"Что сделал, с тем и нянчись! (гет)

Сейчас

Всё когда-нибудь заканчивается. Наконец-то, к огромному облегчению Сэма, закончилась и эта поездка. За время в пути Эмма успела его ещё раз описать, ревела, не переставая, почти всю дорогу, чем жутко нервировала как его, так и матерившегося за рулём Дина. Сэм узнал о себе много нового. А ещё у него затекли и устали руки от непривычной, хоть и не тяжелой ноши. Все-таки он и сам сейчас был гораздо меньше. Вздохнув, где-то на полпути, он осторожно положил Эмму себе на коленки, вдоль ног, снял свою уже слишком большую для подростка кожаную куртку и, расстелив её на сиденье рядом, осторожно положил на неё разобиженного младенца. Вот, по крайней мере, куртка не должна промокнуть, если Эмме вдруг опять захочется сделать своё мокрое дело. Разгадав его манёвр, малышка выпростала ручки, учитывая, что её не особо-то и заворачивали, и, потянув их в сторону мальчика, красноречиво выгнула в его сторону животик. Будь на месте Сэма, Дин, он бы легко догадался о причине, но Сэм до этого с младенцами дела не имел, а потому лишь удивлённо воззрился на неё.

— Что ты хочешь?

— А-А! — закричала в ответ Эмма, потому что говорить, увы, ещё не могла. Ей было мокро, а оттого противно и холодно. На руках у помолодевшего Винчестера она могла, по крайней мере, греться. — А-А-А! — расплакалась она настолько жалостливо и грустно, состроив обиженное выражение на сморщенном личике.

— Да, что там у тебя! — рявкнул с водительского сиденья Дин. — Ты что? Её успокоить не можешь?

— Представь себе, не могу! — разозлился Сэм. Всё-таки подростковые гормоны давали о себе знать. — Она лежит и живот выгибает. Не знаю, чего хочет!

Чертыхнувшись и остановив машину на обочине, благо, на дорогу, хоть и немноголюдную они уже всё-таки выехали, Дин вышел и открыл дверь на заднее сиденье.

— Что случилось, Эмма? — устало спросил он.

Посмотрев на него самым невинным взглядом, малышка снова выгнула животик.

— Господи, Сэм! Она просто хочет, чтобы ты взял её на руки, — вздохнул Дин и сам наклонился к дочери. В его руку скользнула крохотная ручка, и Дин … снова разозлился, — Сэм! Она же замёрзла! Ты что? Не видишь? Хоть бы потрогал что ли! У неё руки просто ледяные! Не мог её одеялом укрыть?!

Сказать на это Сэму было нечего. Он и правда, как-то не догадался. Будучи сам весьма закалённым и не очень-то чувствительным к холоду, тем более, что и джинсы, и куртка, хоть и были ему сейчас велики, но оставались на нём, а потому он просто не успел замёрзнуть. О том, что младенцы, тем более новорождённые гораздо чувствительнее к перепадам температур и легко замерзают, он не знал.

— Ясно, — вздохнул Дин, и, расстегнув куртку, начал снимать собственную рубашку.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросил Сэм.

Не удостоив его ответом, Дин снял заляпанную слизью и немного его кровью рубашку, затем стянул через голову и майку, в которую быстро завернул предварительно вытащив из вороха уже мокрой одежды, Эмму, боясь, как бы она не замёрзла ещё больше. Он убрал в сторону мокрые тряпки, положил младенца на расстеленную куртку Сэма и укрыл, предварительно сложенным втрое, одеялом, которое до сих пор лежало свёрнутым в углу сиденья.

— Вот, милая. Так лучше? — спросил он.

Обиженно всхлипнув, явно раздумывая расплакаться ли сейчас или чуть позже, малышка медленно моргнула, решив на этот раз промолчать, только посмотрела на него укоризненно, что в исполнении младенца выглядело немного странно, но мило.

— Сейчас мы приедем в мотель, я тебя вымою и переодену, — безошибочно угадал её чувства Дин, — Потерпи немножко, хорошо?

Вздохнув, малышка снова нехотя моргнула. Мимика у младенца была на редкость красноречивая.

— И не третируй Сэма! — усмехнулся Дин, снова возвращаясь на водительское место.

— Что? — возмутился Сэм.

— Подумай хорошенько, — уже вовсю развесилися Дин, садясь на водительское место и обращаясь к дочери, — Ведь ему же за тобой присматривать и подгузники менять, если меня рядом не будет. Так что, сильно его не доставай.

— И-И! — возмутилась малышка.

— Что?! — недовольно воскликнул Сэм, — Подгузники менять?! Я на такое не подписывался! Ты что? Из меня няньку сделать решил?!

— Сэмми, тебе сколько лет, двенадцать? — безмятежно отозвался Дин.

Мальчик в ответ лишь обиженно засопел.

— Вот и прояви сознательность, — подвёл итог добрый братец. — Помнишь, когда тебе было шесть, ты жутко завидовал, что я был старшим, а не ты? Ещё говорил, что ты бы на моём месте никогда бы не стал командовать. Вот, теперь тебе и карты в руки: примеришь на себя роль старшего брата, малыш.

— Очень смешно, — недовольно проворчал подросток.

— А по-моему, забавно, — усмехнулся Дин, глядя в зеркало заднего вида на недовольную физиономию брата. В двенадцать Сэмми был таким смешным, когда дулся. Может, ему поэтому так нравилось его периодически разыгрывать? Это с возрастом братишка научился «держать лицо», да и то не всегда. Сейчас же, мимика у него была не менее красноречивой, чем у Эммы.

Добравшись до номера, Дин выполнил обещание, помыл и переодел Эмму в самый маленький комбинезончик, какой сумел найти в ее чемодане, положил ее на кровать, затем быстро переоделся и побежал в круглосуточный магазин. Сэм же остался за ней присматривать. Нет, он бы и сам с удовольствием сбегал в магазин (да хоть к черту на рога!), но, увы, появление несовершеннолетнего подростка в такое позднее время могло вызвать вопросы. К тому же, он, в отличие от Дина, даже понятия не имел, что именно нужно покупать.

— Ну, вот, — недовольно проворчал подросток, — Мы с тобой и остались одни. Спасибо, конечно, что спасла, но как мне теперь охотиться и помогать Дину?! — последнюю фразу он почти прокричал.

На детском личике появилось весьма красноречивое возмущение.

— Да, я понимаю, тебе тоже не нравится быть младенцем, но, может, ты хоть как-то будешь объяснять, что тебе нужно?

Девочка посмотрела на него так, будто он был умственно отсталым.

— Я понимаю, но, если что, ты кивнуть хотя бы сможешь.

Малышка попробовала, но судя по всему у неё не получилось. Она расстроенно всхлипнула.

— А может, мы тогда по алфавиту попробуем? — осенило Сэма. — Я буду буквы называть, а ты показывать, какие, хоть так. Давай, попробуем, чем тебя сейчас кормить нужно? Смесь тебе вроде не по вкусу, это и я понял. Давай: Эй… Би…

На второй букве девочка издала звук.

— Так, подожди. Я напишу, — Сэм достал ручку и записал первую букву.

Спустя какое-то время, у него получилось слово: кровь (1).

— Эмма… А тебе кровь животного нужна? — с надеждой спросил он.

Ответом ему был возмущённый вскрик.

— Нечисти?

Тот же результат.

— Человека? — упавшим голосом спросил он.

В ответ Эмма улыбнулась и даже радостно замахала ручками, правда несколько раскоординировано.

— Тебе любого человека кровь нужна? — продолжал уточнять Сэм.

Снова был ему возмущённый вопль.

— А чья? Моя?

Опять недовольный звук.

— Дина?

В ответ Эмма радостно улыбнулась. Наверно при других обстоятельствах, Сэм счёл бы такую счастливую улыбку очень милой, но, учитывая, что они обсуждали… Винчестера не покидало ощущение абсурдности происходящего. Сам он был сейчас не то двенадцати не то тринадцатилетним мальчишкой, обсуждающим с новорожденным детёнышем нечисти, мягко говоря, своеобразный рацион. Мысленно у него уже перед глазами вставали встречи с вампирами и Сэм почти с ужасом очень реалистично представил себе картинку вцепившегося в шею Дина младенца.

Уловив весьма яркий последний образ, Эмма снова посмотрела на него, как на дурака, и открыла совершенно беззубый ротик.

— Ладно, ладно я понял, — тут же отреагировал подросток, опасаясь, что она опять начнёт плакать.

— Много тебе надо и как тебя кормить, с руки в рот сцедить?

Спустя какое-то время, на том же клочке бумаги у Сэма была надпись: «бутылочка с соской, 150 мл».

— Ага, понял, — с облегчением ответил Сэм и набрал номер мобильного Дина.

Тот ещё был в магазине, как раз раздумывая, что бы взять из детского питания и брать ли вообще, насколько он помнил, грудничков надо было кормить весьма часто, наверняка и с Эммой так, но вот подойдёт ли ей человеческая смесь? Все остальное молодой отец уже купил на первое время, потом посмотрит по обстоятельствам. Так что звонок Сэма был очень кстати. Спустя еще минут десять, Дин вернулся из магазина с упаковкой подгузников для новорожденных, несколькими комплектами комбинезончиков для них же, но почему-то голубых.

— Для девочек такого размера не было, — ответил он на невысказанный вопрос Эммы и Сэма. Дин также надел недовольной малышке подгузник. — Вот, бутылочку купил для моей принцессы, — улыбнулся он, решив ее немного утешить и отвлечь. — Сейчас покормлю.

Счастливая улыбка и довольный лепет, увы, совершенно не распознаваемый, стали ему ответом.

Помыв руки и продезинфицировав нож, Дин также тщательно вымыл и бутылочку с соской, а потом сцедил кровь из руки. Взял на руки малышку. Положив ее головку у сгиба локтя, Дин сунул в рот дочери сосочку. Какое-то время в номере стояла тишина. Ребенок сосредоточенно насыщался. Это могло бы выглядеть просто очаровательно, если не видеть, что именно он пил. Когда бутылочка опустела, Дин положил головку младенца на плечо, придав маленькому тельцу вертикальное положение, начал расхаживать по номеру с малышкой.

— Что ты делаешь? — с любопытством спросил Сэм.

— Даю ей срыгнуть после кормления. Так мама всегда делала, когда ты был такой же. Я спрашивал, почему, но сейчас уже не помню, а вот как ты громко рыгал я запомнил, — усмехнулся на выражение лица брата Дин (2).

И точно, в подтверждение его слов, Эмма издала весьма характерный звук. Часть крови оказалась на спине Дина.

— Ну, вот, — сказал он, — Теперь и уложить можно.

Правда, стоило ему положить малышку, Эмма снова замахала ручками и выгнула животик.

«Прямо, как в машине», — мысленно отметил про себя Сэм. Тогда он не знал, что это означает.

— Что? На ручки хочешь? — улыбнулся Дин, снова беря малышку на локоть и начиная укачивать, негромко напевая что-то.

Буквально через несколько минут, насыщенно-голубые, почти фиалковые, как у большинства младенцев, глаза, устало закрылись. Покачав ещё немного для верности, Дин осторожно положил малышку на кровать и, перевернув ее набок, накрыл одеялом. Ее головка тоже оказалась повёрнута на бок.

— Где-то через час-два надо повернуть ее и голову на другую сторону, — шепнул брату Дин.

— А она сама не поворачивает? — удивился подросток.

Дин на это только также красноречиво на него посмотрел, как до этого — Эмма.

«Да, уж семейное сходство просто на лицо, даже на выражение лица», — невольно подумалось Сэму.

Весь небольшой остаток ночи прошёл спокойно. И Дин, и Сэм спали, как убитые после всех этих приключений, но где-то на рассвете Дин проснулся, не надеясь на Сэма, чтобы поменять положение младенца... Тут молодой отец снова зажмурился от непонятно откуда появившегося яркого света.

Проморгавшись и окончательно очнувшись от сна, он разглядел знакомое свечение вокруг дочери. Посмотрев на часы, Дин увидел, что было шесть тридцать утра. Уже начало светать, а занавески братья вчера не задёрнули. На месте уже погасшего свечения под одеялом что-то завозилось. Подойдя к кровати Эммы, он увидел разорванный комбинезончик и светловолосую голенькую годовалую на вид девочку, лежащую на спине и задумчиво изучающую собственные ручки.

— Эмма? — негромко спросил Дин, не желая будить Сэма.

— Папа… — на него взглянула белокурая малышка. Сейчас дочка выглядела очень похоже, когда он в первый раз увидел ее в доме Лидии, разве что, чуть постарше.

— Это моя кровь так действует? — только и сумел спросить Дин. Он-то уже морально готовился как минимум год провозиться с младенцем. Сейчас же испытал огромное облегчение. Как все-таки хорошо иметь дочь-амазонку.

Девочка в ответ кивнула и попыталась сесть, что у неё не сразу получилось. Потом хотела встать, но лишь упала на попу. Обиженно посмотрела на Дина, так, будто это он был виноват и чуть было не заплакала.

Вовремя сориентировавшись и боясь разбудить Сэмми, Дин наклонился и взял ее на руки.

— Тихо, Эмма. Не надо плакать, — шепотом сказал он ей на ушко, крепко обнимая и немного укачивая. Он тут же почувствовал, как расслабилось маленькое детское тельце, а в районе шеи, вздохнули. — Лучше расскажи, почему на тебя так моя кровь подействовала. Может, мне тебе ещё парочку таких бутылочек скормить, и ты станешь взрослой?

— Пока не нядо, — ответил ему детский голосок, немного коверкая звуки. — Только йаз в сютки. А пока сыйое мясо.

— И как часто? — деловито уточнил Дин.

— Йазь пять или четыйе… навейно… А спой мне… как вчейя…

— Что? — удивился Дин. — Тебе нравится, как я пою?

— Дя!

— Ну, ладно…

Спустя какое-то время, Дин переодел Эмму, а потом отправился за мясом в тот же круглосуточный супермаркет, раздумывая, взять ли сразу побольше, чтобы не бегать, и что делать с той упаковкой подгузников для новорожденных? Сейчас-то впору горшок покупать. А лучше наверно будет просто подождать сутки до очередной порции крови, и она снова подрастёт?

* * *

Уже днем Сэм проснулся от непонятного шума на полу, автоматически вытащив пистолет из-под подушки, он резко сел. Странно, почему оружие ощущается таким непривычно тяжёлым и неудобным? Взглянув на свою маленькую, почти детскую руку, Сэм с ужасом все вспомнил… Значит, это был не сон. А он так надеялся, что, проснувшись утром, снова увидит в зеркале своё привычное взрослое лицо. Со стороны пола снова послышалась какая-то возня. Посмотрев туда, у Сэма чуть челюсть не упала: на полу играла в какие-то кубики годовалая девочка.

— Эмма? — уточнил на всякий случай он.

— Добие утло, Сем! — жизнерадостно отозвалась она, помахав ему ручкой.

— Как ты выросла… — только и сумел растеряно проговорить он.

— Ага! — улыбнулась она, — Папина кловь помогла. Я не зняла до конца, что слаботает. Ням говойили, сто, когда у матели молока нет. Дочелей колмят кловью отцов.

Эмма с удовольствием болтала. После отсутствия возможности поговорить, она была сейчас очень рада пообщаться.

— О… — только и ответил на это Сэм. — А во что ты играешь? — удивился он. — И зачем?

— Мелкую мотолику тленилую, стобы лючше говолить, — ответила малышка.

— Ага, тебе не помешает, — усмехнулся подросток, за что получил деревянным кубиком по лбу, метко запущенным Эммой.

— Ай! Больно! — потёр ушибленный лоб Сэм.

— Что у вас тут, детишки? — вышел из ванной Дин.

— Она мне кубиком в лоб запустила! — на автомате пожаловался брату Сэм и только после понял, как по-детски это звучит.

— Он пейвый начал! — одновременно воскликнула Эмма.

— Да, неужели? — усмехнулся Дин. — Вы хоть сами поняли, что сказали? Чувствую себя отцом семейства… Ну, что отшлепать вас или в угол поставить? — уже вовсю веселился он. — Вы же оба как-бы взрослые или я ошибаюсь? Так что выясните сами все свои недоразумения, что ли. Кстати, я тут, пока вы спали, прошёлся немного. Весь городок на ушах стоит, обсуждают сенсационную новость: нашёлся Мэтью, сын Тима. Мальчик, насколько я слышал, ничего не помнит. А вот самого Тима нет, понятное дело, — Дин помрачнел. — Думаю копы всё на него и свалят.

— А что вы в таких случаях деяете? — полюбопытствовала Эмма.

— В таких случаях, мы пытаемся спасти всех жертв, — ответил за брата Сэм, — только вот сейчас из меня боец тот ещё. Если он ещё этих бесей на одного Дина и тебя натравит…

— Нетю у него больсе бесей, — ответила Эмма, — эти последние были. Он потому и хотей из нас таких сделать, если бы они победили.

— А откуда ты знаешь… А, ну, да. Я иногда забываю… — пробормотал Сэм.

— А зачем ему был нужен Тим? — спросил уже Дин. — Я ведь правильно понял, ему был нужен он, а не мальчик?

Эмма кивнула:

— Я не совсем поняля, но по-моему этот водяной хотей заменить себя Тимом. Влоде бы век его иссяк, и он долзен найти достойного плиемника. А Тим подходиль, как никто, дазе его болезнь… — тихо проговорила Эмма.

— Вот, как? Значит, Тим теперь водяной? — уловил главное Дин. — А как нам его вернуть?

— Не зняю, — ответила Эмма, — но, сдаётся мне, он и не захочет возвлащаться. Пап, его такие боли мучили, он узе готов быль уйти, его тойко тлевога за Мэтти и делжала, да и то он уже отчаялся… А сейчас он спокоен, лебёнок жив и в безопасности с мателью. Вляд ли ты сумеешь до него достучаться. Мозем снова пловести вызов, но вот не думаю, что это чем-то холошим кончится. Сделать мы ему ничего не сможем, даже если подожжем болото, он все лавно успеет нас утащить туда же. Бесей нет, конечно, но от этого не легче, — честно ответила Эмма.

В исполнении маленькой девочки такая речь, да ещё и коверканная, всерьёз не воспринималась, но братья честно выслушали и задумались. Правда, не о том, от чего хотела их предостеречь Эмма. Оба хотели спасти Тима или хотя бы обезвредить его в качестве водяного, чтобы случая с пропажей детей больше не повторилось.

— И всё же, надо попробовать, — упрямо ответил Дин. — Надо только подготовиться.

— Подозди несколько дней, мне снова будет пять, — внесла конструктивное предложение Эмма.

— Хорошо, а пока надо бы озадачить Нору, должен же быть какой-нибудь способ… — задумчиво проговорил Дин.

— Холосо, а пока мозет всё-таки сходим в магазин? — с надеждой спросила Эмма.

— Ладно, — ответил Дин, — Сэмми теперь тоже новые шмотки нужны.

Недовольно поморщившись, подросток только уточнил:

— А местным мы как объясним, откуда вдруг вместо двух взрослых мужиков и девочки, остался лишь один — с подростком и младенцем?

— Плодавщицы вас не видели и не зняют, — заметила Эмма.

— Ладно, решим по ходу дела. Вперёд, детишки, — сказал Дин. — По легенде я ваш отец, а вы брат с сестрой. Как вам?

Новоявленные брат с сестрой только скептически друг на друга посмотрели.

— Не похозы! — выдала Эмма.

— А твоим племянником или кузеном я быть не могу? — уточнил Сэм, ему было как-то неудобно называть Дина «папой», пусть и недолго, — а то получается, что тебе было лет пятнадцать, когда я родился.

— Не пятнадцать, а восемнадцать, а то и двадцать, если мне сейчас не тридцать, а, скажем тридцать два, а тебе двенадцать, а не тринадцать, — ответил Дин.

— И где, в таком случае, наша мама? — не переминул уточнить Сэм.

— А я вдовец, — печально улыбнулся Дин, — ращу детей в одиночку и жду свою единственную…

— Ты это той женщине из плачечной так же сказал? — со смешком уточнила Эмма. — Тогдя понятно, что она на тебя слазу накинулась!

Спустя какое-то время, когда все собрались, Эмма проковыляла к Дину неуверенной походкой, с требованием:

— На ючки!

— О, Эмма! Твои вторые первые шаги! — умилился Дин, подняв дочку на руки и слегка подбросил вверх. Ответом ему был счастливый визг и довольная улыбка.

* * *

(1) blood — (англ.) кровь.

(2) У детей при глотании может попадать воздух и скапливаться, вот потому им и надо его срыгнуть, иногда частично выходит и немного грудного молока или смеси. В случае Эммы — это кровь.