Царицу заказывали? (джен)

— Война, Магрит?

Играть трепетный испуг у нее получалось дивно. В красивых глазах дрожали звездами невыплаканные слезы. Все девицы ее свиты бросились к Наташе, пытаясь утешить свою царицу. Мда… Станиславский бы ей поверил. Сама невинность. А что остается, если вокруг одни шпионы. Играть бесконечно и безупречно. Все же Наташа прекрасно понимала, что с ней сделает Один, если она проколется.

О нападении Йотунхейма на Мидгард Наташа знала. Она глухой не была. Все вокруг только и говорили о войне. От слуг до Советников супруга. Наташа была показательно отстраненной. Ей не нужно было, чтобы Один или кто-то другой указал ей на ее место: красивой куколки без прав и голоса. А это бы обязательно случилось, попытайся она вмешаться. Один мог любоваться картиной идеальной семьи, что Наташа для него создала. Но вот воспринимать ее сколько-нибудь серьезно? К ее же счастью, абсолютно нет.

— Да, моя царица. Отец говорит, что царь Лафей готовится взять Мидгард и превратить планету в ледяной ад, похожий на Йотунхейм.

Отец — это генерал Одина и член его Совета. Красавица была крайне высокородной и отличалась ровным нравом. Магрит даже, кажется, симпатизировала Фригге и не пыталась уколоть царицу. Ценное отличие от всех остальных. Поэтому Тора Наташа ей доверяла. Хотя никто из ее фрейлин и не подумал бы тронуть законного сына Всеотца.

Ледяной ад, значит. Наташа прекрасно представляла, куда бы засунула царю Лафею его же ларец.

Потому что с человечками, как здесь говорят, с легким пренебрежением, никто не считался, и их мнением пренебрегали, как и жизнями. Мидгард — это ее Земля. Та самая, где должен был родится Клинт, Стив, Баки, Тони. Ее массовое вымирание человечества во время ледникового периода не устраивало. Пусть у Лафея и были причины искать своему народу новый дом.

Но почему Земля? Там уже жили люди. Хотя о чем это она? Человечество в здешних раскладах никто всерьез не воспринимал. Бегают там тараканы примитивные, их жизни не стоят ничего. Наташа насчет мотивов своего же муженька не заблуждалась. Будь Одину удобно и выгодно, он бы Лафею помог изменить климат Земли. И не важно, что люди вымерли бы.

Просто йотуны Всеотцу что кость в горле и прямые конкуренты. Поэтому Один будет воевать за ненужный, по сути, ему Мидгард, чтобы Лафей проиграл. И йотуны были обречены на медленную гибель в своем все больше становящимся, не пригодном мире.

— Когда?

— Пока неизвестно, моя царица, — Магрит пожала плечами и подала царице гребень. — Все зависит от йотунов.

Наташе было так же интересно, кого Один оставит регентом на время своего отсутствия. От этого многое зависело. Еще она абсолютно не верила, что честь править Асгардом выпадет ей. Наташа была реалисткой. Один пока что не так уж верит ей. И будем честны, сама она еще не готова к такому грузу. Небезопасно это так возвышаться над всеми. У нее недоброжелателей большая часть блистательного двора и каждый аристократ асов. Она им что кость в горле.

С прической было покончено. Она выбрала платье на сегодня и пошла через анфиладу роскошных залов в сад. Ей нужны были тренировочные площадки. Сегодня Видар и Вали будут учиться стрелять из лука. И она, как матушка, должна была их поддержать. Хотя Наташа знала, что там будет еще один ее пасынок. Царевич Тюр. Его она избегала.

Не то чтобы Наташу пугало то, что она видела в светлых глазах сына Одина. Но смысл его провоцировать? Он и так ее ненавидит тяжкой ненавистью. Пусть лицо держит отлично и галантен и с ней, и с млеющими от него девицами. Тюр хорош собой, чем с успехом пользуется. Пока что он самая яркая звезда среди сыновей Всеотца. Всеобщий любимчик. Благородный, златовласый, обаятельный принц, герой и свой для асов. Пока Тор не вырос, он притягивал все взоры и надежды. Он опасен для нее и сына.

Наташа не могла устроить ему очень несчастный случай. Пока что нет. Ну не перерезать же ему банально горло? Она ведь хрупкая как лебедь. Дева из воздуха и света. Если она воткнет одну из шпилек, украшающих ее прическу сегодня, в глаз пасынку, этот образ потускнеет. Приходилось улыбаться и терпеть.

Синие с серебряным соколом полотнища трепал ветер. Площадка для стрельбы была обнесена полукруглыми трибунами. В отличие от злата, что везде и всюду во дворце, здесь были просто дерево и камень. Было на чем отдохнуть глазам.

Наташа остановилась, чтобы заговорить с одним из энхериев. Она его узнала. Совсем недавно отпускала — его жена рожала. И воин рвался обратно в город, хотя должен был дежурить около ее покоев. Но она ведь добрая царица. Позже, на рождение сына, она передала подарки матери и мальчику. Мелочь, но с таких мелочей складывается репутация.

Сейчас она спросила снявшего шлем и вставшего на одно колено воина о жене и сыне. Как понравились дары? Разрешила поцеловать полы своего серебристого, словно туман, плаща и, легко потрепав воина по плечу, пошла дальше. Ей легко было завоевывать сердца с такой же внешностью и даром неотразимого очарования.

Да, это солдат элитной гвардии Одина. Но благодаря одному доброму поступку и участию о ней говорят в казармах. Спесь настолько глубоко пропитала двор, что у некоторых придворных хватало дурости обращаться с облаченными в золотые доспехи стражами, как с грязью под ногами.

Наташа этого не понимала. Энхерии были смертельно опасны даже среди асов, где каждый умел биться в той или иной степени. Но в стражи Одина брали лучших из лучших. И связи никак не помогали стать одним из элиты.

— Мальчики, доброе утро. Волнуетесь?

Она наклонилась и коротко обняла вначале Вали, а потом и Видара. И лишь затем одарила Тюра лучезарной улыбкой, словно солнце сошедшее на землю. Красота — тоже оружие, и как не Черной Вдове уметь им пользоваться. Тем более Тюр думал о матушке более чем непочтительно. Наташа умела распознать чужое желание, а пасынок хотел ее не только убить, но еще кое-что похуже. Ублюдок.

— Почти нет, — Видар смешался и оглянулся на Тюра. — Волнуемся. Но брат здесь, значит, он покажет, как надо правильно.

— Да, — Наташа без трепета кивнула. — Вам повезло со старшим братом. Доброе утро, Тюр. Вали, позволь, помогу?

Темные кудри были у близнецов не в Одина. Видар стянул их шнурком. А вот Вали нет. Будут мешать. Наташа обошла мальчика и тонкими пальцами собрала волосы от лица, поглаживая темную макушку. Сняла собственного запястья ленту и завязала хвост. Все это мягко и показательно нежно. Она не их вожак, и ей им не стать. Однако Наташа медленно, постепенно приучала мальчиков к своим рукам.

— Вот так лучше. Удачи.

Поцеловав обоих в щеку, она отступила. Готова подняться на трибуну, чтобы не мешать. То, что Тюр проигнорировал ее приветствие — это его проблемы. Один вряд ли спустит ему неуважение, проявленное к его царице при придворных. Хотя, кажется, она поспешила.

— Видар, Вали! Марш к наставнику! А я провожу царицу на трибуну и прослежу, чтобы матушке было удобно.

Густой, красивый голос, усмешка и легкий поклон, прежде чем он притянул ей сильную ладонь. В которой ее ладошка утонула. Заботливый какой. Над трибуной от солнца и ветра был натянут полог, лежали подушки, и служанки заканчивали расставлять фрукты и кубки для вина. Ничего такого Наташа не приказывала. Значит, сыночка о ее комфорте позаботился.

Не было даже мелкого прокола с его стороны, на который она надеялась. Наташе нечего роптать на такого сына. Все видели, как Тюр старается ей угодить. Да уж, вокруг одни сволочи.

— Моя царица, надеюсь, братья вас не разочаруют сегодня. Отец не смог прийти, но мы рады вам. Для мальчиков это радость, что матушка в такой день рядом.

Безукоризненный тон и острый, словно копье, взгляд. Сама почтительность. Они — прекрасная картинка. Хрупкая девушка в короне из виноградных листьев, золото и сапфиры, изображающие гроздья. И мужчина, что выше нее на две головы. Статный воин с прижатой к сердцу рукой. Право, готовый сюжет для баллады.

Наташа бы так и выцарапала ему глаза. Она за Землю беспокоится, а тут еще сынуля на нервы действует. Она ведь не всегда железная. Кстати, судя по подрагивающим уголкам безупречных губ, царевич ее эмоции различил. Настолько она вдруг забылась.

— Как я не могла не прийти? Мы же семья. — Со счастливым придыханием сказала Наташа.

А потом она небрежно убрала с камзола Тюра пылинку, запрокинув на него своё красивое личико. Позволила вдохнуть запах волос, чистую сладость цветов. Глубоко в душе Наташа злорадствовала. Теперь пасынку будет ну очень не удобно учить. Давно ее не хотели трахнуть, причем из чистой ненависти. Занятные у сына Одина тараканы.

В планах было: явится к муженьку, уложить головку на его сильное плечо, обнять тонкими руками и плакаться, как же она за него переживает. Он ведь уйдет на войну. Ага, ни есть, ни спать не может. Бледнеет и худеет от тревоги за милого любимого супруга. Свет ее очей. И Один ей поверит. Наташа достаточно цинична, чтобы отыграть любовное томление со всем чувством.

И Тюр, если не угомонится, закончит плохо. Его дорогой папочка — ревнивый и подозрительный мудак. Хватит намека, чтобы на сына Один начал смотреть не так. Тюр сам ей дал оружие против себя.

Этого к своему ребенку Наташа не подпустит.