Станция Лист (гет)

Утренняя прохлада пробирала до костей. Над рекой стоял густой туман, разливаясь молочным маревом по округе. Солнце еще не встало, но небо уже совсем светлое. Какаши едва сдерживал дрожь в теле, пытаясь сохранить остатки тепла. Сакура так и продолжала спать у него на коленях, согревая его грудь своим дыханием. Но от холода не спасало, ни ее дыхание, ни одежда, ни плед. Еще как назло, утренний стояк бодро напоминал о себе.

Ее дыхание сбилось с ритма и она медленно открыла глаза.

— Ох, прости, я вечером отключилась, — прошептала она.

— Я тоже уснул вместе с тобой, — Какаши решил умолчать, как вчера вечером он едва сдерживал себя и пытался увести мысленный поток подальше от Сакуры.

Она вздрогнула, обнимая себя за плечи:

— Мне же сегодня на тестирование! — Сакура вздрогнула всем телом и, скинув с себя одеяло, вскочила с кресла.

— Какое тестирование?

— А ты не знаешь? — Сакура удивленно вскинула брови.

— Понятия не имею, расскажешь?

Он встал вслед за ней, и пока шли в сторону корпусов, Сакура поведала ему целую историю. Прежде чем выписаться из санатория, нужно успешно пройти психологический тест. Какаши никогда не понимал, как может сложенная человеком последовательность цифр или фигур предсказать поведение в той или иной ситуации. Признаться, несколько лет Цунаде пыталась ввести похожие требования к специалистам перед отправкой на Лист. И потерпела фиаско: ни один из тщательно выбранных претендентов не выдержал работы в команде Хатаке. Он был взбешен, и едва ли не отчитал ее по видеосвязи.

— Госпожа Цунаде, что прикажете делать с этим детским садом? Вы намеренно срываете сроки сдачи проекта? Ни один из них не способен здесь работать!

В ответ она что-то сказала о нехватке кадров, что приходится работать с теми, кто есть, и все-таки нужно делать поправку на демографический кризис прошлых лет. О нововведении Какаши узнал уже задним числом и строго запретил ей применять новые правила отбора. Видимо, за время его отсутствия на Земле без психологического теста теперь даже не выпускают из санатория.

*

Сакура умолчала, что два предыдущих теста она сдала неудачно. Компьютерная система подсчитала ее результаты и вынесла свой вердикт — повышенный уровень конфликтности, требуется дополнительное пребывание. Несомненно, Какаши действовал на нее более чем благотворно, и сегодня она не сомневалась в своих силах. Пребывая в состоянии легкой эйфории, она кокетливо предложила ему зайти в свой номер. Кажется, он мечтать не смел о таком развитии событий, о чем красноречиво сказал румянец, выступивший на щеках Какаши.

— Я сильно замерзла на берегу, да и ты тоже, — в доказательство своих слов, Сакура оглядела его с головы до ног и, упреждая его возражения, предложила, — у меня есть хороший кофе, нам нужно согреться.

Какаши зашел вслед за ней, плотно закрывая за собой дверь. Небольшая одноместная комната была выдержана в пастельно-розовых тонах. Плотные шторы не пускали яркий утренний свет, от чего внутри витал налет тайны. На полках ничего лишнего, только на прикроватной тумбочке валяется начатый блистер противозачаточных и ее наручный сигнализатор, как только пришла, сняла с себя это устройство. «Устаревшая модель, еще из серии влагопроницаемых», — отметил про себя Какаши. Аккуратно застеленная кровать, как и все в этой комнате, говорили о том, что здесь живет девочка-отличница.

— Воспользуюсь правом хозяйки и пойду в ванную первой, ты не против? — пропела Сакура.

Он отрицательно покачал головой, сомневаясь, что возможно нужно было согласиться «да, не против», но и «нет, не против» тоже, как нельзя кстати, подходило в этой ситуации. Вскоре послышался шум воды. Какаши, не зная, куда деть себя, вышел на балкон и с удовольствием прикурил. С каждой затяжкой, он становился, все более недоволен самим собой. Откуда эта неуверенность в нем только от одного ее вида? Краснел как мальчик, хотя отлично знал, что женщины укладывались перед ним в штабеля. Да и по его наблюдениям, он нравился Сакуре, иначе, зачем она пригласила к себе? Что-то внутри него подсказывало, что она не такая, как обтекаемое понятие «все женщины».

Сакура выскочила из ванной в коротком светло-розовом платьице на тонких бретельках, наверняка надетом на голое тело — сквозь текстуру ткани вырисовывались ореолы сосков. Она что-то увлеченно рассказывала ему и повернулась спиной, чтобы набрать воду в ионный нагреватель, Какаши сглотнул набежавшую слюну во рту и постарался как можно скорее скрыться в ванной комнате. Несколько мгновений назад он также обнаружил отсутствие трусиков на ней.

— Безумие, — беззвучно прошептал он, направляя на себя струи ледяной воды.

Надо бы согреться, от холода уже зуб на зуб не попадал, но мысль о том, для чего Сакура позвала его к себе в номер, распаляла его еще больше. Стелящийся аромат кофе отвлек его от процедуры закаливания и, обернув бедра в длинное пушистое полотенце, он вышел из ванной.

Она сидела за маленьким столиком, спиной к нему и, зачерпнув ложечкой кофе, подула на него. Какаши положил холодные ладони на ее плечи, мгновенно обратив внимание на ее реакцию — до этого мягкие соски напряглись под платьицем. Сакура ахнула от неожиданности, ложечка в ее руке покачнулась, и на столе остались несколько расплывающихся пятен.

Делая вид, будто ничего не случилось, он сел напротив нее и пригубил горячий напиток. Провел языком по губам, собирая остатки кофейной горечи. Неосознанно, совсем не так, как он выпендривался перед девушками, облизывая губы. Совсем нет. Но ее взгляд потемнел, едва она посмотрела на него, да и что можно разглядывать на нем? Спортивное телосложение, белая кожа и узкая дорожка серебристых волос вниз от пупка. На нем нет узоров, за исключением многочисленных шрамов. Недавние, от неизвестных тварей, и старые, с тех времен, когда он был подростком и его сшивали по частям. Вдоль ровного позвоночника от шеи до поясницы красовался продолговатый шрам — блестящая работа Цунаде.

— Ты, кажется, хотел согреться, но стоял под холодной водой?

— Холодная вода стимулирует выработку тепла, — сказал первое, что пришло на ум.

— Или хотел остудить свой разум? — лукаво спросила она и снова стрельнула взглядом из-под пушистых ресниц.

— Не боишься играть с огнем? — ответил вопросом на вопрос и вернул ей такой же томный взгляд.

Сакура встала с места и, наклонившись над ним, почти прошептала:

— Иначе что, доктор Хатаке?

— Может, я за себя не отвечаю?

Сдаваясь под ее напором, Какаши прижался к стене, но она продолжала искушать его. То едва касаясь, проводила губами по его шее, в том месте, где пульсирует артерия. Прихватывала зубами мочку уха и снова спускалась вниз.

«Вздумала играть со мной? — его мысли начинали путаться и, судорожно вздохнув, попытался стряхнуть с себя наваждение, — ну нет, здесь будут только мои правила».

Он надавил на ее плечи, вынуждая сесть ему на колени, но соблазнительница решила иначе, перекинув ногу, она села верхом. Жадно припал к ее губам, совсем не так, как вчера, осторожно изучая ее. В этот раз требовательно врывался в ее рот, сминая влажные губы и заставляя Сакуру подчиниться себе. Не так просто, как ему показалось — она не желала сдавать свои позиции, прижалась к нему грудью, провела ладонями по его плечам, плавно опускаясь к животу. По его телу цепной реакцией распространилось дикое, неуемное желание. Она отлично чувствовала, какую реакцию вызывает каждое ее движение.

— А ты жестокая, посмотри, что наделала, — прошептал ей в полураскрытые губы, положив ее ладошку на свой набухший член.

Сакура долго возилась с полотенцем, повязанным на его бедрах, прежде чем добраться до желаемого. Он намеренно не помогал ей и, поддразнивая, водил пальцами по ее бедрам. Кажется, она вот-вот справится с задачей, которую он ей поставил, но Какаши решил усложнить. Провел пальцами выше и, как предполагал, под маленьким платьицем отсутствовали трусики. «Бесстыдница», — пронеслось в его уме, когда провел по ее влажной коже, в том месте, где отсутствовало белье. Осторожно огладил, словно невзначай, проникая глубже. Влажная и горячая, она готова принять его без остатка. Ее активные движения замедлились, но очень скоро она пробралась под полотенце и обхватила его член. Провела рукой вверх и вниз, обнажая и затем прикрывая чувствительную головку.

— Какаши, — изнывая от желания, произнесла Сакура, — я хочу тебя.

— Правда? — его губы растянулись в хитрой ухмылке.

Он водил пальцем вокруг самого чувствительного места, все больше дразня и распаляя ее. Сакура истекала от желания, приподнять бы ее за бедра и насадить на себя. Скорее почувствовать ее и испытать желанный экстаз. «Нет, это не так должно произойти», — решил он. Прекратил ее ласкать и приподнял над собой, собираясь отнести на кровать. Подмять ее под себя, раздвинуть ноги и войти. Глядя глаза в глаза, медленно, ощущая каждый миллиметр внутри нее.

Его планы потерпели неудачу — Сакура юрко выскользнула из его хватки и опустилась между колен. Она пристально посмотрела ему в глаза, прикусив припухшие от поцелуев губы. Обхватила его член и слизнула с него выступившую капельку смазки. Взяла в рот головку, очерчивая по кругу языком, углубилась — он почувствовал ее мягкое нёбо, и вытащила его изо рта. Провела рукой по влажной плоти раз и еще раз, помогая себе с каждым новым движением принимать его все глубже. Ее действия выжигали в нем остатки самообладания, так хотелось взять розоволосую голову в руки и протолкнуть член еще глубже в ее ротик.

Он стиснул зубы, но не поддался своим желаниям. Только нежно провел по ее волосам и убрал их от лица Сакуры. Она наградила его благодарным взглядом. Посмотрел на нее, откровенно любуясь ей: розовые волосы, захваченные им в небрежный пучок, острые скулы и полуприкрытые глаза. Бретельки платья окончательно спали с ее плеч, и теперь платье едва держалось на острых сосках. Одной рукой Сакура придерживала его плоть, а где другая? Он проследил взглядом, оказывается, что второй рукой она ласкает себя. Нет, приятно смотреть, как она получает удовольствие, но еще лучше, прийти наверх блаженства вдвоем с ней.

— Сакура, — прошептал он, останавливая ее движения.

Она освободила рот, облизывая вспухшие губы, и вопросительно посмотрела на него.

— Тебе не нравится?

— Хочу увидеть, как ты кончишь, — и потом добавил низким голосом, — одновременно со мной.

Сакура сбросила с себя платьице, обнажая перед ним маленькую грудь, стройный животик и точеные бедра. На ее теле не осталось ни следа после уродливого разреза, здесь конечно надо отдать должное высоким технологиям, однако, в уме Какаши пронеслось небольшое сомнение: «Невозможно даже за месяц так быстро восстановить кожный покров».

Бережно уложил ее на кровать и, как несколько мгновений назад рисовал в своем воображении, нежно вошел в нее. Вот бы сейчас сорваться в бешеный ритм, но как можно испортить прекрасную мелодию? Ее тело, как музыкальный инструмент, чутко отзывалось на каждое его движение. Сакура обвила его талию ногами, увеличивая угол проникновения.

— Глубже, Ка-ка-ши, — прошептала она, разрывая поцелуй, — да!

После ее просьбы в его сознании словно рухнула стена и, теряя остатки самообладания, он подался вперед. Глубже? От плавного легато, сильнее и сильнее сквозь ее сладострастные стоны, он с каждым движением приближал ее к пику удовольствия. Нежная и податливая, она готова принять его без остатка. Сладкая, приятная пытка, он согласен, чтобы его так пытали до конца жизни.

Ее ноги начали мелко подрагивать, то ли от усталости, то ли? Сакура задрожала всем телом, крепко сжимая его изнутри и угрожая забрать с собой наверх удовольствия. Он замедлил движения, но так хочется доиграть в этой мелодии коду… Она еще полностью не отошла от сладких судорог, когда он осторожно повернул ее на бок и, прогнув поясницу перед собой, вошел снова.

В музыке кода схожа с основной темой произведения и, задав своими движениями основной тон их общей мелодии, он снова приближал ее к точке удовольствия. Припал губами к ее затылку и, огладив ее грудь, опустился ниже. Пальцем прижал клитор и, в такт своим движениям, обводя по кругу и прижимая маленькую точку наслаждения, он подвел ее на новый пик.

Сакура стонала от удовольствия и извивалась под ним, когда он, прикусив кожу на ее затылке, стал с силой вбиваться в нее. Резко вышел и, зажав головку в ладони, спустил. Семя сочилось сквозь зажатые пальцы и надо бы в душ, но в сладкой неге трудно сделать хоть одно движение. Выравнивая дыхание и упираясь лбом в ее плечо, он притянул ее ближе. Теперь ее ягодицы легли на его пах, а розовая макушка щекотала губы. Принюхиваясь к аромату ее волос, словно пьяный, Какаши был в некоей прострации.

— Ты мое наваждение, мой сладкий грех, тебе невозможно сопротивляться, — шептал он.

— Я тебя люблю, — проговорила она пересохшим ртом.

Смысл сказанных слов не сразу дошел до него, но в голове сработал мгновенный сигнал, ответить ей. Ему никто и никогда не признавался в любви. Чтобы вот так просто, в три слова. Девушки обычно посылали его на три буквы после проведенной ночи. На сердце стало так тепло, как никогда прежде, он постарается сберечь ее чувства, ее любовь.

— Люблю тебя больше жизни.

Сакура устроилась на его плече и тихо засопела, в полной тишине он слышал даже стук ее сердца. Неизвестно, сколько бы они так пролежали, но из безмятежного состояния выдернул звук сигнализатора. Она содрогнулась всем телом, словно ее прошило разрядом электричества.

— Я чуть не проспала! У меня же тестирование! — спохватившись, Сакура вскочила с кровати, и бросилась к шкафу с одеждой.

— Неужели все так серьезно? — недоумевал Какаши, озираясь по сторонам и ища полотенце. Оно так и лежало скомканным возле маленького столика.

— Ну, конечно, меня же не выпустят отсюда, если я снова не сдам его!

Она поспешно оделась и собиралась выбежать из номера, но Какаши остановил ее у двери.

— Все ты сдашь, — он заключил ее в объятия и продолжил, — как ты думаешь, для чего я здесь?

Она на миг оторопела и, подняв на него взгляд, недоверчиво спросила:

— Только лишь для этого?

— Лист ждет тебя, Сакура, но прежде всего, ты нужна мне, — сделав ударение, на последнем слове, он крепко прижался к ее губам. — Держи нос по ветру, — сказал ей вслед.

От чего-то, ему вспомнился Обито, он всегда так говорил Какаши перед чем-нибудь ответственным.

*

Все произошло настолько быстро, что едва за ней закрылась дверь, Какаши повернул в ванную. Привести себя в порядок и по-тихому в свой номер. Снова стоял под холодной водой, перебирая в памяти это утро. Откровенно говоря, он мечтать не смел о таком развитии событий; чтобы вчера поцеловать ее, а сегодня знать, что она и есть твоя родственная душа. Он всегда был наблюдателем в жизни, высматривая события сквозь призму скептицизма, граничащего с цинизмом. Окружающие шикали на него, когда Какаши указывал им на очевидные вещи, а потом, получив по лбу, боялись ему признаться, что он был прав с самого начала. Так и сейчас, перебирая завесу нежных чувств к Сакуре, он боялся упустить суть вещей.

Она прибыла на Лист и сходу зарекомендовала себя как лучший специалист. Потом, попав в гущу событий, Сакура не побоялась рискнуть перед неизведанным и спасла его, чуть ли не ценой своей жизни. Происшествие в комнате восстановления еще требовало анализа, но интуитивно насторожило Какаши. Казалось, что его разум вот-вот нащупает ту самую ускользающую нить, после чего все события встанут в стройную линию, но нет. Именно этот момент и раздражал его больше всего.

Настойчивое требование Цунаде вернуть Сакуру обратно на Лист и одновременно ее же недавнее решение отправить девушку в закрытый санаторий, логически не увязывалось. Якобы для восстановления. Но для чего тестирование? Для галочки? Не совсем.

Он ясно заметил, как она напряглась, едва вспомнив про тест. С одной стороны, она страшная перфекционистка во всем, что касается работы, потому и так отреагировала. Но с другой, неужели оно ее настолько сильно волнует? Возможно, есть иная причина для ее беспокойства, предположил он.

Какаши привел себя в порядок и вышел из ванной, только на уме стало еще больше вопросов. Допил холодный кофе и чихнул — все-таки всю ночь сидеть на берегу, а потом дважды стоять под холодной водой сказалось на его организме.

— Будь здоров, чувак!

Голос Обито, доносящийся их глубины комнаты, вывел его из размышлений. Голограмма с его изображением выплыла из наручного сигнализатора Сакуры — в спешке она забыла его надеть. Какаши застыл, ожидая, что он скажет дальше.

— Да не стой ты так, я в реальном времени!

— Какого черта, что случилось?

— Кое-что узнал про твою девочку, — довольно сказал он, — за ней такой хвост тянется, просто пиздец, — продолжил товарищ в своей простовато-матерной манере.

— Что ты несешь? — Какаши наградил голограмму тяжелым взглядом.

— Наверное, ты в курсе, чем она занималась на Прозерпине?

Какаши молча изучал лицо Обито, стараясь найти подвох. Кто-кто, а он точно знал все о Сакуре.

— Она участвовала в проекте «Бьякуго», и после завершения эксперимента в ее теле клетки вечности прижились на сто процентов. Кто-то, не желающий светить своей личностью, подставил твою девочку, после чего ее по-тихому «ушли» с Прозерпины.

Вмиг, в его памяти, словно кадр из киноленты, всплыло изображение ее ровной кожи на животе. Это случилось на следующий день после операции. Да, он помнил, как говорил ей, что не останется и следа, но не так же быстро?

— Если точнее, была переведена Цунаде на Лист, — Какаши с трудом верил каждому его слову, но если Обито выцепил его здесь, значит, ситуация выходит более чем серьезной.

— Как ты думаешь, для чего? — с каждой фразой он подтачивал неверие Какаши.

— Мне нужны светлые головы, ты знаешь об этом.

— После всего, что там у вас случилось на Луне, ты продолжаешь верить в сказки?

— Обито, — угрожающе начал он.

— Хуёбито, — передразнил товарищ, — короче, слушай сюда, за твоей девочкой охотятся и, пока она находится в этом кластере, есть вероятность, что ее тело используют ещё раз для тех же целей, что и во время инцидента. Она не знает, какой силой обладает, поэтому ее жизнь сейчас в твоих руках. Помни, что ты крупно помешал им, спасая ее.

— Да если бы не она, я бы с тобой тут не разговаривал. — Какаши отлично помнил, когда она подняла его, истекающего кровью, и уложила в аквабиологическую камеру. И ещё лучше он помнил, что произошло в комнате восстановления.

Послышалась возня в замочной скважине, еще несколько секунд, и она переступит порог комнаты.

— В общем, не буду тебя задерживать, держи нос по ветру, — и отключился.

Какаши перевел взгляд от места, где только что высвечивалась голограмма на входную дверь. Заплаканное лицо Сакуры он увидел впервые.

— Я не сдала, — громко всхлипывая, проговорила она, — уже в третий раз.

Слова Обито начали обретать кошмарную реальность в уме и, стараясь не показывать ей свое волнение, Какаши обнял ее плечи.

— Мы что-нибудь придумаем, — постарался успокоить ее, но сам понимал, что просто так из стен закрытого кластера не выбраться. — Ничего страшного.

«Лжец», — подумал про себя.

Курить хотелось до чертиков, он уже разомкнул объятия, чтобы выскочить на балкон, но в последний момент передумал и набрал стакан воды для Сакуры. Наблюдая, как она торопливо пьет, его осенила идея.

— Собирай вещи, мы уезжаем, — скомандовал он.

— Нас не выпустят и максимум через пятнадцать минут вернут обратно, ты что, Какаши!

— Собирайся, они сами нас выгонят отсюда, — продолжал настаивать на своем, — миленькая моя, верь мне, пожалуйста.

Примечания:

Ух-х, наконец-то дописала эту часть! Вовсе не значит, что не могла её родить в течении месяца, нет. Написала за пару дней:)) Ни в коем случае не оправдываюсь, всё-таки финал Темных времён и начало следующей части перетягивает не только вдохновение, но и рабочее время.

Так что, жду ваших отзывов, мне очень важно ваше внимание ?