отчаянно надеясь услышать опровержение.

— Вы не ослышались, мисс Скитер, — безжалостно разочаровал её Драко. — Речь идёт о той самой Гермионе Грейнджер. Будущей леди Малфой.

— О, — только и смогла выдавить Рита, постукивая алыми наманикюренными ноготками по подлокотникам кресла и раздумывая о том, чтобы поторговаться. — Это, разумеется, усложняет дело, потому что, как вы понимаете, лорд Малфой, речь идёт не о какой-то… никому не известной ведьме, а о героине войны.

— И, если эта героиня останется довольна результатом вашей работы, вы получите от меня ещё один такой же чек, мисс Скитер, — снял все вопросы Драко. — Да, и ещё — вы должны будете детально согласовывать со мной каждый свой шаг. Надеюсь, возражений не будет? Отлично. Завтра же отправляйтесь в Хогвартс. Первое интервью вы возьмёте у МакГонагалл.

— А… причём здесь МакГонагалл? — искренне удивилась Скитер, и её Прытко-Пишущее Перо тоже изумлённо застыло в воздухе.

* * *

— Ты как будто ещё больше помолодел, — разомлевший от каминного жара и огневиски Флитвик двинул вперёд пешку и с любопытством посмотрел на бывшего коллегу. — Что, изобрёл-таки эликсир вечной молодости?

— Как всегда зришь в корень, — буркнул Снейп, напряжённо обдумывая ход. — День и ночь работаю над этим.

— Ночью, Северус, надо бы над другим работать, — лукаво подмигнул ему мастер заклинаний. — Неужели не приглядел себе никого в этом приморском раю? Ладно-ладно! Твоя жизнь — твоё дело. Хотя соседка у тебя весьма аппетитная, — понизил голос он. — И такая приветливая. Не понимаю, чего ты теряешься? Вот думаю, может мне как-нибудь дверью ошибиться, как думаешь? Всё-всё, молчу.

И он действительно умолк, понимая, что своей болтовнёй мешает другу сосредоточиться. Но, к сожалению, молчание не продлилось и минуты.

— А всё-таки хорошо тут у тебя, — мечтательно протянул Флитвик, глядя в большое панорамное окно. — Море шикарное, воздух чистейший. Чудесное местечко, что и говорить. Мне на старости лет самое то. И подальше от Хогвартса, подальше. С меня хватит, да. Нет, на первых порах мне, конечно, непривычно будет, кто ж спорит? Но ничего, привыкну.

— Так ты нашёл себе замену? — удивился Северус, отрываясь от доски.

— Святая Ровена! — подпрыгнул Флитвик, хлопнув себя по лбу. — Ты же не читаешь «Пророк», как я мог забыть? Есть у меня замена, Северус, есть! И ты ни за что на свете не догадаешься, кто это!

Снейп настороженно посмотрел на раскрасневшегося Флитвика и развёл руками:

— Ни одной мысли. И кто же он, будущий декан Рэйвенкло?

— Не он, а она, — обрадованно сообщил Филиус. — Мисс Лавгуд неожиданно изъявила желание вернуться в Хогвартс в качестве преподавателя заклинаний, а её супруг, мистер Скамандер, будет по рекомендации министерства преподавать уход за волшебными существами.

— Супружеская пара в Хогвартсе? — поразился Снейп.

— И не одна, Северус! — воодушевлённо продолжил Флитвик. — И это самая потрясающая новость! Минерву и Горация совсем скоро сменят мисс Грейнджер и мистер Малфой, и они, оказывается, тоже пара! Правда, это никак пока не афишируется, потому что у него траур и всё такое. Но самое удивительное, что Рита теперь чуть ли не каждый день публикует статьи о том, что героиня войны не просто помогает детям уже несколько лет, но и вернулась специально для того, чтобы целиком посвятить себя такому важному делу, как воспитание и обучение подрастающих поколений. Ну, а Малфой вроде как согласился преподавать исключительно по просьбе Горация, не смог, значит, отказать ему. Так что они тоже пока на подхвате, но настроены всерьёз. Как и мистер Лонгботтом, он уже помогает Помоне в теплицах. А ещё ходят слухи, что мисс Уизли раздумывает над предложением заменить мадам Хуч. И это, к твоему сведению, третья пара.

— Лонгботтом — профессор травологии? — ахнул Северус. — Профессор Лонгботтом?!

— А что тебя смущает? Он уже практически живёт в теплицах на радость Помоне, и она просто летает от счастья, что совсем скоро передаст всё это хозяйство в хорошие руки, — радостно пояснил Флитвик. — И, выходит, что все четыре факультета получат новых деканов в один год: миссис Лавгуд-Скамандер возглавит Рэйвенкло, мистер Скамандер — Хаффлпафф, мистер Малфой — Слизерин, а мисс Грейнджер — Гриффиндор. Минерва даже разрешила им жить не в школе, ну… чтобы не было излишнего внимания к их приватной жизни, ты понимаешь. Так что Хогвартс ждут грандиозные перемены, — вдруг посерьёзнел он. — Но, знаешь, меня беспокоит во всём этом только одна вещь — кто будет новым директором. Потому что министерство, как и прежде, спит и видит, как бы прибрать школу к рукам, а ведь ни Альбус, ни Минерва не позволяли этого сделать. Да и ты не позволил, несмотря на то, в какое ужасное время тебе пришлось возглавить Хогвартс. Вот я и боюсь, Северус, что пришлют кого-нибудь вроде Амбридж, и что тогда?

Снейп хотел было ответить, что ему абсолютно плевать на то, кто будет новым директором, но почему-то не смог. Что-то шевельнулось в глубине души, что-то давно забытое, такое же, как магия Хогвартса, наполнившая его тогда, когда он, отложив все свои дела, ранним утром помчался к Минерве. Что-то до боли родное и, пожалуй, единственное постоянное в этом изменчивом мире, что осталось с ним спустя годы. И именно сейчас Северус вдруг отчётливо осознал, что ему далеко не всё равно, что будет дальше с Хогвартсом. Его Хогвартсом. Особенно если принять во внимание, что всех этих свежеиспечённых профессоров он учил всего несколько лет назад, и ему прекрасно известно, чего ожидать от того же Лонгботтома или Грейнджер. Да и из Скамандера профессор, а, тем более, декан не лучше — насколько помнилось Северусу, этот тихоня-хаффлпаффец, мягко говоря, интеллектом не блистал, а уж его благоверная с этими её редискошмыгами и вовсе крайне странная кандидатура на пост главы такого серьёзного факультета как Рэйвенкло.

Просто пародия какая-то, а не преподаватели Школы чародейства и волшебства.

— Молодёжь — это хорошо, — вздохнул Флитвик, словно прочитав его мысли. — Энергичные, дерзкие, самоуверенные — так и должно быть, кто ж спорит? Вот только рядом с ними, над ними должен быть правильный человек, чтобы направлять, наставлять, вести верным путём. Это же очень важно, я так считаю. И тогда нам, старикам, можно не переживать, — он поставил пустой бокал на столик и внимательно посмотрел на Северуса. — Мир уже не тот, всё меняется так быстро, что за всем и не успеешь. Я вовсе не против перемен, нет. Но в Хогвартсе всегда была особенная атмосфера, и если уйдёт и это…

Снейп, разумеется, понял, что Флитвик неспроста затронул эту тему, но на всякий случай уточнил:

— Ты сейчас говоришь абстрактно или имеешь в виду какого-то конкретного человека?

— Да какие уж тут абстракции, — вяло отмахнулся Флитвик. — Ты и сам всё прекрасно понимаешь. Ты ещё молод, у тебя целая жизнь впереди, знаний и сил достаточно, да и опыт директорский имеется. Кто, если не ты, Северус?

* * *

Этот по-африкански знойный августовский день, казалось, никогда не закончится. Воздух уплотнился настолько, что каждый вдох приходилось делать с очевидным усилием, а голова буквально разрывалась от тупой, настойчивой боли. Но вечер, к счастью, принёс долгожданную прохладу, а вместе с ней и небольшое облегчение.

Только что передавшая Снейпу все директорские дела Минерва МакГонагалл дала ему последние наставления и, едва за ним закрылась дверь, блаженно вытянула ноги на крошечном клетчатом пуфике.

— У меня нет слов, — искренне восхитился Дамблдор, всплеснув руками, отчего его портрет подобно маятнику принялся совершать ритмичные колебания из стороны в сторону. — Нет, я, конечно, и раньше подозревал, что Шляпа ошиблась с твоим распределением, но сегодня окончательно убедился: Слизерин по тебе не просто плачет — он рыдает, Минерва. Так безупречно разыграть всё по нотам, так ловко провести Северуса, так разумно и логично всё устроить с Малфоем и Грейнджер — да тебе за это надо ещё один орден Мерлина вручить и памятник в министерстве воздвигнуть.

— Не завидуй, Альбус, — беззлобно огрызнулась довольная МакГонагалл. — Ты меня всегда недооценивал, потому и удивляешься. Ты, между прочим, и сам мог бы поговорить с Северусом и уговорить его вернуться, но зачем утруждать себя, когда есть я, так ведь?

— Ты несправедлива, Минерва, — обиженно пробурчал Дамблдор, поджимая губы. — Я всегда высоко ценил тебя и…

— … и всегда умело прятался за моей спиной, — устало вздохнула она, обмахиваясь большим веером. — Так что умерь свой сарказм и имей совесть поблагодарить меня за то, что школа и дальше будет в надёжных руках.

— Это наполняет моё сердце особенной теплотой, всё-таки Хогвартс — дело всей нашей жизни, — хитрющие голубые глаза за поблёскивающими очками-половинками внимательно следили за каждым движением руки Минервы. — И поэтому я беспокоюсь за тебя, дорогая. Как ты будешь жить без всего этого? Что ты намерена делать дальше?

— Знаешь, меня внезапно увлекла маггловская психология, — загадочно улыбнулась МакГонагалл. — Особенно та её часть, которая изучает незакрытые гештальты. Это, оказывается, так интересно. Я даже уже немного попрактиковалась. Ну так, слегка.

— Ты называешь это «слегка»?

— Ну разумеется, Альбус, — фыркнула Минерва, покосившись на портрет. — Они же все как на ладони: и Северус, и Гермиона, и Драко. Нащупать их болевые точки и дать каждому то, что ему нужно, оказалось не сложнее Люмоса.

— И это при том, что ни один из них и не думал возвращаться в Хогвартс.

— Вот именно, — веско произнесла МакГонагалл. — Никто не думал, но все захотели. И, заметь, все довольны, а больше всех мы с тобой.

— Говорю же — как по нотам! — снова восхитился Дамблдор. — Всё выглядит так, как будто мисс Грейнджер вместе с дочерью вдруг решила вернуться в Хогвартс, чтобы преподавать трансфигурацию, а недавно овдовевший мистер Малфой, чтобы немного отвлечься от трагедии в семье, согласился заменить Горация до тех пор, пока министерство не найдёт ему замену. А когда спустя некоторое время эти двое перестанут скрывать свои отношения, общество просто будет поставлено перед фактом. В конце концов, что странного в том, что между молодыми и свободными от семейных уз профессорами возникли чувства?

— Гениально, правда? В общем, теперь я всерьёз подумываю о том, чтобы адаптировать кое-какие теоретические нюансы психологии под наши реалии и ввести в программу седьмого курса новый предмет — магическая психология. В конце концов, чем мы хуже магглов? Как считаешь, Альбус, стоит?