Свет во тьме и тьма во свете (гет)

В ту эпоху мир увязал во всеобщем недоверии и соперничестве. Времена войн ближних дорог (регулярные стычки и крупномасштабные сражения между соседними царствами — прим. ред.) вновь вернулись на исходе третьего подряд неурожайного лета 1218 года после нападения даского владыки Веерихога III на извечного противника Киданское царство. Кровные узы, старательно заводимые всеми правителями в предыдущий период относительного спокойствия, протянули этот конфликт через территории целого ряда царств, тем самым обнажив еле успевшие зарубцеваться раны прошлого.

Для люда то была страшная пора. Постоянные войны истощали рати и казну правителей, вынуждая их сильнее задействовать городские и сельские ресурсы. Но самой злой бедой оставались нашествия нечисти и бродячие монстры. И в период редких стычек владыки мало внимания уделяли этим проблемам: им отродья причиняли мало вреда, в основном досаждая мелким деревням. К тому же они как правило не трогали торговцев, сопровождаемых хорошо вооруженными наемниками. Зачистки проводились лишь когда монстров становилось так много, что невозможно было выйти в лес, чтоб не наткнуться на них. После же начала войн ближних дорог властители и вовсе махнули на нечисть рукой.

Орент был еще небольшим городом (тогда городами еще называли только исконно вассальные образования, в отличие от царствий — обширных многовековых поселений, давших начало царствам — прим. ред.). Он располагался по самой границе двух на тот момент крупных царств — Эндерона и Астера, и по договору 1237 года фактически не принадлежал ни одной из сторон. Для жителей города это означало, что они могли рассчитывать только на себя. Городское ополчение не отличалось ни хорошей подготовкой, ни вооружением, поэтому порождения нечестивости, попадая в близлежащие Орента земли, встречали слабый отпор, это создавало благоприятную почву для их скопления вокруг города. 15 марта 1239 года твари напали на город. Первые нашествия горожанам удалось отбить, однако их возможность оказывать сопротивление стремительно таяла. Уже на пятый день противостояния монстры стали пробиваться в Орент. От полного истребления жителей спасала лишь непритязательность нечисти: получив желаемое они, покидали город и возвращались в более привычные им леса.

Произошедшее в Оренте не могло не получить широкую огласку. Даже в далеких от тех мест царств, где раньше и не знали о существовании такого города, об Оренте был наслышан каждый. Однако это никак не способствовало спасению города. Ни Эндерон, ни Астер не спешили приходить ему на помощь, да и не особо могли: введение войск на территорию Орента означало бы нарушение договора. В этой ситуации, когда, казалось, все оставили город на произвол судьбы, помощь пришла откуда ее ждать было невозможно. В городе Тейлон, что на востоке Адреанского царства, правил в те годы рыцарь Феродон (1204-1268). Подобно своему роду, он верой и правдой служил своему владыке — адреанскому царю Тихону Второму (1196-1256), за что и удостоился чести хранить его восточные границы. Услышав об орентской беде, он вызвался возглавить "Очистительный поход", однако Тихон не счел затею интересной. Тогда Феродон решил действовать на свой страх и риск. Собрав свою рать, он объявил им о намерении выступить в Орент «Для спасения люда», и призвал желающих присоединиться к нему. Около половины рати подтвердило преданность командиру, и они выдвинулись в сторону Орента.

К моменту прибытия рыцарей Феродона, город уже два месяца простоял в осаде. От былого густого населения едва ли сохранилось больше трети. Практически не осталось тех, кто бы мог не только держать оружие в руках, но и разить им. Единственным сопротивлением нечисти остались местные богослужители во главе с настоятелем Агнистием (1186-1268). Используя свою святую магию и тайные учения, монахи и церковники уже на исходе первой недели противостояния оказались главной действующей силой в городе не только в смысле поддержания борьбы, но и в смысле поддержания морали. Это был первый случай на памяти летописей всех держав столь масштабного использования знаний священников для боя. Но и их возможности были на исходе, поэтому появление войска Феродона они сочли не чем иным как явлением чуда. Совместными усилиями им быстро удалось выбить демонов из города, что, тем не менее, не означало скорую победу. Воинов Тейлона даже в купе с другими добровольцами, самостоятельно прибывших из близлежащих земель, и орентскими богослужителями было явно недостаточно для борьбы с распоясавшимися бестиями.

И Феродон, и Агнистий прекрасно понимали, что удержать весь город невозможно. Их стратегия строилась на сосредоточении защиты вокруг Храма тысячи речей (центр города — прим. ред.) и прилежащих улиц. В окрестных домах и самом Храме были укрыты все оставшиеся в живых жители. Для обороны каждого убежища выделили по два воина, остальные же для отражения основного удара выстроились полукольцом ниже подножия Храма у его входа. Священники стояли у стен своей обители, таким образом возвышаясь над переулками, где должен был проходить основной бой. Такое положение войск, по замыслам защитников, должно было обеспечить большую протяженность фронта сражения, благодаря чему предполагалось обеспечить вовлечение в бой большей части тварей, чтоб те не разбредались по соседним домам, и одновременно плотный строй, находясь в котором воины будут драться лишь с одним противником за раз. Расположение богослужителей на возвышенности позволяло им свободно разить противника своей магией без боязни задеть своих и быстро реагировать на происходящее, оказывая помощь на наиболее сложных участках.

Все приготовления защитники проводили в спешке, не имея представления, как много времени им отвела нечисть. И спешка была оправдана. Монстры быстро оправились от потрясения, вызванного неожиданным прибытием нового, еще не опробованного на зуб противника. Они также осознавали свое превосходство в численности. За прошедшее с начала вторжения время они привыкли чувствовать себя хозяевами города и не собирались вновь возвращаться к постоянному блужданию, почему решили одним решительным ударом покончить с сопротивлением людей (разумеется, приведенное суждение об мотивации монстров весьма условно — прим. ред.). Утром 21 мая началось решающее сражение за Орент, позднее провозглашенное Вторым Чудом Ордена (по некоторым версиям Первым, так как среди историков Ордена до сих пор идут споры, считать ли сам поход Феродона чудом или нет — прим. ред.). Первая стычка произошла уже в 7 часов утра, однако это было лишь увертюра предстоящего. Участник тех событий монах Дейл пишет: «Час поиску ушел у них, прежде чем исчадья ада поняли наше укрывательство у Храма. Тогда они своими черными тучами окружили нас со всех сторон, не решаясь броситься тот час же. Еще с получас мы лишь слышали их рыки, дивясь их числу, но не могли увидеть. Но вот чернота двинулась вперед». Демоны быстро заполонили храмовую площадь, тесня строй обороняющихся. Рыцари просчитались, им не удалось сдержать напор тварей, несмотря на все стратегические уловки. Примерно через полчаса битвы строй был прорван, и сражение перестало быть управляемым. Силы людей оказались разобщены и разбросаны по всему полю боя. Рыцарь Дрекмор вспоминает: «Изолированные группы словно доски разбитого корабля дрейфовали в море монстров, не имея представления о судьбе остальных. В этой безудержной буре ты мог рассчитывать только на те плечи, с которыми соприкасался, ибо тот кто хоть на мгновение откалывался от соратников мгновенно растворялся в проклятых полчищах».

Сумятица боя распространила его далеко за предполагаемые пределы. Столкновениями были охвачены подъезды домов, их внутренние помещения и крыши, но самая жаркая схватка проходила в залах Храма. В его подвалах укрыли наиболее уязвимых — детей и стариков, и твари будто чуяли это. Осложняли ситуацию просторы Храма и особенно его центральных помещений. Возглавляли оборону Храма лично Феродон и Агнистий.

О произошедших в Храме тысячи речей событиях осталось мало свидетельств, в основном относящихся к воспоминаниям Феродона и Агнистия. Согласно имеющимся сведениям, поначалу защитникам удавалось контролировать положение, удерживая тварей в дверных проемах, где их без угрозы для союзников разила святая магия Агнистия. Однако постепенно ряды воинов таяли, а бесы стали проникать через окна. Защитники ретировались в Зал преклонения, что в центре Храма. Феродон занял подъем в Зал и взмахами своего клинка не отдавал ни единой ступеньки противнику, его соратники защищали периферию, не давая пути обхода, а Агнистий стоял в середине. Спустя часы битвы из людей остались только Феродон и Агнистий. Могучий рыцарь, стоя в полном окружении, неистово махал мечом, не щадя ни плоти своей, ни жизни, не допуская порождений тьмы к Агнистию, чья мана испепеляла нечисть и не давала воину пасть замертво. Шаг за шагом они уступали Зал, покуда не уткнулись спиной в подножье статуи божьей. Агнистий низверг статую и ее пьедестал стал их последним рубежом. По оценкам историков еще три часа они боролись одни против полчища, покуда остатки тварей не покинули Орент с тем, чтобы не вернуться никогда. Когда воины Феродона бросились в Храм, чтобы узнать участь своего предводителя, то нашли его еле дышащего сидящего у пьедестала, с обломком меча в руках. Сорок семь ран насчитали на его теле, еще десять — на Агнистии. Большинство военных историков сходится во мнении, что удержать Храм было невозможно, а мудрецы Ордена приписывают победу первому в истории слиянию божественной магии и рыцарской доблести.

 

Вложив закладку, Саура бережно закрыла книгу и умостила ее на полке. Сочтя, что на сегодня просветления ей достаточно, она погасила свечу на столе и покинула библиотеку. Девушка часто бывала в дворцовой обители знаний, так что имела представления о пути восхождения Ордена со всеми его зигзагами и петлями.

Когда выстоявшие в орентском побоище объявили об образовании Ордена Света для дальнейшей защиты населения Орента, да и не только его, многие царства восприняли самозванца в штыки. И для недовольства у них были все основания. Разнесенная молвой весть о чудесном спасении города нашла отклик во множестве сердец во всех землях. Сотнями дорог к Оренту устремились потоки пожертвований и добровольцев, желающих присоединиться к рыцарям, а многие земли, сами измученные нашествиями, изъявили желание перейти под крыло Ордена. Все это делало Орден врагом практически всех царств. Наиболее горячие головы, в первую очередь Эндерон и Астер, претендовавшие на разоренный Орент, и Адреан, видевший в выступлении Феродона ослушание и предательство, даже готовили поход для обуздания самоволия. И была бы жизнь Ордена Света короткой да яркой, если бы глаз на него не положила церковь. Пользуясь безусловным авторитетом, но не имея властных полномочий, церковники давно выражали недовольство проводимой светскими правителями политикой и искали рычаги влияния на них. И тогдашний патриарх увидел в этом ключе большую перспективу Ордена, одна стопа которого стояла на духовенстве. Патриарх издал демарш, в котором восхвалил воинов Света и назвал их победу проявлением божественной благодати. Это поставило крест на планах по силовому подавлению рыцарей, ведь в такой сложный период выступление против изречения патриарха грозило не только ростом недовольства внутри, но и ослабляло государство на внешней арене, делая его удобной мишенью. В ходе переговоров правителям, скрепя зубами, пришлось оставить Орден в покое, рассчитывая на то, что тот со временем либо развалиться, либо сменит свою политику на более традиционную, позволяющую применить более традиционные методы противодействия. Однако и Ордену пришлось пойти на уступки: ограничить число принимаемых переселенцев и добровольцев, а также отказаться от возможности принимать во владения земли, не относящиеся к Оренту и его окрестностям. Даже право на построение застав впоследствии пришлось завоевывать практически в прямом смысле. Однако и этот договор не поставил окончательную точку в разногласиях, и в дальнейшем Ордену неоднократно встречалось отражать вооруженные нападки, впрочем, тогда он был уже к этому готов.

Надежды правителей царств не оправдались: даже несмотря на ограничения первые годы Ордена ознаменовались его колоссальным ростом. Этому способствовала обильная поддержка церкви, как финансового так и пропагандистского плана. Однако главный источник финансов Ордена как тогда, так и сегодня составляли пожертвования, на которые не было оговорено никаких ограничений. В результате Орден из кучки решительно настроенных рыцарей и священников вырос в полноценную политическую силу, с огромным замком, земельным наделом и армией, исчисляемой тысячами человек.

Но если со светскими властями все было понятно, то взаимоотношения Ордена Света с церковью были куда как сложнее. Патриархи всегда стремились мягко подмять демоноборцев под себя, те же в свою очередь подчеркивали, что священники, а соответственно и религия, составляют лишь половину их неделимого целого. В этом закулисном противостоянии Ордену помогала его четкая централизованная структура, в то время как церковь была рассыпана по сотням городов, что делало ее особенно уязвимой в преддверие избрания нового патриарха. Вдобавок Орден был славен своими земными свершениями, которые люди могли увидеть и ощутить. Все это в конце концов вылилось в негласное соглашение, согласно которому обе организации объявлялись равнозначными и независимыми резиденциями бога на земле. Одна из них призвана бороться с проявлениями зла во плоти, другая — в умах и душах. Стороны договорились не перебивать друг у друга людей и сферы влияния и не лезть в дела друг друга. При этом обе организации всячески поддерживают друг друга. В результате довольны оказались все, по крайней мере, так оно выглядит.

Но все прочитанное даже в купе с еще непрочитанным не могло дать Сауре представление о том, что в Ордене твориться сейчас, и как долго это будет продолжаться. Уверенно петляя по лабиринту дворца, опекаемая направлялась к центральному входу. Вестники солнца еще только начинали будить округу, так что девушка решила заполнить оставшееся до завтрака время прогулкой по городу, которому доселе она уделяла мало времени. У заветной двери ее встретил угрюмый стражник, ожидавший своих сменщиков.

— Доброе утро, мистер Стефан, ‒ мелодично произнесла она, подойдя ближе.

При ее виде суровое лицо мужчины смягчилось.

— Возможно теперь и доброе, Саура, — пробасил в ответ стражник, сверкнув брешью в зубах, — а тебе все не спится?

— Не люблю слишком много времени тратить на сон, это обедняет жизнь. Передавайте от меня привет мистеру Ричарду, кажется он сегодня с вами в смене?

Стражник по-доброму усмехнулся, провожая ее взглядом, и не без удовольствия отметил, что ждать ему осталось недолго.

За время, проведенное во дворце, Саура успела познакомиться со всеми его обитателями, так что ее узнавали даже сторожевые собаки. Она стала своего рода маскотом Ордена, "дитём дворца", неизменно повышавшим настроение у каждого встречного. Даже самые строптивые стражники оттаивали, глядя на нее, хоть и имели обыкновение подшучивать над ее привычкой всюду ходить с оружием.

Выйдя за внешние ворота, девушка могла лицезреть раскинувшийся вокруг дворца город. Орент сильно разросся, с тех пор как еле живой Феродон объявил первую победу Ордена. Старый город и Храм по-прежнему занимали правый, более высокий холм, являясь номинальным административным центром. Замок же, утвердился на втором холме, а все пространство между и вокруг них занимал сплошной конгломерат городков и деревень, делавший Орент одним из крупнейших населенных пунктов. Такое скопление человеческих жилищ объяснялось комфортными условиями проживания. Городская администрация не нуждалась в регулярной армии и многих других атрибутах государственности, покрывая их возможностями Ордена, так что налогообложение Орента славилось своею либеральностью. Правда к нему следовало прибавить пожертвования на нужды Ордена, которые хоть и являлись "добровольными", но уже давно воспринимались как обязательные. Так что заявить сборщику: «Я благотворительностью не занимаюсь», — означало встретить "не понимание" не только у него, но и у горожан. В общем и целом, город и Орден Света жили параллельно, однако и внутри, и снаружи Орент воспринимался как "город Ордена", и даже управители конгломерата, хоть и не назначались Советом, вели свои дела с оглядкой на него.

Спустившись вниз, Саура очутилась в паутине дорог и переулков, на первый взгляд запутанностью не уступавшей коридорам цитадели. Город еще дремал, тем не менее его нельзя было назвать пустынным: как и положено в никогда не утихающем мегаполисе, улицы здесь не отдыхали от человеческих ног. Не имея представления, куда, собственно, она собирается идти, Саура петляла по дворам и переулкам, все глубже забираясь в городскую чащу.

Внезапно она остановилась и обернулась, вопросительно взглянув на фигуру, тянущую руку к ее плечу. Мужчина, собиравшийся было ее окликнуть, опешил от такого неожиданного разворота, но через секунду вновь собрался.

— Девушка, поясните пожалуйста, куда это вы спешите с оружием на перевес? — насмешливо поинтересовался он, опустив так и не пригодившуюся руку.

Это был городской стражник, причем по виду и запаху достаточно подвыпивший. Стража Орента являлась единственным вооруженным формированием на прямую относившемся к городскому управлению. Администрация нуждалась в ней постольку, поскольку Орден не разменивался на наведение порядка на улицах и поимке воров.

— Ношение оружия в черте города не запрещено, — спокойно произнесла Саура, развернувшись к стражнику целиком.

— Р-разумеется, но это не значит, что по улицам может ходить кто угодно, а мы не должны его проверять.

Взгляд девушки соскользнул с ухмыляющегося лица мужчины и поймал еще двух его товарищей, стоявших чуть позади.

— Вы считаете, что я выгляжу угрожающе?

— Ну как вам сказать… Вот я, например, вас не знаю.

Охранник сделал шаг вперед и очутился вплотную к Сауре.

— Надеюсь, у вас есть с собой какие-нибудь документы? — глядя на нее сверху вниз осведомился мужчина.

— Нет.

— Как жаль, — воскликнул он и выразил свое "сожаление" в улыбке, — тогда боюсь, вам придется пройти с нами для установления вашей личности. Там заодно и познакомимся…

В этот момент раздался тихий скрип, ознаменовавший открытие двери небольшого кафе, что стояло напротив фигурантов сцены. Из заведения вышел с виду очень знатный человек с элегантными усиками.

— Успокойтесь, джентльмены, — обратился он к страже, подходя ближе, — эта леди лишь гостья нашего славного города. Прибыла издалека, потому так выделяется на общем фоне.

Хранители правопорядка переключили внимание на вторженца. Богато расшитый мундир совместно с походным плащом и добротно обделанными высокими сапогами наводили на мысль об его рыцарском титуле: мало кто еще мог бы предстать в столь специфичном виде.

— Хотите сказать, вы с ней знакомы?

— Да, — ответил тот, как бы невзначай сверкнув кобурой с гербованным револьвером, не оставлявшим места сомнениям в его положение, — ее настигло несчастье и теперь она временно проживает у нас во дворце. Ну вы знаете, обычная история.

— Раз так, то не смею вас больше задерживать, — обращаясь не пойти к кому из двоих, заявил охранник и удалился с явно разочарованным лицом.

Когда троица скрылась за поворотом, Саура повернулась к своему заступнику.

— Я благодарю вас, господин Маркус.

— Как и я вас, — улыбнулся спаситель, — за то, что скрасили мое утро.

— Что же вы делаете в городе в такой ранний час?

Маркус довольно погладил ус.

— Ну, я вчера довольно поздно прибыл в город. К тому же у меня были здесь некоторые дела, так что я решил провести ночь у своих знакомых, а уже поутру вернуться в замок. Я как раз завтракал в том милом заведении, когда заметил вас и эту группу. Ну и вышел посмотреть, что, собственно, происходит.

— Получается, вам пришлось отрываться из за меня от трапезы, мне прямо неудобно. В таком случае я не смею больше злоупотреблять вашим временем.

Саура поклонилась и уже собиралась развернуться, но рыцарь ее остановил.

— Не беспокойтесь по таким пустякам. Я как раз заканчивал и уже даже оплатил счет. Скажите лучше, что же вас сюда привело.

— Я… решила осмотреть город.

— Замечательно, — заулыбался Маркус, — в таком случае, мой долг как рыцаря Ордена Света сопроводить вас.

Он положил руку Сауре на спину, направляя ее вдоль улицы.

— Я побуду вашим преданным гидом и покажу вам Орент во всех аспектах, которые только заслуживают внимания. Так мы сэкономим ваше время, а я смогу защитить честь Ордена, раз уж наш доблестный Хэйрон бросил вас на произвол судьбы.

— Долг Хэйрона — быть там, где в нем нуждаются, — все также спокойно произнесла девушка, поддаваясь "путеведению" Маркуса. — Как сказал бы мой учитель, знамя должно развиваться посреди бури, а не свисать в штиле.

— Да уж, — по-своему услышал ее слова Маркус, — трепыхается сейчас где-то наш знаменосец, сам не зная где, зачем. Все ищет что-то, а что и сказать не может…

 

— Но двинул он мне, кстати, здорово, — припоминал свое предыдущее приключение в горах Хэйрон.

— А ты что хотел? Сразить его не получив и царапины? Когда тебя в последний раз посылали на такие простые задания?

— Да нет. Обидно просто, что я получил не по своей вине: это все Саура, стояла там неподалеку и напрашивалась на неприятности.

— Молодость всегда наивна и беспечна, — размышлял Бернард, покуда они карабкались к плато.

Узкая тропа, служившая им проводником, едва оправдывала свое название и отличалась от иных маршрутов лишь обещанием не стереть обувь до основания к концу путешествия.

— Ты так сильно переживаешь из-за Мастера? — поинтересовался Бернард.

— М?

— В последнее время все в Ордене сами не свои, но ты… Порой кажется, что у тебя за спиной невидимый мешок камней.

Хэйрон машинально расправил плечи.

— Не бери в голову. Обычный коктейль из скуки и недовольства медлительностью нашей верхушки.

— Как скажешь, — пожал плечами великан.

У Хэйрона и впрямь был заплечный мешок набитый гранитом, но выкладывать содержимое и раскладывать его перед кем бы то ни было он не желал.

Наконец они преодолели склон и вышли на плато. Хэйрон обернулся назад. Под ними расстилался массивный косогор, медленно переходящий из коричнево-каменистого в растительно-зеленные тона. По нему, петляя и извиваясь, восходила еле различимая линия, обозначавшая их путь. Где-то там, в ее середине, Герой Ордена и настиг Бернарда.

— Значит говоришь, низины ты уже расчистил? — обратился он к здоровяку.

— Да, — кивнул Бернард, оглядывая окрестности, — их там было немного. Жители деревни сказали мне, что "демоны" обитали в горах еще с незапамятных времен, но до этого им хватало вершин. Сейчас же они словно с цепи сорвались и заполонили все вокруг. Сколько мы их уже перебили?

— Не знаю как ты, а я сбился со счету. У меня вроде было что-то около двадцати.

— И до сих пор никаких девелета, — великан пожал плечами, — честно говоря, я до сих пор сомневаюсь в тех сообщениях, о которых ты говорил. Что здесь могло понадобиться этим исчадьям ада?

— Да, согласен, — разделил мнение спутника Хэйрон, — слишком далеко от своих земель, слишком близко к цитадели Ордена. Но этих тварей и черт не разберет. Возможно, это курьер, который доставил письмо Фейтера. А здесь у него что-то вроде переходного укрытия.

— Думаешь, он не один?

— Эти уроды редко ходят по одному. Потому-то я здесь. Не думай, что тебе не доверяют.

Бернард усмехнулся.

— Никогда и не думал.

Рыцари вступили на плато. Оно имело достаточно скромные размеры, ведь и горы, к коим оно относилось не занимали видного места среди своих собратьев. Одним краем возвышенная равнина упиралась в скалу, уходящую ввысь к самой вершине гряды. И в этом "пристенке" покоилась довольно широкая брешь, образуя, насколько было видно посланцам Ордена, глубокую пещеру. К ней они и направились. Но не успели они преодолеть и половины пути, как ее обитатели сами вышли им на встречу. Это были горные тролли числом около дюжины. Здоровенные и свирепые, сейчас они казались еще свирепее, словно каждого из них закусали гигантские пчелы.

— А ты был прав, где их искать, — настроение Хэйрона существенно поднялось при виде противника. — Ладно, так как это в первую очередь твое задание, то тварей делим поровну.

— Хорошо.

Воздух над равниной вздыбился под напором двух наглецов, посягнувших на его место. Первый из них настиг одно из чудищ, еще до того как горное эхо разнесло по округи последние тона его рыка. Исполинский кулак возник над головой первого рыцаря, погружая того в тень. Через мгновение на месте, куда должен был ступить человек, вскинулось облако едкой пыли, сопровождаемое глухим стоном тверди. Однако следов самого человека там не оказалось, зато они были за спиной гиганта. Едва сотрясение удара прошло монстр с ревом повалился на колени, а земля у его ног окропилась кровью. В таком положении его и застал топор второго воина. Не помогли даже выставленные на защиту руки — массивное лезвие секло плоть почти с той же легкостью, что и воздух.

Но гибель собрата не поколебала оставшихся, а казалось напротив, разъярила их. Обрушивая на посланцев Ордена свои сокрушительные удары они не заботились о собственной безопасности, подчиняя все свои инстинкты одной лишь цели — сокрушать и уничтожать. Однако вся их ярость не помогала им настигнуть сыновей Света. Обгоняя ветер, они скользили меж гигантов, то кружась вихрем вокруг них, то возносясь ввысь, словно гейзер. Завывания ветра, сотрясания земли и пронзительный рев возносились над равниной в этом безудержном танце еле различимых мелькающих фигур и массивных живых скал, не желая уступать место конкурентам. Эта песнь войны текла своим гармоничным ритмом, пока наконец за очередным ревом не послышалось умиротворяющая тишина.

Все было кончено. Хэйрон вонзил меч в землю и принялся протирать его платком.

— Странные твари, — отозвался он, — прут просто на пролом, словно им башню снесло.

— Согласен, — кивнул Бернард, осматривая одну из перерубленных тушь. — Похоже, что они жили еще выше, а сюда спустились недавно: место совершенно не обустроено даже по их примитивным меркам. Что их могло так раззадорить, что иные из них добрались до самого подножия и представить не могу.

— Может у них брачный сезон? Или просто… — Хэйрон не договорил, бросив быстрый взгляд в сторону скалы.

Бернард с немым вопросом последовал ему. Метрах в пятнадцати над равниной, практически полностью скрываемый горным выступом стоял пришелец. Облачение в характерные черные одеяния и холодный хищный взгляд не оставляли сомнения, кем он является. Девелета, без сомнения, понял, что его обнаружили, но не спешил что-либо предпринимать. Он не подвижно стоял, всматриваясь в Хэйрона пока тот делал тоже самое. Наконец он быстро, но без спешки развернулся и скрылся за скалой.

— Куда!? — вскрикнул Хэйрон, отправляя пулю туда, где мгновение назад красовалось лицо супостата.

Слуга Света покрыл разницу в уровнях в два прыжка, но тщетно, девелета исчез, не оставив следов.

— Ушел? — уточнил Бернард.

Первый рыцарь кивнул, все еще шаря по округе глазами.

— Ну, по крайней мере мы выяснили, что он здесь был.

— Жаль только не то, что ему было нужно, — со вздохом отметил Хэйрон. — В какой-то момент мне показалось в нем что-то знакомое…

Воин спрыгнул на уступ, где только что стоял незнакомец. Уловив легкое движение, его взгляд опустился вниз. Буквально в дюйме от его ботинка колебался в нагнанном потоке большой белый цветок. Каменистая почва была негостеприимна к зеленым переселенцам, так что горные цветы были большой редкостью. Воин присел подле него.

— И ты тоже мне кого-то напоминаешь, — прошептал рыцарь, расплываясь в улыбке.

Белоснежный житель горы, едва ли до сего дня встречавший гостей, лишь чудом дважды избежал участи быть растоптанным. Но вот уклониться от надвигающейся длани уж никак не мог. Нежные листочки задорно бултыхались в воздушном потоке, покуда на них находила тень.

 

День успел миновать свой пик, пока Маркус водил девушку по городу. Компенсируя пропущенный ею завтрак, рыцарь револьверов и цветов пригласил спутницу в именитый ресторан в центре города. Правда, несмотря на все его побуждения, Саура осталась скромна в своих пристрастиях, не позволив мужчине воспользоваться всей полнотой силы своего кошелька.

— Зря вы все-таки не пригубили хотя бы один бокал, — досадовал кавалер.

— Я предпочитаю видеть все в естественном свете.

— О сударыня! — усмехнулся рыцарь. — Отринув вино, вы потеряли нечто куда более ценное, нежели "чистота рассудка"…

Они ступали по широкому мощеному проспекту, который по заверениям Маркуса должен был привести их к дворцовым воротам. Прогулку, как и все в этом мире, можно растягивать лишь до определенного предела, и этот придел был достигнут уже давно.

— Жаль конечно, что вы не увидели Драматическую оперу, Старый храм, — вновь вздохнул Маркус. — На самом деле в Оренте еще множество стоящих мест. Нам следует как-нибудь сделать второй заход, если вы конечно не собираетесь в скором времени нас покинуть…

Саура пожала плечами.

— Боюсь, я сама не знаю, сколько еще здесь пробуду. Однако, полагаю, что еще не меньше недели.

— Прекрасно, — расцвел Маркус, — в таком случае в следующий раз я поведу вас в Правонсаль. Надеюсь, хоть тамошние шедевры вас соблазнят: мало что в этом мире так красит девушку, как пара бокалов отличного красного вина.

— Не считаю, что мне это необходимо.

— Что правда, то правда, — он сделал перерыв на поглаживание усов, а затем добавил, покосившись на юницу. — Вы очень расточительны, Саура.

Ответом ему стал немой вопрос в карих глазах, обращенных на него впервые с момента выходя из ресторана.

— Вы так много без раздумья откидываете в этой жизни. Вас можно понять. Дело в том, что вы очень богатая, Саура. Кто-то там на верху позаботился, чтоб у вас не было никакой нужды. Все ваши богатства достались вам без труда — вы родились с ними — а потому не понимаете их цену. Невероятное множество людей мечтает обладать хотя бы половиной того, что есть у вас. Но вся беда в том, что как бы небеса не были к вам благосклонны, ваше благосостояние не вечно, — мужчина смерил девушку внимательным взглядом. — Вы даже не поймете, когда начнете терять. Бессмысленно пренебрегая сейчас красками жизни, буквально лежащими у вас под ногами, вы обедняете свою жизнь. И когда вы наконец прозреете, то будете несказанно сожалеть об этом. Но будет уже поздно: пустоту на месте радости и веселья в сердце уже будет нечем заполнить. Она высушит вас изнутри и превратит ваше существование в сплошную скорбь, в вас не останется и сотой части того, что есть сейчас. Я считаю, что это станет величайшей трагедией, причем не только для вас.

Длинная и хорошо поставленная речь Маркуса произвела бы впечатление на кого угодно, но на устремленном вперед лице Сауры ничего не поменялось, как если бы она уже много раз слушала подобные слова, либо же предугадала их.

— Вам сложно судить о моей жизни, видя лишь ее клочок.

— Да, конкретно вас я знаю совсем немного, — совершенно не растерялся джентльмен, — но я знаю девушек вашего возраста, знаю девушек моложе вас, старше вас и тех, кого девушками назвать уже не получается. Я видел как они распоряжались своей жизнью, видел их ошибки, правильные и неправильные поступки. Объединяя все это, я могу помочь вам разобраться в самой себе.

— Это очень смелое заявление, что вы знаете изнанку каждого конкретного человека.

Маркус вновь прошелся по усам рукой, растягивая при этом губы.

— Все мы люди состоим из одного и того же мяса и костей. У нас разные характеры, убеждения, взгляды на добро и зло, но единые пожелания в жизни. Даже если мы не знаем об этих желаниях, они есть. Они определены самой природой, тем тестом, из которого мы вылеплены.

— Но как раз это "тесто" делает нас различными. Разнообразие это именно то свойство, что делает жизнь возможной. Иначе бы все существа ждала одна судьба, один конец. Непохожесть же дает шанс одному пройти там, где не смог другой. Потому различия не просто возможны, они неизбежны. Потому, даже зная сотню людей, вы не можете понять, что твориться в голове сто первого, также и с тысячным, и с миллионным.

Рука мужчины упала девушке на плечо.

— Поверьте мне, Саура, я знаю, о чем говорю. Вам в силу возраста это может казаться невозможным, но человек достаточно предсказуем. Вы — не первая, кто думает подобным образом. Поймите, я ни в коем разе не пожелал бы вам зла. Напротив, для меня стало бы величайшей трагедией, если бы вы себя погубили. Я могу открыть вам настоящую жизнь. Она пугает только из-за того, что вы ее еще не знаете. После того как вы в нее вступите, вы обернетесь назад и увидите свое прошлое существование блеклой тенью. Поняв это, вы сами будете мне благодарны, смею вас заверить это произойдет очень быстро.

— Вы ошибаетесь. Я знаю мир, о котором вы говорите, он не пугает меня, он меня не привлекает. Мной движут другие стремления, чем вами. И вы не сможете это изменить, какие бы силы не оказались в ваших руках…

Во дворец они вернулись вместе, но порознь. Саура поспешила вернуться в обитель опеки. По пути в свою комнату она посетила кухню. Это было скромных габаритов помещение, с большой натяжкой оправдывающее свое название. Оно предоставляло опекаемым возможность самостоятельно заниматься готовкой, на случай если кому-то будет недостаточно орденского режима питания, однако скудное пространство и кухонный инвентарь не позволял достичь какого бы то ни было размаха или полета фантазии. Так что для большинства гостей Ордена ценностью обладал лишь очаг с котлом, постоянно наполненным водой — самый верный источник кипяченной воды. Собственно, Саура тоже зашла ради него. Она зачерпнула из котла кружку и бросила следом пару чайных листьев и ложек сахара. Получив в распоряжение бодрящий напиток девушка вернулась в свою комнату. Однако ей не дали возможности насладиться одиночеством. Едва она поставила кружку на стол, как в неплотно притворенную дверь осторожно постучали. Саура открыла дверь. На пороге стояла высокая девушка с длинными темными волосами. В руках у нее был обеденный поднос.

— Привет, — произнесла она.

— Привет, Миранда.

Саура по обыкновению приветливо улыбнулась и отступила в сторону, пропуская гостью внутрь.

— Ты пропустила завтрак, так что я решила взять для тебя хотя бы обед, — пояснила свое появление вошедшая, ставя поднос на стол. — Конечно, уже остыло, но все равно съедобно.

— Спасибо, я воспользуюсь им чуть позже, я уже пообедала по пути. Хочешь чаю? — не дожидаясь ответа, Саура полезла в шкаф за второй чашкой.

— Кстати, где же ты была все это время? — спросила Миранда, усаживаясь за стол.

— Решила осмотреть город и встретила там господина Маркуса, а он устроил мне экскурсию.

— Маркуса? Того, который рыцарь?

Девушка кивнула. Найдя вторую кружку, она поставила ее на стол и принялась делить с ней содержимое первой.

— А ты знаешь, он очень молод.

Саура подняла на гостью глаза.

— Я имею в виду, что раньше я этого не замечала. Он выглядит таким статным и… уверенным, но когда я увидела его рядом с тобой, он показался мне совсем молодым.

— Я даже не знаю, к лучшему ли это или к худшему… — закончив с переливом, Саура села на стул и неторопливо прильнула к своей чашке.

— Да, ничего хорошего тут, конечно, нет, но разве для тебя это первый такой случай? Уверена, что нет. Кроме того он же рыцарь, а значит, по крайней мере, самое худшее тебе не грозит.

— Такое себе утешение…

— А что там твоя академия? — переключилась Миранда.

— Ответ пришел, но пока не документы. Пожалуй, это к лучшему, — Саура пожала плечами, — признаться, я пока сама не знаю, что буду делать дальше… А что насчет тебя?

— Тоже никак не решусь, — призналась гостья.

Миранда проживала в деревне, что подверглась нападению демонов. Воины Ордена спасли ее, но не деревню. У нее сохранилась дальняя родня на юге континента, однако сама девушка их никогда не видела. Сейчас она раздумывала, ехать ли на свой страх и риск, или же остаться в Оренте.

Подруги побеседовали еще какое-то время, после чего Миранда пожелала откланяться.

— Чуть не забыла, — спохватилась она уже в дверном проеме, — Диана и Джеймс таки решились, сегодня вечером собираются уезжать. Мы тут решили им прощание устроить, готовимся во всю… Думаю, надо и сестру Терезу пригласить. Я все собиралась, но как-то забыла, ты не можешь к ней сходить?

— Конечно.

Миранда улыбнулась на прощание и прикрыла за собой дверь.

Саура не стала тянуть с исполнением обещанного. Уже через десять минут она шла через длинный караван дверей, приветствуя встречаемых опекаемых. Опекаемыми, согласно Кодексу Ордена, наименовались лица, "чей обыденный образ жизни был разрушен в результате деятельности злых сил". Вопросам, что именно можно считать "разрушением обыденного образа жизни" и "злыми силами" посвящена целая глава раздела Кодекса. Тем не менее, большую часть опекаемых составляли люди, потерявшие свои дома либо семьи в результате очередного нашествия. "Злыми силами" при этом принято считать различного рода нечисть и демонов, хотя иногда Орден берет под опеку и тех, чьи несчастья вызваны человеческими деяниями. Подопечные расцениваются как гости Ордена и не стеснены в правах. Они не ограничены в передвижении по замку (разумеется, кроме помещений с ограниченным доступом) и могут в любое время покидать и возвращаться в цитадель. В своем пребывании в Ордене опекаемые предоставлены сами себе, Орден лишь обеспечивает трехразовое питание и "все необходимое для восстановления сил", но не накладывает каких-либо обязательств и тем более отчетности по ним.

Саура нашла сестру Терезу в обеденной. Случайно забредший сюда солдат неизменно бы смутился, ведь столовая опекаемых предназначалась не для трапезы, а только для выдачи и была лишена широких просторов, заставленных длинными столами. Только пара разделочных столиков, очаги да снующие меж них люди. По антуражу это больше походило на склад, да собственно, это и был склад по замыслу архитектора, но потом нужда вынудила сынов Света пересмотреть свои взгляды на это помещение и наречь его столовой.

Сама Тереза, стоя посреди помещения, отчего-то молча наблюдала за ходом готовки. Облаченная с головы до пят в белые одеяния, отдаленно напоминающие монашеские, Тереза была женщиной солидных лет и, хоть и называлась "сестрой", но больше походила на "мать". И зачастую именно таким "титулом" ее и величают в разговорах меж собой, невзирая на противоречие принципу равенства. И на то были свои причины, ведь даже среди сослуживиц она выделялась своей заботливостью и чуткостью к чужому горю, а по мере того, как ее бывшие подопечные возвращались к мирской жизни, имя "Мать Тереза" становилось нарицательным и за пределами Ордена.

— Здравствуйте, сестра Тереза.

— Доброго дня, Саура.

Тереза повернулась к девушке с ровными устами, сохраняя свое привычное немного усталое, немного печальное, но все же доброе выражение лица.

— Вы же, конечно, знаете о Диане и Джеймсе, — начала опекаемая, — мы им проводы решили устроить и были бы очень рады, если бы вы и ваши сестры смогли поприсутствовать.

После этих слов Тереза все же еле заметно улыбнулась.

— Я бы охотно, дитя мое. К сожалению, так выпало, что сегодня у нас месячная ревизия, все заняты. На какое время вы наметили свой праздник?

— Этого нельзя сказать наверняка, — сказала Саура несколько виноватым тоном, покачав головой, — идея возникла спонтанно, и еще идет только подготовка. Это однозначно будет вечер, насколько поздний — зависит от того, как управимся.

— Хорошо. Я не могу ничего обещать, но если только появится возможность…

— Мы будет очень рады, — просияла юница, кивнув головой.

Сестра кивнула ей в ответ, после чего Саура повернулась было в обратный путь, но остановилась на полушаге и вновь обратилась к Терезе.

— Вы хотели еще что-то сказать?

— Да… — начала было Тереза, но потом усмехнулась, покачав головой. — Дожила практически до седин, а все равно сейчас чувствую себя как шкодливая девчонка. Как я сказала, настала ревизия, а сегодня привели нового мальчика. Он, конечно же, напуган, очутился в незнакомом месте. Надо бы ему все показать да рассказать, а тут дела проходу не дают… Мне очень неудобно перекладывать на других свои обязанности, но не могла бы ты…

— Конечно! — с участием отозвалась Саура.

Тереза с облегчением вздохнула.

— Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

Сестра милосердия повела девушку к своим апартаментам, где оставила дожидаться вновь прибывшего опекаемого. По пути она не роняла слов и зарывала взгляд в пол, все еще чувствуя неловкость. Но Саура и не думала ее в чем-либо упрекать. Она знала, сколько обязанностей сковывает хрупкую фигуру Терезы, которая тем не менее находит силы и время заниматься и опекаемыми.

Тереза стояла во главе прислужников, так называемого "третьего сословия" Ордена. Именно они своим трудом поддерживали дворец изнутри, обеспечивая быт и "плоти", и "духа" Ордена. Область их обязательств — по сути все, что только возможно за вычетом обязательств воинов и священников. Такая разноплановость требует взаимозаменяемости, так что хоть некоторые из их обязанностей требуют особых знаний и опыта, большая часть прислужников являются универсальными работниками: сегодня моет полы, завтра ухаживает за садом, послезавтра приглядывает за опекаемыми.

Из касты духовенства прислужники выделились, когда в Орден хлынул поток тех, кто не мог уверено держать меч, но всем сердцем желал способствовать делу рыцарей (собственно, поэтому "прислужников" можно вполне смело называть "прислужницами"). Покуда поток был невелик, таких помощников приобщали к священнослужителям, но, когда исход начал насчитывать десятки и сотни человек, привести их всех к соответствию с церковным предписанием оказалось непосильным. Тем не менее, две "общины" и по сей день сохраняют тесные связи, прислужники ведут полумонашеский образ жизни и даже сохраняют возможность перехода в духовенство (в отличие от того же рыцарства, по крайней мере ни одного такого примера история Ордена не знает).

Наконец, винтовая лестница вывела их в жилой коридор, первая комната которого была отведена Терезе. Уже взявшись за дверную ручку, старшая прислужница наконец прервала молчание.

— Его зовут Дэн, ему десять лет, — прошептала она и повернула ручку.

Дэн сидел на краю кровати, сложив руки перед собой. То был темновласый растрепанный мальчонок, тем не менее сохранивший признаки опрятной прошлой жизни. Его потерянный и отрешенный взгляд просветлел, встретив Терезу.

— Прости, что так долго. Надеюсь ты не успел соскучиться? — осведомилась служительница, садясь на колени подле опекаемого и беря его за руку.

Мальчишка покачал головой.

— Это Саура, — Тереза указала взглядом в направлении девушки, — она покажет тебе дворец и отведет в твою комнату.

До этого стоявшая у порога Саура подошла ближе и протянула руку Дэну.

— Привет, Дэн, — тепло произнесла она, одарив мальчишку спокойной улыбкой, — готов идти?

Дэн посмотрел в лицо новой знакомой, взялся за ее руку и встал, показывая свою готовность. Все трое вышли за дверь, и сестра Тереза шепнула Сауре на ухо: «Сорок вторая», — и передала той ключ. Девушка кивнула и вместе с подопечным зашагала назад в обитель опеки.

— Конечно, не все из этого тебе понадобиться, но хоть какое-то общее представление о замке иметь стоит, — говорила Саура, покуда неспешно вела мальчишку по еще недавно чужому и ей самой дворцу.

Дэн не отвечал, просто молча следовал за ней и озирался по сторонам. Саура не усердствовала и не стремилась сделать его веселым и жизнерадостным, ведь это было невозможно. Это должно прийти само.

— Ты рыцарь Света, верно? — неожиданно нарушил молчание парнишка.

Не останавливаясь, девушка взглянула на сопровождаемого через плечо, прямо в устремленные к ней серые глаза.

— Ты так решил из-за оружия? — уточнила она.

Дэн кивнул.

— Ты как сестра Тереза, но вооружена, вот я и подумал.

— Разумно, но нет. Я не служительница Ордена, я такая же как и ты — опекаемая. А тебе нравятся рыцари?

— Ну-у, — протянул Дэн, — они сильные и смелые. Я часто слышал о них, и их всегда хвалили. И это они меня спасли, когда…

Он запнулся и склонил голову.

— Ты прав, рыцари Света — прекрасные люди, — прервала его девушка. — Но Орден — это не только рыцари. Есть еще множество людей выполняющих свою работу и помогающих рыцарям. Залечивающих их раны, кующих им оружие, обучающих сражаться. Те, кто содержит замок в порядке и, разумеется, те, кто заботится о нас с тобой.

Дэн задумался.

— А Опекаемый, это значит, что тебя тут содержат как в приюте?

— Не совсем так, — не согласилась Саура, — опекаемый — тот, кого Орден берет под свою защиту. Человек, многое потерявший и теперь нуждающийся в помощи. И Орден дает ему эту помощь. Но ты остаешься вольным. Тебя не принуждают к чему-либо, не требуют что-либо. И когда ты посчитаешь, что уже не нуждаешься в опеке, ты можешь уйти, и никто не спросит куда.

Саура чему-то улыбнулась и продолжила.

— Я сама воспитанница приюта, так что можешь мне верить в том, что живется здесь совсем по-другому. Ведь опекаемый Ордену не бремя, опекаемый Ордену брат. Потому как многие опекаемые присоединяются к Ордену, и многие здесь — бывшие опекаемые, включая и мать Терезу.

Так коридор за коридором они прошли наиболее значимые места дворца, за исключением охраняемых, разумеется, и закончили свое путешествие в обители опекаемых. Ключ неохотно щелкнул в замке, и взору вошедших предстала обычная комнатушка, мало чем отличающейся от комнаты Сауры.

— Добро пожаловать в свой новый дом, — произнесла девушка и передала Дэну ключ.

Парень принял его и со смешанным чувством осмотрел новые владения. Саура положила руку ему на плечо.

— Прошедшее уже не воротишь. И хоть забывать его нельзя, нельзя и полностью подчинять прошлому настоящее. Это обесценит как-то, что есть, так и то, что было. Здесь и сейчас у тебя началась новая жизнь, держись за нее, а если будет трудно — тебе есть на кого опереться.

Дэн, пристально смотревший на нее, улыбнулся.

— А ты собираешься остаться в Ордене как те, про которых говорила?

— Это непростой вопрос, — сказала Саура и в ее голосе появилась какая-то легкая извиняющаяся грусть, — Боюсь, что решать это предстоит не мне.

— Оставайся. Тебе это очень подходит. Будешь помогать сестре Терезе. И мы будем видеться каждый день.

Она вновь повеселела и легко потрепала его волосы.

— Хорошо. Обещаю, когда придет время, я приму к сведению твое мнение.

По идеи юница уже могла бы и уйти, но ее взгляд задержался на лице мальчика. Не говоря ни слова, она опустилась на колени и плавным движением заключила его в свои объятья. Несколько мгновений ее тепло растапливало стену его отчуждения, после чего его руки сами крепко обвили спину девушки. Раздался едва слышимый всхлип, и лицо Дэна зарылось в плечо Сауры. Взгляд же самой Сауры был устремлен куда-то вдаль, далеко за пределы замка. И взгляд тот был лишен еще недавно излучаемого задора.

 

Во дворец Хэйрон вернулся в гордом одиночестве. С Бернардом его путь разошелся сразу же, как они закончили зачищать горную гряду. К тому моменту уже было довольно поздно, и они вряд ли успели бы вернуться до вечера. Так что Бернард решил остаться в одной из деревень у подножия, заодно помочь ее жителям чем сможет. Ну и конечно рассказать местным детишкам об Ордене и его подвигах, это было любимое времяпрепровождение Скалы. Хэйрону же подобные забавы были чужды, так что он вознамерился все же вернуться в Орден. Требовалось приложить немало усилий, чтоб преодолеть предрассудки возчиков касательно послеполуденных поездок, но к счастью на стороне Хэйрона выступили большой опыт, громкое имя и солидный кошелек. В итоге к моменту, когда он обменивался приветствиями со стражей ворот, солнце еще только начинало помышлять о закате. Не размениваясь на долгие разговоры, рыцарь направился сквозь передний двор к центральному входу, однако пересекся с Маркусом. Тот как раз шел в направлении ворот, той же тропой, что и Герой Ордена, и завидев оного приветливо подмигнул. Хэйрон молча и на ходу поприветствовал сотоварища жестом.

— Спешишь к своей милашке? Не беспокойся, на сегодня она уже получила свою порцию ласки и заботы, — заметил неисправимый романтик, поравнявшись с рыцарем.

— Только я за дверь, а ты уже тут как тут? — резко развернувшись спросил Хэйрон. Он в очередной раз подивился, как же хорошо у Маркуса выходит его бесить.

— Ну кто-то же должен баловать бедняжку мужским вниманием, раз ты ее так бессовестно забросил, — кавалер всех дам на свете улыбнулся и сделал шаг прочь. — Ну бывай.

— Подожди.

Маркус оглянулся.

— Мне надоели твои "игры", Маркус. В первую очередь то, что ты считаешь все

это игрой.

— Игрой? — он издал короткий смешок. — Мое отношение к происходящему как раз самое что ни на есть серьезное.

— В таком случае поясни, в этом городе что женщины закончились? — осведомился первый рыцарь.

Хэйрон не сводил с него взгляда. Ему и в самом деле надоели эти словесные "кошки-мышки", а далеко не шикарное настроение лишь укрепляло стремление разрубить уже этот узел.

— Так я же говорю, мой настрой серьезен.

На проходной появился невольный свидетель сцены, еще один рыцарь и близкий друг Маркуса. Хэйрон этим никак не смутился и собирался было взять слово, но маэстро флирта его упредил.

— Пьер, ты в замок? Сделай одолжение, увидишь Кассандру, скажи, что я хотел бы с ней поговорить.

Незваный третий кивнул и проследовал во дворец, вновь оставляя оппонентов наедине.

— Настрой серьезен свести ее в могилу? — вернул свои права на реплику герой.

— Хэйрон, у тебя на лицо недостаточный опыт общения с прекрасным полом, — ласковым голосом констатировал эксперт. — И отсюда совершенное непонимание их желаний и притязаний.

Маститый сердцеед еще не успел закончить, как на крыльце показалась Кассандра. Она подошла к дискутирующим с немым вопросом на лице.

— Ох, как ты быстро! — изумился Макрус. — Сейчас, я закончу с Хэйроном, и сразу же уделю внимание тебе.

— Как скажешь, — пожала плечами воительница.

Маркус вернулся к своему "конкуренту", глаза его при этом обзавелись хитрым прищуром. Он играл грязно, но Хэйрон не собирался так просто отступать, характер все равно не позволит.

— Ты можешь говорить что угодно и ссылаться на что угодно, мы здесь не судебные слушания устраиваем. А я верю своим глазам и вижу, что ты печешься только о собственном ублажение. Я еще раз говорю тебе, что это не игра, потому что здесь замешаны чувства другого человека. Ты вообще ставил себя на ее место, задумывался о будущем? Хватит думать только об очередной галочке в списке, и подумай уже о ком-то кроме себя.

Маркус немного помолчал вглядываясь в первого рыцаря. На секунду его лицо просияло, как то бывает при появлении заманчивой мысли, затем оно приняло каменное выражение.

— Хм, я вижу и ты сегодня настроен серьезно, хочешь поговорить на чистоту? — Маркус продолжил, не дав перехватить инициативу. — Ты не ее папенька, и не святой отец, так что не будем строить иллюзий о твоей "заботе о нежном дитя". Решайся и выбирай: если у самого есть интерес, бери дело в свои руки, и я обещаю, тут же устранюсь. Если же нет — не лезь в чужие дела. Но от собаки на сене я попрошу меня избавить.

Хэйрон украдкой посмотрел на Кассандру. От него требовался выбор между двух зол, но воин с такой постановкой вопроса был не согласен, потому решил проскользнуть между ними.

— Маркус, просто оставь уже ее в покое. Брось прикидываться пнем и признай: она уже дала тебе ответ, в своей мягкой манере, конечно, но более чем однозначный. Ты проиграл.

— Проиграл? — "соперник" деловито закрутил ус. — В таких делах можно проиграть лишь тогда, когда выиграет кто-то другой…

Маркус ехидно скользнул взглядом по первому рыцарю.

— Все же есть фрагмент истории, которую я не знаю?

Хэйрон сцепил зубы.

— Я все сказал.

— Я понимаю…

Герой Ордена развернулся и направился вглубь замка. Оказавшись за его спиной, лицо Маркуса приняло привычную ухмылку, а рука невольно потянулась к усам. Кассандра же сомкнув челюсти лишь смотрела вслед уходящему.

— Ему следовало бы быть честнее с собой и окружающими, — заметил ловелас.

Рыцарша не издала ни звука в ответ, а лишь продолжала глядеть в темень дверного проема, где скрылся Хэйрон.

 

С наступлением темноты дворец Ордена раскрасился тысячью огоньков. Но свет исходил не только от самого величественного сооружения. Этим вечером необычайно ярко горел задний двор. Люди, которых в Ордене называли опекаемыми, собрались здесь, чтобы отметить маленькое по меркам мира, но такое важное для рядового человека событие. Две души решили откинуть осколки разбитого прошлого и построить общую новую жизнь. Проводить их в этот путь собрались и уже бывшие собратья и те, кто по долгу службы и сердца всегда был рядом. В этот момент они не чувствовали различий между друг другом.

Затих последний звон бокалов, и короткому, но душевному застолью подошел конец. Виновники торжества еще раз помахав руками на прощанье, двинулись в путь. Новая жизнь манила их, и этот зов был столь сильным, что они даже не стали дожидаться утра. Орден приютил и обогрел их, помог пережить самый трудный период. Сейчас же их крылья расправились, и они были готовы отправиться в дальний полет.

— Саура, что-то не так?

Миранда обратила внимание на подругу. Та с отрешенным взглядом продолжала смотреть в след ушедшей паре, даже когда они безвозвратно скрылись в темноте.

— Напротив, — произнесла девушка, сохраняя неподвижность, — все именно так, как должно быть.

С течением времени, огоньки ночи редели. Погас дворец, его обитатели уже плыли сквозь сновидения в завтрашний день. Опустел и двор, лишь одна душа все еще населяла его. Вольготно раскинувшись на скамье, молодой человек со шрамом на правой щеке погружался в свои мысли. В последнее время произошло многое, что терзало его до селе безмятежную душу. Он сам не понимал некоторых своих поступков и тем более не мог понять, что делать дальше. Это давило на него и отворачивало ото сна, и он вынес свои вопросы на ночную темень, которая сейчас оказалась к нему теплее, чем родные стены. Его тревоги смешались и сменялись, так что он то скрипел зубами, то что-то нашептывал себе с ехидной усмешкой и бросал взгляд на потухшее окно. И хоть мужчина не знал этого, его взгляды не оставались безответны. Юная дева у окна с робкой улыбкой приглядывала за его терзаниями, храня молчание. Ее рука бережно скользила по упругому стеблю, произрастающему из небольшого горшочка с землей, и переходящего в нежный цветок, чью белоснежность не очерняла даже ночная мгла. Когда ее пальцы коснулись нежных лепестков, девушка оторвалась от окна и склонилась над растением, наполняя свое существо его ароматом.

Миновал длинный день, что среди прочего под свой конец принес и искреннюю радость. И теперь можно было видеть впереди больше красок. По крайней мере сейчас…